единственное общее лето. Они бежали по берегу. Его сильные ступни
расплескивали воду, а она взвизгивала от холодных брызг... Почему-то снились
только его ноги, ноги, ноги ...
она не решилась выключить. Над ней, поблескивая очками, склонился незнакомый
блондин в кожаной куртке. "Простите, девушка, - сказал он. - Я решился вас
разбудить, чтобы вы не испугались, когда увидите вокруг незнакомых мужчин.
Нас поселили в это купе. Впрочем, если вы возражаете, мы попробуем
поменяться с кем-нибудь из женщин." "Я бы не советовал, - мягко заметил
второй. - Мы ребята бывалые, а Кавказ все ближе. Вам бы лучше здесь быть под
охраной."
рыжего) и Стась (на очкарика с тонким лицом музыканта). А вы?" "Я - Ирина.
Не надо вам ни с кем меняться. Мне действительно спокойнее с вами, чем одной
или с женщинами." "Мы студенты из Львова, - пояснил блондин, раскрывая сумку
со снедью и выпивкой. - Едем в Моздок. Мы там подрабатываем. А вы?" "Я?.. Я
еду к мужу. Он там в госпитале. Раненный в... обе ноги." "Мы как раз и
работаем в госпитале, - сказал Михась. - И многих там знаем. Как зовут
вашего супруга?" "Капитан Комаров." "Евгений Комаров? - переглянулись ее
попутчики, а Микола спросил с явным волнением. - И он что? Серьезно ранен?"
"А вы разве не знаете?.." "Он был при нас с легким ранением, - заторопился
Стась. - Но если к нему едет издалека жена... Откуда, кстати?" "Из Сибири."
"Я же говорю - издалека. Тогда что-то серьезное?" "Можете не говорить,
Ирочка, если вам тяжело, - ласково коснулся ее руки утонченный Стась. - Мы
ведь завтра и сами узнаем."
загадочно произнес Михась. - Есть Бог на небе..." "Редко кто остается в
живых при таком ранении, - опять поспешил с разъяснением Стась. - Впрочем,
Женя ваш ведь богатырского сложения. Выживет. Во всяком случае, мы все ему
желаем дожить до...""Я вижу, вы его очень любите, - ласково заглянул ей в
глаза Михась. - Другая бы бросила... калеку. Обрубок же, а не богатырь
теперь. А он вас?" "Больше жизни, - заблестели глаза у Иры. - Вы бы
прочитали его письмо из госпиталя."
похолодела и впервые подумала дурное об этих обаяшках. - Тогда ему предстоит
нечто худшее, чем даже наша мина."
который сидел с ней рядом дал понять, что не выпустит ее из-за стола. - Вы -
бандиты?" "Мы - освободители, - так же мягко, как и раньше тихо сказал
Стась. - А бандиты - армия москалей. Но не будем о грустном. Мы собирались
поужинать с вами," - он кивнул на накрытый стол. "Я не стану пить с вами!
Выпустите меня!.." - тщетно рвалась Ира, осознав, что ее страхи роковым
образом оправдались и что она влипла со своей сибирской откровенностью в
непредсказуемо скверную историю.
будет пережить то, что для вас заслужил перед нами ваш Женя..."
обнял ее за плечи, оглядывая в упор ее лицо и шею. "По-моему, красотка в
этом году еще не загорала, - хрипло сказал он. - Это лучше. Правда, Стась?"
белой вся, а не только..." "Вы с ним согласны, Ирочка? - резвился Микола. -
Я уверен, что у вас повсюду ослепительная белизна, а?"
закричу на весь вагон..." "И что? Тут никто и пальцем не пошевлит, не то что
ворвется в купе. Публика самая беспомощная."
задыхалась Ира, извиваясь, чтобы избавиться от их рук. - Как... как вы
смеете!.."
резвился Стась. "Идиот, - задыхалась Ира, не веря, что все это происходит
именно с ней самой. - Что... что вы делаете, зачем?.." "Это видеокамера, -
спокойно пояснял Микола, снимая крупным планом. - Кассету подарим Комарову.
Пусть полюбуется на свою любимую в чужих руках."
улыбающейсяблондинки с винтовкой на плече. - Догадываетесь, кто это?"
кончилась, только началась...
приказу капитана Комарова?"
против вас?" "Неужели бы отказались поучаствовать в казни пойманной
удачливой снайперши? - прищурился Микола. - Ни за что не поверю. Тем более
под командой вашего героя..."
девочки, добровольно вставшие на сторону чужого угнетенного народа...Одну
ваши снайперы подстрелили в дуэли, а вот эту взяли в плен. Ее выбросили с
вертолета с гранатой в колготках... Мы видели с земли и ее полет, и взрыв. И
мы поклялись отомстить командиру, что вынес тот приговор и привел его в
исполнение - капитану Евгению Комарову..."
звучал в солнечном блеске снежной вершины голос Иры. - И были на седьмом
небе, что именно я оказалась в их руках... На какой-то станции меня, уже
изнасилованную и избитую, накачали наркотиком и перевезли в горы, где и
держали в своей хижине в качестве рабыни, которую следовало непрерывно
унижать и наказывать. Все это сняли на видео и передали кассету Жене,
который и так был на грани..."
и еще снимали... Да и что бы ему светило, если бы выжил? То, что теперь
тебе? В полной темноте? Без выездов на природу, так как нельзя же среди
купальщиц ходить в водолазке, верно? Ты и сам этого не стерпишь."
религиозном районе в Израиле. Там у тебя не будет с этим никаких проблем."
"Не понимаю..." "Вполне целые и невредимые женщины из религиозных кругов
круглый год, даже в сорокаградусную жару ходят в закрытых платьях и чулках.
И купаются тоже в одежде." "Правда? И ты согласен на мне жениться и там,
ради меня, поселиться среди религиозных?" "Безусловно! Я по природе очень
преданный муж." "Вот как! И твоя бывшая жена такого же мнения о своем
Марике?" "Пока она не стала бывшей..." "А ты уверен, что она не станет на
тебя, уже богатого, претендовать?""Это ее проблемы... После встречи с тобой
она для меня не существует даже в глубинах памяти."
руки и сердца? И уверен, что я соглашусь?" "Если тебя не пугает моя
старость." "Сколько тебе, кстати?" "За... пятьдесят." "Выглядишь на за
сорок." "У меня внук почти твоего роста..." "И что? Я тоже выгляжу за
тридцать, правда? Вот и встретились... две аномалии" "Неправда. Слушай, а
ведь у тебя почти получилась улыбка... Ну-ка, еще раз! Нет..." "Как я им
благодарна..." "Кому?" "Моим палачам..." "С ума сошла?" "Что лицо не
тронули... Что ты меня целуешь без отвращения." "Я и тело твое целую без
отвращения." "В темноте." "Я надеюсь со временем привыкнуть к твоим шрамам."
Вон она. Спустишься по этому склону?" "Так я же сибирячка! За мной,
израильтянин!"
Наконец-то..." "Что наконец-то? - резко тормознула она. - Неужели улыбка?"
"Вот именно, - ликовал я. - И такая замечательная, каких в жизни не
видел..." "Вот и Женя говорил... -заплакала она, поднимаясь на палках и
поворачиваясь в сторону склона. - Поехали. А то твое чудовище только с виду
такое неповоротливое. Смотри, куда переползло, пока ты тут разными улыбками
любовался..."
разговор, когда они мы оба уже стояли на ходовом мостике, любуясь
проплываюшими черными скалами по обе стороны русла-тропы, - кроме
исчезновения материи..." "Какой материи, философ?" "Человека - его
сложившегося десятилетиями внутреннего мира. И ты, и твои палачи жили в одно
время в одной стране, смотрели одновременно "Москва слезам не верит" и
слушали того же Высоцкого." "Без конца крутили. И что?" "И никто, никогда,
ни с благой, ни с дурной целью ни в твоего Женю, ни в тебя, ни в Толика, ни
в Стася не вкладывал и грана той жестокости, что расцвела вдруг в сотнях
тысяч нормальных людей за какие-то десять лет!" "Безумно жестокая
Гражданская война тоже возникла в добром, инертном богобоязненном народе."
"То, что вы с Толей рассказываете, что я видел по телевидению после отъезда
из мирной еще страны в Израиль, не что иное, как новая гражданская война, но
с националистическим запалом..." "Не мы, русские, ее развязали!" "Вот тут-то
я с тобой согласен. Где бы я ни побывал до эмиграции, людям жилось лучше,
чем в России. Не говоря о Закавказье или Прибалтике, на Украине, в
Белоруссии было много лучше, чем у нас в Сибири. Какие же русские после
этого были колонизаторы и угнетатели? Я дружил в Израиле с моим ровесником
из Грозного. По его словам, это был цветущий город в окружении живописных
сел с гостеприимным трудолюбивым народом. Куда они все сгинули? Откуда
взялась прорва садистов по всему бывшему Союзу? На какой почве эти побеги
смогли так быстро прорасти, если миллионы воспитывались совсем по-другому?"
"Не знаю, Марик. Мне до сих пор не верится, что мой добрый и застенчивый
Женя мог... Но... Ведь и я до определенного времени не могла и кошкуударить.
А теперь... О, теперь!.."
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Шилова Юлия