выводя свои формулы.
себя самого на ее гладкой поверхности? Странная и неожиданная мысль, от
которой перехватило дыхание.
редко. Несси не замечал этого, но люди, словно сговорившись, избегали его
- не от неприязни, а просто от неловкости. Кто его знает, как себя вести с
этим странным человеком, ни мальчиком, ни мужчиной, которому даже
порядочного анекдота не расскажешь, не рискуя встретить недоуменный
взгляд. По служебному телефону ему звонил лишь Кирилл да иногда его
непосредственный начальник.
такая мысль показалась ему даже приятной.
глубине горла - след никотина. Никогда еще она не звонила ему в институт,
обычно Несси договаривался с ней вечером из дома.
мальчик". Это сюсюканье в его лексикон не входило.
с тобой.
невероятное. Открыв рот, он вдруг сказал:
послышался низкий смех - может, чуть насмешливый, но в общем довольный.
академией. И не бойся, я увезу тебя так, что никто не заметит.
не держит, я сам хозяин своей работы.
и некоторыми другими видами животных.
Фанни совсем развеселилась. - Это предвещает нам с тобой чудесный денек.
смущен - кто это говорил его голосом? Из какой странной, неведомой каморки
выскочило это желание? Или просто ему сегодня не работалось с
вероятностями, неопределенностями, неуверенностями?
тротуара, на берегу железного потока, который с порожним грохотом катился
мимо него. Он не видел его, даже не чувствовал. Просто стоял с пустой
головой и ждал, пока появится желтого цвета "вольво". С Фанни Беловеждовой
Несси был знаком около двух месяцев - невероятно большой срок для его
связей. Но и Фанни, бесспорно, превосходила всех этих маленьких
мастодонтов, топавших по паркету его дома. Прежде всего, она была гораздо
старше - лет тридцати пяти. Нельзя сказать, что очень уж красивая.
Небольшая головка, слегка впалые щеки, вздернутый нос, острый, как клюв
дрозда. Но зато все говорили, что ни у кого в городе нет такой красивой и
изящной фигуры. Как мы знаем, в этом отношении Несси был не бог знает
каким эстетом и тощие дамы такого типа ему не слишком нравились. Фанни
была художницей, работала главным модельером в экспортном объединении,
имела "вольво". Но Несси не страдал и тщеславием. В Фанни его прежде всего
привлекал ум, самый острый из всех, какие он встречал в жизни. Фанни была
единственной женщиной, с которой Несси разговаривал с ощущением
внутреннего удовлетворения. Ему нравилось следить за странным бегом ее
мыслей, которые так легко и виртуозно перескакивали с темы на тему. Это
его не раздражало, скорей увлекало. Да он другого и не ожидал от
художника-модельера, интересующегося прежде всего линией и формами.
машине, в желтых до локтей перчатках. Даже губная помада была у нее
какого-то сомнительного желтоватого оттенка. Резко затормозив, она
распахнула дверцу и почему-то шепотом сказала: "Садись". Глаза ее
смеялись, хотя лицо продолжало оставаться серьезным. Длинные искусственные
ресницы придавали ей слегка напряженное выражение, как у сидящей на
горшочке маленькой девочки. Несси сел рядом с ней, вытянув, насколько
возможно, свои длинные ноги. Фанни рванула с места, словно участвовала в
гонках, обогнала несколько машин и первой остановилась у светофора перед
Военным клубом. Лишь теперь Несси с интересом взглянул на ее птичий
профиль.
кого-нибудь другого.
прямо на нескольких задержавшихся на "зебре" пешеходов. Но Несси даже не
дрогнул, он хорошо знал ее стиль вождения. Машина с ревом неслась по
улице, глаза Фанни так и горели от возбуждения.
отбивных.
Нарочно, чтоб не показываться с ним на людях? Или просто чтоб произвести
на него впечатление своим шоферским мастерством? И то и другое было ему
безразлично, он и не думал протестовать. Всю дорогу Фанни оживленно
болтала - о знакомых, о фильмах, которые она видела на закрытых
просмотрах. Несси слушал ее рассеянно, все еще слегка смущенный и
недовольный собой. Фанни рассказывала о каком-то франко-американском
фильме - как ему показалось, бессмысленном и отвратительном, полном
извращений. Под конец Брандо задушил свою партнершу собственными руками -
"просто так, ни за что", заключила она с каким-то скрытым удовлетворением.
Несси, немного помолчав, спросил:
сидевшую у тротуара злую желтую кошку. - Мои модели имели фантастический
успех.
что-то и погнулось.
надеждой.
не свалила мусорный бак.
место!
заметил, что на одном глазу у нее чуть-чуть отклеились ресницы. Да и
губная помада не совсем в порядке. "Похоже, кто-то потискал ее сегодня
где-нибудь в раздевалке", - подумал он равнодушно.
неожиданно серьезно заговорила Фанни. - Все это самообман. Искусство
должно быть как удар хлыста - по чувствам, по воображению. Иначе это
никакое не искусство.
ироническую усмешку. Но ничего не получилось. Сегодня она явно не владела
своим лицом. Должно быть, утром дело не ограничилось одной-двумя рюмками.
смерти скучный!
просто нескладный тринадцатилетний мальчишка. Конечно же, это меня
возбуждает!
тут обижаться? К тому же сейчас Фанни подвыпила и, вероятно, была
абсолютно искренна. Он не допускал до себя людей, которые лгут и
притворяются.
неужели не понимаешь? Ни у тебя, ни у меня нет никаких чувств. Свои я
погубила, а у тебя их вообще нет и никогда не будет.
ни звука до самого ресторана. Она заметно помрачнела, даже побледнела
слегка под густым слоем тонового крема. Руки ее судорожно сжимали руль,
словно пытались задушить кого-то. Этот Брандо, этот опухший от пьянства
несчастливец, может, именно из-за него она напилась сегодня? Добавит в