быть, уютного теплого ресторана, вьюжно залепленные фонари у пустынных
подъездов. И донеслись далекие или близкие - не понять - тоскливые гудки
паровозов.
крутился среди заваленных снегом скамеек станционного сквера.
под полой шинели, и окликнул, стоя спиной к ветру: - Алексей, хочешь
табачком согреться?
ногами, точно выбивая чечетку, возле заборчика сквера.
чем дело?
Только меня коробит от этих маленьких приказаний: "Получить лопаты",
"Распишитесь в получении имущества" - просто начался мелкий быт, Алеша!
Вот ты мне спокойно говоришь "распишись", словно ты уж к этой жизни
привык. Неужели мы превращаемся в тыловых службистов?
до конца, о чем говорил Борис, чувствуя какую-то недосказанность в его
словах. - Мне показалось, мое приказание обидело тебя.
равно жизни не даст! Физиономия моя, видишь, ему не понравилась! Удирать
на фронт нужно, вот что мне ясно!
давно. Как только прибыли сюда.
себя рукавицами по бокам.
впрочем, задачи в теплом классе легче решать.
Полукаров, подпрыгивая. - Чего ждем? Вот бестолковщина! Остановили на
холоде, и стой как осел. Вот тебе, брат, ди-сци-пли-на: приказали - и
стой, хлопай ушами.
до разъезда.
обволакивало густым дымом, ветер не давал никакой возможности работать.
острие стукнется о рельсы, работал автоматически, не разгибаясь. От
беспрерывных движений заболела поясница; ремень стягивал намокшую, тяжелую
шинель, затруднял движения, уши шапки были давно спущены, но снег набился
к щекам, таял, влажные ворсинки корябали щеки. Алексей был весь мокрый от
пота; гимнастерка прилипла к груди; иногда, выпрямляясь, он ощущал спиной
холодные знобящие струйки от растаявшего за воротником снега. Сколько
прошло времени? Два часа? А может быть, три? Почему не объявляют перерыв?
Или забыли о перерыве?
Работу не прекращать!
сел в сугроб. - Стоит, понимаешь, и командует, а ты как лошадь... Перекур!
покури. Такой богатырь - и устал! Где твоя сила Портоса?
твоих острот тошнит!..
свое здоровье, - и, вытирая мокрое лицо, закричал в ветер: - Саша! Как
дышишь?
Того и тебе желает!
карман, расстегнул шинель: так просторней было и легче работать. Но ветер
сейчас же подхватил мокрые полы шинели, неистово заполоскал ими, ледяной
холод остро ожег колени, грудь; снег облепил влажную от пота гимнастерку
леденящим пластырем.
худенькую фигурку Зимина - от порывов ветра тот покачивался, как тополек,
руками загораживал лицо.
Зимин. - А снег... а снег... Надо быстро его, без остановок. А то ничего
не сделаем. Ведь я им не могу приказать?
паровозные гудки, метались разорванными отголосками над степью, над
темными окраинами. А там одиноко желтел огонек. Раньше его не было.
Наверно, скоро утро уже.
Эшелоны ведь стоят...
ставит. Подумаешь!
силуэты Дроздова и Гребнина.
сил: - Лу-уц! Полукаро-ов!
спотыкался; похоже было - хромал. Завидев Алексея, он улыбнулся
сконфуженно, лицо его было серо-землистым, волосы заиндевели на лбу. Он
взял лопату, отбросил глыбу, закричал преувеличенно бодро:
студент? Я не слышу его острот!
шагами продвигался лейтенант Чернецов. Он приблизился - из-под заледенелой
шапки возникли возбужденные глаза.
связным у комбата. Карапетянц вас сменит.
Я не хочу...
Полукарова найти немедленно. Хотя бы для этого вам стоило обойти весь
город. Возьмите с собой Брянцева. Впрочем, я сам пришлю его к вам. Идемте,
Зимин.
по огромным сугробам, у них не было сил говорить, силы уходили на то,
чтобы вытаскивать ноги из снега.
клумбы и террасы - все завалено, завьюжено, из горбатых наносов проступали
обледенелые колодцы. На улочках ни одного огонька.
болвана под горячую руку, быть ему носом в снегу!
которой трассами сыпались по ветру искры.
Второй дом, во-он огонек. Там наши девчата и один ваш товарищ... Веселый
парень! - Он вскинул лопату на плечо, исчез в метели.
в окне маленькой дачи в глубине узенького переулочка, занесенного бураном
до заборов. Гребни сугробов перед крыльцом мутно дымились, точно оползали.
слабо и морозно-свежо пахнущей почему-то осенними холодными яблоками. За
стеной послышались голоса, смех.
Алексей толкнул ее.
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Перумов Ник
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Лукин Евгений