Чтение 10–й страницы книги ~Главбух и полцарства в придачу~

- Корова? - с неожиданным участием осведомился Сарпенко.

- Не, Райка преставилась, - бодро сообщила я, - вот меня и отправили поразведать, где, чего и как случилось. Может, хоронить надо!

Николай пару секунд моргал белесыми ресницами, потом спросил:

- Издеваетесь, да? Несколько лет прошло, какое погребение?

- Ну, мало ли как случается, - юродствовала я, - всяко бывает...

- И кто вы Попову?

- Ихней мамоньки третьего мужа дочь от второго брака.

Николай снова заморгал.

- Родственница, значит?

- Самая близкая. Вы уж разъясните, чего с Петькой приключилось, - заныла я, - а то меня дома ругать будут, в Москву скаталась, деньги потратила, ничего не узнала.

- Кому скажу, не поверят, - вздохнул Николай, - ладно, погодите пока в коридорчике.

Он вытолкал меня за дверь, тщательно закрыл кабинет и указал на колченогий стул:

- Тут подождите!

Я покорно села и стала ждать. Время тянулось словно жвачка. Наконец Николай снова появился передо мной, в руках он держал тоненькую желтую папочку.

Мы вошли в кабинет.

- Вашего родственника убили, - сказал капитан.

- Как убили? - совершенно искренне удивилась я. - Быть того не может. Кто? Почему?

Николай вытащил сигареты.

- "Висяк" это. Кто убил.., зачем... Небось деньги парень имел, ну, зарплату нес, на ограбление похоже.

- Нельзя ли узнать более детальные подробности? - поинтересовалась я.

Николай с легким изумлением глянул в мою сторону. Я поняла, что, ошеломленная нежданной информацией, выпала из образа малоразвитой крестьянской бабы, и продолжила, шмыгая носом:

- Это моя тетенька, учительница, спросить велела. Прямо в голову втемяшила, так и скажи: "детальные подробности".

Николай хмыкнул.

- Да нет никаких особых деталей. Петра Попова обнаружила Ольга Савостьянова в подъезде своего дома на Краснокумской улице. Она же вызвала милицию. Женщина работает врачом, поэтому попыталась оказать Попову первую помощь, проявила сознательность, никого из любопытных в подъезд не впустила, место происшествия осталось незатоптанным, но толку чистый ноль. Следов мало, и нельзя с уверенностью сказать, что они принадлежат преступнику. Из кармана у Попова исчез кошелек, в котором была приличная сумма, с запястья сняли золотые часы, с шеи сорвали цепочку с крестом, типичное ограбление. Наркоманы небось орудовали.

Ломало их, наверное, денег на дозу не было, а тут прилично одетый кент идет. Проводили до подъезда и избили, обычное дело, "висяк". Попов в больнице умер, к утру.

- Погодите, - воскликнула я, - а откуда же вы узнали про часы, цепочку и деньги? Он что, жив был, когда милиция приехала?

- Мертвее некуда, - отозвался Николай.

- Так откуда такие сведения?

- Никак вас не пойму, гражданочка, - устало перебил меня капитан, - вам чего надо-то?

- Когда вы нашли Попова, он, естественно, молчал, так?

- Так.

- Кто же рассказал о деньгах и прочем украденном?

- Жена его.., как ее.., вот тут.., э... Елизавета Семеновна Марченко.

Боясь упасть со стула, я вцепилась пальцами в край обшарпанного стола.

- Лиза? Не может быть!

- Почему? - удивился капитан. - Ее сразу известили.

- Личность Петра Попова установили без проблем?

- При нем имелся паспорт, - машинально ответил Николай и нахмурился. - Вы кто такая? Не надо больше прикидываться деревенщиной из глухомани. Плохо получается, вначале еще ничего шло, а потом неубедительно стало.

Поняв, что роль была сыграна неудачно, я улыбнулась.

- Вас не обманешь.

- Это верно, - кивнул Николай, - так в чем дело?

- Моя подруга, Рита Клепикова, хочет усыновить мальчика-сироту, сына Петра Попова. Он сейчас живет со своей двоюродной бабкой, Зинаидой.

Та очень хитрая, вот и выдает Рите информацию про малыша по каплям. Мы решили сами разузнать, что за беда приключилась с отцом ребенка. Мать у него спилась, есть свидетельство о ее смерти, а о Петре лишь ваше извещение. Очень сложная ситуация. Рита возьмет мальчика, а потом явится его папаша-алкоголик и станет предъявлять на него права.

Вот я и приехала на разведку.

- Чего сразу-то правду не сообщили? - буркнул Николай. - Спектакль устроили...

- Думала, вы меня выгоните, в милиции не слишком-то любят с посторонними дела обсуждать.

- Не все сволочи, - сердито ответил капитан, - ладно. Пусть ваша подруга не сомневается. Мальчик сирота. Кстати, отец его алкоголиком не был, нормальный мужик. А вот жена...

- С ней что?

- Сообщили ей о несчастье, приехать попросили, а она из окошка сиганула или повесилась. Не помню сейчас точно, в общем, с собой покончила!

Я потом даже переживал. Кто знал, что у них такая любовь была? Надо бы поаккуратней, приехать домой... Только времени у нас никогда нет, вот и позвонили по телефону. И ведь она мне спокойной показалась, не заплакала, не закричала, тихо так пообещала: "Обязательно приеду, чуть попозже, сейчас очень рано, часа через три-четыре". А потом раз, и готово! Но она по телефону про часы, крест и деньги рассказала.

- Не знаете, что Петр на Краснокумской делал?

- Понятия не имею. Если честно, то "висяк" он и есть висяк.

Я кивнула. Яснее некуда. Мужа убили, жена покончила с собой, а милиция особо напрягаться не стала.

- Вы точно уверены, что это Попов? Может, другой человек погиб?

Капитан щелкнул языком.

- У него во внутреннем кармане пиджака лежала телефонная книжка, на первой страничке все данные стояли: имя, фамилия, отчество, адрес, и паспорт в кармане.

Я внимательно слушала Николая. Сама так же поступила с еженедельником в надежде на то, что случайно потерянная записная книжка попадет к приличному человеку, который не поленится вернуть ее законному хозяину. Есть, правда, одно "но"...

- Книжку-то мог иметь при себе совсем посторонний мужчина, вовсе не Петр.

Николай вскинул брови.

- Вам бы следователем работать, четко мыслите.

У него еще в кармане паспорт был, чего еще надо?

Да и жена подтвердила по телефону: он это, черноволосый, смуглый, дома не ночевал... Все сошлось.

Парня за госсчет хоронили. Жены нет, родителей тоже.

Я постаралась сгрести мозги в кучу. Ну и дела!

Глава 12

Несолоно хлебавши я вышла из отделения милиции и села в машину. Надо найти тихое местечко и попытаться хоть как-то осмыслить происходящее.

Лучше всего сейчас податься домой. Тем более что мы с Томочкой договорились о... О черт! Я совсем забыла об измене Олега и о предстоящем романтическо-эротическом ужине!

Выбросив из головы все мысли, связанные с Петей и Лизой, я, прихватив с собой в качестве руководящего пособия книгу Эли Малеевой, бросилась в расположенный в двух шагах от отделения милиции торговый центр. Очень надеюсь, что там найдутся все необходимые прибамбасы!

Каждый раз, приходя в промтоварный магазин, я радуюсь, что времена кардинально изменились и больше не требуется часами стоять в очереди, чтобы купить себе, допустим, белье из Германии. В прежние, коммунистические времена приходилось моментально становиться в конец любого хвоста. Самый распространенный диалог тех лет звучал так:

- Вы последняя?

- Да.

- Я за вами, а что дают?

То есть сначала вы забивали себе место, а уж потом выясняли, какой предмет получите часа через два-три из рук хмурой продавщицы. В том, что маяться придется долго, никто не сомневался, как, равным образом, и в том, что некая вещь, которую "дают" в магазине, придется вам ко двору. В дефиците было все. По мере приближения к прилавку нервы расходились все сильнее. Вот злая на весь свет торгашка проорала:

- Трусов осталось мало!

- Больше двух в одни руки не давайте, - мигом отреагировали те, кто стоял в конце очереди.

- Еще чего! - завопили "головные". - Мы тут с обеда прыгаем, сколько нужно, столько и возьмем.

Иногда в магазинах стихийно вспыхивали драки, нервные тетки впадали в истерику. Да еще имелась особая порода - "льготники", например ветераны войны, которым товар отпускался по предъявлении документа без всякой очереди. Сами понимаете, какие слова неслись в спину тем, кто отваживался в обход всех подойти к кассе.

Дойдя наконец до прилавка, многие из нас констатировали: нужный размер закончился, желаемый цвет тоже, и вообще, вместо блузок, за которыми вы стояли, из подсобки вынесли сапоги "аляски", опять же не вашего размера. Но никому не приходило в голову уйти с пустыми руками, берем, что дают, наплевать на все! Большое ушьем, маленькое растянем, хуже обстояло дело с обувью. Но ведь имеются подруги. И если уж достались, то надо хватать "аляски" сорок второго размера. Вот принесем домой, полистаем телефонную книжку и найдем, кому пристроить сапожки. Долгие годы мы с Тамарочкой носили вещи, которые по разным причинам не подошли приятельницам. Поэтому сейчас я живу лучше, чем прежде, несмотря на то что больших денег у нас с Олегом не водится. Но их можно заработать, особенно если живешь в крупном городе.

Быстро сделав все необходимые покупки, я явилась домой и нашла на столе записку:

"Вилка, мы с Кристиной и Никитосом укатили на день рождения к Ленке Родионовой на дачу. Ленинида прихватили с собой. Сеня после работы тоже отправится к Лене. Вернемся завтра, к полудню.

Тома".

Я засмеялась и оставила листок лежать на самом видном месте. Не надо, чтобы у Олега возник вопрос: с какой это стати мы с ним внезапно остались в квартире совершенно одни? А так ничего удивительного, весь народ веселится на пикнике. Просто замечательно, на Томуську всегда можно положиться, выполнит любое задание в наилучшем виде.

Следующие три часа я посвятила хозяйственным хлопотам и приведению себя в порядок. Когда в замке заворочался ключ, я выскочила в коридор и приняла рекомендованную Элей Малеевой позу: повернулась ко входу профилем, одну руку уперла в бок, правую ногу отставила в сторону.

- Привет, - устало выдавил из себя потный Куприн и грохнул около вешалки туго набитый портфель. - Как дела дома?

Меня обычно бесит этот вопрос. Как дела дома!

Можно подумать, что Олега они и впрямь волнуют.

Просто дежурная фраза. Если думаешь о семье, то хотя бы раз в день позвонишь жене с работы! Но Эля Малеева настоятельно рекомендовала не ссориться с супругом. "Сначала верни парня в семью, потом отомстишь ему за все", - писала она. Поэтому я кокетливо улыбнулась и пропела:

- Все отлично, милый, ты, наверное, устал.

Ужин на столе!

Куприн стал разуваться.

- Может, хочешь принять ванну, - начала я заученную речь, - с пеной или ароматическим маслом?

Олег отшвырнул туфли.

- Что случилось?

- Ничего, любимый.

- Ты потеряла кошелек?

- Нет.

- Вляпалась в очередную историю?

- Говорю же, все в порядке.

- Разбила машину?

- С какой стати в твою голову полезли подобные мысли? - я стала потихоньку заводиться. - Вот и встречай тебя с нежностью, предлагай ванну.

- Оно и подозрительно, - засопел майор, вытряхиваясь из безнадежно измятого пиджака, - ты делаешься ласковой лишь в том случае, если чего-то натворишь.

Я хотела было швырнуть в него одежную щетку, но потом, вспомнив указание Эли Малеевой, взяла себя в руки и прощебетала:

- Милый, просто я люблю тебя и хочу сделать приятное.

- Ну-ну, - протянул Олег, - а почему ты нацепила на себя рваный халат?

Я заскрипела зубами от злости. Ну ничего себе!

Да на мне дорогущий пеньюар, стоивший бешеных денег, и никакие это не дырки, а ажурное шитье.

Можно ли быть таким идиотом! Принять эксклюзивную вещь за рванину! Нет, такое могло прийти в голову лишь Куприну!

Пока я в очередной раз пыталась подавить закипавшее бешенство, муж ушел на кухню. Пришлось признать, что первый раунд был мною проигран с разгромным счетом. Эля Малеева клялась, что при виде жены, стоящей в прихожей в соблазнительно распахнутом кимоно, неверный супруг мигом взвоет, словно голодный лев, и набросится на свою половину прямо тут, не сдержав сексуального порыва.

Ничто не помешает ему овладеть женой: ни разбросанная обувь, ни беспорядок. Эля, правда, рекомендовала удалить из дома детей и помыть полы. "Вы даже представить себе не можете, что способен сотворить с парнем красивый полупрозрачный, кружевной халатик, - писала Малеева, - такая малость, и вы снова счастливая жена".

Я, между прочим, досконально выполнила ее указания, и что вышло? Муж сначала заподозрил всякие глупости, а потом просто прошествовал мимо меня, не проявив никакого интереса. Может, я не слишком эротично выгляжу? Или Куприн ослеп?

Внезапно на душе стало совсем нехорошо. Нет, он просто так влюблен в свою даму, что ничего не видит вокруг. Не стоит, однако, терять присутствия духа. Эля Малеева честно предупредила в конце первого раздела, что некоторые особи не сразу поддаются "лечению": главное, не опускать руки и упорно идти к своей цели. Ладно, у нас впереди вечер с обширной программой, а пока займемся ужином.

- Есть чего пожрать? - донесся из кухни голос мужа.

Я кинулась на зов.

- Конечно, дорогой, я приготовила изумительное блюдо.

Олег молча ждал, пока я наполню его тарелку.

Когда он увидел поданное яство, его глаза слегка расширились.

- Это что? - с недоумением воскликнул он.

- Спаржа по-андалузски с морепродуктами.

- Кто с чем? - не понял Олег, роясь в соусе.

- Спаржа, такой овощ, длинный, зеленый, очень полезный и необычайно вкусный, его ценят во всем мире, - объяснила я этому олуху.

- Никогда не ел такое, - протянул Куприн и, осторожно насадив на вилку кусочек, отправил его в рот.

- Мы раньше не готовили это блюдо, - заулыбалась я.

Олег проглотил спаржу и со страхом воскликнул:

- Господи, а это что за чудище?

- Где?

- Вот.

- Милый, кушай!

- Не хочу, оно ужасно выглядит, похоже на червяка с присосками!

Я снисходительно улыбнулась.

- Какое поэтическое сравнение! Это всего лишь самый обыкновенный осьминог. Необычайно полезная вещь, только попробуй.

Куприн покорно стал жевать морского гада. На его лице ужас сменился недоумением.

- Правда великолепно? - обрадовалась я.

Муженек кивнул.

- Слов нет, напоминает резиновую калошу, обмотанную тряпками.

От неожиданности я спросила:

- При чем тут тряпки?

- Значит, ты согласна с тем, что осьминог - резиновая калоша, - майор мигом продемонстрировал милицейскую смекалку, - твоя спаржа сильно смахивает на кусок бинта, который варили пару часов под крышкой!

Можете себе представить, чего мне стоило не броситься на него с кулаками? Таким людям, как я, следует за долготерпение давать медаль!

- У нас кетчуп есть? - мирно спросил Олег.

- Да, только к чему он?

- Вот думаю, если полить эту пакость, вдруг съедобной станет?

Пюре из некондиционных помидоров? Массу, сдобренную красителями, консервантами и прочей дрянью, вывалить в подливку, которую я вдохновенно готовила целый час? Что бы вы сказали своему мужу, услыхав подобное заявление?

- Послушай, Вилка, - спросил Куприн, отталкивая тарелку, - у нас нету пельменей или яиц?

Может, омлетик сгоношишь? С колбаской?

Тут мое бесконечное терпение лопнуло:

- Как тебе не стыдно! Я приготовила просто неземное кушанье, а тебе подавай всякую дрянь!

Нельзя всю жизнь лопать сверхкалорийные куски теста с начинкой из невесть чьего мяса или холестериновые яйца!

- Я не могу есть куски резинового шланга, - парировал Олег.