Чтение 10–й страницы книги ~Муха в самолете~

- Значит, поехали!

- Куда?

- Господи, - закатила глаза Линда, - на кудыкину гору, бить ворону. В твоей деревне все такие понятливые?

- В деревне?

- Ладно, колхозе, - захихикала Линда, выталкивая меня в прихожую. - Ты сегодня ходила работу искать?

- Да, - осторожно ответила я.

Линда, сопя, натянула на ноги короткие сапожки, выпрямилась и ехидно осведомилась:

- И нашла?

- Ну...

- Можешь не врать, ничего ты не нашла, - ухмыльнулась жена Васи, - в Москве без толкача никуда, небось по Ярославской дороге шлялась!

- Где?

Линда вышла на лестницу.

- Шевелись, храбрый портняжка. Неужели даже про Ярославку не слыхивала? Там строители кучкуются, гастарбайтеры. Только на шоссе бригадами нанимаются, соберутся человек по десять и предлагаются, одиночке не пристроиться. Тебе Вася говорил, чем я зарабатываю?

- Ну...

- Нахожу в столице людей, которые хотят квартиру или дом в порядок привести, - словоохотливо объясняла Линда, спускаясь вниз, - и бригаду собираю. Тут непросто, знать надо, кого на какую работу поставить. Если землю копать - это таджики, они лопатой, как экскаваторы, работают, лучшие штукатуры и маляры - украинцы, молдаване плитку кладут изумительно, а с паркетом кавказцы здорово работают, вот натяжные потолки только москвичи делают, и электрику им поручать надо. Усекла?

- В общем, да, - кивнула я.

- Сейчас у меня три бригады пашут, - восклицала Линда, открывая битую "четверку" с погнутым багажником на крыше, - а я между ними мотаюсь, одна на всех: и прораб, и дизайнер, и палач рабочим, и психотерапевт хозяевам! Одна нога там, другая здесь, только третьей конечности не хватает, да еще четвертую бригаду собираю, а ты раскладушку пролеживала за так, некуда было плиточника положить, я чуть не упустила его, спасибо, Ахмет на пол переехал, он не проблемный, всегда уступить готов. Плиточник этот прям короля из себя корчит...

- Я-то тебе никак пригодиться не могу, швеей наняться хочу!

- Она мне и нужна! - возбужденно воскликнула Линда, выруливая на проспект. - Слушай условия.

Поскольку ты Васькина родственница, то жить станешь за полцены. Место на выбор, в большой комнате, у окна, но там еще три бабы кантуются, или в чулане, в нем темно, зато только одна софа влезла, хоть тресни, вторую не впереть!

- Лучше в кладовке, - быстро решила я.

- Мне все равно, - кивнула Линда, - я плачу по завершении работы, вычитаю за жилье и жратву, остальное твое.

Я кивнула.

- Хорошо.

- Вот и поладили! - воскликнула Линда. - Мне тебя сам бог послал, хотела ведь выгнать, когда поняла, что ты заразу принесла, а потом Васька про швею рассказал. Валька, ев... Кинула меня, удрапала, деньги у хозяев сама взяла, гадина. Во, приехали!

К Самсоновым!

Вклиниться в поток речи Линды было практически невозможно, пока мы шли к квартире заказчиков, я успела узнать, что ремонт на этом объекте закончен, остались некоторые мелочи. Наглая Линда, абсолютно не стесняясь, представлялась хозяевам архитектором-дизайнером и смело бралась за окончательную отделку помещения. Она покупала мебель, ковры, шила занавески. Вот с последними в этой квартире вышла незадача. У Линды работала швея, молчаливая Валечка, ловко управлявшаяся с шелком, парчой и велюром. Линда предполагала отправить ее к Самсоновым, в апартаментах которых завершились работы, "дизайнер" поджидала, пока рукастая Валечка сошьет портьеры на окна в коттедже на Рязанском шоссе, но неожиданно скромная швея выкинула фортель. Воспользовалась тем, что Линда перестала наезжать каждый день в коттедж, сляпала драпировки не к понедельнику, а намного раньше, еще в субботу, и, взяв у хозяйки гонорар, смылась домой. Линда обозлилась до крайности.

Крыса Валечка прихватила не только свои кровные, но и процент, положенный "дизайнерше". А еще она поставила Линду в безвыходное положение. Рита Самсонова хотела праздновать Новый год в обновленной квартире, но без занавесок окна смотрелись голыми, и Маргарита пригрозила Линде:

- Не повесишь до десятого января портьеры - не отдам деньги за отделку, сама виновата, поставила меня в дурацкое положение.

Линда заметалась вспугнутой кошкой, но найти драпировщицу не такое легкое дело. Конечно, можно обратиться в одну из многочисленных фирм, коих нынче словно грибов после дождя развелось, но Линда хочет побольше заработать сама, а не отдавать деньги на сторону. Когда положение стало казаться безвыходным, неожиданно появилась сестра Васи, швея!

- Я думала, ты один денек после болезни слабая будешь, - вещала Линда, таща меня на пятый этаж дома из светлого кирпича, - вот и поехала с утра по объектам. Возвращаюсь к обеду, матерь божья, учапала швейка. Ну и здоровье у тебя, ломовое. Неужели нормально себя чувствуешь?

- Просто прекрасно, - честно ответила я, - может, и не грипп у меня был, просто от стресса в спячку впала.

- Чего же тебя из колеи вышибло? - поинтересовалась Линда, нажимая на звонок.

- С мужем разошлась.

- Он от тебя ушел или наоборот?

- Сам решение принял расстаться, - честно призналась я.

- Нашла из-за чего переживать, - фыркнула Линда, - у меня Вася чудить боится, знает, что мигом по башке сковородкой получит. Имей в виду, мужика бить надо каждый день, даже если он ничего плохого не сделал, для профилактики. Я очень хорошо понимаю, коли Васька гадостей не навалял, значит, он о них думает, замышляет плохое. Здрассти, Маргарита, вот, как и обещала, занавесочки приехали.

Последняя фраза относилась уже не ко мне, а к хозяйке помещения, дородной тетке лет пятидесяти, облаченной в атласный халат.

- Наконец-то, - хмуро ответила та, - а ну, входите.

Я шагнула в просторный зал, служивший в этой квартире гостиной, и ощутила легкую дурноту. Стены тут были оклеены ярко-бордовыми обоями с орнаментом из золотых листьев, с потолка свисала люстра, похожая на миску с сильно взбитой пеной. Потом, приглядевшись, я сообразила, что это не скопище пузырьков, а клубок тонких, светящихся волосинок.

Из мебели были белый кожаный диван на золотых лапах, стеклянный журнальный столик и некое подобие буфета с медальонами из начищенного желтого металла, три торшера в виде колонн, огромный телевизор, секретер и еще куча всяких этажерок, в углу маячил бюст, неудачно имитирующий скульптуру, отрытую археологами.

- Красиво, да? - с жаром воскликнула Линда. - Апартаменты решены в стиле "Античная Греция", а чтобы все поняли идею, я поставила в угол фигуру Нерона!

- Но он великий император-тиран, велевший убить свою мать Агриппину, самодеятельный певец и хитрый властитель правил Римом, к Греции он не имел никакого отношения, - выпалила я.

Линда быстро наступила мне на ногу и, увидев, что я захлопнула рот, повернулась к хозяйке.

- Маргариточка, где швея устроиться может?

- Ленка, - заорала Рита, - эй, недотепа, поди сюда! Опять телевизор смотрит, ну сейчас ей мало не покажется.

Возмущенно сопя, хозяйка ушла.

- Слишком ты умная, - воскликнула Линда, - кто тебя за язык тянет! Греция, Рим, какая, на фиг, разница! Клиентка счастлива, и ау! Помалкивай больше, целей будешь. Кстати, где твои инструменты?

- Какие? - удивилась я.

- Ножницы, иголки, швейная машинка...

- А.., на вокзале оставила, в камере хранения, - мигом сориентировалась я, - не знала ведь, пустит меня Вася к себе или выгонит, зачем тяжести таскать?

- Понятно, - кивнула Линда, - на Валькиной поработаешь, она свои причиндалы бросила, утекла с бабками, попросила хозяев машинку пока припрятать, только я ее арестовала и сюда перевезла. В общем, начинай!

- Что?

Линда покачала головой:

- Сразу видно: родня вы с Васей, оба полудурки.

Занавески шить! Ща тебе место освободят, давай, убогая!

Я заморгала. В принципе, я не боюсь никакой работы, те, кто не первый раз встречается со мной, хорошо знают, что, прежде чем стать писательницей Ариной Виоловой, госпожа Виола Тараканова перепробовала кучу профессий: бегала с ведром и тряпкой, моя полы и лестницы, преподавала детям немецкий язык, служила репортером в журнале.

Я считаю, что любой труд почетен, если работаешь честно, но вот шить не умею совсем. В школьные годы в моем дневнике среди сплошных пятерок имелась лишь одна тройка, по рукоделию. Все другие девочки в конце концов научились мастерить фартук, нарукавники, ночную сорочку и юбку в складку, я же постоянно кололась иголками и путалась в нитках, даже пришить пуговицу для меня невыполнимая задача, ну какого черта мне в голову пришла гениальная идея назваться портнихой. Хуже только было представиться парикмахером!

Пока я пыталась справиться с ужасом, Линда развила кипучую деятельность. В комнату притащили два рулона ткани, машинку, ножницы, коробку с иголками и нитками.

- Кроить можно на полу, - разрешила Маргарита, - и имей в виду, домой не уйдешь, пока не сошьешь шторы на это окно, мне надоело голое стекло видеть.

- Не сомневайтесь, - заверила ее Линда, - до утра просидит, а работу выполнит. Эй, Ольга! Ау, не слышишь?

- Да, - спохватилась я, вспомнив, что мое имя Оля.

- Дверь я запру, - деловито пообещала Линда, - захочешь в туалет, позовешь хозяйку.

Не успела я издать и звука, как створка захлопнулась, в скважине заворочался ключ. Госпожа Тараканова осталась наедине с кусками материи.

Глава 11

Первой моей эмоцией был ужас. Мама родная, что делать? Честно признаться в неумении шить невозможно, Линда с позором выгонит меня вон, и куда идти? Потом, слегка успокоившись, я вспомнила мачеху Раису и часто произносимую ею поговорку: "Глаза боятся, а руки делают" - и приступила к работе.

Ну и ничего особенного, сейчас отмерю нужную длину, отрежу необходимое количество материала, пришью колечки, и все, нечего бояться.

Рулонов с тканями оказалось два, один большой: парча золотого цвета, другой маленький: ярко-бордовый шелк. Наверное, первая ткань предназначалась для основных полотнищ, а вторая на отделку.

Насвистывая, я отмотала ленту парчи и решила определить высоту потолка. Схватила сантиметр, влезла на стремянку и приложила край измерительной тесьмы к потолку, второй конец повис в воздухе, не доставая до пола.

Отругав себя за несообразительность, я слезла с лестницы, придвинула ее к стене и повторила операцию, приметила место, где заканчивался сантиметр, и потом, сойдя вниз, закончила процедуру, получилось ровно три метра. Страшно довольная собой, я размотала рулон до конца и стала мерить ткань, ее получилось, на мой взгляд, слишком много, следовало отрезать всего два полотна, ну зачем хозяйка купила такое количество парчи? Внезапно в голову пришло понимание: драпировки должны ниспадать красивыми складками, вот для чего "лишние" метры.

Восхищенная собственным умом, я придавила материю стульями и мигом раскромсала ее на две половинки. Кто сказал, что создавать занавески непосильный труд, чик, брык - и готово. Теперь осталась сущая ерунда, пришить колечки, мне даже не понадобится швейная машинка!

Следующий час я пыталась приляпать колечки к противно колючей ткани. Описать мои мучения невозможно. Ну скажите, кому пришло в голову, что ушко у иголки должно быть размером с маковое зерно! И как в него впихнуть нитку? Я решила слегка облегчить себе жизнь, отмотала длинную-предлинную нить, внезапно весьма ловко продела ее в иглу, принялась притачивать очередное кольцо и запуталась. Не скрою, именно в этот момент я чуть не зарыдала от злости, но тут вдруг глаза заприметили на подоконнике коробку скрепок.

Радостное возбуждение охватило меня, в глубоком детстве я, украшая елку, подвешивала игрушки на скрепки, разгибала их, но не до конца, с одной стороны цепляла шарик, а вторую использовала вместо крючка. Кто мне мешает поступить точно так же с колечками?

Напевая от радости, я за пятнадцать минут справилась с нудным делом, потом в ажиотаже взлетела на стремянку, в мгновение ока повесила драпировки, слезла вниз и отошла в сторону, чтобы оценить результат. В принципе, отлично, вот только с длиной получилась промашка, отчего-то занавеска лежала на ковре. Слегка поудивлявшись, я сообразила, где допустила ошибку. Мерила высоту прямо от потолка, но ведь карниз-то повешен ниже!

Ругая себя за глупость, я схватила ножницы и быстренько укоротила одно полотно, потом проделала ту же операцию с другим и вновь отошла к противоположной стене, дабы оценить свои усилия. Просто классно, но левая драпировка короче правой. Нечего расстраиваться, следует взяться за ножницы. Отлично! Однако теперь получилось наоборот. Я снова пощелкала ножницами, а теперь как? Снова неровно. Вспотев, я без конца орудовала лезвиями и остановилась только тогда, когда край несчастной занавески приблизился к середине батареи. Дальше ровнять полотнища было нельзя, иначе они закончатся у подоконника. Ну и пусть слегка кривовато, многие люди и не замечают подобной ерунды, вполне даже ничего, одно некрасиво: из края торчат в разные стороны нитки. Сейчас очень осторожно, не трогая ткань, уберу их.

Но не тут-то было, на месте срезанных ниток откуда ни возьмись появились новые.

И тут в голове возник голос преподавательницы по труду, Тамары Федоровны:

- Тараканова, ну что за гадость ты сшила! Подол у юбки подрубить надо, загнуть и подшить, а не оставлять росомахой болтаться.

Молния озарения пронзила мозг, так вот почему тут стоит машинка. Теперь нужно снять парчу и подшить ей подол, вернее, нижний край.

Абсолютно непосильная для меня задача, потому - что я не способна включить агрегат, вот уж здесь никогда не сумею вдеть нитку в иголку. В памяти вновь заворочались осколки школьных знаний, вот Тамара Федоровна вещает, тыча указкой в допотопное изделие советской промышленности:

- Девочки, запомните, катушка ставится на штырек, потом нить проходит сквозь колечко вверху, продевается в регулятор, цепляется за...

Фонтан знаний иссяк, наверное, в этот момент пятиклассница Тараканова мирно заснула или принялась читать под партой очередной роман Жюля Верна, так и не узнав никогда, куда следует вдевать нить, чтобы начать строчить на машинке.

И что прикажете делать? Зарыдать от отчаянья?

Ну, это всегда успеется...

Я заметила на том же подоконнике большой степлер. Взвизгнув от радости, я схватила его и ринулась к несчастным драпировкам. Меньше чем за пятнадцать минут проблема оказалась решенной.

Ощущая себя путешественником, который в одиночку, в плавках и ластах добрался до Северного полюса, я обозрела "наряд" для окна и спокойно отметила: в целом вышло недурно, колечки на месте, нитки снизу не торчат и обе половинки одинаковой, ладно, почти одинаковой длины. Но теперь во всей красе встала новая, на этот раз, похоже, совершенно неразрешимая задача - парча заканчивается на уровне верхнего края батареи, она слишком короткая, и длиннее ее не сделать никак.

Я было снова приуныла, но потом стряхнула с себя печаль, столько трудностей преодолела благополучно, неужели споткнусь о ерунду? Между прочим, в моем распоряжении имеется еще рулон шелка. Хозяйка явно намеревалась сделать из него ламбрекен. На мой взгляд, это просто лишний пылесборник, но кое-кто в восторге. И вообще, желание клиента закон! Шелка много, его с лихвой хватит на ламбрекен и на удлинение основной части.

Ровно час понадобился мне, чтобы сделать из окна конфетку. По истечении этого срока я снова обозрела "пейзаж" и пришла в восторг. Занавески из парчи ниспадают складками, сверху ламбрекен из шелка, он же прикреплен при помощи степлера внизу. Длина нормальная, вид восхитительный, можно звать хозяйку, вот только нужно аккуратно собрать обрезки и спрятать степлер со скрепками.

- Мяу, - раздалось за спиной.

Я обернулась, из-под дивана вылезла симпатичная белая кошечка.

- Мяу, - повторила она, - мяу.

- Тебе нравится? - улыбнулась я и наклонилась, чтобы погладить Мурку.

Обычно животные не шарахаются от меня, понимая, что ничего дурного я им не сделаю, но эта киска оказалась чрезмерно нервной.

Пугливо вздрогнув, она вскочила на стол.

- Эй, уходи, - велела я, - нельзя безобразничать.

Кошка зашипела и перелетела на сервант, скинув по дороге железный подсвечник. Жуткая вещица, позолоченная, как и все предметы интерьера комнаты, с громким звоном покатилась по полу. Звук испугал животное еще больше, оно резко присело, прижало уши к голове, затем, легко оттолкнувшись всеми лапами, прыгнуло на занавеску и вцепилось в шелк.

- Стой! - завопила я.

Киса свалилась с драпировки, пытаясь удержаться, она выпустила когти и изодрала часть ламбрекена в клочья. Вот теперь мне стало по-настоящему плохо, ткани-то больше нет.

- Оля, - постучала в дверь хозяйка, - все хорошо?

Я хотела бодро воскликнуть: "Да", но язык прилип к гортани. Мерзкая кошка, услыхав голос хозяйки, распласталась камбалой и юркнула под сервант.

Эвакуацию она проделала молча, испарилась так, словно ее и не было.

В скважине заворочался ключ, поняв, что Маргарита сейчас войдет сюда и вспыхнет вселенский скандал, я попыталась кое-как исправить положение. Пока хозяйка открывала дверь, я успела вскочить на лестницу, замотать кое-как за карниз кусок изуродованного шелка и снова очутиться на полу.

- Что у вас случилось? - озабоченно спросила Маргарита. - Отчего шум стоит, вы с лестницы упали?

- Нет, - заулыбалась я, - подсвечник свалила, извините.

- Ерунда, - отмахнулась Рита, - железка не стеклянная. Долго вам еще работать?

- Все уже!

- Да ну! - обрадованно восхитилась Маргарита и стала приглядываться к занавескам.

Я внимательно следила за ее медленно вытягивающимся лицом и, когда щеки Риты стали краснеть, перепугалась окончательно, но тут на пороге появилась Линда и быстро поинтересовалась:

- Нравится? Это называется.., э... "Рассвет в Греции".

- Ага, - растерянно кивнула Рита.

- Понимаете, можно было просто повесить занавеси, ну такие, самые обычные, - жестикулировала Линда, - без затей, мещанский вариант: две тряпочки и ламбрекен. Но вы, похоже, женщина с утонченным вкусом, в вашей гостиной подобный ляп неуместен.

- А-а-а, - протянула Рита.

Поняв, что хозяйка пока не собирается бить меня, я расслабилась, а Линда, очевидно, ощутила прилив вдохновения, потому что затараторила со скоростью взбесившейся кофемолки:

- Идея оформления окна проста: победа дня над ночью или, если хотите, возьмем шире, торжество света над тьмой. Видите парчу?

- Ну...

- Это Солнце, а шелк олицетворяет тучи. Ясный луч поднимается из тьмы и вновь уходит в нее, это яркий философский текст, попытка объяснить окружающим: жизнь полосатая, она состоит из чередования добра и зла. Вы ведь такую идею выразили, объясняя мне свое виденье оформления окна?

- Я? - вздрогнула Рита.

- Ну да, я еще подумала, наконец-то встретился клиент, который готов к пониманию сути вещей, а не желает просто обвеситься тряпками. Окно - это выход в мир, а занавески - образец ощущения действительности, квинтэссенция дизайна, аура помещения, инь и ян кубатуры, смысловая нагрузка, концептуальная вещь.

- Э...э...

- Именно так! Опять вы правы, это элемент вашего дао!

Маргарита стушевалась, потом пролепетала:

- Вообще-то здорово, а почему ламбрекен за карниз замотан?

- Это показывает окружающим, что зло конечно! Ваше окно эксклюзивная вещь, созданная лучшим дизайнером Москвы, Оля...

Я вздрогнула.

- ..лауреат многих престижных премий, - безостановочно тарахтела Линда, - она имеет золотые ножницы, платиновый наперсток и.., и., еловую ветвь на Каннском фестивале.

- Надо же, - с уважением глянула на меня Рита.

- Я с трудом уговорила ее у вас поработать, Олечка нарасхват.

- Спасибо, Линда.

- Так вам нравится?

- Супер! Очень модно.

- И многофункционально, - защебетала Линда, - захотите, низ отстегнете, останутся короткие занавески, перемотаете ламбрекен - иной вид получите, главное, есть место для фантазии, когда расплачиваться будете?

- Прямо сейчас, - выпалила Маргарита.

Линда вытащила из сумочки блокнот, нацарапала в нем пару строк и подала хозяйке.

- Вот чек.

- Bay, отчего так дорого? - вздрогнула Рита.

- Сами должны понимать, что обладателя еловой ветви в Каннах за две копейки не позвать, - отрезала Линда.

- Ну да, верно, - бормотнула Маргарита и ушла.

Линда пихнула меня кулаком в спину:

- Иди, убоище, одевайся.

* * *

Очутившись в машине, я ехидно сказала:

- В Каннах проводится кинофестиваль, человек, шьющий драпировки, никак не может получить там пальмовую ветвь, а уж еловую и...

- Молчи лучше, - вздохнула Линда, - умная больно, про Нерона все знаешь, а руки к заднице приделаны. Ты хоть раз дело с драпировками имела?

- Нет, - решилась признаться я.

- Зачем тогда набрехала? И чем до сих пор занималась?

- Пи... - начала было я и тут же замолчала.