Чтение 10–й страницы книги ~Привидение в кроссовках~

- Нет, лучше минералочки.

Я протянула ему бутылку и стакан. Парень стал огромными глотками пить воду, вид у него был совершенно несчастный и какой-то по-детски обиженный. На секунду он показался мне мальчиком, нацепившим по недоразумению дорогие отцовские вещи.

- Супруга у тебя нервная очень!

Женя поставил пустой стакан на стол, вытащил сигареты, щелкнул зажигалкой, потом спохватился:

- Можно?

- Пожалуйста, - ответила я и вынула "Голуаз", - кури на здоровье, если тебя не смущает двусмысленность данного пожелания.

- Спорт у них такой, - сказал Женя, - хобби у девок.

- Что? - не поняла я.

- Дома сидят бабы, - принялся пояснять парень, - не работают, мы им с пацанами на счастливую жизнь денег надыбали. Щи варить не нужно, пыль домработницы убирают, дети у нянек. Скучно девкам, не знают, чем себя занять, прямо беда. Вот и придумали развлечение. Ездят по магазинам и прут, что получится. Им без разницы: дорогое, дешевое, лишь бы слямзить. Лаве с собой не берут.

- Кого?

- Лаве, - усмехнулся собеседник, - деньги. Уж извините, это так лаврушники говорят, я с ними вместе сидел и нахватался.

Я внимательно посмотрела на Женю Бетона. Лаврушник - это вор грузинской национальности, нашему криминальному миру нельзя отказать в чувстве юмора.

- Сам чем занимаешься?

- Техникой торгую, - пояснил Женя, - телики, видики, ну и все остальное. Значит, лаве не берут, чтобы соблазна не было купить. Одна тырит, а другая у магазина поджидает.

- Зачем?

- Так у них спор. Кто больше вещей утянет, не по стоимости, а по количеству, тот банк и сметает. У них на кону сумма стоит, так, ерундовая, баксов пятьсот, не больше. Но девкам главное не деньги, а кураж.

Он помолчал немного и добавил со смешком:

- Моя-то сегодня Катьку обштопала. У Шурки три книги, а у Катьки только щетка для одежды, она в универмаге скоммуниздила. Ща обе красотки у меня в джипе злятся.

Я возмутилась до глубины души:

- Но это же отвратительно! Женя пожал плечами:

- Развлечься охота.

- Тебе никогда не приходило в голову, что супруга позорит тебя?

- Все бабы одинаковые.

- Вовсе нет! - вскипела я. - Хочешь дружеский совет? Разведись с Шурой и найди нормальную девушку, с образованием, которой в голову не придет от скуки по магазинам шататься.

Женя налил еще один стакан, залпом опустошил его и сказал:

- Нет, это невозможно.

- Почему?

- Я в шестнадцать годков по малолетке загремел, а Шурка за мной по всем лагерям и зонам с сумками харчей моталась. Ее родители из дома выгнали, так она у моей матери поселилась, а когда старуху инсульт разбил, таскала из-под той горшок с говном. Ночью подъезды мыла, чтобы мне сало с сигаретами послать, а днем вокруг бабки скакала. Промежду прочим, расписались мы только два года назад. Не, Шурка пускай теперь делает, что хочет. Хватит у меня средств на ее капризы. Нравится тырить - нехай.

Секунду я переваривала информацию, потом сказала:

- Ты ей магазин купи, пусть косметикой торгует или бельем, дело увлекательное. Не хочешь сразу магазин, ларек приобрети. Вот подожди, сейчас дам тебе визитную карточку Елены Николаевны Карелиной, владелицы книготорговой фирмы "Офеня", она в своих точках постоянно места под аренду сдает.

С этими словами я принялась рыться в сумочке, но визитница, естественно, завалилась неведомо куда. Желая побыстрей завершить процесс поисков, я вывалила содержимое на стол.

- Ба, - сказал Женя, - Красавчик! Откуда вы его знаете?

- Кого?

- Ну Лешку Морозова, Красавчика, - пояснил Женя, указывая пальцем на фотографию, украденную мной в спальне Филимоновой.

- Ты знаешь этого человека?

- А то!

- Можешь рассказать, кто он?

- Так никакого секрета нет, - ответил Женя. - Леха Красавчик, только тут он у вас сильно молодой, лет двадцать, не больше.

- А сейчас ему сколько? Женя засмеялся:

- Нисколько. Помер красавчик в 90-м году, на зоне, от туберкулеза загнулся.

- Откуда знаешь? - ошарашенно спросила я.

- Так он со мной в одном отряде был, пока на больную зону не перевели.

- Послушай, - попросила я, - будь другом, расскажи про этого парня, очень, просто очень надо!

Женя пожал плечами:

- Так ничего интересного. Ювелир он был.

- Украшения делал?

- Не, - засмеялся Бетон, - он их тырил. Страшно удачливый мужик, сами видите, красавчик. За внешность и кликуху получил.

Работал Леша не один, а в паре с женщиной, которая была лет на десять его старше. Отлично одетые, с хорошими чемоданами из натуральной кожи, они вселялись в дорогую гостиницу, потом, спустившись в ресторан, заказывали шикарный ужин и выбирали жертву. Ею, как правило, оказывалась молоденькая дурочка, обвешанная с ног до головы брюликами.

Подельница Леши, дама шикарная, под благовидным предлогом начинала кокетничать с кавалером намеченной жертвы. В конце концов она уводила того танцевать. К дурочке, скрипящей зубами от злости, подсаживался Леша. Вечер заканчивался, как правило, одинаково. Девчонка уезжала с Красавчиком, баба отвлекала ее спутника. На следующий день дурочка просыпалась в подворотне или подъезде. Леша не хотел брать на себя мокруху и, если на улице стоял мороз, оставлял "даму" на подоконнике, возле работающей батареи. Девчонки, словно попугаи, твердили в один голос: кавалер достал из внутреннего кармана плоскую шикарную фляжку, налил в пробку-стаканчик благородный коньяк и предложил выпить за любовь и дружбу. Все, больше они ничего не помнили и страшно удивлялись, оказавшись ограбленными. Причем, одежда, сумочка и даже деньги в ней оставались на месте. Красавчика интересовали только камушки.

Несколько лет Леша гастролировал по городам и весям, не задерживаясь нигде больше, чем на двое суток. Но, сколь веревочке ни виться, а кончик появится. В конце концов Красавчика повязали.

На следствии, а потом и на суде, он полностью взял на себя всю ответственность, выгородив подельницу. В отношении женщины не было принято никаких мер, она проходила свидетельницей. Впрочем, и по делу Красавчика обнаружились не все эпизоды. Многие потерпевшие, богатые женщины, не обращались в милицию. Так что точно установить, скольких дурочек ограбила сладкая парочка, не представилось возможным. Не нашлись и наворованные средства. Лешку взяли в гостинице, в кошельке у него лежали жалкие рубли, а дама и вовсе оказалась без портмоне. Когда оперативники поинтересовались:

- Что же вы без копейки из дома вышли? Женщина спокойно ответила:

- Между прочим, я пришла в ресторан с кавалером, это его дело об оплате думать!

- Отчаянная тетка, - восторгался Женька, - а уж Лешку любила, жуть. Сколько она денег в лагере рассовывала, чтобы Лешке лишнюю передачку отнесли или свиданку дали! Одевала его, обувала... Впрочем, и он тоже ее любил, письма они друг другу каждый день писали...

Женя сначала принялся было подтрунивать над мужиком: мол, как же так, авторитетный вор, я а по бабе слюни пускаешь. Но Красавчик только вздохнул:

- Дурак ты, Бетон. Молодой совсем, вот и идиот. Глянь-ка вокруг, многие ли жены колбаску тянут? Матери ладно, те никогда не бросят, хотя тоже разные попадаются, а супруги или сожительницы? Особо они не ломаются, быстро утешаются. Моя с такими деньгами могла про любовь наутро забыть, но ведь не забыла. Ценить таких надо, проверил, значит, свою бабу в воде и в огне.

Женька призадумался. Он до тех пор считал само собой разумеющимся, что Шура ездит к нему с харчами, но теперь посмотрел трезвым взглядом на своих товарищей по бараку и понял: Красавчик прав.

- Ну, а потом его в другую зону переправили, на туберкулез, - закончил Женя, - там он и помер.

- Не знаешь, как звали его жену?

- Имя простое, - замялся Бетон. - Таня, Лена, Катя, Наташа... Ну не помню. Не Арина, не Кристина и не Вероника какая-нибудь.

ГЛАВА 12

Ночью мне не спалось. Диван был неудобным, узким, жестким и коротким. Производители явно не рассчитывали, что кто-нибудь станет коротать на нем ночь. Кожаные подушки расползались, простыня скользила, да еще Хучик - любитель вольготно раскинуть на широкой кровати все четыре лапы, страшно недовольный размером дивана, норовил то лечь хозяйке на спину, то залезть ей на голову. Наконец я устала бороться с простыней, подушками, мопсом и села возле письменного стола. Насколько я знаю, уголовные дела хранятся в архивах долго. Где-то на полках лежат тома, посвященные Лешке Красавчику. В них вся нужная мне информация о родственниках парня и его жены. Существует только маленькая незадача, мне никто эти бумаги не покажет, а заглянуть туда очень хочется. Как же осуществить задуманное? Руки потянулись к сумочке за сигаретами, но закурить я не успела, потому что послышался легкий скрип. Удивленная, я повернула голову к двери и увидела, что она приоткрыта.

- Кто там?

Ответа не последовало.

- Маня, Леля, это вы? Вновь молчание.

- Значит, собаки или кошки, - громко, чтобы успокоить себя, сказала я.

Но в комнату никто не вошел: ни Снап, ни Банди, ни Черри, ни Жюли, ни Клепа, ни Соме, ни Фифина... Затем в проеме мелькнуло нечто белое, по моим босым ногам пронесся ледяной ветер.

- Что? - прошептала я, холодея. - Что?

Внезапно дверь распахнулась до конца, и перед моими глазами предстала фигура, с головой закутанная в светлую хламиду. Лица у пришельца не наблюдалось, впрочем, рук и ног тоже.

- А-а-а, - выдохнул гость, - а-а-а.

- А-а-а, - завизжала я что есть силы, - сгинь, рассыпься!

Фигура в саване сделала шажок в кабинет.

- Мама, - заорала я, - мамочка, убирайся!

Краем глаза я успела заметить, что Хучик вздыбил на спине короткую шерстку, распрямил хвост и трясется крупной дрожью то ли от страха, то ли от возбуждения. Нечто попятилось и исчезло. Я продолжала орать.

- Муся, - спросила Маша, всовывая голову в кабинет, - что-то стряслось? Я кивнула.

- Сомс опять мышь принес?

- Сомс у нас, - отозвалась Леля.

- Тут только что было привидение, - дрожащим голосом пояснила я, - большое, под светлым покрывалом!

Маня вошла в кабинет и ткнула пальцем в газету "Тайная власть", валявшуюся у дивана:

- Ты листала ее перед сном?

- Да!

- И зачем?

- Мне нравится там полоса читательских писем, - чуть успокоившись, пояснила я, - люди всерьез рассказывают о таких вещах!

- Например?

- Ну, о встречах с инопланетянами, лешими, ведьмами... Обхохотаться можно, я это издание держу за сборник анекдотов.

- Ясненько, - подвела итог Маня, - обчиталась ерунды и увидела сон.

- Я не спала!

- Спала, спала, бывают такие сновидения, очень четкие.

- Но Хучик перепугался, он ведь не дремал!

- Мы тоже затряслись, - добавила Леля, - ты так завизжала, жуть.

- Давай сюда, - велела Маня, схватив газету. Потом, скомкав ни в чем не повинное издание, дочь сказала:

- Больше не покупай ничего подобного, спи давай.

Я покорно легла на диван, вытянула ноги и попыталась думать о нейтральных вещах. Отчего в моем магазине плохо идут копеечные шариковые ручки? Вроде дешевый товар, по три рубля, а народ берет те, которые по десять... Хорошо бы поставить ларек с открытками, их многие спрашивают... Открытки! Я рывком села, Хучик свалился на пол. Так, кажется, я знаю, кто поможет подобраться к бумагам про Лешку Красавчика.

Дождавшись одиннадцати утра, я отыскала на столе нужную бумажку и набрала номер. Вчера, уходя, Женя Бетон оставил мне визитку, сообщив:

- Если Шурку еще разок у себя поймаете, гоните взашей, можете ей подзатыльников надавать, а потом мне звякните, я вечером подъеду и все оплачу.

И вот сейчас визитка пригодилась.

- Алло, - прочирикал девичий голос, - вам кого?

- Женю.

- Кого?

- Женю.

- Которого?

- Женю Бетона.

- Сама ты каменоломня, - рявкнула девушка, - обожралась с утра и идиотничает!

Поняв, что совершила ошибку, я быстренько отсоединилась и набрала номер снова.

- Да, - рявкнул мужской голос.

- Женя?

- Ну?

- Это Даша, директор книжного магазина на Федосеева.

- Здрасьте вам, - сбавил тон парень, - опять Шурка бузит? Вот шалава, пихайте ее коленкой под зад.

- Нет-нет, - поспешила я успокоить юношу, - просто я придумала, как вам развлечь жену, вот слушайте...

- Ладно, - сообщил Женя, побеседовав со мной, - ща приеду.

Он и впрямь прибыл через час, такой же шикарный, как вчера, только в сером костюме и пронзительно-яркой синей рубашке. Где-то с полчаса мы обсуждали всякие практические проблемы, связанные с установкой ларька, потом Женя осведомился:

- Ну и сколько мне это встанет? Какую сумму возьмете на лапу?

- Мне не нужны деньги. Бетон напрягся:

- Что тогда?

- Нужна небольшая услуга, если, конечно, получится...

- Выкладывайте.

Я изложила проблему.

- Это я могу, - обрадовался Женька, - такое мне по силам. Подождите секунд очку. Он вытащил трубку и сказал:

- Николай Петрович? Женя Краснов беспокоит.

Я уставилась в окно. По ледяной январской улице неслись прохожие. Стужа в этом году стоит невероятная, давно не было в Москве таких морозов.

- Ну все, - сказал Женя, - договорился. Подъезжайте к восьми вечера в кафе "Луна", на Колесниковской улице, там вас Николай Петрович будет ждать.

- Мне ему платить?

- Ни в коем случае, - подскочил Женя, - разбалуется мужик, он свое и так имеет, просто бумажку заберете, и все!

За пять минут до указанного времени я вошла в полупустую забегаловку и оглядела зал. Сидевший у стены мужчина примерно моего возраста приветливо помахал рукой. Я подошла к столику и спросила:

- Николай Петрович?

- Коля, - улыбнулся тот, - для красивых женщин просто Колян.

- Даша.

Милиционер галантно продолжил:

- Кофе?

- Спасибо, я тороплюсь.

- Тогда держите.

У меня в руках оказался легкий, совершенно невесомый пакетик.

- Здесь все?

- Абсолютно, Жене привет.

Я кивнула и пошла на выход, чувствуя спиной, как Николай Петрович шарит по моей фигуре липким взглядом.

Желание узнать правду было таким сильным, что я вытащила тоненькую папочку прямо в "Пежо". Так, Алексей Андреевич Морозов, кличка Красавчик, родился в 1955 году, осужден в 1988-м, скончался в 1990-м. Ближайшие родственники... Да, никого. Алексей Морозов был из детдомовцев. Ни отца, ни матери, ни братьев с сестрами. Не было и жены с детьми. Парень существовал один как перст. Зато имелась свидетельница и одновременно, говоря языком милицейского протокола, сожительница, Наталья Сергеевна Филимонова.

Последнее место работы - Союз композиторов, секретарша. Наталья Сергеевна была вдовой. Ее муж, некто Парасов Константин Львович, скончался аж в 1973 году. Наташеньке тогда стукнуло двадцать пять. Детей у нее не имелось, впрочем, они не появились и позже, зато нашлись сведения о матери Филимоновой Екатерине Андреевне, 1928-го года рождения. В бумагах был и адрес: улица Сошальская, дом 62.

Я тяжело вздохнула. Сведения за 1988 год, с тех пор прошло слишком много лет. Нет в живых ни Лешки Красавчика, ни Натальи Филимоновой, скорей всего давным-давно скончалась и Екатерина Андреевна, хотя, проверить не мешает. Ведь это последняя ниточка, за которую я могу потянуть. Вроде бы Надя и Алеша Колпаковы двоюродные племянники Филимоновой...

Я в задумчивости принялась включать и выключать фары "Пежо". Если в чем никогда не могла разобраться, так это в сложных родственных отношениях, существующих в некоторых семьях. Кто такие племянники, понятно. Вот если бы у меня имелись брат или сестра, то Кеша и Маша пришлись бы им племянниками. Но прямыми, не двоюродными... наверное, если у вашей сестры имеется дочь, то ваши дети и эта девочка... Нет, все же я в этом ничего не понимаю...

Ладно, я завела машину и поехала в сторону Зубовской площади. Ясно одно: двоюродных племянников никто не станет указывать в анкетах, в документы вписывают только так называемых родственников первой очереди. Конечно, я абсолютно зря еду сейчас на Сошальскую. Небось в квартире давно живут посторонние люди, но все-таки следует проверить, потому что, честно говоря, я хватаюсь за последнюю соломинку. Больше у меня никаких версий нет.

Дом шестьдесят два оказался блочной девятиэтажкой. Но в подъезде было чисто, почтовые ящики выглядели целыми, кнопки в лифте не топорщились обгорелыми кусками, и на линолеуме не расплывалась зловонная лужа. Аккуратной оказалась и лестничная площадка шестого этажа, а все двери, обитые черным кожзаменителем, гляделись близнецами, даже номера квартир были подобраны по одному образцу: круглые пластмассовые таблички с золотыми цифрами.

- Кто там? - раздалось из-за двери в ответ на мой звонок.

- Простите, пожалуйста, тут проживала в конце восьмидесятых Екатерина Андреевна Филимонова...

Загремели замки, залязгали запоры, дверь распахнулась.

- Почему проживала? - хмыкнула элегантно одетая моложавая дама. - Я и сейчас тут живу. От удивления мой язык ляпнул:

- Вы Екатерина Андреевна Филимонова?

- Она самая.