Чтение 10–й страницы книги ~Лампа разыскивает Алладина~

Гулять пойдете?

Стая ломанулась к двери. Няня взглядом полководца осмотрела мельтешащее стадо и скомандовала:

- Лампа, начинай! Натягиваешь на Мулю плащ, цепляешь ботинки, выставляешь на лестницу и берешь Аду! Я же примусь за Рейчел.

Глава 10

Наши собаки в принципе послушны. Для стаффордширихи и двортерьера мы когда-то нанимали специально инструктора. Всех тонкостей караульно-защитной службы Рейчел и Рамик не освоили, но они хорошо знают команды "сидеть", "лежать" и "фу".

Рамик от природы полнейший пофигист, его никто и ничто не раздражает. Двортерьер не обратит внимания на шныряющих мимо кошек и вполне лоялен к людям. На улице он бегает без поводка, пес великолепно знает, что машины опасны, и еще он никогда не привязывается к чужим собакам. Дождь ли на дворе, снег, ветер, буря, торнадо, ураган, тайфун - Рамику наплевать на все. Оказавшись во дворе, наш мальчик, задрав хвост, начнет носиться по лужам и сугробам. Рейчел тоже гуляет без привязи, но исключительно по одной причине: к стаффордширихе никто и никогда не подходит, даже вороны перестают каркать и улетают от греха подальше, завидев, как из подъезда выносится светло-рыжее тело, состоящее из одних литых мышц. Жители нашего двора хорошо знают, что Рейчел никогда не набросится на ребенка или взрослого человека. Но кошки ей категорически не нравятся, стаффордшириха, правда, замирает, услыхав мой вопль: "Фу, не трогай киску", но взгляд у нее при этом остается очень нехорошим. Муля и Ада тоже бродят сами по себе, они любимицы детворы и в хорошую погоду могут радостно играть с малышами, но в дождь мопсихи, мигом сделав делишки, торопятся в подъезд.

Комбинезоны все надевают более чем покорно, протягивая хозяевам лапы. Вся суета исходит от Фени с Капой, вот они извиваются, словно червяки, старательно снимая с себя шуршащую одежду. Иногда мне кажется, что у вертлявых щенков куча лап, и потом, чаще всего, они в процессе натягивания "плащей" успевают описаться от досады и злости, поэтому их выход на улицу теряет всякий смысл. К тому же Феню и Капу приходится вытаскивать на поводках, глупые мопсята начинают вертеться в лифте, покусывать друг друга, и на первый этаж я выпадаю стреноженная тонкими ремешками, потная и охрипшая от криков: "Перестаньте носиться по кабине". До сегодняшнего дня мне казалось, что ничего обременительней, чем поездка с Феней и Капой в замкнутом пространстве, нет. Но как я ошибалась! Лишь тот, кто когда-нибудь пытался сначала обуть собак, а потом застегнуть на них ботинки, поймет меня.

Впрочем, Муля и Ада спокойно влезли в боты.

Они, правда, потом не захотели двигаться, но я попросту вынесла мопсих на лестницу и поставила там со словами:

- Ждите остальных.

Рамик и не заметил обутых лап, я уже говорила, что он пофигист. А вот Рейчел принялась тихо рычать. Я погрозила ей газетой и сердито сказала:

- Давай без хамства.

Стаффордшириха замолкла, но было видно, что ботинки вызывают у нее крайнюю досаду.

Рамик, очень осторожно перебирая ногами, вышел на лестницу, Рейчел же я с огромным трудом вытолкала наружу, вернее, вывезла, потому что сия противная особа растопырила лапы и изобразила оцепенение. Пришлось упереться руками в ее филейную часть и толкать стаффордшириху к порогу.

Рейчел покатилась словно на лыжах, подметки ботиночек свободно скользили по линолеуму. Я обрадовалась столь легкой победе, во всяком случае, передвигать сервант с места на место было намного труднее.

Пока я возилась со взрослыми собаками, Верушка ухитрилась обрядить Феню и отправить егозливое существо к лифту, оставалось привести в надлежащий вид Капу.

Я села перед мопсенком.

- Капуся, дай ножку?

Собачка глянула на меня и тихо сообщила:

- Гав.

- Вот и молодец, сейчас мама тебя оденет.

- Гав.

- Умничка.

- Гав.

- Ай молодец!

- Гав.

Я быстро поднялась. Ну надо же! Кто бы мог подумать, что самая непослушная и вертлявая часть стаи покорно, безо всякого сопротивления даст зашнуровать на своих лапах изделия из кожи? Я ожидала долгой битвы, яростного сопротивления, а все завершилось за пару секунд.

- Капусенька, солнышко, самая хорошая собачка! - принялась я нахваливать щенка. - У нее будут чистые лапки. Пошли гулять!

Но Капа не сделала ни шагу. Обычно она, услыхав волшебный глагол "гулять", стремглав несется к двери и принимается подпрыгивать, почти доставая ручку. Но сейчас застыла на месте.

- Капа, вперед!

Ноль эмоций.

- Капуся, шагай.

Никакого движения.

- Капундель, двигайся.

Мопсенок пошатнулся, упал сначала на бок, а потом перевернулся на спину и остался лежать, выставив вверх четыре обутые ноги. Я подошла к собачке, взяла ее на руки, погладила, вернула в исходное положение и нежно сказала:

- Солнышко мое, нас ждут остальные участники прогулки.

Капа покачнулась, рухнула на линолеум и снова застыла на спине с поднятыми конечностями, всунутыми в ботинки.

- Прекрати немедленно, - прошипела я, тряся Капу.

Та безропотно висела в моих руках.

- Сейчас же принимай естественный вид, - велела я, пытаясь вернуть щенка в нормальную для него позу.

Но не тут-то было, лапы Капы гнулись, словно мягкие, пластилиновые столбики.

- Ну погоди, - пригрозила я и, сунув совершенно покорное, безвольное тело под мышку, шагнула на лестницу. Стая сидела у стены.

- Живо в лифт, - приказала я.

Рамик послушно потрусил в приехавшую кабину, Рейчел я вкатила внутрь, подметки великолепно скользили не только по линолеуму, но и по плитке.

Мулю, Аду и Феню внесла в лифт по очереди, одна рука у меня была занята абсолютно неподвижной, мягкой, словно переваренная макаронина, Капой.

Я очень надеялась, что, оказавшись на улице, собаки забудут про обутые лапы и примутся совершать свои делишки. Не тут-то было. Рамик, правда, пошел по дорожке, но куда подевались его прыть и резвость! Пес брел словно больной цирковой конь, очень медленно, высоко поднимая ноги. Однако он хотя бы двигался, остальные начисто отказывались сделать хоть шаг.

Я поставила Капу у подъезда. Мопсенок моментально перевернулся на спину. Решив, что ничего с ней в течение нескольких минут не случится, я уперлась в гладкую, мускулистую спину Рейчел и попыталась продвинуть собаку вперед, ан нет, подметки отказывались скользить по асфальту. Муля, Ада и Феня были отнесены мною в глубь дворика и поставлены у скамейки. Мопсихи замерли, словно изваяния. Капа меланхолично валялась на спине, задрав кверху лапы, Рейчел тупо сидела у ступенек, Рамик, пошатываясь, брел к дереву. Вот он наконец достиг любимого тополя, пристроился около него, задрал заднюю лапу...

- Молодец! - закричала я. - Ну-ка, все берем пример с нашего мальчика.

В то же мгновение Рамик, так и не успевший начать процесс писанья, упал.

- Бедные собачки, - воскликнул нервный женский голос.

Около меня появилась милая дама, в симпатичном светло-бежевом твидовом костюме.

- Какая, однако, вы молодец!

Я улыбнулась, не понимая, по какой причине приветливая особа решила похвалить меня.

- Не всякая пойдет на такое, - продолжала незнакомка, - наверное, очень любите животных!

На данном этапе мне больше всего на свете хотелось придушить противных, не желавших двигаться псов, но ведь не признаваться же в этом совершенно незнакомому человеку.

- В общем да, - выдавила я из себя с кривой ухмылкой, - хотя вокруг много людей, для которых собаки стали членами семьи, ничего удивительного в моем поведении нет.

- Не скажите, - покачала аккуратно уложенной головой незнакомка, - не каждый рискнет взять в свой дом песиков-инвалидов, больных церебральным параличом. Ах, несчастные существа, они же совсем не могут ходить.

- Лина, хватит болтать, - рявкнул мужчина, высунувшийся из окошка припаркованной у подъезда машины.

- Ванечка, глянь, какие несчастные песики - паралитики, жаль их до слез, - заворковала Лина.

Мужик насупился, я обозлилась на всех разом: на глупую тетку, решившую примотаться ко мне с идиотским разговором, на собак, не желавших гулять в замечательных ботинках, на Верушку с ее идиотской чистоплотностью.

- Уродов пристреливать надо, - неожиданно заявил Ваня, - чтобы не плодились.

Лина всплеснула руками.

- Боже! Какая жестокость!

Я осерчала еще больше, быстро шагнула в сторону, споткнулась о неподвижно сидящую Рейчел и упала.

- Господи, - кинулась ко мне Лина, - вы ушиблись?

Я молча пыталась встать.

- Несчастная вы моя, - запричитала Лина, - давайте помогу! Это же просто подвиг! Сама с церебральным параличом и собачек таких же спасаете. Да вам орден надо дать!

- Совершенно верно, - не упустил момента высказать своего отношения к происходящему Ваня, - знак глупости наивысшей степени. Коли у самой беда с ногами, на фиг еще и...

И тут по двору медленно пошла кошка. Заметив врага, Рейчел напряглась, подскочила и ринулась вперед.

- Фу, - заорала я, вскакивая, - не трогай киску!

Стаффордшириха внезапно остановилась, ее лапы разъехались в разные стороны, тело шмякнулось на асфальт. Издали бедняжка напоминала цыпленка табака. Кошка меланхолично села в паре метров от беспомощной собаки и спокойно начала умываться.

- Господи! - рванулась к Рейчел Лина. - Она ушиблась, о несчастное, убогое животное!

Я стиснула зубы, сделала шаг вперед, не заметила впадину в асфальте, наступила в нее и упала, стукнувшись головой о дверь машины.

- Блин, - завопил Ваня, выбираясь из автомобиля, - ты мне своей дурацкой башкой новую тачку помнешь.

Внезапно на меня накатил приступ смеха. Ситуация показалась комичной. Капа лежит на спине, вовсе не собираясь шевелиться, Муля, Феня и Ада, сбившись плотной кучкой, тихо подвывают около скамейки, Рамик бесконечно шлепается у дерева, несчастный двортерьер не оставляет надежды пописать, Рейчел распласталась на дороге, она не может сгрести вместе расползающиеся лапы, обутые в ботинки на скользкой подметке, а я сама ухитрилась два раза упасть в течение нескольких мгновений. Наверное, и впрямь мы выглядели не слишком адекватно.

- Ваня, - топнула ногой Лина, - женщина больна, собачки нездоровы, а у тебя на уме железо!

Быстро помоги ей подняться.

- Псов пристрелить, а тетку в дурдом, - не сдался Ваня, - думаю, ее родственники обрадуются, избавившись разом от всех.

- Отвратительно, - прошипела Лина.

Потом она подошла ко мне, но я уже встала и принялась отряхивать джинсы.

- Вы сядьте, переведите дух, - предложила Лина и распахнула заднюю дверь автомобиля.

- Нечего больных в мою машину сажать, - окрысился Ваня, - вдруг они все заразные.

Я улыбнулась.

- Собаки здоровы, просто им сегодня на ноги впервые нацепили ботинки.

- Зачем? - вытаращился Ваня. - Ну, народ! Совсем офигели! Лыжи Шарикам на зиму не купили?

- Замолчи! - рявкнула Лина. - Отдохните секундочку.

Я машинально глянула внутрь салона и вздрогнула. Почти все заднее сиденье занимала детская коляска, вернее, та часть, в которую следует класть младенца, колеса отсутствовали. Мои глаза медленно ощупывали повозку. Она показалась мне хорошо знакомой. Сверху ее покрывал темно-синий материал в белый горошек, сбоку виднелась небольшая ручка.

Колясочка принадлежала Гене, каким образом она оказалась в машине у Лины и Вани?

Понимаю, что большинство из вас воскликнет:

"Да каким же образом ты, дорогая, ухитрилась узнать повозку? Таких синих, в белый горошек, небось полным-полно".

Верно, только приданое для новорожденного покупали мы с Катюшей. У меня родных по крови детей нет, а Катины давно выросли, поэтому мы проявили редкостную наивность. Отправившись в детский магазин, отчего-то решили, что десяти тысяч рублей хватит на одежду, мебель, бутылочки, соски, да еще и на памперсы останется!

Представляю, как сейчас покатываются со смеху те, кто собирал недавно приданое для младенца.

Наши дети обходятся нам все дороже и дороже, в прямом смысле этого слова.

Поняв размер трат, мы не стали унывать, а быстренько обзвонили знакомых и очень скоро получили в подарок замечательную кроватку от Логуновых, у которых подрос сынишка, и кучу всякой ерунды от Потаповых. А вот коляску, по виду совсем новую, приобрели у Нины Васькиной, соседки из второго подъезда, заплатили совсем недорого и получили хорошую вещь, у которой имелся лишь один небольшой изъян. Нина непонятно зачем украсила короб дурацкими наклейками, прилепила на него изображения зайчиков, кошечек и мышек. Я сначала попыталась отодрать "красоту", но потерпела неудачу и махнула рукой. В конце концов "эпипаж" достался нам почти даром, да и кататься в нем Гене предстояло недолго. И вот сейчас на сиденье громоздился именно тот самый короб, с наклейками.

- Простите, Лина, где вы взяли эту коляску? - отмерла я.

Женщина слегка покраснела.

- Собственно говоря, понимаете... А в чем дело?

- Она принадлежит нам.

- Еще чего соври! - рявкнул Ваня.

- Если сейчас ее перевернете и посмотрите на дно, то увидите надпись "Васькина", - сообщила я.

Ваня крякнул, наклонил "корзинку" и пробормотал:

- Верно.

- Говорила же тебе, - налетела на него Лина, - не надо брать, хлопот не оберемся, а ты! Хорошая вещь, на даче пристроим! Воровка она! Такие при детских поликлиниках промышляют! Стоят у дверей и ждут! Появится мамочка с дорогой колясочкой, вынет младенца и уйдет к врачу, а мерзавка цап-царап повозочку и к метро, торговать!

Ваня закашлялся.

- Сэкономил! Нечего сказать, - гневалась Лина, - теперь твое замечательно дешевое приобретение надо людям вернуть. И чего ты добился?

- Сделайте одолжение, - попросила я, - объясните по порядку, как к вам попала наша коляска?

Лина раскрыла рот, но сказать ничего не успела, потому что из подъезда вышел Кирюшка и закричал:

- Эй, Лампудель, чего это с собаками?

- Немедленно сними с них ботинки, - приказала я, - выгуляй и веди домой!

- А кто их обул? - захихикал мальчик.

- Не мешай мне, делай, что велят, - рявкнула я.

- Понял, - оторопело кивнул Кирюшка и наклонился к лежащей без движения Капе.

- Быстро отвечайте на мой вопрос, - налетела я на Лину.

- Эй, эй, - набычился Ваня, - ты чего это развизжалась! Еще доказать надо, что коробок твой! Васькиных в Москве много. Ни один суд ничего не установит! Лина, в машину, нам пора!

Я вцепилась в женщину.

- Слушай! Нашего мальчика, Гену, похитили, его мать избили, Оля с черепно-мозговой травмой в больнице. Младенца увезли вместе с коляской. Если вы сейчас исчезнете без всяких объяснений, я записываю номер автомобиля и сообщаю в милицию.

- Мамочка, - заголосила Лина.

- Чего случилось? - заинтересовался Кирюша.

Я нырнула в салон и прошипела:

- А ну живо забирайтесь в машину, давайте отъедем отсюда и поболтаем в укромном месте.

Ошарашенный Ваня покорно сел за руль, Лина юркнула к мужу. Машина выкатилась из двора и припарковалась недалеко от метро.

- Так мы ни в чем не виноваты, - растерянно сказал Ваня.

- Все жадность твоя, - заплакала жена, - извел нас, урод!

- Вам только деньги дай, мигом расфуфыкаете, - обозлился муж.

- Копейки зарабатываешь!

- Транжира!

- Скупердяй!

- Дура!

- Идиот!!!

- Работать надо больше, а не крохи на хозяйство давать! Вон себе, небось, новую машину купил! - не успокаивалась Лина.

- Во, блин! Ты ж на ней тоже ездишь!

- Ага, когда захочешь отвезти!

- Лучше молчи.

- Сам заткнись!

- Господа, - решительно прервала я семейную перебранку, - дома друг другу комплименты выскажете, меня на данном этапе волнует лишь одно: где вы взяли коляску?

- Купили! - хором ответили супруги.

- У кого?

- Понятия не имеем!

- Послушайте, - каменным тоном напомнила я, - наверное, вы не поняли, что оказались замешанными в похищении ребенка? Давайте по порядку!

- Говори, - пробубнил Ваня, - я покурю пока!

Закряхтев, мужчина вылез наружу.

- Кретин, - зашептала Лина, - который год с ним мучаюсь. Жадный, злой...

- Разведись!

- Дети у нас!

- Хорошо, в конце концов, твое дело, с кем жить!

Откуда коляска?

Лина прищурилась.