невооружены, кроме одного, державшего в руке длинную тонкую палку. Ксури
сказал мне, что это колье и что дикари мечут копья очень далеко и
замечательно метко; поэтому я держался в некотором отдалении от них и
объяснялся с ними знаками по мере моего уменья, стараясь, главным образом,
дать им понять, что мы нуждаемся в пище. Они, в свою очередь, стали делать
мне знаки, чтобы я остановил свою лодку и что они принесут нам съестного.
Как только я спустил парус и лег в дрейф, два чернокожих побежали куда то в
глубь страны и через полчаса или того меньше принесли два куска вяленого
мяса и немного зерна какого то местного злака. Мы не знали, что это было за
мясо и что за зерно, однако изъявили полную готовность принять и то и
другое. Но тут возник новый вопрос: как получить все это? Мы не решались
сойти на берег, боясь дикарей, а они в свою очередь боялись нас нисколько не
меньше. Наконец, они придумали выход из этого затруднения. одинаково
безопасный для обеих сторон: сложив на берегу зерно и мясо, они отошли
подальше и стояли неподвижно, пока мы не переправили все это на баркас; а
затем воротились на прежнее место.
отблагодарить. Но в этот самый момент нам представился случай оказать им
большую услугу. Не успели мы отойти от берега, как вдруг из гор выбежали два
огромных зверя и бросились прямо к морю. Один из них, как нам казалось,
гнался за Другим: был ли это самец, преследовавший самку, играли ли они
между собою, или грызлись, - мы не могли разобрать, как не могли бы сказать
и того, было ли это обычное явление в тех местах, или исключительный случай;
я думаю, впрочем, что последнее было вернее, так каля, во первых, хищные
звери редко показываются днем, а во вторых, мы заметили, что бывшие на
берегу люди, особенно женщины, страшно перепугались. Только человек,
державший копье, или дротик, остался на месте; остальные пустились бежать.
Но звери летели прямо к морю и не покушались напасть на негров. Они
бросились в воду и стали плавать, словно купанье было единственною целью их
появления. Вдруг один из них подплыл довольно близко к баркасу. Я этого не
ожидал; тем не менее, зарядив поскорее ружье и приказав Ксури зарядить оба
другие, я приготовился встретить врага как только он приблизился к нам на
расстояние ружейного выстрела, я спустил курок, и пуля попала ему прямо в
голову в тот же миг он погрузился в воду, потом вынырнул и поплыл назад к
берегу, то исчезая под водой, то снова появляясь на поверхности. Он, видимо,
боролся со смертью, захлебываясь водой и исходя кровью из смертельной раны.
и, не доплыв немного до берега, околел.
услышали треск и увидали огонь ружейного выстрела: некоторые из них чуть не
умерли со страху и попадали на землю, точно мертвые. Но, видя, что зверь
пошел ко дну и что я делаю им знаки подойти ближе, они ободрились и вошли в
воду, чтобы вытащить убитого зверя. Я нашел его по кровавым пятнам на воде
и, закинув на него веревку, перебросил конец ее неграм, а те притянули его к
берегу. Животное оказалось леопардом редкой породы с пятнистой шкурой
необычайной красоты. Негры, стоя над ним, воздевали вверх руки в знак
изумления: они не могли понять, чем я его убил.
берег и убежал назад в горы; за дальностью расстояния я не мог разобрать,
что это был за зверь. Между тем, я заметил, что неграм очень хочется поесть
мяса убитого леопарда, и решит устроить так, как будто бы они получили его в
дар от меня. Я показал им знаками, что они могут взять его себе. Они очень
благодарили меня и, не теряя времени, принялись за работу. Хотя ножей у них
не было, однако, действуя заостренными кусочками дерева, они сняли шкуру с
мертвого зверя так быстро и ловко, как мы не сделали бы этого и ножом. Они
предложили мне мясо; но от мяса я отказался, сделав им знак, что отдаю его
им, а попросил только шкуру, которую они мне и отдали очень охотно. Кроме
того, они принесли для меня новый запас провизии, гораздо больше прежнего. и
я его взял, хоть и не знал, какие это были припасы. Затем я знаками попросил
у них воды: протянув один из наших кувшинов, я опрокинул его кверху дном
чтобы показать, что он пуст и что его надо наполнить Они сейчас же
прокричали что то своим. Немного погодя, появились две женщины с большим
сосудом воды из обожженной (должно быть на солнце) глины и оставили его на
берегу, как и провизию. Я отправил Ксури со всеми нашими кувшинами, и он
наполнил водой все три. Женщины были совершенно голые, как и мужчины.
гостеприимными неграми и в течение еще одиннадцати дней продолжал путь в
прежнем направлении, не приближаясь к берегу. Наконец, милях в пятнадцати
впереди я увидел узкую полосу земля, далеко выступавшую в море. Погода была
тихая, и я свернул в открытое море, чтоб обогнуть эту косу. В тот момент,
когда мы поровнялись с ее оконечностью, я ясно различил милях в шести от
берега со стороны океана другую полосу земли и заключил вполне основательно,
что узкая коса - Зеленый мыс, а полоса земли - острова того же названия. Но
они были очень далеко, и, не решаясь направиться к ним, я не знал, что мне
делать. Я понимал, что если меня застигнет свежий ветер, то я, пожалуй, не
доплыву ни до острова, ни до мыса.
предоставив Ксури править рулем, как вдруг услышал его крик: "Хозяин!
Хозяин! Парус! Корабль!" Наивный юноша перепугался до смерти, вообразив. что
это должен быть непременно один из кораблей его хозяина, посланный за нами в
погоню; но я знал, как далеко ушли мы от мавров, и был уверен, что нам не
может угрожать опасность с этой стороны. Я выскочил из каюты и сейчас же не
только увидел корабль, но даже различил, что это был португальский корабль,
направлявшийся, по моему, к берегам Гвинеи за неграми. Но, присмотревшись
внимательнее, я убедился, что судно идет в другом направлении и не думает
сворачивать к земле. Тогда я поднял все паруса и повернул в открытое море,
решившись сделать все возможное, чтобы вступить с ним в сношение.
подойти к нему близко и что оно пройдет мимо, прежде чем можно будет дать
ему сигнал; но в тот момент, когда я начинал уже отчаиваться, нас должно
быть увидели с корабля в подзорную трубу и предположили, что это лодка с
какого нибудь погибшего европейского судна. Корабль убавил паруса, чтобы
дать нам возможность подойти. Это меня ободрило. У нас на баркасе был
кормовой флаг с корабля нашего бывшего хозяина, и я стал махать этим флагом
в рнак того, что мы терпим бедствие, и, кроме того, выстрелил из ружья. Они
увидели флаг и дым от выстрела (самого выстрела они не слыхали); корабль лег
в дрейф, ожидая нашего приближения, и спустя три часа мы причалили к нему.
ни одного из этих языков я не знал. Наконец, один матрос, шотландец,
заговорил со мной по английски, и я объяснил ему, что я - англичанин и
убежал от мавров из Салеха, где меня держали в неволе. Тогда меня и моего
спутника пригласили на корабль и приняли весьма любезно со всем нашим
добром.
сознание свободы после того бедственного и почти, безнадежного положения, в
котором я находился. Я немедленно предложил все мое имущество капитану в
вознаграждение за мое избавление, но он великодушно отказался, говоря, что
ничего с меня не возьмет и что все мои вещи будут возвращены мне в целости,
как только мы придем в Бразилию. "Я спас вам жизнь, - прибавил он, - потому
что и сам радовался бы, если б был в вашем положении. А это всегда может
случиться. Кроме того, ведь мы завезем вас в Бразилию, а от вашей родины это
очень далеко, и вы умрете там с голоду, если я отниму у вас ваше имущество.
Для чего же тогда мне было вас спасать? Нет, нет, сеньор инглезе (т. е.
англичанин), я довезу вас даром до Бразилии, а ваши вещи дадут вам
возможность пожить там и оплатить ваш проезд на родину".
обещание в точности. Он распорядился, чтобы никто из матросов не смел
прикасаться к моему имуществу, затем составил подробную опись всего моего
имущества и взял все это под свой присмотр, а опись передал мне, чтобы
потом, по прибытии в Бразилию, я мог получить по ней каждую вещь, вплоть до
трех глиняных ковшиков.
сказал, что охотно купит его у меня для своего корабля, и спросил, сколько я
хочу получить за него. На это я ответил, что он поступил со мной так
великодушно во всех отношениях, что я ни в коем случае не стану назначать
цены за свою лодку, а всецело предоставлю это ему. Тогда он сказал, что
выдаст мне письменное обязательство уплатить за нее восемьдесят пиастров в
Бразилии, но что если по приезде туда кто нибудь предложит мне больше, то и
он даст мне больше. Кроме того, он предложил мне шестьдесят золотых за
Ксури. Мне очень не хотелось брать эти деньги, и не потому, чтобы я боялся
отдать мальчика капитану, а потому что мне было жалко продавать свободу
бедняги, который так преданно помогал мне самому добыть ее. Я изложил
капитану все эти соображения, и он признал их справедливость, но советовал
не отказываться от сделки, говоря, что он выдаст мальчику обязательство
отпустить его на волю через десять лет, если он примет христианство. Это
меняло дело. А так как к тому же сам Ксури выразил желание перейти к
капитану, то я и уступил его.
двадцатидвухдневного плавания мы вошли в бухту Тодос лос Сантос, или Всех
Святых. Итак, я еще раз избавился от самого бедственного положения, в какое
только может попасть человек, и теперь мне оставалось решить, что делать с
собой.
португальского корабля. Он ничего не взял с меня за проезд, аккуратнейшим
образом возвратил мне все мои вещи и дал мне сорок дукатов за львиную шкуру
и двадцать за шкуру леопарда и вообще купил все, что мне хотелось продать, в
том числе ящик с винами, два ружья и остаток воску (часть которого пошла у
нас на свечи). Одним словом, я выручил двести двадцать золотых и с этим
капиталом сошел на берег Бразилии.
доброго и честного человека, как он сам. Это был владелец ingenio, то есть
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Круз Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Ибсен Генрик