Чтение 10–й страницы книги ~Дэзи Миллер~

загадочными итальянцами, танцевать целыми вечерами с одним и тем же
партнером, принимать гостей в одиннадцать часов вечера. Ее мать сейчас же
уходит из комнаты, как только появляются гости.

- Но ее братец, - смеясь, сказал Уинтерборн, - засиживается до полуночи.

- Да, ему, вероятно, идет на пользу то, что он видит вокруг себя. Судя по
слухам, в гостинице имя мисс Миллер у всех на устах, а если туда приходит
какой-нибудь джентльмен и спрашивает ее, прислуга обменивается улыбочками.

- Кому какое дело до прислуги! - рассердился Уинтерборн. - Бедняжка не
получила должного воспитания, - тут же добавил он, - это ее единственный
недостаток.

- В ней нет природной, тонкости, - сказала миссис Уокер. - Вспомните, что
было утром у меня. Сколько времени вы знали ее в Веве?

- Дня два-три.

- Ну, сами посудите, как же она могла быть в претензии, что вы уехали
оттуда?

Несколько минут Уинтерборн молчал, потом снова заговорил:

- Увы, миссис Уокер! Мы с вами слишком долго прожили в Женеве! - И он
попросил свою спутницу объяснить ему, почему она так настоятельно просила
его сесть к ней в коляску.

- Я хочу, чтобы вы прекратили знакомство с мисс Миллер, перестали бы
флиртовать с ней, лишили бы ее возможности показываться в вашем обществе,
короче говоря, чтобы вы оставили ее.

- Вряд ли я смогу это сделать, - сказал Уинтерборн. - Она мне очень
нравится.

- Тем более! Вы не должны способствовать неминуемому скандалу.

- В моем отношении к ней ничего скандального нет.

- Но она так принимает его, что сплетни неизбежны. Впрочем, моя совесть
теперь спокойна, я все высказала, - продолжала миссис Уокер. - Если вам
угодно присоединиться к ней, я вас отпускаю. Кстати, момент для этого самый
подходящий.

Экипаж проезжал той частью парка Пинчио, которая расположена над Римской
стеной и смотрит на прекрасную виллу Боргезе. В этом месте вершина холма
окаймлена широким парапетом, а около него стоит скамейка. Одна из дальних
скамей была занята парочкой, в направлении которой и мотнула головой миссис
Уокер. Мужчина и женщина, сидевшие там, поднялись и пошли к парапету.
Уинтерборн попросил кучера остановиться, он вылез из экипажа. Миссис Уокер
молча смотрела на него, он снял шляпу, и миссис Уокер с величественным видом
поехала дальше. Уинтерборн остался один, он взглянул в ту сторону, где была
Дэзи со своим спутником. Они, по всей вероятности, ничего не видели вокруг,
слишком занятые друг другом. Подойдя к низкому парапету, оба остановились,
глядя на плоские кроны сосен, окружавших виллу Боргезе. Джованелли, не
церемонясь, уселся на широкий выступ парапета. Солнце в западной части неба
ослепительным лучом пронизало легкие облачка, и спутник Дэзи, взяв из ее рук
зонтик, раскрыл его. Она подошла к нему ближе, а он поднял зонтик над ее
головой, потом опустил его ей на плечо, и загородил их обоих. Уинтерборн
помедлил еще несколько минут, потом зашагал по дорожке. Но он шел не к
парочке, загородившейся зонтиком, а к резиденции своей тетушки, миссис
Костелло.

На следующий день Уинтерборн поздравил себя с тем, что, по крайней мере,
когда он справляется о миссис Миллер, гостиничные слуги не обмениваются
улыбками. Однако ни самой леди, ни ее дочери в гостинице не было, и,
повторив свой визит на следующий день, Уинтерборн, к своему сожалению, опять
их не застал. Прием у миссис Уокер состоялся вечером через три дня, и,
несмотря на холодность их последнего разговора, Уинтерборн был в числе ее
гостей. Миссис Уокер принадлежала к числу тех американок, которые, проживая
за границей, ставят себе целью, как они выражаются, изучение европейского
общества; поэтому миссис Уокер и на сей раз собрала у себя в гостиной
несколько разноплеменных образцов человеческой породы, служивших ей чем-то
вроде наглядных пособий. Когда Уинтерборн приехал, Дэзи Миллер еще не было
среди гостей, но через несколько минут он увидел ее мать, появившуюся в
гостиной с застенчивым и грустным видом и в полном одиночестве. Волосы
миссис Миллер, не прикрывавшие висков, были сегодня завиты еще старательнее,
чем всегда. Она подошла к миссис Уокер, и Уинтерборн последовал за ней.

- Как видите, я приехала одна, - сказала бедная миссис Миллер. - Меня так
все пугает, не знаю, право, что и делать. Я первый раз приезжаю одна в
гости, во всяком случае, в этой стране. Хотела взять с собой Рэндольфа или
Юджинио, но Дэзи выпроводила меня без них. А я не привыкла выезжать одна.

- Разве ваша дочка не собирается удостоить нас своим посещением? - строго
вопросила миссис Уокер.

Она уже давно оделась, - ответила миссис Миллер тоном бесстрастного, а
может, и философически настроенного летописца, тоном, которым она всегда
повествовала о текущих делах своей дочери. - Она оделась еще перед обедом,
но у нее сидит гость - тот самый джентльмен, итальянец, которого она хочет
привести сюда. Они за фортепьяно, никак не могут оторваться. Мистер
Джованелли прекрасно поет. Но я надеюсь, они скоро приедут, - с надеждой в
голосе заключила миссис Миллер.

- Как жаль, что она не приехала с вами, - сказала миссис Уокер.

- Я ей говорила - зачем одеваться перед обедом, если раньше чем через три
часа она все равно не выедет, - продолжала матушка Дэзи, - Какой смысл
наряжаться ради того, чтобы просидеть весь вечер с мистером Джованелли?

- Это просто ужасно! - сказала миссис Уокер, отходя от миссис Миллер и
обращаясь к Уинтерборну. - Еlle s'affi che[*Она себя компрометирует
(франц.)]. Это мне в отместку за то, что я осмелилась наставлять ее. Когда
она приедет, я не стану разговаривать с ней.

Дэзи приехала в двенадцатом часу, но эта юная особа была не из тех, кто
ждет, когда с ними заговорят первые. Она появилась в сопровождении мистера
Джованелли, сияя красотой, шурша оборками, улыбаясь, весело болтая, с
громадным букетом в руках. Разговоры смолкли, взоры всех обратились к ней.
Она подошла прямо к миссис Уокер.

- Вы, должно быть, уже перестали ждать меня, и я нарочно послала маму
вперед, предупредить вас. Мне хотелось, чтобы мистер Джованелли сначала
прорепетировал свои песенки. Вы знаете, он замечательно поет. Попросите его
спеть что-нибудь. Это мистер Джованелли, помните? Я вас уже знакомила. У
мистера Джованелли замечательный голос, а песенки просто восхитительные. Я
нарочно заставила мистера Джованелли вспомнить сегодня весь его репертуар.
Мы чудесно провели время в гостинице. - Рассказывая все это чистым, внятным
голосом, Дэзи то оправляла платье на плечах, то обегала глазами комнату, то
останавливала взгляд на хозяйке. - Я знаю кого-нибудь из ваших гостей? -
спросила она. :

- Во всяком случае, вас знают все, - многозначительно проговорила миссис
Уокер и еле-еле ответила на поклон мистера Джованелли. Этот джентльмен
держался чрезвычайно галантно. Он раскланивался, улыбался, показывая свои
ослепительные зубы, покручивал усы, вращал глазами, - словом, вел себя так,
как и подобало красивому итальянцу, попавшему на званый вечер. Он очень мило
спел несколько романсов, хотя миссис Уокер впоследствии уверяла, что ей так
и не удалось выяснить, кто просил его об этом. По-видимому, просьба исходила
не от Дэзи. Дэзи сидела далеко от фортепьяно, и хотя несколько минут назад
она восхищалась искусством мистера Джованелли, это не помешало ей полным
голосом разговаривать во время его пения.

- Как жаль, что здесь так тесно - нельзя потанцевать, - обратилась она к
Уинтерборну, точно с момента их последней встречи прошло несколько минут.

- Я об этом не жалею, - ответил Уинтерборн, - я не танцор.

- Ну где вам! Разве такие чопорные танцуют! - сказала мисс Дэзи. -
Надеюсь, вы остались довольны своей поездкой с миссис Уокер?

- Нет, нисколько. Мне было бы гораздо приятнее гулять с вами.

- Мы разошлись попарно, и это было к лучшему, - сказала Дэзи. - Но как
вам понравилось, что миссис Уокер захотела усадить меня к себе в коляску и
оставить бедного мистера Джованелли в одиночестве под тем предлогом, что
этого требуют приличия! У людей весьма разные понятия о приличиях. Это было
бы очень неделикатно с моей стороны. Мистер Джованелли уже десять дней
мечтал о прогулке со мной.

- Ему совсем не следовало предаваться таким мечтам, - сказал Уинтерборн.
- С итальянкой из общества он никогда бы не осмелился гулять по улицам.

- По улицам? - воскликнула Дэзи, устремив на него свои очаровательные
глаза. - А куда я бы он повел ее гулять? К тому же Пинчио не улица, а я,
благодарение богу, не итальянка. Судя по тому, что рассказывают, итальянки
живут очень скучно. Не понимаю, зачем мне менять свои привычки и
приноравливаться к их образу жизни?

- А мне кажется, что то образ жизни, который ведете вы, свойствен только
отъявленным ветреницам, - серьезно проговорил Уинтерборн.

- Ну, конечно! - воскликнула она, с улыбкой взглянув на него. - Я ужасная
ветреница и кокетка! Разве есть благонравные девушки, которые не любили бы
флиртовать? Но, может быть, вы не считаете меня благонравной?

- Вы вполне благонравная девушка, но мне бы хотелось, чтобы вы флиртовали
только со мной и больше ни с кем, - сказал Уинтерборн..

- О-о! Благодарю вас! Покорно благодарю! Вот уж никогда не стала бы
флиртовать с вами! Как я уже имела удовольствие заметить, вы слишком
чопорный господин.

- Вы слишком часто повторяете это, - сказал Уинтерборн.

Дэзи весело рассмеялась.

- Будь у меня хоть крохотная надежда рассердить вас, я бы повторяла это
раз за разом.

- Нет, не надо. Рассердившись, я становлюсь гораздо чопорнее. Но если вы
не хотите флиртовать со мной, то перестаньте по крайней мере флиртовать с
вашим приятелем, который сидит сейчас за фортепьяно. Здешние молодые люди не
способны этого оценить.

- По-моему, они только это и ценят! - воскликнула Дэзи.

- Но не в молоденьких девушках.

- А мне казалось, что флирт больше к лицу незамужним девушкам, чем
замужним дамам, - заявила Дэзи.