read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



думаю: "Ладно, оклемаюсь, выдержу". Мне обязательно хочется выдержать. Скоро
ли дождешься вновь такой творческой командировки? А мне ее так не хватало. Я
ведь пишу роман о праве. Но припадок опять накатил внезапно и уж совсем
по-новому - просто выключилось сознание, перегорело, как лампочка, - и все.
Память после этого возвращалась ко мне только трижды, толчками: первый раз,
когда камера ломала дверь, стучала, пинала ногами и вопила. Второй раз,
когда надо мной наклонилась тюремный врач и я отвечал на ее вопросы. Что
отвечал - не помню. Помню только, как она требовала: "Больной, откройте
глаза! Больной, почему вы все время закрываете глаза?" А мне просто было
больно смотреть. До ломоты резал противный желтый свет. Затем носилки,
"скорая помощь", два белых парня по бокам и больница. В больнице тоже не то
полубред, не то полусон, а если явь, то какая-то очень мутная. Так мне
представляется, что я очень долго разговариваю с какой-то молодой женщиной в
белом халате, отвечаю на ее вопросы и сам рассказываю обо всем, что со мной
случилось. Женщину эту я увидел на другой день. Оказалось, что она врач
нашей палаты и в этот вечер как раз дежурила. Но говорить я с ней все-таки
вряд ли говорил, потому что была ночь и полутьма, и все спали. Так что,
скорее всего, это, правда, был бред. Хотя кто его знает? Может, и говорили.
Тема эта волнует каждого, а врача тем более. Ведь историю с двумя врачами,
которых из милиции пришлось отправить на "скорой помощи" в больницу
Склифосовского, рассказывали мне именно врачи и сестры.
Наутро больные снабжают меня двумя копейками, и я, несмотря на
строжайший запрет, встаю и пробираюсь к автомату. На другой день ко мне
начинают приходить друзья. Обрадовать меня им нечем. Оказывается, они уже
побывали у районного прокурора, и тот затребовал мое дело, просмотрел и
мрачно усмехнулся. "Пусть он сидит и молчит, - сказал он. - Ему и прибавить
еще нужно. И я прибавлю, если кто-нибудь попросит".
"Я не вижу никаких оснований для принесения протеста", - сказал он
другому. Вот это для меня абсолютно непостижимо! Именно с прокурорской точки
зрения непостижимо. Ведь я в двух объяснительных записках (хотя и, сознаюсь,
написанных скверным почерком) сообщал:
1. О том, что я спрятал у себя избитую и порезанную женщину, что она
была окровавленной и просила помощи, что преступники - картежная шайка,
засевшая у нее в ту минуту, когда меня уводили, сидели в подвале.
2. Что женщина эта совершенно облыжно названа неизвестной, ее знает
весь наш дом и все 18-е отделение милиции (а если не знали, почему не
заинтересовались, кто она?).
Разве не нуждались эти мои показания в проверке и вызове хотя бы этой
свидетельницы?
3. При всем с начала до конца присутствовал мой товарищ. Он вместе со
мной подписал мои объяснения. Больше сделать ему ничего не дали. Я заявлял
об этом и милиции, и суду. У судьи, положим, был плохой слух. Но как
пренебрег этим прокурор? Ведь он отлично знает, что в Указе от 19 декабря
есть такое указание:
"Материалы о мелком хулиганстве рассматриваются нарсудом единолично, с
вызовом... в необходимых случаях свидетелей", - так разве это не был тот
самый необходимый случай? Пусть судья не обратил внимания на то, что я
говорил. Но как прокурор-то мог пройти мимо всего этого? Впрочем...
- Этот человек просидел двадцать пять лет, - сказал прокурору один из
товарищей.
- Ну что ж, - резонно ответил его помощник. - За это перед ним ведь
извинились.
Боже мой, как все просто и ясно для человека, если он прокурор!
Но вот что могло и даже должно было остановить внимание прокурора - это
донос. Тот самый, о котором я уже упоминал. Я сознаю, "донос" - слово очень
плохое и даже ругательное, но в данном случае я употребляю его просто как
технический термин. В самом деле, как можно назвать заявление соседа о
соседе, которое кончается так: "Никаких литературных и творческих разговоров
Домбровский со своими гостями, как знают жильцы, никогда не ведет"? А какие
же он ведет? Ведь, чтобы написать эдакое, надо стоять под дверью, и не один
раз, а многократно. Надо подслушивать, вникать, запоминать, записывать.
Отвечать на это, прости Господи, "обвинение" мне просто не хочется. У меня
бывали не однажды Ю.Олеша, С.Злобин, С.Антонов, Ю.Казаков, И.Лихачев,
С.Наровчатов, Ю.Арбат, С.Марков, С.В.Смирнов, С.Муканов, З.Шaшкин (этих
двоих я переводил). В этой комнате я написал и несколько раз читал вслух
своим гостям с начала до конца "Хранителя древностей", читал по главам и тот
роман, над которым и сейчас работаю вот уже третий год. Были у меня и
иностранцы, и мои переводчики, и профессора, так что эта фраза прежде всего
характеризует самого доносчика. Это, кажется, Чехов сказал: "Высшее
образование развивает все способности, в том числе и глупость".
Очень интересна и следующая фраза: "У Домбровского бывала гражданка,
высланная из Москвы за тунеядство. Она несколько раз из места высылки
просила послать ей денег, но Домбровский, боясь общественности, ничего не
посылал".
Тут он с запарки преувеличил, конечно, не только мою трусость, но и мою
невиновность. Посылать я посылал, и не раз, об этом можно спросить ее, она
вернулась. Но ведь это значит, что и до моей переписки, до запечатанных
писем доходили шустрые руки какого-то правдолюба или любителя литературных
бесед. В общем, никакими иными словами, кроме доноса, это произведение не
назовешь. Оно и составлено согласно всем канонам этого вида литературы
("Хранить вечно" - пишется о них на папках). Это еще не само показание, а
только творческая заявка на чью-то голову. В этом такая железная логика: "Я
располагаю. Вот мой товар. Смотрите. Оценивайте. Вызовите - я покажу. Что
вам надо, то я и покажу. Скажете так писать - я так напишу, скажете эдак - я
эдак напишу. Недоразумений не будет".
Оперативники моего времени обожали и уважали именно такую форму заявок.
Сразу видно скромного и дисциплинированного человека. С таким можно делать
дела.
О литературе не говорит - так о чем же? Подробно, не торопясь, с
примерами - кого ругает, кого хвалит, что говорит.
Или вот, например:
"Домбровский часто отдает свою комнату приезжим из других городов ".
Боже мой, да в этой фразе целое богатство! Сколько узоров здесь можно
вышить: пускает на квартиру спекулянтов (колхозный рынок рядом), укрывает
беспаспортных, заводит приток разврата, живет на нетрудовой доход,
спекулирует площадью и т.д. и т.д. Почему же прокурор не заинтересовался, не
проверил хоть это обвинение - не узнал, кого же я пускал? Для чего?
Еще обвинение: "Однажды привел к себе и комнату неизвестного мужчину,
который и жил у него три дня".
Жил он у меня, положим, не три дня, а всего провел одну ночь, но,
кажется, на том свете мне за эту ночь многое простится. В декабре или январе
я подобрал на нижней площадке нашей лестницы мужчину. Он лежал, раскинув
руки, на нем был легкий плащ, и мне показалось, он даже и не дышит. Потом я
понял, что он страшно, патологически пьян. Что оставалось делать? Мороз был
дикий, трескучий. На плечах я его дотащил до третьего этажа. Он не издавал
ни звука. Я положил его на диван. Сам лег на полу. С половины ночи он начал
бредить и просыпаться. Утром пришел в себя. Я несколько раз выносил за ним
таз. Потом поил чаем. Часов в пять он смог пойти домой. Оказалось, что это
один из следственных работников прокуратуры. Была, как говорится, "семейная
драма", он поругался с женой, стукнул дверью и ушел. Взял все деньги,
напился в ресторане. Часов в одиннадцать его выставили. Не подвернись
случайно я, он, конечно, отморозил бы себе легкие (и выпотрошили бы его еще
за милую душу - деньги почему-то все оказались при нем). Но как на меня
накинулись утром, когда узнали, что я кого-то привел с парадного. "Писатель,
а такой дурак", - сказали мне. "Да ведь он бы замерз", - сказал я им. "И
черт с ним, - ответили мне. - Пусть пьет меньше". - "Ну, дорогие женщины, -
ответил я. - Если бы это случилось с вашим мужем, вы бы, конечно, сказали
ему, когда бы он проспался: хорошо, что еще нашелся один умный человек, а то
так бы и издох ты на лестнице". С этим как будто бы и согласились, но, как я
уже говорил, чужая жизнь в нашей квартире и в грош не ценится.
Что писать обо всем остальном? Донос создавала опытная и, сразу видно,
наторелая в таких делах рука. Ни одного конкретного обвинения, все туманные
формулы и многозначительные подмигивающие фразы, но смысл - крик души
старого доносчика. "Да заинтересуйтесь же! Я располагаю. Недоразумений не
будет - сговоримся".
А вообще-то такая бумажка хранится про запас. Для нового дела. Ну хотя
бы как характеристика. Могу поручиться, мой следующий - шестой - следователь
эту бумажку будет ценить на вес золота. И никакие отводы тут не помогут. Она
eсть! Все!
Но неужели прокурор не понял, что такое подшито к делу? Неужели у него
нe возникло желания поговорить со мной, спросить, что все это значит, хотя
бы просто поглядеть, что я за злодей. Ведь не так уж часто в нашей стране
писателя сажают за хулиганство. Неужели для него моя личность была ясна при
одном перебрасывании листов дела, а моя просьба о вызове свидетелей, рассказ
о том, как резали женщину, он счел не заслуживающими внимания? Что-то плохо
представляю я себе таких прокуроров! Неужели с хулиганством можно бороться
таким образом?
Я хотел написать о судье Милютиной, но теперь, подходя к концу моей
докладной, вижу, что это дело особое и говорить о нем надо тоже особо. В
одной строчке я уже сказал, в чем его суть, - это всецело гражданский
процесс. А коротко, дело в том, что судья Милютина присудила меня к выплате
аванса и возмещению убытка за изготовление подстрочника, потому что я как
будто бы не выполнил договор и не представил русский текст того романа,
который был обязан перевести.
А между тем договор я выполнил, роман перевел и сдал в издательство.
Вот расписки у секретаря отдела только не взял. Но ведь никто из писателей
никогда таких расписок не берет. Я представил все доказательства этого -
вплоть до заявления автора (того самого Шашкина, о котором я уже упомянул).
Сдача рукописи происходила при нем. Я требовал выписки из книги учета
договорных рукописей, приобщения писем, приобщения этого свидетельства



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.