read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



жары и солнца, теперь, в ночи и безмолвии, обрела свободу.
Я не отрываясь смотрел вниз на реку, наблюдал, как она течет, дышит и
теряется во тьме. В слабом, мигающем свете фонаря были видны пенисто- бурые
пузыри, то здесь, то там возникающие на воде. И вдруг поток вынес окоченелый
собачий труп. Медленно поворачиваясь, со всеми четырьмя лапами, поднятыми в
воздух, он проплыл под мостом и скрылся.
И там, на берегу Арно, я дал себе обет.
Я поклялся, что за всю боль и страдания Эмброза перед смертью я сполна
воздам женщине, которая была их виновницей. Я не верил истории Райнальди. Я
верил в правдивость двух писем, которые держал в правой руке. Последних, что
написал мне Эмброз.
Когда-нибудь я так или иначе рассчитаюсь с моей кузиной Рейчел.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Я вернулся домой в начале сентября. Печальная весть опередила меня:
итальянец не лгал, когда говорил, что написал Нику Кендаллу. Мой крестный
сообщил ее слугам и арендаторам. В Бодмине меня встретил Веллингтон с
экипажем. На лошадях были траурные ленты. На Веллингтоне и груме - тоже, и
лица у обоих были вытянутые, серьезные.
Вновь ступив на родную землю, я испытал такое облегчение, что горе
ненадолго утихло, а может, долгий обратный путь через всю Европу притупил
мои чувства. Помню, как при виде Веллингтона и мальчика-грума мне захотелось
улыбнуться, погладить лошадей и спросить, все ли в порядке, словно я был
школьником, приехавшим на каникулы. Однако Веллингтон держался строго и даже
церемонно, чего прежде за ним не водилось, а молодой грум открыл мне дверцу
с подчеркнутой почтительностью.
- Грустное возвращение, мистер Филипп, - сказал Веллингтон. Когда я
спросил его о Сикоме и об остальных, он покачал головой и ответил, что слуги
и арендаторы в глубоком горе. - С тех пор как до нас дошла эта новость, -
сказал он, - соседи ни о чем другом не говорят. Все воскресенье и церковь,
и часовня в поместье были увешаны черным, но самым большим ударом стало, -
продолжал Веллингтон, - когда мистер Кендалл сообщил, что их господина
похоронили в Италии, что его не привезут домой и не положат в семейном
склепе. Неладно это, мистер Филипп. Все мы так считаем. Думаем, оно бы и
мистеру Эшли не понравилось.
Ответить мне было нечего. Я сел в экипаж, и мы покатили домой.
Как ни странно, но, стоило мне увидеть наш дом, волнения и усталость
последних недель сразу исчезли. Нервное напряжение прошло; несмотря на
долгую дорогу, я чувствовал себя отдохнувшим и умиротворенным. Экипаж въехал
во вторые ворота и, поднявшись по склону, приближался к дому. Был полдень, и
солнце заливало окна и серые стены западного крыла здания. Собакам не
терпелось броситься мне навстречу. Старик Сиком, с траурной повязкой на
рукаве, как у всех слуг, не выдержал и, чуть не плача, заговорил, когда я
сжал его руку:
- И долго же вас не было, мистер Филипп, ох и долго же! А нам каково?
Почем знать, не заболели ли и вы лихорадкой, как мистер Эшли!
Сиком прислуживал мне за обедом, заботливый, внимательный, стараясь
предупредить мои малейшие желания, и я был благодарен ему за то, что он не
пристает ко мне с расспросами о моем путешествии, о болезни и смерти
хозяина, а сам рассказывает, какое впечатление произвела смерть Эмброза на
него и на всех домашних: как весь день звонили колокола, что говорил в
церкви викарий, как в знак соболезнования приносили венки. Его рассказ
перемежался новым, почтительно-официальным обращением ко мне. сменил . Я успел заметить такую же перемену в
обращении ко мне кучера и грума. Она была неожиданной и тем не менее странно
согревала сердце. Пообедав, я поднялся к себе в комнату, окинул ее взглядом,
затем спустился в библиотеку и вышел из дома. Меня переполняло давно забытое
ощущение счастья, которого, как я думал, после смерти Эмброза мне уже не
испытать, - я уезжал из Флоренции ввергнутый в бездну одиночества и ни на
что не надеялся. На дорогах Италии и Франции меня преследовали видения и
образы, и я был не в силах отогнать их. Я видел, как Эмброз сидит в тенистом
дворике виллы Сангаллетти под ракитником и смотрит на плачущий фонтан. Я
видел его в голой монашеской келье второго этажа, задыхающегося, с двумя
подушками за спиной. И рядом, все слыша, все замечая, всегда как тень
присутствовала ненавистная, лишенная четких очертаний фигура женщины. У нее
было множество лиц, множество обличий; да и то, что слуга Джузеппе и
Райнальди предпочитали именовать ее графиней, а не миссис Эшли, окружало ее
некой аурой, которой не было, когда я представлял ее второй миссис Паско.
После моей поездки на виллу женщина эта стала исчадием ада. У нее были
темные, как дикие сливы, глаза, орлиный профиль, как у Райнальди; по-
змеиному плавно и бесшумно двигалась она в затхлых комнатах виллы. Я видел,
как она, едва от Эмброза отлетело последнее дыхание жизни, складывает его
одежду в ящики, тянется к его книгам, последнему, что у него осталось, и
наконец, поджав губы, уползает в Рим, или в Неаполь, или, притаившись в доме
на берегу Арно, улыбается за глухими ставнями. Эти образы преследовали меня,
пока я не переплыл море и не высадился в Дувре. Но теперь, теперь, когда я
вернулся домой, они рассеялись, как рассеивается кошмарный сон с первыми
лучами дня. Острота горя прошла. Эмброз вновь был со мной, его мучения
кончились, он больше не страдал, словно он вовсе не уезжал во Флоренцию, не
уезжал в Италию, а умер здесь, в собственном доме, и похоронен рядом со
своими отцом и матерью, рядом с моими родителями. Мне казалось, что теперь я
сумею справиться с горем; со мною жила печаль, но не трагедия. Я тоже
вернулся на землю, взрастившую меня, и вновь дышал воздухом родных мест.
Я шел через поля. Крестьяне, убиравшие урожай, поднимали на телеги
копны пшеницы. Увидев меня, они прервали работу, и я остановился поговорить
с ними. Старик Билли Роу, который, сколько я его знал, всегда был
арендатором Бартонских земель и никогда не называл меня иначе как , поднес руку ко лбу, а его жена и дочь, помогавшие мужчинам, присели
в реверансе.
- Нам вас очень не хватало, сэр, - сказал Билли. - Нам казалось, что
без вас негоже свозить хлеб с полей. Мы рады, что вы снова дома.
Год назад я, как простой работник, закатал бы рукава и взялся за вилы,
но теперь что-то остановило меня - я понимал, что они сочтут такое
поведение неприличным.
- Я рад, что снова дома, - сказал я. - Смерть мистера Эшли -
огромное горе и для меня, и для вас, но надо держаться и работать, чтобы не
обмануть его ожиданий и веры в нас.
- Да, сэр, - сказал Билли и снова поднес руку ко лбу.
Поговорив с ними еще немного, я кликнул собак и пошел дальше. Старик
ждал, пока я не скрылся за живой изгородью, и лишь тогда велел работникам
снова взяться за дело. Дойдя да выгона на полпути между домом и нижними
полями, я остановился и оглянулся поверх покосившейся ограды. На вершине
холма четко вырисовывались силуэты телег, и на фоне неба темными точками
выделялись очертания застывших в ожидании лошадей. В последних лучах солнца
снопы пшеницы отпивали золотом. Темно-синее, а у скал почти фиолетовое море
казалось бездонным, как всегда в часы прилива. В восточной части бухты
стояла целая флотилия рыбачьих лодок, готовая выйти в море при первых
порывах берегового бриза.
Когда я вернулся, дом был погружен в тень и только на флюгере над
шпилем часовой башни дрожала слабая полоска света. Я медленно шел через
лужайку к открытой двери. Сиком еще не посылал закрыть ставни, и окна дома
смотрели в сгущающийся мрак. Было что-то теплое и приветное в этих поднятых
оконных рамах, в слегка колышущихся занавесях и в мысли о комнатах за
окнами, таких знакомых и любимых. Из труб прямыми тонкими струйками
поднимался дым. Дон, старый ретривер, слишком древний и немощный, чтобы с
более молодыми собаками сопровождать меня, почесывался, лежа на песке под
окнами библиотеки, а когда я подошел ближе, повернул голову и завилял
хвостом.
Впервые с тех пор, как я узнал о смерти Эмброза, я с поразительной
остротой и силой осознал: все, что я сейчас вижу, все, на что смотрю,
принадлежит мне. Всецело, безраздельно. Эти окна и стены, эта крыша, этот
колокол, пробивший семь раз при моем приближении, все живое в доме - мое, и
только мое. Трава под моими ногами, деревья вокруг меня, холмы у меня за
спиной, луга, леса, даже мужчины и женщины, возделывающие землю, - часть
моего наследства; все это мое.
Я переступил порог дома, прошел в библиотеку и остановился спиной к
камину, держа руки в карманах. Собаки, по своему обыкновению, последовали за
мной и легли у моих ног. Вошел Сиком и спросил, не будет ли распоряжений для
Веллингтона на утро. Не желаю ли я, чтобы подали экипаж или оседлали
Цыганку?
- Нет, - ответил я. - Сегодня я не буду отдавать никаких
распоряжений, а завтра утром сам увижусь с Веллингтоном.
Я велел разбудить меня как обычно.
- Да, сэр, - ответил Сиком и вышел.
Мастер Филипп уехал навсегда. Домой вернулся мистер Эшли. Такая
перемена вызывала во мне смешанные чувства: с одной стороны - робость, с
другой - какую-то особую гордость. Я ощутил незнакомую прежде уверенность,
силу, душевный подъем. Мне казалось, будто я переживаю то же, что солдат,
которому поручили командовать батальоном; ко мне пришло то же чувство
собственности, та же гордость, наконец, то же ощущение свободы, какое
приходит к старшему офицеру, в течение многих лет занимавшему не
соответствующую его званию должность. Но, в отличие от солдата, я никогда не
сложу с себя командования. Оно мое пожизненно. Думаю, что тогда, стоя у
камина в библиотеке, я пережил мгновение счастья, какого у меня никогда не
было и больше не будет. Как все подобные мгновения, оно настало внезапно и
также внезапно пронеслось. Какой-то обыденный звук вернул меня к
действительности: то ли шевельнулась собака, то ли выпал из камина уголек,
или слуга закрыл наверху окна - не помню, что это было.
На следующий день приехал мой крестный, Ник Кендалл, с Луизой. Близких
родственников у меня не было, поэтому за исключением того, что Эмброз
отказал Сикому и другим слугам, да обычных пожертвований беднякам прихода,
вдовам и сиротам, все движимое и недвижимое имущество было оставлено мне.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.