Чтение 10–й страницы книги ~История господина Зоммера~

В первый момент мне показалось, что на нем нет обуви. Но потом я
увидел, что он по самые сапоги стоял в воде, в нескольких метрах от берега,
ко мне спиной, глядя на запад, через озеро на другой его берег, где за
горами виднелась последняя полоска бело-желтого света. Он стоял там, как
вкопанный столбик, темный силуэт на светлом фоне озера, с длинной кривой
палкой в правой руке и с соломенной шляпой на голове.

И затем, неожиданно, он зашевелился. Шаг за шагом, забрасывая на каждом
третьем шаге вперед палку и отталкиваясь ею, господин Зоммер пошел в озеро.
Пошел, словно шел он по земле, со своей типичной целеустремленной
торопливостью, прямо к середине озера, по прямой на запад. В этом месте
озеро мелкое, глубина увеличивается очень медленно. Когда он прошел двадцать
метров, вода доставала господину Зоммеру только до бедер, а когда поднялась
до его груди, он был уже от берега на расстоянии броска камня. И продолжал
идти со сдерживаемой лишь водой торопливостью, но безостановочно, не
колеблясь ни секунды, упорно, почти жадно, еще быстрее от того, что вода ему
мешала, откинув наконец свою палку и загребая руками.

Я стоял на берегу и смотрел ему вслед с широко открытыми глазами и
ртом, я думаю, что я выглядел так, как человек, которому рассказывают
захватывающую историю. Я не испугался, я был скорее ошеломлен тем, что
видел, не осознавая ужаса происходящею. Сначала я думал, что он стоит там и
ищет в воде что-то, что потерял; но кто же стоит в воде в сапогах и что-то
ищет? Затем, когда он пошел вперед, я подумал: сейчас он искупается; но кто
же купается во всей одежде, ночью, в октябре? И наконец, когда он погружался
в воду все глубже и глубже, меня осенила абсурдная мысль, что он хочет
пешком перейти через озеро -- не вплавь, о том, что он поплывет, я не думал
ни секунды, господин Зоммер и плавание, это никак не совмещалось, нет:
перейти пешком, ступая по дну озера, сто метров под водой, пять километров
до противоположного берега.

Теперь вода доходила ему уже до самых плеч, вот уже до шеи... и он
продолжал двигаться дальше вперед, дальше прямо в озеро... и тут он еще раз
поднялся, вырос, наверное, поднятый неровностью дна, поднялся еще раз из
воды по плечи... и пошел дальше, не останавливаясь даже теперь, шел дальше и
погружался все глубже, по шею, по кадык, по подбородок... и лишь теперь я
стал понимать, что здесь происходит, но я не пошевелился, я не крикнул:
"Господин Зоммер! Стойте! Назад!" -- я не стал метаться по сторонам в
поисках помощи, я не искал глазами спасательную лодку, плот, надувной
матрас, да, я ни на мгновение не отвел глаз от маленькой точечки головы,
которая тонула там в озере.

И затем, в какой-то момент он исчез. И лишь соломенная шляпа все еще
лежала на воде. И через ужасно продолжительное время, может через пол, а
может через целую минуту, снизу булькнули несколько пузырей воздуха, и
больше ничего. Лишь только эта смешная шляпа, которая медленно двигалась в
юго-западном направлении. Я смотрел ей вслед долго, пока она не исчезла в
сумеречной дали.

Прошло две недели, пока исчезновение господина Зоммера вообще было
кем-то замечено. И первой это бросилось в глаза жене рыбака Ридля, которая
забеспокоилась о ежемесячной оплате за свою каморку под крышей. После того
как по прошествии двух недель господин Зоммер так и не появился, она
поговорила с фрау Штангльмайер, и фрау Штангльмайер поговорила с фрау Хирт,
которая со своей стороны поспрашивала своих покупателей. Но так как никто не
видел господина Зоммера и не мог сказать что-нибудь о его местопребывании,
рыбак, Ридль решил по прошествии еще двух недель заявить об исчезновении в
полицию, и еще через несколько недель в местной рубрике газеты появилось
маленькое объявление об исчезновении и древняя фотография с паспорта, на
которой никто так и не смог узнать господина Зоммера, потому что изображала
она молодого человека с пышными черными волосами, молодцеватым взглядом и
почти дерзкой улыбкой. И под фотографией все впервые прочитали полное имя
господина Зоммера: Максимилиан Эрнст Эгидиус Зоммер.

Какое-то непродолжительное время после этого господин Зоммер и его
странное исчезновение было темой разговоров в деревне.

-- Он полностью сошел с ума, -- говорили некоторые, -- он заблудился и
теперь не может найти дорогу домой. Вполне возможно, что он теперь не знает
ни как его зовут, ни где он живет.

-- Может быть, он уехал отсюда, -- говорили другие, -- в Канаду или в
Австралию, потому что при его клаустрофобии Европа стала для него слишком
тесной.

-- Он зашел в горы, заблудился и разбился насмерть в ущелье, --
говорили третьи.

Но об озере не говорил никто. И еще до того, как газета успела
пожелтеть, о господине Зоммере забыли. О нем совершенно никто не сожалел.
Фрау Ридль убрала несколько его вешей в подвал и стала сдавать комнату
летним отдыхающим. Но она никогда не говорила "летние отдыхающие"*, потому
что это казались ей слитком странным. Она говорила "городские отдыхающие"
или "туристы".

----

*По немецки -- sommergaste -- зоммергесте (прим. пер.).

----

Я же молчал. Я не обмолвился ни словом. Уже в тот же вечер, когда я со
значительным опозданием пришел домой и вынужден был выслушивать лекции о
разрушительном действии телевидения, я ни слова не сказал о том, что знал. И
позже тоже. Ни моей сестре, ни моему брату, ни полиции, ни даже Корнелиусу
Михелю я не сказал ни единого слова...

Я не знаю, что заставляло меня так упорно и так долго молчать... но я
думаю, это был не страх, н не стыд, и не нечистая совесть. Это было
воспоминание о том стоне в лесу, о тех дрожащих на дожде губах, о той
молящей фразе: Да оставьте же наконец меня в покое! -- то самое
воспоминание, которое заставило меня молчать, когда я видел, как господин
Зоммер погружался в воду.