гномиками спустилась с гор",- подумал Чудинов, увидев сопровождавшую ребят
стройную лыжницу. Что-то неуловимо знакомое было в ее фигуре.
и решительно схватил со стола пульверизатор.
струей одеколона.
плотно сжимая губы,- одеколон уже попал ему в рот.
один. Лицо щипало. Когда постепенно жжение утихло, Чудинов с опаской приоткрыл
один глаз, потом второй. В зеркало было видно, как за окном парикмахер,
выскочив на улицу, подбежал к лыжнице, сопровождавшей' ребят, и настойчиво
совал ей в руки какую-то банку. Девушка отмахивалась. Она стояла спиной к
окну, и лица ее сейчас не было видно. Но опять что-то неясно напоминающее о
недавнем проступило в резком жесте, которым девушка отвела руку Дрыжика и
двинулась с места. Однако тут все окно загородила тетя Липа, ворвавшаяся в
парикмахерскую.
мастер красоты и гигиены?
продолжал виться возле уходившей лыжницы.
гриппозное!..
почти неся на руках тщедушного Дрыжика. Парикмахер барахтался, дотягиваясь
носками до пола.
он.- Меня тоже прошу не касаться, тем более публично.
натуре у вас тонкости вот ни на столько! Ну и болейте, себе на здоровье! - И,
махнув рукой, она рванулась из парикмахерской, двинув на ходу стул, который
отлетел от нее далеко в сторону и еще скользил некоторое время по паркету,
вертясь.
пошло. А крема на нее вы знаете сколько требуется? - В сердцах он сдернул с
Чудинова простыню.- Процедура вся. Крему не прихватите?
физиономию, посмотрелся в зеркало.- Ну, теперь могу явиться пред грозные очи
начальства. Управление строительства напротив?
вокзала вдруг стала слегка ныть. Парикмахер внимательно поглядел ему вслед.
затруднительно.- Он взял со стола банку, бережно обтер ее салфеткой и поставил
на полку, полюбовавшись сбоку и снизу то одним, то другим глазом этикеткой,
где было четко выведено: "Состав А. О. Дрыжика".
день после занятий, катались на лыжах с гор; ребята ходили наперегонки друг с
другом, но никто не напоминал Наташе о происшедшем в столице. Словно
сговорились все. Она ценила это деликатное молчание. И вообще, то ли очень уж
ожгло самолюбие местных болельщиков поражение их чемпионки в Москве и они сами
не любили возвращаться к этому разговору, то ли решено было дать Наташе
немного одуматься и не бередить ее напоминаниями, только и в "Маяке" после
двух-трех попыток вытащить Наташу на тренировку к ней больше не приставали.
Отец, Никита Евграфович, упрямо твердил, что виною всему московские судьи:
сбили, мол, девку с трассы, придрались к пустякам, а тем временем чемпионка-то
и опередила по времени... Он и сам пытался было уломать упрямую дочку,
заставить ее отказаться от нелепого решения сойти с лыжни, где на нее
возлагали столько надежд, хотя, может быть, верно, даже чуток и перехвалили
раньше срока. Но характер у Наташи был не мягче, чем у него самого,-
скуратовский! И в конце концов отец отступился. "Придет время, одумается
девка, сама вернется, потянет,- говорил он Савелию,- а переупрямить ее и мне
не под силу. Вся в мать пошла".
Братья Савелий и погибший на войне в строю уральских гвардейцев Еремей были
намного старше ее. В семье уже и не ждали больше детей, и рождение дочки
приняли как негаданную радость в доме. Однако очень не баловали: не заведено
было у Скуратовых, чтобы попустительствовать всяким глупостям. Наташа с малых
лет была приучена к порядку, твердо знала свои права и обязанности, не очень
злоупотребляла первыми и не отвиливала от последних. Мать похваливала ее за
исполнительность, а что касается отца, то он уж совсем души не чаял в
младшенькой.,. Чуть она подросла, отец, как мать ни сопротивлялась этому, стал
брать Наташу на охоту, научил ходить на лыжах, простых и камысах, подклеенных
шкурой, очень удобных для походов в горы: на спусках они отлично скользили по
шерсти, а на подъеме не осаживались назад против волоса... А отец пошучивал,
что и характер у дочки на манер камысов-против шерсти назад не сдвинешь, и,
выходит, дело все в том, чтобы колею свою знала: где с горки, а где и круто,
да назад ни-ни.
но и старших подруг. Да и из мальчишек мало кто мог угнаться за ней на лыжне.
Вообще росла она девочкой сильной, не изнеженной, вся в крепкую скуратовскую
породу - немножко своевольная, упрямая, но к капризам совсем уж не склонная. В
школе с ней считались одинаково и девчонки и мальчишки. Обидчиков она не
миловала, тем более что брат Савелий втихомолку показал ей несколько приемов
бокса. Но больше всего ребята ценили в ней твердость слова и справедливость.
Ее неизменно выбирали старостой класса, председателем совета отряда. Она была
признанным коноводом в лыжных вылазках, пионерских походах и всяких других
затеях, когда Можно было хоть на время избавиться от докучливой опеки
взрослых. "Атаман-девка у вас растет,- говорили соседи Скуратовым,- далеко о
ней слышно будет".- "И-и, мы за славой не гонимся, бесславья бы не знать",-
скромничала в таких случаях мать.
принимала уважение ребят и взрослых как сам собой сложившийся порядок. Но
зимой 1941 года в ней впервые заговорило самолюбие. Его задели понаехавшие из
Москвы ребята. То были дети рабочих и инженеров одного небольшого столичного
завода, эвакуированного в Зимогорск. Наташе сразу они показались зазнавалами и
всезнайками, самоуверенными и чересчур болтливыми. Люди, к которым с малых лет
привыкла Наташа, никогда так много не говорили. А эти новички из столицы, едва
освоившись на новом месте, стали трещать как сороки, заводить свои порядки в
классе, не очень-то считаясь с признанным авторитетом старосты и председателя
совета отряда. Особенно дерзко, казалось Наташе, вела себя Нонна Ступальская,
дочка инженера, высокая и очень прямо державшаяся девочка, которую посадили
как раз впереди Наташи. Все в ней раздражало Наташу: и как та вертела на уроке
тонкой шеей, над которой уж слишком мудро, по мнению Наташи, какими-то
вензелями были уложены косы, и как, обернувшись, смотрела она на Наташу из-под
круглых, высоко поднятых бровей слегка прищуренными глазами, и как
охорашивалась перед тем, как выйти к доске, когда ее вызывали, и как охотно
рассказывала она на переменах о своих московских знакомых, среди которых чуть
ли не каждый был знаменитым киноактером либо известным футболистом. И самое
обидное было в том, что ее все с интересом слушали, и постепенно эта
долговязая болтунья стала чуть ли не первым человеком в классе. Она и гостинцы
для раненых в госпитале собирала, и на сборах выступала, и на рояле
аккомпанировала, и сводки Совинформбюро в классе вывешивала. На Наташу она
смотрела свысока, быть может, потому, что и в самом деле была на полголовы
выше.
было обидно, что новички слишком уж много рассказывают про свою Москву,
чересчур уж хвастают разными столичными достопримечательностями, но
зимогорских красот не видят, не понимают и иной раз неуважительно говорят о
городе, который вырос вместе с ней среди гор и лесов, отстроился и так
похорошел за короткое время. А эти приехали на все готовенькое и еще
недовольны, что тут нет метро, планетария, только два кино и слишком холодный
ветер. Подумаешь, неженки какие, дует на них!..
традиционных, ежегодно проводимых в Зимогорске лыжных гонках между городом и
рудниками и решили соревноваться с зимогорскими местными школьниками, Наташа
поняла, что пришла пора проучить зазнаек. И где им было угнаться за природными
уральскими скороходами! И эта длинная, бледная тянучка Нонна тоже записалась.
Ну, пусть пеняет на себя.
Корнев Павел
Курылев Олег
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Лукин Евгений
Мережковский Дмитрий