удивился, что спокоен, странно спокоен, не плачу. А потом подумал, что не
плачу, наверное, по причине простой: мозг отказывается принять это
известие сразу, только тело вдруг стало слабым и вялым - видно, до него
дошло быстрее, чем до головы...
я чувствую и как себя при этом веду, чтобы потом, если придется, суметь
показать это на сцене или в кино. Ведь там надо уметь правдиво показать,
как ты воспринимаешь страшное известие, и многие при этом таращат глаза и
наигрывают.
рыданий... "
профессиональных мелочах в такую минуту. Но не было сознания несчастья, не
было ощущения горя - и все тут! Оно пришло позже, когда я оказался в Риге,
уже после бабушкиных похорон... А жизнь ее совпала с моей только в Риге.
Большую часть своей жизни она провела совсем в других местах.
Неяркое латвийское солнце не грело и уж тем более не жгло. Его было мало
для женщины, выросшей на Украине, где звезды крупнее, солнце - жарче и,
понятное дело, чувства - горячее. Бабушка была максималисткой. Она
заставила свою дочь выйти замуж не за того человека, которого дочь любила,
- какого-то малахольного гуманитария, у которого, с точки зрения бабушки,
материальные и прочие перспективы были слабыми, а наоборот - за военного.
А быть за военным по тем временам значило - быть за " каменной стеной ". "
Каменная стена ", " сильная рука " и " твердое плечо " - это, знаете ли,
мечта не только женщин той поры.
соломы - ветреного материала какого-нибудь поэта или, того хуже, артиста.
И можно даже не очень-то и любить, не обязательно вовсе выходить замуж по
любви; вполне достаточно любви этого самого военного, чтобы жить хорошо,
спокойно, надежно и обеспеченно. Так считала моя бабушка и продолжают
считать многие другие представительницы пола, который почему-то принято
называть слабым.
Аркадием, в то время как он был Андрей. Так заново окрестила его бабушка,
это было ее условие: ну как же, Аркадий - это звучало так благородно,
кинематографично, в имени Аркадий, согласитесь, есть какой-то сочинский
ампир, галифе, ресторан, пальмы, папиросы "Казбек " и офицерский шарм.
Слегка отступив, скажу, что советское офицерство - это была особенная
каста: переезды туда-сюда, временные места жительства, гарнизонные
вечеринки, своя светская жизнь, фильмы, песни, вкусы - все одно. Мама за
роялем, отец с папиросой, облокотившись на инструмент, глядит молодцевато
на мать, и - "Ночь коротка, спят облака, и лежит у меня на ладони
незнакомая ваша рука ", стол, заставленный водкой, икрой, шампанским, и
только офицеры, офицеры, офицеры и офицерские жены, и все хохочут, все
уверены в себе и в будущем. Так вот, отец согласился называться Аркадием,
и это длилось так долго, что он и сам привык и отзывался уже только на это
имя. Однако уже в Риге, спустя десятилетия, он восстал, и бабушка за тот
акт перекрещения жестоко поплатилась. Она стала старой, потеряла силу и
лидерство в семье...
равно посылала мне в Москву свои десять рублей каждый месяц, и я, когда
приезжал, за нее заступался. Словом, отец брал реванш, кровавый реванш...
Он ведь был военный и прошел всю войну, сначала позорно отступая со всей
нашей армией, а потом - получи, фашист проклятый, за наши сожженные села,
за нашу попранную гордость! Вот такую микросхему международных отношений я
и наблюдал в семье.
вероятно, в том, чтобы все друг другу время от времени не забывали
говорить: "Ничего...
желание переименовать отца в Аркадия было скорее всего продиктовано ее
подсознательной тягой ко всему дворянскому: помните ее замужество, офицера
Смирнова и проч.? Надо рассказать об этом, но сначала детство, юность и
только потом Смирнов.
Росла, как мальчишка. Ходила в ночное с отцом. У них были четыре лошади.
Ветряные мельницы. Возле мельниц - покос. Заковывали в пута (это я
сохраняю бабушкину лексику) лошадей, чтобы в хлеб не убежали, и десять
мальчишек и одна она свертывают кукурузные пленочки с лошадиным пометом.
"Кури, - говорят ей, - а то бить будем ". Потом, через годы, окончила
досрочно женскую гимназию и фельдшерскую школу. Потом на фронт, в конце
1916 года - фельдшером. Брюшной тиф. В больнице - фельдшерица Анна
Израилевна Воскобойникова, которая ее выходила и потом тоже помогала.
Опять фронт. Походные госпитали. Румынские офицеры с накрашенными губами
(согласитесь, мы всякое видели и читали про гражданскую войну, но такое -
вряд ли). Ранение осколком снаряда в коленный сустав. Санитар Семен привез
в больницу. Врач-хирург Борис Григорьевич Кранцфельд. Нога в гипсе. Сняли
- в коленной чашечке нагноение. Хотели отнимать ногу. Предложили -
согласилась (а куда деваться!). После операции проснулась, смотрит: нога
опять в гипсе, значит, не отняли. "Вот, - говорит, - опять будете мучить,
обещали - отрежете ногу и не отрезали ",- и плачет. А ей отвечают: "Нет,
тебе ее соперировали и оставили. Только стала короче ". Прошло три месяца,
стала ходить без костыля. 1917 год. Работает в больнице в городе Николаеве.
комнату, говорит: "Поедем в гости к Пелагее Гавриловне ". А у нее
квартировали два офицера, один из них (вот!) - подпоручик Смирнов.
Встречались. Как-то поехали на полковой бал, перед воротами встала и не
пошла, говорит: "Неприлично ". А он: "Я бы, Полина Ивановна, на вашем
месте тоже так поступил ". Были в театре, но он привел ее в тот раз не в
гражданском платье, а в форме Красного Креста.
полковник, бывший в театре соседом, на следующий день отправил его на
фронт маршевой ротой. Уехал. Три месяца - ни строчки.
Но отец настаивает на замужестве, поскольку богатство у Яниного дяди -
помещика.
говорит: "Поля, пойдем, Коля приехал. Иди, поздоровайся". Коля - жених
Любы, тоже поручик. Думали, что он убит, а он вернулся. " Не пойду, -
говорит, - на что мне чужой жених? "
на подоконнике, не оборачивается, хотя должен, заслышав шаги, встать и
пойти навстречу девушке. А он сидит, в окно уставился. "Извините, Николай
Иванович, что задержалась! " А он встает, оборачивается. Ах! А это Володя.
( Наш, стало быть, Смирнов. Вот я сейчас пишу это и догадываюсь, что
скорее всего меня так назвали в его честь, раньше я об этом просто не
думал.) Он, уже поручик, оказывается, выбран на фронте солдатским
командиром и депутатом.
повенчали. А договариваться пришлось еще и потому, что церковь была
закрыта. (Ну просто Пушкин - "Метель ".) Полковник (тот, что отправил на
фронт) должен был держать венцы, но напился. Однако он должен был держать
венцы. Значит, все-таки был близким, может, даже другом Смирнову. Но,
видимо, дружба - дружбой, а дисциплина - дисциплиной, нельзя было с
медсестрами, да еще в форме Красного Креста в театр - и все!
повесил трубку. А назавтра уехал. Писал письма: "Если он (Володя) к тебе
плохо относится, уходи, я готов... " и т. д. Она писала ему ответные
письма, но рвала. Вот таким образом, значит, хранила верность Смирнову. Но
от судьбы не скроешься, и они встречаются потом случайно в г. Кисловодске.
Идет она с товарищем на почту письма получать и рассказывает ему о Яне, о
Володе, о своем классическом треугольнике. А сама чувствует: Ян близко,
вот чувствует, он где-то здесь. Подходят к почте, а он выходит оттуда.
надо предположить, что у нее, уже жены поручика Смирнова, возник роман с
Яном Мокряком, завязка которого произошла намного раньше, но развился он в
местечке, декорированном для романов и для романов типичном - в
Кисловодске.
замуж за одного, но не могла расстаться и со вторым. Да и этот товарищ, с
которым она шла на почту и зачем-то рассказывала ему о Яне и Володе,
вызывает у меня подозрение. Представьте, молодая женщина с удивительно
красивым лицом, что компенсирует ее хромоту после ранения, рассказывает
вам, что никак не может выбрать между двумя - гражданским и военным - и
что обоих по-своему любит.
собой. К тому же Кисловодск, как уже сказано, располагает, он - заповедное
любовное местечко (бывают, знаете, " места для отдыха и курения", а бывают
и " места для коротких романов " - Сочи там или Кисловодск...).
сожалением простилось с товарищем, проводившим ее на почту. Впрочем, через
двадцать пять лет бабушка и Ян поженились, и эта страница ее биографии мне
неизвестна. Про Смирнова известно больше, но это и понятно - все-таки он
стал маминым отцом. Она рассказывала об этом легко, нимало не смущаясь
моральной стороной вопроса. А что? Треугольник так треугольник, и квадрат
мог получиться . Ничего такого... Она вообще серьезных недостатков в себе
Николаев Андрей
Володихин Дмитрий
Мацумото Сэйте
Акунин Борис
Никитин Юрий
Конан-Дойль Артур