не видел. В коттедже четырнадцать комнат, нелепое число. Несмотря на
преклонный возраст, выглядел коттедж достойно. Как столетняя дама, идущая
легкой походкой, несмотря на артрит и негнущиеся колени.
нынешнего века. Остальное добавляли в тридцатых, сороковых, шестидесятых.
Задумывалась "Сара-Хохотушка" как охотничий домик. В начале семидесятых
здесь жила коммуна хиппи. Коттедж не раз сдавали в аренду, но с сороковых по
1984 год он принадлежал Хингерманам, Деррену и Мэри.., потом одной Мэри:
Деррен умер в 1971 году. Купив коттедж, мы добавили к нему самую малость:
установили на коньке крыши спутниковую антенну. Идея принадлежала Джоанне,
но посмотреть телевизор ей практически не удалось.
опавших сосновых иголок. Тут и там валялись ветви. Кусты, растущие по обе
стороны проселка, тянулись друг к другу, стремясь преодолеть узкий разрыв.
Если бы я ехал на автомобиле, ветки бы неприятно скреблись о борта. Я видел
мох, растущий на бревнах коттеджа, и три больших подсолнечника с головками,
похожими на прожекторы, которые выросли сквозь щели между досками маленького
крылечка, со стороны подъездной дорожки. Создавалось ощущение, что хозяева
не забросили коттедж, но на какое-то время определенно забыли о нем.
запах хвои и слабый запах воды. Темный След - одно из самых чистых и
глубоких озер штата Мэн. До конца тридцатых, рассказывала нам Мэри, оно было
куда как больше, но компания "Уэстерн мэн электрик" вместе с заводами в
Рамфорде, производящими металл и бумагу, добились у правительства штата
разрешения на строительство плотины на реке Джесса. Мэри показывала нам
очаровательные фотографии дам в белых платьях и джентльменов в
костюмах-тройках, катающихся по озеру на каноэ. Фотографии эти сделали еще
до первой мировой войны. Мэри указала на одну из женщин, замершую с поднятым
веслом. "Это моя мама, пояснила она, - а мужчина, на которого она
замахивается веслом, - мой отец".
свет, исполни мое желание... В тех снах все мои желания были связаны с
Джоанной.
попытался. Дом-то ведь мой, верно? Куда еще я мог пойти, как не в свой дом,
когда с каждой минутой все темнело, а в не прекращающихся ни на секунду
лесных шорохах чувствовалась порою угроза? Куда еще я мог пойти? Вокруг
темно и одному страшно входить в темный дом (вдруг "Сара" обиделась, что ею
так долго пренебрегали? Вдруг она из-за этого злится?), но ничего другого
мне не оставалось. Если электричества нет, подумал я, зажгу керосиновую
лампу, которую мы держали в кухонном буфете.
Словно мое тело знало о доме что-то такое, о чем понятия не имел мой мозг.
Ветер усилился, от холода по коже побежали мурашки, я не мог понять, с чего
это я так вспотел. Я бежал? Если бежал, то куда? От кого?
поднял руку, чтобы отбросить их, и обнаружил неглубокую царапину на тыльной
стороне ладони, за костяшками пальцев. На этот раз на правой руке.
Случалось, что царапина перекочевывала на левую руку. Я подумал: если это
сон, то откуда такие подробности? С такой четкостью их обычно подмечает
писатель.., но, возможно, во сне все - писатели. Как узнать?
и я понимаю, что вниз мне идти совсем не хочется. Предчувствие беды
наполняет меня, я без труда представляю себе все те опасности, которые могут
подстерегать меня в доме. Бешеный енот, затаившийся в углу кухни. Летучие
мыши в ванной - если их побеспокоить, они начнут с криками кружить над
головой, задевая лицо крыльями. Даже одно из знаменитых Потусторонних
Существ, плод фантазии Уильяма Денброу, может прятаться под крыльцом,
наблюдая сквозь щели за моим приближением.
по-прежнему не слушаются, и, похоже, нет у меня иного выхода, как оставаться
здесь, на пересечении дороги и проселка. Хочу я этого или нет, нравится мне
это или нет, но придется стоять столбом.
и спят), но приближающиеся тяжелые шаги. Я хочу повернуться и посмотреть,
кто идет ко мне, но не могу...
убедить себя, что по возвращении в реальный мир мое тело стало более
послушным. Иногда - нет, практически всегда. - проснувшись, я думал о
Мэндерли.
нездоровое (думаю, что-то нездоровое есть и в повторяющемся сне, мое
подсознание бьет и бьет в одну точку), но я не стану отрицать, что какая-то
часть моего "я" наслаждалась летним покоем, который окружал меня во сне, и
этой самой части нравилась грусть, которую я испытывал, просыпаясь.
Экзотичности этого сна так недоставало мне в реальной жизни, особенно
теперь, когда дорогу, на которой ранее резвилось мое воображение, наглухо
заблокировали.
должен прямо сказать, воспоминаниям этим я не очень-то доверяю, потому что
их вовсе не существовало). И случилось это, когда, проснувшись, произнес в
темноте спальни: "Что-то у меня за спиной. Не подпускайте его ко мне. Что-то
затаилось в лесу, не подпускайте его ко мне". Напугали меня не сами слова, а
голос, которым я их произнес. То был голос человека, который вот-вот уступит
охватывающей его панике, и звучал он совсем не как мой голос.
***
менеджер банка проводил меня к ячейке, упрятанной в залитые люминесцентным
светом катакомбы. Когда мы спускались по ступеням, он заверил меня
(наверное, в десятый раз), что его жена - давнишняя поклонница моего таланта
и читает все мои книги. В десятый раз я ответил, что пора бы и ему попасться
в мои сети. На что он добродушно хохотнул. Видать, мы придумали с ним новый
Банковский ритуал.
Затем, скромненько, как сутенер, приведший клиента к кровати шлюхи,
удалился. Я вставил свой ключ в замочную скважину "В", повернул, открыл
ячейку. Она словно увеличилась в размерах. Оставшаяся коробка с рукописью
забилась в дальний угол, напоминая единственного уцелевшего щенка, который
знает, что его братьев и сестер уже отловили и удушили газом. На светлом
картоне чернели буквы единственного слова:
романе.
до 1997 года из далеких восьмидесятых, и захлопнул дверцу. В ячейке осталась
разве что пыль.
вспомнился этот сон. Дай ее сюда, это мой пылесос.
дрожит, но Куинлэн, похоже, ничего не заметил.., а может, сделал вид, что не
заметил. Наверное, я был не единственным его клиентом, на которого визиты в
"Файделити юнион" нагоняли тоску.
которую я держал в руке (наверное, я мог бы приходить в банк с брифкейсом и
класть в него рукопись, но никогда этого не делал). - Вот на Новый Год и
почитаю.
прежде чем сдать ее в приемный пункт "Федерал экспресс". Оба я писал на
компьютере, поскольку мое тело позволяло мне пользоваться программой
"Ноутпэд". Конфликт возникал лишь в том случае, когда я хотел запустить
шестой "Ворд". Я никогда не пытался писать роман, используя программу
"Ноутпэд", предназначенную для составления коротких файлов, понимая, к чему
это приведет., естественно, я мог составлять кроссворды и играть в
компьютерные игры, если у меня возникало такое желание. Я пытался писать
роман ручкой, но без особого успеха. Без светящегося экрана вдохновение не
приходило.
Содержание разнилось в мелочах: "Вот вам моя новая книга, "Обещание Элен".
Надеюсь, она понравится вам так же, как и мне. А если встретятся
шероховатости, то причина в том, что мне пришлось ужаться на целый месяц.
Так что счастливого вам Рождества и веселой Хануки, надейтесь, что
кто-нибудь подарит вам гребаного пони".
особенно те, кто на службе). Коробку с рукописью я держал в левой руке,
книгу Нелсона Демилля "Школа колдовства" - в правой. Прочитал почти
пятьдесят страниц, прежде чем мой последний неопубликованный роман
перекочевал в руки усталой приемщицы. Когда я пожелал ей счастливого
Рождества, она лишь пожала плечами и ничего не ответила.
Глава 4
составлю ли я ему компанию на Рождество. Не только ему, но всем братьям,
которые собирались приехать с семьями.
Корнев Павел
Контровский Владимир
Каменистый Артем
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Лукин Евгений