Чтение 10–й страницы книги ~Экипаж машины боевой~

подойдет тягач. Все сидели и молчали, каждый думал о своем.

Ко мне подошел Хасан и сел рядом, он прикурил сигарету, я почувствовал
дым от чарса.

-- Ты что, косяк взорвл, Хасан? -- спросил я его.

-- Да. А что? Самое время, по-моему.

-- Ну, давай накуримся, раз так, а то жуть какая-то на душе, сейчас бы
браги всосать пару литров, жизнь эта блядская в трезвом виде ужасна, а по
раскумарке она ужасней вдвойне.

Хасан передал мне забитую сигарету, я затянулся несколько раз, к нам
подошел Качок и сел рядом.

-- Качок, курнешь? -- я протянул ему косяк.

-- Ну давай, курну, почему бы нет.

Качок взял косяк и тоже сделал несколько затяжек, потом передал его
Хасану. Я лбом уперся в пламегаситель автомата и уставился в дуло
подствольника. Сейчас нажать бы вот так на курок, и все, и нет тебя, и нет
этого Афгана, этих проклятых дувалов, трупов, и не слышать бы больше это
сатанинское завывание ветра-афганца.

Хасан стукнул меня по плечу.

-- Нет, Хасан, я не буду, передай Качку, меня накрыло уже. В голову и
так начинают лезть какие-то дурацкие мысли.

За стеной послышался лязг гусениц и гул дизеля, это подъезжал тягач.
Ну, слава богу, подумал я, сейчас закопаем это мясо, и побыстрее отсюда
свалить, ко всем чертям.

Урал с Сапогом принесли девчонку и собирались бросить в общую кучу.

-- Урал, положите ее с детьми, ей лет шестнадцать от силы, дите еще.

-- А какая разница? -- спросил Урал.

-- А тебе какая?

-- Да в общем никакой, -- и они с Сапогом потащили ее дальше.

На Сапога жалко было смотреть, на лице его была маска перепуганного
шизофреника, который вот-вот расплачется.

Я встал и пошел к воротам, ХБшка, стояла колом от пота, солнце палило
во всю силу, а лицо обдувал горячий ветер. Сушняк давил со страшной силой, я
отцепил флягу с водой и глотнул, запрокинув голову, перед глазами открылась
бездонная голубизна неба, и не было видно ни одной тучки, только сплошная
бескрайняя голубизна, и палящий фонарь под названием солнце.

Вдруг со стороны гор появилась вертушка, а за ней еще одна, обе были с
красными крестами. Интересно, откуда это они? С нашего полка вроде нигде не
воюют, соседний полк тоже никуда не выезжал. Неужели разведроту накрыли
где-то?

Подойдя к воротам, я увидел там ротного, который что-то показывал
водиле с тягача.

-- Что, не влазит в ворота? -- спросил я ротного.

-- А, это ты Бережной? Да, подкрылками цепляет.

-- Ну так пусть протаранит одну сторону, лопата у него вон какая, можно
горы таранить.

-- Да, наверное, придется так и сделать.

-- Что за санитарные вертушки мелькают, товарищ старший лейтенант? --
спросил я ротного.

-- Десантура в горах, сегодня утром их туда забросили.

-- Достается, наверное, ребятам в голубых беретах?

-- Да уж, несладко им сейчас. Нас наверно на блок поставят с той
стороны гор. Если ДШБ духов из ущелья выбьет, нам придется их встречать
внизу.

-- Черт, там десантуру молотят, а мы тут говно хороним, -- я сплюнул
загустевшую как кисель слюну.

-- И это тоже кому-то делать надо, и ни чего с этим не поделаешь, --
ответил ротный.

К нам подошел водила с тягача, это был парнишка литовец, звали его
Витаутас.

-- Ну, что будем делать, командир? -- спросил он.

-- Таранить какую-нибудь из сторон, выбирай любую.

-- Нет проблем, таранить, так таранить, -- ответил спокойно Витаутас и
пошел в тягач.

Мы отошли в сторону и приготовились наблюдать за тягачом.

-- Как думаешь, с первого раза протаранит? -- спросил ротный.

-- Да запросто, -- ответил я, и добавил, -- тягач это тот же танк,
только без башни.

Тягач развернулся, опустил лопату, отъехал назад метров сто, и с
разгона шарахнул по краю стены. Поднялась пыль, посыпались глиняные кирпичи,
и ворота стали на пару метров шире. Тягач въехал во двор кишлака и поехал к
колодцу.

Я посмотрел на ротного и спросил:

-- Товарищ старший лейтенант, а может, не будем жечь трупы? Закопаем их
поглубже, и все, чего зря соляру палить, а то этот запах жареного мяса
опять, я когда-нибудь сойду с ума от этого запаха.

-- Ты думаешь, для меня это удовольствие? Я и так уже шашлыки до конца
жизни жрать не смогу. Ладно, пойду скажу, чтоб не жгли. А замполиту надо
доложить, что сожгли. Это же его идея, лично мне все это, как серпом по
яйцам.

Ротный пошел к тягачу, а я побрел на свой БТР, там народу и так хватает
и без меня управятся, я лучше с Туркменом посижу.

Запрыгнув в люк БТРа, я увидел там Хасана.

-- Хасан, а ты чего здесь делаешь?

-- Сижу вот, косяк забиваю. Жду, когда ты придешь, и мы курнем с тобой.

Туркмен вот, тоже захотел раскумариться.

-- А как же виноград, а, Туркмен? Ты ж с виноградом хотел, -- сказал я
глядя на Туркмена.

-- Да какой там виноград. Я ходил в кишлак и насмотрелся там винограда.

-- А ты что, ходил к колодцу?

-- Да, сидеть надоело, и решил сходить посмотреть.

-- Ну и как тебе пейзаж?

-- Уж лучше б я здесь сидел.

Хасан прикурил косяк и подсел к нам.

-- Слушай, Хасан, как тебе лезет этот чарс? -- спросил я Хасана.

-- А тебе?

-- Дак ты же постоянно рядом, и постоянно с косяком, куда ж тут
денешься.

-- А ты не кури, -- сказал Хасан и передал косяк Туркмену.

-- Я б не курил, да вот неохота смотреть трезвыми глазами на твою
обдолбленную рожу.

-- Ну, тогда кури и молчи.

-- Там еще что-нибудь осталось из того, что Серега нам дал?

-- Есть, на три косяка где-то.

-- Хасан, если б у тебя был мешок чарса, ты бы сел, и за пять минут
выкурил бы весь мешок?

-- А ты дай мне мешок чарса, и увидишь.

-- А что толку? Ты его один хрен за раз весь скуришь, а что не скуришь,
сожрешь.

Пока мы болтали, Туркмен сидел и курил, слушая нас.

-- Туркмен, ты что там прибился? Давай сюда косяк, -- я забрал у него
косяк и докурил его сам.

-- Э, вы что это ребята, а где косяк? -- очнулся Хасан.

-- Туркмен скурил, мне только пятка досталась, -- сказал я Хасану.

-- Что, еще забивать, что ли?!

-- Мне хватит, -- сказал я.

-- Мне тоже, --сказал Туркмен.

-- Да пошли вы..., я тогда сам себе забью, --Хасан достал сигарету и
стал потрошить.

-- Хасан, ты когда план начал курить? --Спросил я.

-- Еще до того как родился.

-- А ты Туркмен?

-- После того как родился.

-- Ну а я тогда во время родов.

-- Мужики! -- воскликнул Хасан. -- Приезжайте ко мне после дембеля, я
вам мешок плана дам, там, где я живу, его растет навалом.

-- Нашел чем удивить, -- сказал спокойно я, -- приезжайте ко мне в
Алма-Ату, поедем к моему корешу, он в Чу живет, я вам вагон этой дряни
накошу. Слышали наверно про Чуйскую долину? Хасан прикурил косяк, и сказал
затягиваясь.

-- У нас в Таджикистане план лучше.

-- Хрен тебе, самый хороший план на Чуйской долине.

-- Самый хороший план, это афганский чарс, -- сказал Туркмен, и взял
косяк у Хасана из рук.

-- Туркмен, только не увлекайся, здесь я еще сижу, -- сказал я шепотом
Туркмену.

Туркмен протянул мне косяк со словами:

-- На, Юрик, а то опять скажешь, что я все скурил.

Тут соскочил Хасан, и, ударившись головой о затвор пулемета, сел
обратно, схватившись за голову.

-- Хасан, ты хотел что-то сказать? -- спросил я, и затянулся пару раз.

-- Да... да... дай сюда косяк! Вы оху...ли оба, я себе забил, а тут уже
х...й ночевал, а кто-то вроде не хотел больше.

Хасан забрал у меня косяк и начал курить, глядя на нас по очереди, то
на меня, то на Туркмена.

-- Ну че уставились, хрен вам, вы свое выкурили, -- сказал он.

Мы с Туркменом посмотрели друг на друга и оба "раскололись". Не помню,
сколько я угарал, наверное, минут пять. Туркмен от хохота вообще вылез на
броню, а Хасан сидел, и с деловым видом докуривал косяк.

-- Э-э-э, наши возвращаются, -- крикнул сверху Туркмен.