на свои руки, усмехнулся. - Я майор государственной безопасности, у меня
ромб в петлицах, по общевойсковой иерархии я комбриг. А вы, бывший майор, на
меня кричите. Нехорошо.
Характеристику читаешь, шапку перед вами снять надо. А как вспомнишь про
службу у немцев, - он поднял голову и посмотрел на летчика, - и начинаешь
думать: не ошибся ли ваш командир?
Летчик нравился, хотя в истории его действительно было много непонятного.
задание - создать сеть агентов-диверсантов по Транссибирской магистрали.
Готовили меня тщательно, все, рассказанное мной, правда.
***
немного боялся, что за ночь Лена передумает, откажется от регистрации,
поэтому, едва поздоровавшись, начал быстро говорить, не давая ей вставить
слова. Так как мысли его неотступно крутились вокруг майора и ночного
разговора со Зверевым, Скорин стал в комической форме рассказывать о новом
начальнике, подшучивать над его мальчишескими вихрами, над привычкой без
всякой надобности вставлять в разговор "извините покорно". Удивляясь
разговорчивости Сергея, Лена молча слушала, шла, опираясь на его руку,
изредка поглядывая на его бледное, нервное лицо, и, неизвестно в который
раз, удивлялась, как мало знает этого человека. Оказывается, Сергей
наблюдателен. Она ведь видела Симакова, разговаривала с ним. Сейчас в
рассказе Сергея майор ожил, казалось, шел рядом, вместе с ними, подсмеивался
над собственной персоной.
как подошли к серому, унылому зданию, редкие целые стекла окон были заклеены
крест-накрест бумагой, большинство стекол отсутствовало, вместо них белела
фанера. Скорин дернул дверь, она не открылась, он дернул сильнее. Лена
обратила внимание на нарисованную на стене углем стрелку и надпись: "Вход со
двора", взяла Скорина под руку, кивнула на надпись.
пришло, при твоей-то рассеянности, сделать из тебя разведчика?
двенадцати лет. Они с серьезными лицами наблюдали, как их товарищ в огромных
кирзовых сапогах, ловко подбрасывая ногой чеканку, считает.
губами.
счете семьдесят парнишка поддал чеканку сильнее, поймав рукой, повернулся к
соседу. Тот стоял понуро, медленно полез в карман и достал кусок хлеба.
Победитель схватил хлеб и на глазах у товарищей откусил половину.
сказал:
первой двери сидели несколько человек. Люди держали в руках бумаги, не
разговаривали, не обратили на Лену и Скорина никакого внимания. Скорин
посмотрел на приклеенную к двери бумажку и, взяв Лену под локоть, повел ее
дальше. У двери с табличкой "Регистрация рождения и браков" никого не было.
В комнате молодая женщина, в платке и валенках, что-то варила на
электрической плитке, увидев вошедших, она торопливо закрыла кастрюлю.
разбирала бумаги. - Да вы садитесь. Садитесь, молодожены. - В ее голосе
слышалась наигранная доброжелательность. - Горе, горе кругом. А жить все
равно надо. - Вдруг она замолчала и усмехнулась:
Сергеевич.
бумаги, вышла в соседнюю комнату. Там она протянула бумаги сгорбившемуся над
столом мужчине в пенсне.
подписал, даже не заглянув в документы.
ухитрилась выйти.
мужчина, затем спохватился и сказал:
посмотрела Скорину в лицо. Он, заполняя надвигающуюся паузу, продолжал
говорить. Объяснил, что очень спешит, позвонит завтра, всячески давая
понять, что регистрация брака не меняет их отношений, не накладывает на Лену
супружеских обязанностей. С одной стороны, Скорин, достаточно самолюбивый и
гордый, не хотел брака без любви, союза ради сына, с другой - он не хотел и
простых дружеских отношений. Он не мыслил себя в роли брата либо друга
детства и решил твердо - без боя эту женщину он не отдаст. Как именно
сражаться за любовь, он не знал, ведь реального противника как будто не
было. Работа в разведке приучила его неукоснительно выполнять правило: не
знаешь, как поступить подожди, не торопись. Ждать он умел.
смотрел ей вслед, затем повернулся и, прихрамывая, зашагал в наркомат.
Предстояло ознакомиться с материалами, касающимися личности Шлоссера. Ночью,
отпустив Зверева, майор, не возобновляя разговора о дальнейшей работе в
разведке, попросил Скорина помочь разобраться в деле Зверева, изучить все
имеющиеся материалы о Шлоссере.
Скорин знакомился с личностью барона и его работой, тем тверже становилась
его уверенность, что Зверев стал шахматной фигурой в руках опытного
разведчика. Бывшего летчика использовали, как говорят в разведке, втемную -
он не знал своей истиной роли.
выводов, майор вновь вызвал Зверева. Симаков предложил ему начертить схему
расположения абверкоманды в Таллинне, уточнить некоторые данные.
Целлариус. В доме шесть, это почти напротив - офицерское казино. Здесь на
углу парфюмерный магазин.
остальные вернул.
Ведерниковым. Мы должны взять его без шума.
протянул Скорину, погасил в кабинете свет. Отдернув штору, открыл окно.
ее и вновь прочитал на обороте хорошо известные ему сведения:
Москве, в сороковом попал в опалу. Гитлер считал, что Шлоссер в своих
сообщениях завышает советский военный потенциал.
фотографию, как бы между прочим добавил:
нацистов не может.
не молод, видимо, за пятьдесят, ночь проработал, держится бодрячком, только
щетина на подбородке вылезла.
добавил:
Зверев врет?
поведение в плену, участие в подготовке к побегу. Сначала струсил, стремился
выжить, согласился сотрудничать, а оказался среди своих, совесть
проснулась...
Русанов Владислав
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Василенко Иван
Орловский Гай Юлий