Чтение 10–й страницы книги ~Любовник леди Чаттерли~

Чернели лишь кострища: дровосеки жгли валежник и мусор.

Во время войны сэр Джеффри определил этот участок под вырубку. И
пригорок справа от аллеи облысел и глядел очень сиротливо. Некогда на
макушке его красовались дубы. Сейчас - проплешина. Оттуда виднелась
рудничная узкоколейка за лесом, новые шахты у Отвальной. Конни смотрела
как зачарованная. Вот как вторгается мирская суета в покой и уединение
леса. Но Клиффорду ничего не сказала.

Плешивый пригорок приводил Клиффорда в необъяснимую ярость. Он прошел
войну, повидал Всякое, но не ярился так, как при виде этого голого холма.
И тут же велел его засадить. А в сердце засела острая неприязнь к отцу.

Неспешно Клиффорд взбирался на своей каталке все выше, лицо у него
напряглось и застыло. Одолев кручу, остановился, спуск долог и ухабист,
нужно отдохнуть. Засмотрелся на аллею внизу, четко обозначенную меж
побурелыми деревьями. Вон там ее окружили заросли папоротника, дальше -
красавцы дубы. У подножья холма дорога заворачивала и терялась из виду. Но
сколь изящен и красив этот поворот: вот-вот из-за него появятся рыцари и
изящные амазонки.

- По-моему, вот это и есть подлинное сердце Англии, - сказал Клиффорд
жене, оглядывая лес в скупых лучах февральского солнца.

- Ты так думаешь? - спросила Конни и села на придорожный пенек, не
жалея голубого шерстяного платья.

- Уверен! Это и есть сердце старой Англии, и я его сберегу в
целости-сохранности.

- Правильно! - кивнула Конни. С шахты у Отвальной прогудела сирена, -
значит, уже одиннадцать часов. Клиффорд вообще не обратил внимания -
привык.

- Я хочу, чтоб этот лес стоял нетронутым. Чтоб ничья нога не оскверняла
его, - продолжал он.

И впрямь: лес будил воображение. Что-то таинственное и первозданное
таил он. Конечно, он пострадал: сэр Джеффри вырубил немало деревьев во
время войны. Сейчас лес стоял тихий, воздев к небу бесчисленные извилистые
ветви. Серые могучие стволы попирали бурно разросшийся папоротник. Покойно
и уютно птицам порхать с кроны на крону. А когда-то водились здесь и
олени, бродили по чащобе лучники, а по дороге ездили на осликах монахи. И
все это лес помнит по сей день.

На светлых прямых волосах Клиффорда играло неяркое солнце, на полном
румяном лице - печать непроницаемости.

- Здесь мне особо горько. Так недостает сына, - заговорил он.

- Но ведь лес много старше рода Чаттерли.

- Но сохранили его мы. Не будь нас, не было бы уже и леса. Уже сегодня
бы ни деревца не осталось. И так от былого леса - рожки да ножки. Но ведь
нужно сохранить хоть что-то от Англии былых времен.

- А нужно ли? Ну, сохранишь ты старое, а оно новому помешает. Хотя я
понимаю тебя - видеть это грустно.

- Если не сохраним ничего от прежней Англии, новой не будет вообще! И
сохранять это нам, тем, кто владеет землей, лесами, тем, кому на это не
наплевать!

Разговор прервался на грустной ноте.

- Что ж, сохранишь на несколько лет, - вздохнула Конни.

- Пусть на несколько лет! Большее нам не по силам. Но с той поры, как
мы здесь поселились, я уверен, каждый из нашего рода внес свою малую
лепту. Можно противиться условностям, но должно чтить традицию.

И снова Конни откликнулась не сразу.

- О какой традиции ты говоришь? - спросила она.

- О традиции, на которой зиждется Англия! Сохранить все, что нас
окружает!

- Теперь поняла, - протянула Конни.

- И будь у меня сын - продолжил бы дело. Все мы - точно звенья одной
цепи.

Мысль о звеньях в цепи Конни не понравилась, но она промолчала. Ее
удивило, насколько обезличена и абстрактна его тоска по сыну.

- Жаль, что у нас не будет сына, - только и сказала она.

Он пристально посмотрел на нее. Большие голубые глаза не мигали.

- Я бы, пожалуй, даже обрадовался, роди ты от другого мужчины, - сказал
он. - Воспитаем ребенка в Рагби, и он станет частичкой нас самих,
частичкой Рагби. Я вообще-то не очень придаю значению отцовству. Будет
ребенок, мы его вырастим, и он продолжит дело. Как ты думаешь, есть в этом
смысл?

Конни наконец подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Ребенок, ее
ребенок, был для Клиффорда лишь "продолжателем дела".

- А как же... с другим мужчиной?

- Разве это важно? Неужто нам обоим не все равно? Был же у тебя
любовник в Германии. Ну, и что он значит для тебя сейчас? Почти ничего.
Дело-то, по-моему, не во всяких там интрижках, связях - не они определяют
нашу жизнь. Связь кончается, и все, нет ее... нет! Как прошлогоднего
снега! А важно лишь то, что неподвластно времени. Мне важна моя жизнь, и
все в протяженности и в развитии. А что эти сиюминутные связи? Особенно
те, которые держатся не духом, а плотью? Все как у птичек: раз-два и
разлетелись, большего связи и не стоят. Правда, люди порой пытаются
придать этим связям значительность. Смешно! А важна общность людей на
протяжении всей жизни. Важно жить вместе изо дня в день, а не просто
раз-другой переспать. Мы с тобой вместе, что бы с нами ни случилось. Мы
уже привыкли друг к другу. А привычка, как я разумею, куда сильнее, нежели
всполох страсти. Жизнь тягуча, тяжка и долга, это отнюдь не фейерверк.
Постепенно, мало-помалу люди, живя вместе, начинают сочетаться друг с
другом, как инструменты, звучащие в унисон, хотя порой это так нелегко.
Вот в чем истинная суть брака, а отнюдь не в половой сфере. Точнее,
половой сферой брак далеко не исчерпывается. Вот мы с тобой буквально
вросли друг в друга за время семейной жизни. И если мы будем из этого
исходить, то легко решим и половую проблему, это не сложнее, чем сходить к
дантисту и вырвать зуб. Что ж поделать, раз судьба поставила нас в
безвыходное положение.

Конни сидела и с изумлением слушала мужа. Она не знала, прав ли он.
Ведь у нее есть Микаэлис, и она любит его (или внушила себе, что любит).
Связь с ним - словно развлекательная поездка, бегство из страны унылого
супружества, построенного долгим упорным трудом, страданием и
долготерпением. Очевидно, человеческой душе необходимо отвлекаться и
развлекаться. И грех в этом отказывать. Но беда любой поездки в том, что
рано или поздно приходится возвращаться домой.

- Неужели тебе все равно, от кого родится ребенок? - полюбопытствовала
она.

- Отчего же. Я доверяю твоему природному чутью и скромности. Ты же
ничего не позволишь недостойному человеку.

Она сразу подумала о Микаэлисе! В глазах Клиффорда - он самый
недостойный.

- Но ведь мужчины и женщины могут по-разному толковать, кто достойный.

- Вряд ли. Ты очень внимательна ко мне. И мужчина, крайне мне
неприятный, и половины бы этого внимания не получил. Не верю. Тебе
характер не позволит.

Конни промолчала. Логика - советчик никудышный, какой с нее спрос.

- И как по-твоему: должна ли я потом тебе все рассказать? - спросила
она, украдкой взглянув на мужа.

- Зачем это? Мне лучше ничего не знать... но согласись, мимолетная
связь - ничто по сравнению с долгими годами, прожитыми вместе. И не
кажется ли тебе, что запросы семейной жизни диктуют и сексуальное
поведение? Сейчас важно найти мужчину, раз того требуют обстоятельства. В
конце концов, неужели минутный трепет в постели - главное? Может, все-таки
главное в жизни - год за годом растить в себе цельную личность? И жить
цельной, упорядоченной жизнью. Ибо какой смысл в жизни неупорядоченной?
Если личность твоя разрушается без плотских утех - съезди куда-нибудь,
потешь себя. Если личность твоя разрушается, потому что не познала
материнство, - заведи ребенка. Но и то, и другое - лишь средства, лишь
пути к цельной жизни, к вечной гармонии. И мы к ней придем... вместе -
правда ведь? Нужно только приспособиться к условиям жизни так, чтоб не
повредить, а органично обогатить нашу упорядоченную жизнь. Согласна ты со
мной?

Слова Клиффорда изрядно озадачили Конни. Да, конечно, теоретически он
прав. Но на деле... она задумалась о своей "упорядоченной" жизни с
Клиффордом и заколебалась. Неужто ее удел ниточку за ниточкой вплетать всю
себя без остатка в жизнь Клиффорда? И так до самой смерти? Неужто ничего
иного ей не уготовано?

И так пройдет ее век? Она будет смиренно жить "цельной" жизнью с мужем,
сплетая ровный ковер их бытия, лишь изредка вспыхнет ярким цветком
какое-либо увлечение или связь. Но откуда ей знать, как изменятся ее
чувства через год? Да и вообще, дано ли это знать кому-нибудь? И возможно
ли всегда и во всем соглашаться? Всегда произносить короткое, как вдох,
"да". Она словно бабочка на булавке - среди пришпиленных догм и правил
"упорядоченной" жизни. Выдернуть все булавки, и пусть летят себе все
помехи и препоны стайкой вольных бабочек.

- Да, Клиффорд, я согласна с тобой. Ты прав, насколько я могу понять.
Только ведь жизнь может и иначе все повернуть.

- Ну, пока не повернула. Значит, ты согласна?

- Согласна. Честное слово, согласна.

Откуда-то сбоку вдруг появился коричневый спаниель; подняв морду,
принюхался, коротко и неуверенно взлаял. Быстро и неслышно выступил вслед
за псом человек с ружьем, решительно направился было к супругам, но,
узнав, остановился. Молча отдал честь и пошел дальше вниз по склону. Это и
был новый егерь. Конни даже испугалась, так внезапно и грозно он
надвинулся на них с Клиффордом. По крайней мере, ей так показалось -
вдруг, откуда ни возьмись, ураганом налетела опасность.