над тем, что осталось, трудился человек с ломиком.
белоснежную простыню, тщательно примериваясь перед каждым ударом, наносил
глыбе повреждение за повреждением.
вырубленной на опорах похабщины. Озадачивали, правда, возраст и внешность.
Приятный такой старичок, только вот одет не по-людски... На тех, что
исписывают стены, решительно не похож. Хотя, с другой стороны, на субъектов,
ломающих все из хулиганских побуждений, старичок тоже похож не был - но вот
ломает же! И как-то странно опять же ломает - такое впечатление, что безо
всякого удовольствия...
престарелому нарушителю.
мелькнул испуг.
обрывки милицейской формы. (Рост - сто шестьдесят пять - сто семьдесят;
телосложение - худощавое; волосы - прямые, седые; глаза - голубые, круглые;
лоб - высокий, узкий; уши - малые, прижатые; нос - прямой... Усы, бородка...
Ломик держит в левой руке. Возможно, левша...)
портрета, Василий на минуту потерял его из виду в целом и был несколько
озадачен, обнаружив, что старичок смотрит на него уже не с испугом, а скорее
с мягкой укоризной.
улыбкой. - Опять со мной никто разговаривать не будет... Давно прибыли?
хулиганство и вандализм? Больно уж раскованно и любезно повел себя старичок.
Чуть ли не с хозяйским радушием...
вами не будет разговаривать?
А вы, я смотрю, из милиции?
обрывки формы, суровый официальный вид. - Так что вы тут делаете?
объяснений, причем подробных... А подробно объяснять на пустой желудок -
это, знаете ли... Словом, давайте начистоту: с булыжником этим я, конечно,
погорячился. Сложный оказался камушек, непростой... - И старичок с досадой
звякнул ломиком по неровному стеклисто-мутному сколу, - А вы, я смотрю,
мужчина крепкий... Причем учтите: кроме меня, вам здесь никто разъяснений не
даст, а мне терять нечего - мне теперь из-за вас так и так бойкот объявят...
Короче, чисто деловое предложение: вы сейчас берете этот ломик и доламываете
то, что я начал. Дальше вместе пообедаем, ну и заодно попробуем развеять
какие-то ваши недоумения... Соглашайтесь! Предложение, мне кажется, самое
для вас выгодное.
старичка орудие разрушения.
подбодрил тот.
была... От летающей тарелки отломал...
старичок. - Это же невозможно!
ума по такой вот каменюке - та вдребезги...
Стукните-стукните! Я посмотрю, как это у вас получится с первого раза!
Ничего себе шуточки! - возмущенно продолжал он. - Ударил разок - и
вдребезги! Я второй год здесь живу - о таком даже и не слышал!
удар. Кривой несподручный ломик с хрустом воткнулся на десяток сантиметров,
брызнули мелкие осколки.
вечера!
ломик. - Это товарищ ее с первого раза разнес, а я - то что?
ломик, вынул и далее, убавив силу, принялся долбить упорно и мерно. Старичок
тем временем, хмурясь, ходил вокруг глыбы, ощупывал ее, осматривал, чуть ли
не обнюхивал.
напряженка... О! По-моему, где-то здесь. Послушайте, э... - Он обернулся к
Василию, и на лице его отразилось некоторое смятение. - Ради Бога, извините,
- сказал он. - И сам не представился, и вашего имени не спросил. Как вас
зовут?
меня просто дедком. Или дедом. Я уже к этому привык... Будьте любезны,
Василий, стукните вот сюда! Есть у меня подозрение, что тут-то она и
прячется...
Безрезультатно. Он повторил удар - и глыба, крякнув, распалась натрое.
поздравляю вас с обедом! А вот, кстати, и он...
пространство между опорами, прямиком к ним катилась "мусорка" -
черно-фиолетовая, глянцевая, похожая на гигантскую мокрицу.
восстановил события совершенно правильно. Так оно все и было: добежав до
скругления опоры, Ромка метнулся за угол и как раз угодил в первое пятно.
Именно в первое, а не во второе, куда потом вослед за пушистым жуликом
шагнул очертя голову сам Василий.
подвихнулись, тело же продолжало стремиться вперед, так что в итоге Ромка с
маху грянулся об пол. Застучала, кувыркаясь по покрытию, оброненная в полете
кувалда - и все стихло...
широко раскрыв глаза, вскинул голову. Увиденное его озадачило. Он находился
в довольно обширном помещении, по которому беззвучно и неспешно
перекатывались цветные волны неяркого приглушенного света.
батарея вертикальных светящихся труб самого разного диаметра. Одни просто
тлели, а другие пульсировали, бросая на пол и стены цветные блики, причем
каждая в своем ритме.
высоко ли уходят эти самые трубы, и выяснил, что потолка в помещении нет
вообще, но пространство вверху густо заплетено какой-то мерцающей паутиной,
в которую и ныряют светоносные стволы, уходя, надо полагать, куда-то в
бесконечность. Сквозь паутинчатый туман можно было, впрочем, различить, как
они там, в высоте, изгибаются, раздваиваются, некоторые даже делают петлю и
идут обратно...
Трубы были как из стекла. От одних веяло теплом, иные поросли светло-серой
шерсткой инея... Особенно впечатляла одна колонна - массивная, сотрясаемая
изнутри биением синеватого мутного сумрака, но до нее было не достать...
Ромка повернул инструмент стержнем вперед и осторожно потыкал ту, что
поближе, тлеющую вишневым Оболочка ее оказалась довольно упругой, причем на
месте тычка возникало темное пятно, исчезающее секунд через пять.
спохватился и встревоженно оглядел помещение. Оно было не квадратным и даже
не круглым, а вообще фиг знает каким. Стены его, насколько об этом можно
было судить при таком освещении, имели знакомый соломенный оттенок и были
кое-где оплетены черными и серыми кабелями.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Круз Андрей
Круз Андрей
Корнев Павел
Грабб Джеф