на какие шиши тот очкастый шизик "жигуль" себе отхватил? То-то. Сам греб
деньги лопатой, а мне по какой-то дохлой пятерке в день отстегивал. Ну не
мерзавец?
моя фортуна, крепко подвела. Случилось это в середине февраля.
помню. Память мне тогда отшибло напрочь. Но это все потом, после матча,
поначалу же все шло как нельзя лучше.
уже был, и я враз заприметил подходящий объект. Внизу, через два ряда от
меня, расположилась группа бритоголовых парней. Они лакали пиво и громко
гоготали, предвкушая удовольствие от предстоящей игры. Я напряг слух и
прислушался. По нескольким оброненным фразам я понял, что болеют они за
команду, которая обречена на поражение. Они-то мне и нужны, обрадовался я,
лишь бы у них бабки при себе имелись.
удочки. Поначалу дело не шло: эта молокосня явно не желала ввязываться в
подобные авантюры. Пару раз меня круто осаживали, дипломатично советуя не
совать нос куда не следует, а также наведаться к такой-то матери и еще
кое-куда, куда поезда не ходят и самолеты не летают. Я скромно молчал,
понимая, что объект должен созреть. У меня был принцип: никогда никому не
навязываться; рано или поздно объект клюнет и попадется мне на крючок. А
пока -- терпение и еще раз терпение.
сонно, без энтузиазма и спортивного задора. Но меня не проведешь, я-то знал,
что самая игра начнется на последней десятиминутке второго периода. А
покамест я подготавливал почву, разыгрывая из себя заядлого болельщика: орал
благим матом, свистел во все десять пальцев, предрекал поражение неугодной
мне команде, сыпал двусмысленными репликами, а сам тем временем косился не
на поле, на которое мне было глубоко наплевать, а на тех бритых оболтусов,
что рассиживались перед моим носом и чьи карманы я собирался сегодня изрядно
почистить.
"МК", игра оживилась. Наш голкипер (так, кажется, его называют? или я что-то
путаю?) -- итак, наш голкипер пропустил две банки подряд. Это-то и послужило
поворотным пунктом в настроениях моих потенциальных партнеров по пари.
пятьсот штук.
решив исход поединка. Я выиграл. Впрочем, иначе и быть не могло.
свистка мои бритоголовые партнеры начали артачиться и попытались улизнуть,
общественное мнение вынудило их отстегнуть причитающуюся мне сумму. Правда,
у них наскреблось только четыреста штук, но я милостиво скостил им
недостающую сотню. Можно сказать, великодушно швырнул ту сотню в их наглые
бритые рожи. Все шло как по маслу, лучшего и желать было нечего.
понравилось, как косились на меня потерпевшие. Нехорошо, прямо скажем,
косились, по-гнусному. Недоброе у них было на уме, это я сразу просек.
Рисковал я, что и говорить, ну да ведь риск -- дело благородное, тем более,
когда свеженькие четыреста штук душу прогревают аж до самых печенок.
красиво обул. Я сразу смекнул, что дело пахнет керосином. Прямо-таки воняет.
слабаков. Они оттеснили меня с тротуара и окружили плотным кольцом. Зенки их
так и сверкали, мрачно ощупывая мою одинокую персону, а кулаки (цельных
шестнадцать кулаков против моих двух!) уже начали сжиматься, готовясь к
расправе. Да-а, попал я в переплет, ничего не скажешь. В самое что ни на
есть дерьмо.
прямо мне в морду и прогнусавил:
этими бритыми козлами все равно что просить взаймы у мумии Тутанхамона.
все равно играет, а? Играет, по роже твоей вижу.
Крутой не крутой, а носы отшибать обучен.
бравадой, хотя лично мне было отнюдь не до смеха. Как бы самому нос не
отшибли.
восьмерки прошел. -- Коли сам отдашь, уйдешь по-хорошему.
своем выступлении. Рожи у всех восьмерых перекосило от злости, зенки
налились кровью.
одна зараза пришла на помощь, осадила бы подонков! Как же, дождешься от них!
Прохожие шли мимо, демонстративно отворачиваясь от меня, некоторые начинали
проявлять вдруг жгучий интерес к астрономической науке, до посинения пялясь
в морозное небо, а кто-то просто сворачивал в сторону, завидя нашу
живописную группу.
пальцами прямо перед моим носом, и злорадно скалился. Подготовка к мордобою
велась по всем правилам. И-эх, была не была, решил я с отчаянием
утопленника, пропадать, так с музыкой! Уж двоим-троим я точно смогу
настучать по их вонючим лысинам, а там -- будь что будет. Один хрен морду
разобьют, так пускай и им тоже кое-что перепадет.
оказались ребята, с трухой в нутре: грохнулись оба на снег и затихли. Но на
большее у меня времени не хватило. Вижу, целится бритый бугай своим
кувалдометром мне точно промеж глаз. Я и пикнуть не успел, как хрустнуло у
меня что-то в мозгу, в глазах помутнело, зарябило. Чувствую -- проваливаюсь
в какую-то нирвану, парю, можно сказать, в космическом эфире и потихоньку
обалдеваю. А напоследок напоролся щекой на чей-то сапог, потом еще раз, уже
зубами -- и присмирел окончательно. Отключился, словом.
трясет меня за плечо. Сознание возвращалось медленно, какими-то дикими
рывками, словно с жуткой похмелюги. Голова раскалывалась от боли, распухший
язык едва ворочался в густой липкой каше, заполнявшей мою ротовую полость,
да и вообще было мне как-то не по себе.
суетится с пяток сердобольных прохожих. Вот мерзавцы, подумалось мне в тот
момент, где ж вы были, гады ползучие, когда меня те бритые уроды метелили?!
Морды свои холеные на сторону воротили, мол, моя хата с краю, каждый сам за
себя, сам в дерьмо по уши влез, так сам из него и вытаскивайся -- а
теперь-то, когда бритых голов и след простыл, обступили меня тесной гурьбою
и зенки свои лживые к небу закатывают при виде эдакого гнусного попрания
моей личности. Это как же называется, а? Харя моя, можно сказать, треснула
вдоль и поперек, того и гляди, последние мозги вытекут, а из зубов если два
целых на всю ротовую полость наберется, крупно, считай, мне повезло. И что
же получается? Эти так называемые прохожие, любовью воспылав к ближнему
своему (ближний -- это я), норовят мне еще гадость какую-нибудь ввернуть, да
похлестче, похлестче, типа: "Во, смотри, да он еще шевелится!" либо "Ничего,
парень, люди и без зубов живут", или, например, "Дешево отделался, приятель,
могли вообще башку оторвать". Словом, ободряли меня как могли, пока я не
приободрился настолько, что смог выразить им свою искреннюю благодарность за
сочувствие и своевременную помощь:
до зеркального блеска. Достали вы меня...
ровно столько, сколько требуется для соблюдения приличий, -- и быстренько
разбежались. Словно языком их слизнуло, всех до единого.
сильной пьянки. Пощупал пальцами распухшие десна и затосковал. Да-с, доложу
я вам, зубы мне проредили капитально. Профессионально сработано, ничего не
скажешь. Это уж как пить дать. Но совсем я хреново себя почувствовал, когда
обнаружил, что меня начисто обчистили. Бабки исчезли все до копейки: и те
четыреста штук, что я заработал сегодня, и те пол-лимона, что я прихватил с
собой из дому для заключения пари. Словом, пролетел я с оглушительным
свистом. Кстати, завтрашнего "Комсомольца", с которым я приперся в эти
дурацкие Лужники, тоже не оказалось. Это последнее обстоятельство меня
почему-то смутило.
злосчастной своей судьбе, о превратностях жизни, о проблемах нынешней
молодежи, о том, во сколько мне обойдется восстановление моих жевательных
функций -- и так мне жалко себя стало, что я аж зарыдал.
уж тут выбирать не приходится. Словом, подвел я итог своей
финансово-коммерческой деятельности за последние дни и понял, что все в
общем-то не так уж и хреново. Кое-какие сбережения, сокрытые от Светки, у
меня все же остались. Подумал я подумал, и решил: все, баста, хватит дурака
валять, морду свою под кулаки чужие подставлять, чай, морда у меня одна, а
кулаков всех и не перечтешь. Займусь-ка я, пожалуй, честным бизнесом, пойду
к Лене Голубкову в партнеры. На дом в Париже я, конечно, не потяну, потому
как кишка тонка, да и на хрена мне этот дом сдался, ежели мозгами-то
пораскинуть, а вот на "жигуленок" поднакопить можно, это уж точно.