называлось модернизмом, на фрагментаризм, на ф_о_р_м_ы:
политические, эстетические, мировоззрительные формы, на
направления, левые и правые, на споры направлений...
теорий, гекатомбы человеческих существовании, вступление новых
поколений), жизнь тем временем шла своим чередом и накопила
множество полувекового материала, горы нового неназванного
содержания, из которого не все охватывается старыми формами
(политическими, эстетическими, левыми, правыми и пр. и пр.), а
часть, самая живая, остается еще без обозначения; как сознание
ребенка. И жалки те, кто хранит верность бесполезной косности
старых определившихся принципов, соперничеству идей и велениям
былой, на пустяки растраченной новизны, а не смиряется перед
простодушием и младенческой неиспорченностью свежего, едва
народившегося, векового содержания. Надо было именно перестать
принимать во внимание привычное, установившееся и в своем
значении сплошь такое фальшивое, надо было душе с ее совестью,
способностями познания, страстью, любовью и нелюбовью дать
право на полный, давно назревший переворот, который перевел бы
ее из ее неудобной, вынужденной скрюченности в более
свойственное ей, свободное, естественное положение.
Живаго"".
* Евгений Пастернак. К читателю *
OCR: Пастернак Б.Л. Доктор Живаго: Роман. М.:, Кн.палата, 1989
стал источником самой разнообразной критической литературы на
всех языках мира. В связи с его публикацией в "Новом мире"
(§§1-4, 1988) эта литература начинает быстро пополняться
отечественной критикой. Поразительно разнообразие трактовок
этого произведения, написанного с намеренной стилистической
простотой. Недаром один из читателей написал в "Огонек", что
затратил много усилий, пытаясь даже читать между строк, и при
этом не обнаружил ничего, способного послужить причиной
многолетнего запрета, наложенного у нас на "Доктора Живаго".
Тут возразить нечего.
политическом споре. Он ставил себе совсем иные --
художественные -- задачи. В этом причина того, что, став
вначале предметом политического скандала и небывалой
сенсационной известности, книга постепенно превратилась в
объект спокойного чтения, любви, признания и изучения.
самых духовно близких Пастернаку европейских писателей XX
века, это человек, который пишет с натуры. Его цель --
неискаженно передать, как он сам воспринимает события внешнего
мира. Пластически воплотить, преобразить эти события в явления
мира духовного, мира человеческого восприятия. Дать этим
событиям новую, в случае успеха длительную жизнь в памяти
людей и образе их существования.
книге инсценировки. Это заблуждение. Зачем они ей? Забыли, что
единственное, что в нашей власти, это суметь не исказить
голоса жизни, звучащего в нас.
никаким умением говорить неправду не покрыть. Книга -- живое
существо. Она в памяти и в полном рассудке: картины и сцены --
это то, что она вынесла из прошлого, запомнила и не согласна
забыть".
однажды удавшийся и все еще без конца удачный замысел
воображения... Он служит поэту примером в большей еще степени,
нежели натурой и моделью".
древних, насущных задач человеческого сознания. Тысячелетиями
повторяется, что не хлебом единым жив человек, но и всяким
словом Божьим. Речь идет о живом слове, выражающем и несущем
жизнь.
животрепещущий интерес, главным образом благодаря
художественному гению Льва Толстого. В дополнение к этому
Достоевский многократно утверждал, что если миру суждено
спастись, то его спасет красота.
приводит это положение к форме общественно-исторической
закономерности: "Я думаю, -- говорит в романе Н. Н. Веденяпин,
-- что, если бы дремлющего в человеке зверя можно было
остановить угрозою, все равно, каталажки или загробного
воздаяния, высшею эмблемою человечества был бы цирковой
укротитель с хлыстом, а не жертвующий собой проповедник. Но в
том-то и дело, что человека столетиями поднимала над животным
и уносила ввысь не палка, а музыка: неотразимость безоружной
истины, притягательность ее примера.
нравственные изречения и правила, заключенные в заповедях, а
для меня самое главное то, что Христос говорит притчами из
быта, поясняя истину светом повседневности.
что она значительна".
стилю, много существенных, далеко не сразу понятных
наблюдений. В частности, из него следует, что красота, без
которой мертво даже самое высокое нравственное утверждение,
это свет повседневности, то есть именно та правда жизни,
которую ищет и стремится выразить художник, лирик по
преимуществу.
историческое сознание людей. А символичность жизни, иными
словами, возможность записать, выразить ее знаком, символом,
объясняется тем, что жизнь -- значительное, содержательное,
осмысленное явление.
Пастернака, исполнением пожизненно лелеемой мечты. С 1918 года
он неоднократно начинал писать большую прозу о судьбах своего
поколения и был по разным причинам вынужден оставлять эту
работу неоконченной. За это время во всем мире, и в России
особенно, все неузнаваемо изменилось. В ответ менялись
замысел, герои и их судьбы, стиль автора и сам язык, на
котором он считал возможным говорить с современниками.
Совершенствуясь от опыта к опыту, текст следовал душевному
состоянию своего творца, его ощущению времени. На страницах
писем и рукописей, исписанных четким, одухотворенно летящим
почерком Пастернака, постоянно упоминается работа над прозой.
стихотворений, Пастернак написал несколько новелл, из которых
была напечатана только "Апеллесова черта". Вскоре автор
перестал считать удачной не только эту новеллу, но и ее
манеру, замысел, подчиненный тогдашнему пониманию задач
искусства. Эти мысли высказаны им в короткой повести "Письма
из Тулы". Новые взгляды Пастернак стремился воплотить в
начатом тогда же романе. Посылая его отделанное начало
(примерно пятую часть) редактору и критику В. Полонскому, он
писал:
внешне общий со всеми; но роковое своеобразие загоняло меня в
тупик, и я раньше других, и пока, кажется, я единственно, --
осознал с болезненностью тот тупик, в который эта наша эра
оригинальности в кавычках заводит... И я решил круто
повернуть. Я решил, что буду писать, как пишут письма, не
по-современному, раскрывая читателю все, что думаю и думаю ему
сказать, воздерживаясь от технических эффектов, фабрикуемых
вне его поля зрения и подаваемых ему в готовом виде,
гипнотически и т. д. Я таким образом решил дематерьялизовать
прозу..."
упоминает о продолжении и развитии сюжетных линий романа.
Появляются прозаические (1922 год), а затем -- стихотворные
главы романа "Спекторский" и "Повесть", в начале которой
читаем:
этой повести, и в начале революции кое-что попало в печать.
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Вронский Константин
Конан-Дойль Артур
Маккэфри Энн