воле божией. Если сейчас на твою голову опустятся святые ангелы, они внушат
тебе то же самое, что говорю я!
требовал, чтобы я вручил ему престол сразу же... Покойный родитель просил
меня царствовать хотя бы пять лет.
ночь... Я не стану присягать тебе. Не стану!
русские революции, гибель династии, потерю детей и внуков. Наверное, в тихом
Копенгагене ей, уже глубокой старухе, часто потом мерещилась эта сцена в
церкви Ливадии. Она так и не уступила сыну! Но ей пришлось умолкнуть перед
батальоном лейб-гвардии полка Преображенского, который (верен своему
командиру) вступил под сень храма, где грызлись "помазанники божий", и этот
батальон первым присягнул Николаю как императору (Николай II считал себя
позже обязанным своему батальону за доставление короны и до самого конца
царствования оплачивал из своего кармана все долги Преображенских
офицеров.), а следом пошли целовать иконы и все прочие... Но даже в кольце
штыков Мария Федоровна не присягнула сыну!
нарекли Александрой Федоровной. Духовник дворца в своей речи обмолвился и
назвал Алису "даромшматской" принцессой. Владимировичи, рожденные от
матери-лютеранки, смеялись даже со злобой, скрывавшей их вчерашнее
огорчение:
объявив по-русски:
изветы. Александр III быстро разлагался, а лицо его после бальзамирования
приобрело звероподобный вид. Пришла черноморская эскадра, на шканцах
броненосца "Память Меркурия" (под тентом из Андреевского флага) поставили
гроб и отплыли в Севастополь. Шторм кончился, не качало. Алиса твердила
Николаю:
отходил от Севастополя; Мария Федоровна, стоя возле окна, билась лбом в
забрызганное дождем стекло.
тобою свадьба! Откройте гроб, я хочу его видеть...
страну, жившую надеждами на будущее. Вот и первопрестольная! Здесь Николаю
II предстояло сказать речь в Георгиевском зале Московского Кремля, а
говорить-то с людьми он не умел, панически боялся многолюдства. Нашелся в
свите опытный человек - подсказал, как поступать в таких случаях:
кладете на дно своей шапки. А шапку надели на голову. Затем вы шапку,
естественно, снимаете. Держа ее перед собой, поглядывайте в шапку, читая.
наполнялся королями и принцами, делегациями и посольствами, съезжавшимися к
погребению Александра III, и в сцене его похорон как бы определился стиль
будущего царствования. Провожали покойника с беспардонным цинизмом, а
хаотичность церемонии была поразительной. Никто не знал своих мест, все
перепуталось. Слышались разговоры, шутки и неуместный хохот; из рядов
погребальной процессии кавалеры раскланивались с дамами, занимавшими балконы
в домах. Под конец траурная церемония обратилась в Панургово стадо, и это
стадо валило через Неву, совсем забыв про покойника, а тем более о молодом
императоре, понуро плевшемся за гробом. Возглавляли же кавалькаду два
питерских мясника, которым по ритуалу следовало идти далеко впереди
катафалка. Один мясник был одет в черные рыцарские латы, дабы выражать
печаль по умершему царю, а другой шел в светлых латах, демонстрируя радость
грядущего царствования. Как символам смерти и жизни, им нельзя было
сближаться! Но в общей неразберихе рыцарь печали и рыцарь радости сошлись
бок о бок:
растибрили... Тебе не предлагали из-под полы?
издревле привыкли разделять общество с живыми врагами царизма, -
уродливейший парадокс самодержавной власти! В столицу нахлынули
монархические депутации из губерний, Николай II, чтобы не возиться с каждой
отдельно, велел всех монархистов, как баранов, загонять толпой в
Николаевскую залу.
надо и не надо. Придворные шутники острили: "Наш император уже тихо
тронулся..." Между тем дня не проходило, чтобы у нежной Аликс где-нибудь не
побаливало. То здесь кольнет, то там ее схватит, то ей воздуху не хватает.
руках таскают из комнаты в комнату. Лейб-медики удивлены - женщина не
больна, но она и не здорова; ходить может, но она, черт ее побер-и,
почему-то решила, что ходить неспособна... 14 ноября невеста все-таки встала
- был день ее свадьбы! Николай II отреагировал на это событие скромно:
"Спать завалились рано, т. к. у бедной Аликс снова разболелась голова!" Зато
жена писала в дневнике восторженно: "Наконец, мы навеки скованы, и, когда
здешней жизни придет конец, мы опять встретимся на другом свете, чтобы вечно
быть вместе.
сокровище!
губами...")". Экзальтацию своих чувств она покрывала налетом мрачного
мистицизма, и этот налет, словно патина на старинной бронзе, придавал
молодой женщине что-то нежилое, мертвенное, почти загробное. Характер ее в
общении с людьми раскрылся мгновенно - узколобая и нелюдимая эгоистка,
живущая лишь ради себя и своих страстей, она привезла из Германии презрение
к русскому народу, который искренне считала народом варварским и
недоразвитым; императрица заметила в православии лишь языческие пышности, а
церковные формы религиозных обрядов, казалось ей, служат единой цели -
восхвалению самодержавной автократии. "Я так хочу, - капризничала она. - А
этого я не хочу. Но если я хочу, значит, так надо. Правда - это только то,
чего мне хочется!" К сожалению, эта злобная фанатичка обладала сильной волей
и хваткой памятью, что и доказала в занятиях русским языком. Лектрисса
Шнейдер не могла нарадоваться своей ученицей, когда Аликс вписала в дневник
мужа первые стихи по-русски:
большое влияние - Победоносцов, Плеве, Витте, Столыпин, Штюрмер и... жена!
Фредерикс таким монстрам даже отказывал в аудиенции, говоря им откровенно:
государю..."
полка, Алиса пожелала, чтобы Саня Орлов командовал этим полком, и Николай II
уступил ее просьбе. В это время царица была стройной, хорошенькой женщиной,
пышноволосая и синеглазая, с длинными черными ресницами, и никто бы не
догадался, что за такою приличной вывеской таится скопище злобных истерик,
мистики и ненависти... Один видный русский сановник случайно заехал в
Дармштадт, где имел немало старых, знакомых, и разговор у них, естественно,
зашел о молодой русской государыне:
нашей сумасшедшей принцессой еще наплачетесь.
России всего того, что тут творилось под крышею дворца наших гессенских
герцогов.
души и нервов - общение с германским черносотенцем Давидом Штраусом, в
котором она видела "мессию", искалечило ее жизнь и ее психику.
престола беспокойно озиралась по сторонам, словно желая знать - где тут
апостолы? Кто станет ее пророком "от небесного откровения"?..
7. НЕЧИСТАЯ СИЛА
деловито занял пустовавшую избу. Никто и не думал, что под отчий кров
вернулся сын бывшего волостного старшины... На высоком лбу его краснела
шишка - застарелый след удара, полученного в кабацкой сваре, а шишку он
закрыл длинными прядями волос. Покрытый оспинами нос выступал далеко вперед,
похожий на иззубренное лезвие топора. Кожа лица была морщинистой и
Акунин Борис
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Березин Федор
Лукин Евгений
Смит Кордвейнер