Великий Рим... а Рим падет... Они проклянут не тех цезарей, которые
превратили Рим в гнойную опухоль, а того последнего, жалкого и невинного
властителя, при котором разразится катастрофа!"
наконец Нерон.
писем, отнятых у мертвецов. Но ты попросту сократил одни письма и соединил с
другими. И получилось последовательное течение нашей жизни, не более. А итог
нужен, ты прав. Я твой учитель, я приду к тебе на помощь. - И, помолчав,
Сенека начал: - "Луцилий, вчера я вспомнил свои письма к тебе. Как стыдно!
Неужто совсем недавно я был таков? Что делать философу во всей грязной каше?
Нет, покой, только один покой дает нам возможность размышлять об истине... А
так ли поступает Цезарь, и кого они еще убьют вместе с Тигеллином - не все
ли равно? Думай о настоящем. Будущим распорядишься не ты".
его жаль. Но если бы они его не убили - разве итог его жизни был бы иной?
Нет, Луцилий, смерть поджидает всех: и нас, и палачей наших. Всем придется
сбросить эту временную телесную оболочку, чтобы вернуться в дом свой. С
восторгом я ощущаю, как старость проникает сквозь оболочку моего тела, ведя
за собой вооруженную смерть. Близится дом... И я не позволю скорби исказить
открывшуюся мне гармонию".
продолжал:
крат труднее... Будем же думать не о теле, которым легко распоряжаться
властителям мира, но о душе и вечности, им неподвластной. Тогда до конца
постигнешь слова древних: "Кто борется с обстоятельствами, тот поневоле
становится их рабом". На прощание прими от меня в дар слова философа: "Мы
учим не терять". А нужно учить: "Будь счастлив, все потеряв". И еще: "Все
заботятся жить долго, но никто не заботится жить правильно".
читал о гармонии... среди горы трупов... Гляди... лежат... повсюду: мама...
Поппея... Октавия... там Британик... А это - Лукан, Пизон... Там - актер
Мнестр... Тысячи!..
с перерезанными венами. И капала кровь...
высокой трагедии. Опомнись, учитель! И подумай: величайший моралист воспитал
величайшего убийцу... Да это комедия, Сенека! Смешная до колик!
он кричал: - Только любви! С детства!
благопристойным словам, к жалкой вашей морали!.. Но я открою тебе тайну: я
давно отвергаю ваш мир! Благонамеренный, сытый мир! Знаешь ли ты, старик,
как становятся богом? Я рос как все смертные: заброшенный мальчик, жаждавший
любви. Как я хотел, чтобы ты любил меня, мой учитель. И ты говорил, говорил,
что любишь. Но я уже тогда знал: лжешь! Любовь - это солнце! А ты - ледяной
старик. Нет, ты любил не меня, а свое орудие... свою будущую власть! Как я
мечтал о любви матери... И вот однажды не вовремя я зашел в ее покои. Я
увидел ее бесстыдные голые ноги...
спина мужчины на ложе...
не мог наглядеться! Она не сразу увидела меня. Наконец - увидела! И вопль!
Ненависть! В тот день я понял: моя мать меня не любит. Но я уже не мог
забыть - яростное солнце на запрокинутом женском лице! Так я узнал, какое
лицо бывает у женской любви... Я захотел этой любви - к себе. Я заговорил с
тобой, учитель, о любви женщины. Ты сказал: женская любовь дешева, ее можно
купить и тем преодолеть, чтобы очистить душу для подлинной духовной любви, а
потом как-то незаметно...
должна была дать мне солнце! Она дала мне торопливые содрогания и стыд! Но я
не мог жить без любви! Я видел, в какой восторг повергает толпу пение и игра
на кифаре. И я научился играть и петь. Но недостаточно, чтобы меня за это
любили. Я пришел в отчаяние: мне не познать солнца!.. Но вот однажды я
увидел ее. Это была подруга матери. Она шла темными коридорами дворца,
величавая богиня с гордым лицом. И тут мне пришла в голову мысль... На
следующий день...
колонны навстречу ей шагнул юноша. И смертный ужас на лице женщины, когда
она увидела нож.
богиню... отдаться! И... и вот тут... в проклятиях... в ее содроганиях,
слезах... в ее ненависти я ощутил... Это было солнце... Но совсем другое...
И я с трудом удержался, так мне хотелось заколоть ее... от восторга! И вот
тогда-то я понял: когда орел когтит добычу, то в муках плоти, трепещущей в
когтях, рождается... да, да - тоже любовь! Но ни с чем не сравнимая - любовь
казни! Любовь жертвы к палачу! - Нерон был в безумии: глаза сверкали,
срывался голос. - И когда Британик упал замертво, я вновь почувствовал... Я
смотрел на всех вас: гордая мать и лгущий учитель - все вдруг соединились...
Моя воля простиралась безгранично - и все ваши воли лежали ниц! Кто раз
вкусил эту беспредельность своей воли, тот может идти только вверх! Вверх!
Вверх! Я дышал воздухом гор. Там нет смертных. Кто раз познал, что такое
быть богом... Кровь! Кровь! Все мало!.. И весь римский народ для меня как та
женщина, которую я насиловал с ножом в руках! Однажды я сожгу этот ваш
Вечный город и прокричу свое проклятие!
Гогоча, дьявольскими прыжками понеслись они вокруг Сенеки.
оказываются живыми, а ты, живой, мертв!
попятился назад в ужасе. - Тигеллин идет! Дорогу Тигеллину...
Почему ты молчишь, Сенека? Почему ты не смотришь на Тигеллина? - И Нерон
схватил Сенеку за горло. Белые от бешенства глаза уставились на старика. -
Ты видишь Тигеллина? Видишь Тигеллина, старый ублюдок?
видит Тигеллина. Что ж ты теперь будешь делать... не увидев Тигеллина? Как
без него тебе жить? Точнее - умирать?
пробыл в Риме одну ночь - Тигеллин был удавлен на рассвете, я не простил ему
маму. Ты ведь знал, Сенека, что его нет... - шептал Нерон. - И я знал, что
ты знаешь. Я ведь для нас его придумал. С Тигеллином нам было удобно...
обоим: мне - убивать, тебе - оправдывать убийства. Тигеллин был единственной
возможностью идти об руку убийце и святому... Но завтра тебя не станет,
Сенека. Зачем мне без тебя Тигеллин! Я осчастливлю Рим: я объявлю о казни
этого чудовища. Какой будет восторг: прошли страшные времена Тигеллина!
Смерть Тигеллина - часть моей платы: я дарю тебе высшее счастье - пережить
смерть врага. Ну а теперь, судья в бочке, твой черед: актеры Нерон и Сенека
отыграли роли. И жаждут услышать приговор: хорошо ли они сыграли Комедию
жизни?
если сейчас я возненавижу тебя - я возненавижу себя. И если ты убьешь меня -
ты убьешь себя.
любить его? - Нерон указал на Сенеку.
слов.
усмехнулся и кивнул на сенатора.
избавлении... будет обнимать ноги последнего раба...
защищался - он только стонал при каждом ударе.
говорил, есть безумие. Но почему-то его безумие кажется мудростью... А твоя
мудрость всегда казалась мне глупостью... Радуйся, человек из бочки: ты
Шилова Юлия
Круз Андрей
Корнев Павел
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман
Каменистый Артем