Николаевичем живет Петька Ларионов, а они друг дружке как небо и земля, В
одном месте родились, на одном языке разговаривают, а нет, не родня. - Со
спокойным удивлением дед покачал головой и продолжал: - Ежели к агроному
тебе стукнуться, дак он опять с леченья недавно, поди, поистратился. Оно
сходить можно - вдруг да осталось сколь. Заработки у него хорошие говорят, с
государства деньги идут и с колхоза трудодни. Правда это?
загляни. - Дед коротко хохотнул, как кашлянул. У этого разживешься! Этот на
три года вперед все с себя пропил. Ой, пье-от? У кого тут еще возьмешь? -
тянул свое дед. Не знаю, Кузьма, не скажу тебе. И живут люди вроде неплохо,
а все на жизнь и уходит. В заначку шибко не спрячешь. У всех ребятишки, своя
нужда. Теперь и время зроде сытное, еще хорошо, что твоя беда теперь
подгадала, а не весной, дак тебе картошку или зерно не будешь по дворам
собирать. Кому ты их продашь? То-то и оно. На сто верст кругом такой же
мужик живет.
деревне немного и лишних скорей всего нет. На трудодни выдали только хлеб, а
продать его и правда было некому, да он ерунду и стоит.. Но не мог же Кузьма
согласиться с дедом, что да, дело табак, он не имел права даже так думать. И
он сказал:
там ищи.
корову, то быка в колхоз сдает? Да у ней, поди, тысячи припрятаны.
премиальные, и такие, и сякие платили.
Неужто не выручат? Врешь, дед, выручат.
тобой, дед, не пропадем. Иди-ка ты теперь на свое дежурство, а я пойду
делать обход. Вот возьму мешок и в мешок буду собирать. А что? Один наберу,
за другим приду. А потом тебя в сторожа найму, чтоб ты деньги мои охранял.
ноги.
приставлен, Ты сторож для меня подходящий, у тебя трубка, на раскурку их ты
не пустишь.
нет. Столько самых разных людей, как в гостях, перебывало у него за это
время, в друзьях, что теперь осталось только умудренное с годами,
молчаливо-спокойное отношение к близкому человеку. Не чаще, чем с другими,
они встречаются, не имеют общих тайн, но при случае каждый из них осторожно,
словно не доверял самому себе, вспоминает, что есть у него человек, который,
когда понадобится, поймет и поможет.
работали на полуторке - на весь колхоз тогда была только одна машина, на
которой они и ездили: сами шоферы, сами грузчики. Потом Кузьма пересел на
американский , а полуторка осталась Василию, и он на удивление
долго еще мусолил ее на колхозных побегушках, пока она окончательно не
развалилась. Колхоз как раз получал две новые машины ЗИС-156, которые отдали
Кузьме и Василию, но Василий на своем ЗИСе проработаю недорого: у него
что-то началось с глазами, тут, как на грех, подоспела проверка, и его
комиссовали; Последние четыре года Василий был бригадиром овощеводов.
с годами постепенно отошли друг от друга. Они здоровались, говорили друг
другу всякие слова о чем попало и расходились. Но старое, так и не
вытесненное ничем чувство что Василий свой человек ему, в Кузьме продолжало
жить, и он берег в себе это чувство, думал о Василии хорошо и спокойно и про
себя надеялся на него. Выл еще один человек, к которому Кузьма относился как
к товарищу, но тот, другой, был председатель, поэтому Кузьма сам старался
держаться от него подальше, чтобы не получилось, что он навязывается к
начальству в друзья-приятели.
руку, как это и водится, спросил о житье. Видно было, что он уже слышал о
недостаче и теперь не знает, как себя вести, а охать да давать бесполезные
советы он не умел. Они сидели и курили. То и дело из кухни к ним выходила
жена усилия, смотрела на Кузьму со страхом и с жалостью, но, ничего
интересного не услышав, снова пропадала. Расспрашивать Кузьму не решались, а
сам он отмалчивался. Он чувствовал себя человеком, которого ночь настигла в
чужой, незнакомой деревне, и он попросился в этом доме переночевать.
Ложиться еще рано, и вот теперь все они, и хозяева, и он, поночевщик, так и
не познакомившись как следует и не разговорившись, с трудом коротают время.
постояли, помялись, чувствуя, что встреча вышла неловкой, но поправлять ее
было уже поздно. Василий сказал:
достанет денег в деревне, можно поехать в город к Алексею. Брат, говорят,
живет хорошо.
назад, когда умер отец.
города телеграммой, провел тогда в деревне два дня и сразу после похорон
уехал. Они договорились, что он приедет на сороковины, когда отцу можно
будет устроить неспешные, обстоятельные поминки, на которые соберется вся
родня, но почему-то так и не приехал, и поминки прошли без него. Потом,
месяца через два, он написал, что был в командировке.
или матери; тогда само собой приходило на память, что он не один, что на
свете их живет два брата. Но они настолько отвыкли друг от друга, что мысли
об Алексее казались Кузьме не настоящими, не его собственными, будто кто-то
ему подсказал их. И он сразу же опять надолго забывал об Алексее. Получалось
так, что они братья не всегда, не каждую минуту, а только при встречах, да
еще были ими в детстве, когда вместе росли.
Алексея. Она переночевала там две ночи, а потом, вернувшись, сказала, что
лучше жить у чужих. О том, что Алексей с женой живут богато, она говорила
без удивления и без зависти. .
Алексея, с которым они вместе после войны учились в ФЗУ. Михаила колхоз на
зиму отправлял на курсы бригадиров, и он решил там наведаться к Алексею.
Когда он приехал обратно, Кузьма при встрече поинтересовался:
ответил Михаил.
распили.
ломоть - и потому, что его не манит сюда приехать, посмотреть, как живут
свои и не свои, походить по старым, с детства знакомым местам и разбередить
этим душу, и потому, что ему неинтересно с деревенскими разговаривать, знать
хоть со слов, что сталось с дедом Федором, который когда-то жарил его
крапивой, или с девчонками, которых он провожал с полянки. В глубине души
Кузьма обижался на Алексея, но это была слабая, не болящая обида.
них с деревней это обоюдное: брат постепенно забывал свою деревню, а стало
быть, и свое детство, а деревня постепенно забывала, что был у нее когда-то
такой человек.
брат, одна кровь. У него деньги должны быть. Кузьма объяснит, что это
ненадолго, что через два месяца с небольшим ему дадут в колхозе ссуду и он
сразу вышлет. И как он раньше не вспомнил о братец
пропала.
ну и ладно. Это отношение выработалось главным образом оттого, что денег
постоянно не хватало. У них в доме почти всегда была хорошая, сытная еда:
хлеба Кузьма зарабатывал вдоволь даже в неурожайные годы, молоко и мясо шли
со своего двора. Но деньги... Он слышал о колхозах, где на трудодень
приходится по полтора и даже по два рубля, верил, что так оно в самом деле и
бывает, но у них в таежном колхозе, в котором поля, как заплатки, были
разбросаны то здесь, то там никто еще больше полтинника на трудодень не
Круз Андрей
Херберт Фрэнк
Флинт Эрик
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Шилова Юлия