Чтение 10–й страницы книги ~Записки Чёрного Властелина~

Глядя на застывшие от ужаса лица, Бьорн почувствовал, что слегка переборщил. Да уж, итог вечера виделся ему совсем не таким - пойдя на более-менее откровенный разговор, он собирался создать атмосферу взаимного доверия, рабочий настрой на спасение мира, а тут такое, извиняюсь, западло.

- Ладно, чего расклеиваемся-то? - ворчливо заметил волшебник. - Я совсем недавно слышал, как у нас тут жаловались на отсутствие опасностей. Ну вот, пожалуйста!

Элли, Эрик и Джерри довольно злобно посмотрели на Фин, как будто в появлении оборотней была виновата она, но гномиха не стала оправдываться и прагматично поинтересовалась:

- А они нас не сожрут?

- Думаю, нет. - Бьорн поднялся со своего места и принялся осматриваться. - Мы же заберемся на деревья, а я еще не видел волков, которые оборачивались бы белками.

- На деревья? - с ноткой паники переспросила Фин. - Но гномы не лазают по деревьям. Я не умею!

- Ничего, вы быстро научитесь, - уверил ее Бьорн, продолжая свои изыскания. К счастью, леса в этой части Даланда еще были смешанными, так что найти парочку подходящих объектов было нетрудно. - Вон тот дуб нам сгодится. И еще вяз там, подальше. Немного хиловат, но пару человек выдержит. А пока складывайте все вещи в мешки и положите ближе к костру. С собой возьмем только веревки.

За исполнение распоряжения взялся один Бугай, остальные все еще пребывали в сомнениях, лейтмотив которых осторожно выразил Джерри:

- Господин волшебник, может, вы как-нибудь уделаете всех гадов? Колданете на них чего, а?..

- Давай лучше ты. Я тебе даже посох свой дам подержать.

Джерри без энтузиазма поплелся к мешкам, а Бьорн и в самом деле прикинул, не вступить ли с оборотнями в открытую схватку. В конце концов, если весь молодняк услать наверх, то можно и помахаться - великому Скитальцу это жалкие горлогрызы не соперники даже стаей, даже в сто голов. Но, во-первых, стоит ли тратить силы (все-таки не бесконечные), поскольку среди подручных средств нет ничего серебряного, дабы гробить гадов раз и навсегда. Во-вторых, так ли безнадежно глупы сами волколаки, чтобы с ним связываться?

И, наконец, самое главное - как лучше поступить с пресловутой педагогической точки зрения? И пугать молодежь до несварения желудка нежелательно, но в то же время создавать впечатление, будто дядя волшебник с любой напастью может раз плюнув справиться, не менее опасно, - только компании халявщиков ему и не хватало.

В итоге Бьорн с проницательностью, свойственной истинным мудрецам рассудил, что в решении вопроса, драться или не драться, торопиться незачем. Типа всегда успеется, в случае возникновения такого желания достаточно будет всего лишь спрыгнуть с дерева. А пока стоило туда забраться - с момента обнаружения вой значительно усилился, и совсем скоро должны были показаться пасти, откуда он раздавался.

В таком контексте Бьорн даже отказался от первоначального намерения научить прекрасную половину своего отряда альпинистским навыкам, пришлось с помощью банальной левитации поднять каждую до нужной ветки - впрочем, без визга все равно не обошлось. Джерри, Эрик и Бугай, получив решительный отказ на подобный способ транспортировки, неплохо справились сами, и в результате диспозиция приобрела следующие черты: дуб абонировали Фин, Джерри и Бугай, а на "хлипком" столетнем вязе разместились Элли и Эрик. Подумав, волшебник решил вознести себя к более многочисленной компании - и не от излишней скромности и нежелания мешать, скажем так, доверительной беседе, а скорее из опасения, что ежели оная беседа начнется, то у него уши завянут.

Но покуда все молчали, напряженно ожидая прибытия оборотней. Что, в сущности, было совершенно необязательно (в смысле - напряжение), поскольку появление волколаков не сопровождается ни световыми, ни звуковыми эффектами, и вообще определить этот момент проще всего по наступившей в лесу тишине. Действительно, зачем выть, когда дичь загнана? Этой простой логике волков следуют и оборотни, хотя между ними и обычными зверями есть в этом плане одно существенное отличие, которое будет отмечено позже.

Так все и произошло. Сначала нарастающий вой перестал звучать слитно и рассыпался на отдельные голоса, затем растекся, словно охватывая полукругом стоянку с костром в центре и, наконец, резко оборвался, после чего в течение достаточно продолжительного времени ничего не происходило. Лишь очень внимательный и чуткий наблюдатель мог бы заметить проскальзывающие то здесь, то там тени. Однако Скиталец, бывший не только внимательным, но и весьма квалифицированным наблюдателем, не хотел этим ограничиваться и упорно продолжал отслеживать тени, пока не поймал одну из них в нужном ракурсе. Его интересовали глаза, и он их увидел - здоровенные, круглые и горящие. Горящие тем жутковатым красным огоньком, что отличает все порождения Тьмы. М-да, настоящие волколаки в самом соку, никаких ошибок.

Если бы волшебник подождал, то ему не пришлось бы утомлять зрение, потому как один из вновь прибывших гостей неожиданно выставил себя на всеобщее обозрение. То ли он был самым смелым, то ли самым дурным, а может, волколаки жребий кинули, кому проводить разведку боем, но матерый серый оборотень вышел вдруг на границу освещенного пространства, постоял, нервно подрагивая хвостом, и зарычал на раздражающий огонь, оскалив белые клыки. Стоит заметить, что с почтительного расстояния, к тому же с дерева они не выглядели столь уж пугающе. В целом в близости вид врага оказал на молодежь скорее успокаивающее воздействие. Волк как волк, ну пусть крупный, в конце концов - эка невидаль...

Бьорн, несколько лучше знавший противника и понимавший намерения данного конкретного экземпляра, не отреагировал никак, вследствие чего оборотень, несколько сбитый с толку, заткнул пасть и сделал пару крадущихся шагов на полусогнутых, готовых к прыжку лапах. Ничего. Волколак еще постоял, покрутил башкой, а затем уже вполне деловитой походкой направился к тюкам, сваленным у костра неаккуратной кучей. Вот тут-то волшебник и запулил. Без каких-либо пассов и громогласных заклятий с магического посоха сорвалась ослепительная белая молния, угодившая оборотню в загривок. Душераздирающий визг, запах паленой шерсти, судорожные подергивания конечностей - через минуту волколак застыл без движения, став, по всей очевидности, мертвым. Правда, для этих созданий подобный исход фатальным не назовешь, зато агония была хоть и короткой, но явно чрезвычайно болезненной.

"Думаю, мы друг друга поняли", - мысленно обратился Бьорн к противникам, и дальнейшее развитие событий показало, что так оно и есть. Последовала еще одна серия слабых шорохов, несколько большее, чем прежде, число теней могло быть замечено рядом с дубом, а после покой ночного леса ничто уже не нарушало. Как правильно предполагал старый маг, оборотни, точно определив его местонахождение (запахи, когда имеешь дело с по-настоящему могущественными магами, не вполне надежны), перегруппировались, рассредоточившись вокруг дуба, и принялись стеречь. Зачем? Это пока оставалось не до конца понятным, но в любом случае было единственным, на что способны волки-оборотни в такой ситуации.

Бьорн еще не успел серьезно задуматься над насущными проблемами, как они сами напомнили о себе голосом Джерри, также смекнувшего, на каких принципах построены взаимоотношения волшебника и волколаков.

- И долго мы тут будем сидеть, аки птицы, блин, перелетные? - поинтересовался он с верхней, далеко не самой удобной на дубе развилки.

- До рассвета. Оборотни не выносят дневного света и уйдут прятаться в какие-нибудь норы.

- А потом чего?

Бьорн вынужденно промолчал, но Джерри не унялся:

- Не, я не понял, назавтра мы что ль снова на ветках будем куковать? Эдак к концу недели вся задница мозолями покроется!

- Я отлично лечу мозоли, - успокоил его чародей. - Но если есть идеи получше, выкладывай, не стесняйся!

- Да говорил уже, урыть их надо, и все дела! - мрачно пробурчал Джерри, хотя и понимал: сейчас старик взовьется...

Надо признать, Бьорн пока то да се и сам укрепился во мнении, что волколаков надо бы урыть, наплевав на всякие педагогические последствия. Оставалась только одна загвоздка: как это сделать - серебряный дождь почему-то так и не пролился, и оборотни в соответствии с худшими предположениями вовсе не стремились оказаться урытыми в открытой схватке. Для Джерри волшебник изложил все это экспансивнее и проще:

- Достал ты меня, язви твою душу! Тоже не люблю повторяться, но придется: бери мой посох, прыгай вниз и давай наяривай! А когда оборотни разбегутся, будешь гоняться в темноте за каждым в отдельности, пока лоб на хрен не расшибешь!

После такой отповеди Бьорн не ожидал ответа, но едва он слегка поостыл, как голос сверху зазвучал вновь:

- Ну, я понял в общем. Так чего делать-то будем?

Пришлось волшебнику считать до ста, чего с ним давненько не случалось.

- Спать. Вы привяжетесь веревками к дереву и будете спать. А я покараулю вещи.

Джерри заткнулся, но закапризничала Фин:

- Я все равно не засну, - сообщила она снизу, с самой широкой и прочной ветви.

Арифметические упражнения помогали надолго, поэтому Бьорн лишь холодно бросил:

- Дело хозяйское, - и на этом все угомонились.

Но и после этого волшебник несколько минут напряженно выжидал, боясь спугнуть наступившую тишину, чувствуя, как с каждым днем крепнет его симпатия к Бугаю. А затем пришло самое подходящее время для подведения очередных промежуточных итогов. И по сравнению с предыдущими результатами никаких положительных сдвигов не наметилось. Куда там...

Итак, главная проблема внутреннего фронта - неясность с героем - не только не приблизилась к разрешению, но и вообще, похоже, зашла в тупик. Плохо. Общий уровень моральной и физической подготовленности спасателей мира чрезвычайно низок в свете задач текущих и грядущих. Очень плохо. При этом сегодняшняя попытка установить с подопечными тесный контакт не увенчалась сколь-нибудь заметным успехом. Конечно, фактор помехи в лице волков-оборотней носил объективный характер, но все равно - плохо.

Однако по сравнению с внешней ситуацией это были даже не цветочки, а так, пыльца. Начнем с того, что план - скрыться в лесах и спокойно там отсидеться - однозначно провалился. Хотя по всем канонам и не должен был. Силы Тьмы вдруг проявили прозорливость и расторопность, действуя в совершенно не присущем им стиле. Что имеется в виду? Ну, видите ли, стая волколаков голов в двадцать, а Бьорн именно так оценивал их численность, явление не слишком распространенное - может, твари эти и не такой уж раритет сами по себе, но большие единоличники по натуре. Поэтому Черный должен был готовить свой отряд специально, загодя. К тому же хоть волколаки и весьма мобильны, но крылья отращивать не умеют, а значит, чтобы поспеть сюда в столь сжатые сроки, к моменту разборок в С. Хмари должны были обретаться не дальше северных гор. И как только Нимрааз запорол свою миссию, отправились на перехват. Это означало только одно: Черный читает его, Бьорна, действия, как по открытой книге и, главное, предполагал неудачу своих посланников. Вот это уже нечто принципиально новое, ведь в былые времена Владыка Тьмы подстраховкой никогда не пользовался, будучи абсолютно уверен - уж его-то эмиссары облажаться никак не могут. Да и вообще Черный не занимался тонким локальным маневрированием. Герой находится в Даланде? Отлично, пошлем пару армий, захватим всю страну, а заодно и героя - вот нормальный подход извечного противника. А здесь что получилось? Одна небольшая группа, прогнозируемый провал, высылаем вторую, потом - третью... Да-да, именно так. По зрелом размышлении Бьорн уже был абсолютно убежден, что волколаки должны только выследить их, а следом за ними объявятся гости посерьезнее. По шкале оценок такая ситуация заслуживала балла "очень плохо".

Но это лишь один аспект, а куда большее беспокойство у Бьорна вызывал другой. В деревне Нимрааз прогнал, казалось, совершенно несуразную телегу о смене Тьмой стратегии. Дескать, никаких убийств, погромов, только переговорный процесс. И, как ни странно, действия черных магов соответствовали декларируемым намерениям. Более того, в сегодняшнем пришествии оборотней Бьорну слышались отголоски тех же странностей. Волколаки не были обязаны оповещать дичь о том, что гон начался; в отличие от волков они прекрасно могли идти по следу молча, а затем глухой ночью напасть всем скопом на стоянку. Собственно, это было бы вполне адекватно обычному поведению волков-оборотней и могло дать результат. Загрызли бы кого-нибудь не самого ловкого (волшебник не решился персонифицировать даже про себя). Так каков же смысл столь любезного и заблаговременного предупреждения? Складывалось ощущение, будто Черный ведет с ними игру, где-то похожую на кошки-мышки, и это тоже удивляло. Конечно, Владыка Тьмы со своим омерзительным характером любил позабавиться, поглумиться над жертвами, но только в случае, если считал их беззащитными (на чем, заметим, неоднократно накалывался). Но чтоб начинать выдрючиваться на столь раннем этапе, при практически равных шансах? Нет, одними психологическими извращениями такое ненормальное поведение не объяснишь, должен быть и конкретный умысел... Только разгадать его, как и другие возникшие ребусы, у Бьорна пока никак не получалось. Это уже было скверно.

И, наконец, самый прискорбный факт. Мало того, что волшебник не понимал правил игры, он еще и не видел возможности их изменить. Слепо веря в истинность проторенных путей, он не позаботился о запасных вариантах и теперь завяз в дремучих лесах в окружении врагов. И как быть? Ночевать на деревьях и надеяться, что на помощь волколакам придет нечто, с чем он управится? Такой итог выражался оценкой "просто отвратительно", по школьной системе - кол с минусом.

В общем, если бы таких результатов в руководстве надеждой мира достиг какой-нибудь другой волшебник, Скиталец назвал бы его самонадеянным растяпой, которому нельзя доверить и стадо овец пасти. В реальности же Бьорн обошелся без определений, а лишь неблагосклонно проинспектировал подведомственное хозяйство и не обнаружил никаких перемен, за исключением разве что неразборчивого шепота, доносившегося со стороны вяза. Это Бьорн откомментировал так: "Радуйся, старый пень. Хоть в чем-то не ошибся!"

* * *

Однако и здесь волшебник был прав лишь отчасти. Нетрудно догадаться, что у Элли с Эриком, по сути, впервые оказавшихся наедине за время похода, нашлось что друг другу сказать, но далеко не все из произнесенного ими стало противными для трезвомыслящих ушей романтическими бреднями. Напротив, с некоторого момента их беседа вызвала бы у Бьорна неподдельный интерес (и разумеется, в его присутствии ни за что не состоялась)...

Хотя до поры разговор шел традиционно. Обмен полагающимися вопросами, клятвенные заверения в положительных ответах, откровенные выражения радости по поводу несостоявшейся разлуки, чуть более сдержанные надежды на процветание отношений в будущем... Короче, классический ассортимент с классическим количеством повторений. Притом ни особой выдумкой, ни вспышками темперамента они не блистали, присутствовала известная дежурность и оба это чувствовали. Что послужило тому причиной: физическая отдаленность (они хоть и сидели на одном дереве, но совсем не на соседних суках, и отправляться друг к другу в гости никто не решался), усталость, обеспокоенность (хорошо бы вниз не свалиться) или все-таки нечто посерьезнее - утверждать не возьмусь. Но так или иначе, а в одной из нередких и затягивающихся пауз Эрик попытался сменить тему межличностных отношений и спросил:

- Слушай, Элли, а ты веришь во все это?

- Во что "во все"? - довольно живо переспросила она, и приободренный Эрик защебетал не думая:

- Ну как, в Черного, в волколаков, в то, что сказал волшебник...

- Ясно. Знаешь, милый, в волколаков трудно не верить. Сразу видно, что нас внизу не волки караулят. В Черного... Ну, в Черного тоже, пожалуй, верю. Старые легенды, понятно, здорово брешут, на то они и легенды, но не совсем же... это... от балды их выдумывают. А Черный во всех есть, которые не про любовь. Да и в этих во многих...

- М-м... - высказался Эрик, не сильно хотевший возвращаться на ниву чувств, но, как выяснилось, его девушка тоже туда не стремилась:

- А вот Скитальцу не очень-то верится. Вообще мало ли чего можно сказануть...

Эрик ответов такой сложности не ожидал, поэтому мозги пока еще не включил и вынужден был переспросить:

- Ты это к чему?

- Ни к чему. - Элли чувствовала, что тема скользкая, и попыталась уклониться от обсуждения, но Эрика это не устроило:

- Нет-нет, погоди! Ты тоже считаешь, будто волшебники всегда врут?

В интонации молодого барона слышался явный вызов, но Элли ответила честно:

- Не обязательно.

- Тогда что?

- Ох... Милый, это же так просто. Любые слова могут быть правдой. А могут не быть. Все зависит от намерений, с которыми их говорят.

Эта, в общем, довольно избитая мысль показалась Эрику внове, но когда он ее разжевал и добрался до смысла, то взвился пуще прежнего, даже голос повысил:

- Да ты чего, Элли? Совсем, что ли? Считаешь волшебника дураком, не соображающим, что говорит?

- Тише, успокойся! Ничего я не считаю. Да и какая разница? Важно ведь, не кем считаем его мы, а кем считает нас он.

Надо заметить, что Элли, ввязавшись в этот разговор, не собиралась просто потрепать языком или поспорить о достоинствах Бьорна Скитальца. Нет, ей хотелось подкорректировать взгляды своего возлюбленного на происходящее в целом и главу их экспедиции в частности, но она прекрасно сознавала, что в лоб к таким вещам не подходят... И в этом плане последний ход оказался удачным - Эрик окончательно перестал понимать логику собеседницы и недовольно сказал:

- Это-то тут при чем? Странно слышать, конечно, что мы герои и все такое, но волшебнику виднее...

Элли едва не прошлась насчет того, что с таким зрением волшебнику надо работать впередсмотрящим на корабле уродов, но слишком уж хороший шанс подвернулся для перехода в нужное русло.

- Вот-вот! Только учти, что бы и зачем бы он ни говорил, мы сейчас полностью от него зависим. И ему нужен герой. Понимаешь?

- Нет, - честно признался Эрик после минутного раздумья, и девушка сообразила, что взяла грубовато. Однако отступать было поздно, и она вкрадчиво и где-то даже нежно спросила:

- Милый, почему бы тебе не побыть героем?

- Мне?!

Похожий на сдавленное карканье возглас показал, что борьба будет трудной, но Элли была к ней готова. Прекрасно изображая удивление, она продолжила:

- А почему нет? Чем ты хуже других?

Правильная постановка вопроса абсолютно отбивает у оппонента желание спорить. Но протест Эрика был столь велик, что он быстро извернулся:

- Дело не в том, хуже я или лучше. Просто я не герой, и все!

- Откуда ты знаешь? Волшебник, которого ты так любишь, и тот точно не знает. Да и кому быть героем? Не Бугаю же в самом деле. Разве герои бывают немые?

- Бугай не немой, - машинально возразил Эрик, но это было проигнорировано.

- Или, наверное, ты хочешь, чтобы героем оказался Джерри, да?

Молодой барон не очень понял, почему имя их товарища было произнесено с таким презрением, но с не меньшим удивлением обнаружил, что, если по-честному, то нет, он не хочет видеть героем Джерри...

- Но я быть героем тоже не хочу.

Это был больше ответ на собственные мысли, но пропустить такое Элли, разумеется, не могла. "Ну и придурок!" - она оставила при себе, но и вслух выступила довольно резко:

- А кем хочешь? Покойником?

- Не заметил, что выбор здесь у всех именно такой, - Эрик, как известно, умел огрызаться, но эскалация конфликта девушке была не нужна, и она тотчас затеяла очередной маневр:

- Милый, я же не про сейчас говорю. Дела серьезные творятся, мало ли как оно повернется... Да и не пойму я, чего ты так противишься? И кстати, а кем ты хочешь быть?

В такой редакции вопрос ставил Эрика в тупик. Если без ругани, что ответить? Он всегда хотел быть рыцарем. Или думал, что хочет. Или, еще точнее, ему сызмальства предписывалось стать рыцарем, и другие варианты он просто не рассматривал. Между тем (и он это признавал) его поведение в Сонной Хмари не вполне соответствовало рыцарским стандартам, а причиной была как раз Элли... Но если не принимать это во внимание, как в общем-то хотелось, что тогда? Все-таки в рыцари подаваться? Но ведь герой - это и есть рыцарь, только очень крутой...

Элли правильно оценила затянувшееся молчание и сказала, как будто подводя итог:

- Ну вот видишь! Ничего тебе не мешает.

Эрик нисколько не чувствовал себя убежденным, но спор вроде как проиграл. Странное ощущение, неприятное. Однако не начинать же канючить по новой.

- Может, и не мешает. Только зачем вообще куда-то лезть? Пока не все ли равно? А там поди волшебник сам разберется, кто есть кто.

Вообще говоря, Элли надеялась не касаться данного вопроса. Легко было объяснить, зачем это нужно было ей, и куда труднее придумать, зачем ему... Но заговорила она без промедления, уверенно:

- Милый, неужели ты так ничего и не понял? Это чтоб на ветках сидеть, все равно, кто герой. Но потом может оказаться поздно, место займут... А "потом" обязательно наступит. В одном волшебник точно прав: мы попали в историю, и герой в ней - главный человек. Он всегда на виду, его все уважают, ему достаются слава, деньги... - Элли чуть не ляпнула "его любят девушки", но вовремя остановилась. - Скажи, что в этом плохого?

- Ничего. Ровным счетом ничего, кроме того, что самые увесистые тумаки и шишки тоже достаются ему. И потом - кто эти все, о которых ты говоришь? Я вижу одного волшебника.

- Да? А когда мы бежали, ты не заметил черных магов и светоносцев? Как думаешь, они-то зачем в нашу дырень заявились? Скажу тебе: им тоже нужен герой!

- Ага, - Эрик невесело рассмеялся. - Особенно приспешникам Черного. Давай-ка угадаем, что они с ним сделают: факел в задницу вставят или просто пошинкуют, как капусту!

- То-то они много народа пошинковали!

- Чего? - Эрик прямо опешил. - Элли, да ты в своем уме? По-твоему, нам стоило подождать и послушать, чего черные скажут? Ежели так, то ты того... слезай вон с дерева да послушай, чего тебе оборотни расскажут!

Начинать новый круг препирательств Элли не хотела, хотя в душе была уверена, что выслушивать надо все предложения. Но, главное, она чувствовала: на сегодня уже достаточно, большего все равно не добьешься, а посему пора сворачиваться.

- Ой, ну не лезь ты в бутылку все время! Да, не с кем сейчас разговаривать, некого слушать. Но помнить-то надо. И о черных. И о светоносцах, которые служат тому же Добру, что и твой волшебник. И о том, что героем быть лучше, чем тем, кто за ним всякую лабуду таскает... - Элли старалась говорить безразлично и устало, а тут весьма правдоподобно зевнула: - Ладно, давай лучше спать.

Раскочегарившегося Эрика идея не порадовала, а что поделаешь? Он, правда, позволил себе мрачно пробурчать:

- А утром, значит, подойду я к старику и скажу: "Я тут давеча подумал, и по всему выходит - героем-то мне быть!" Так, что ли?

Но Элли свое дело знала, и ответа он так и не дождался.

* * *

Однако выступил бы Эрик поутру с эпохальным сообщением или все-таки стушевался, так и осталось невыясненным, поскольку ночью произошли кое-какие, прямо скажем, малоприятные для наших товарищей события. И виной тому стали два обстоятельства, к которым прекрасно подходит определение "разгильдяйство". Во-первых, Бьорн Скиталец заснул на вахте. Конечно, его несколько извиняли преклонный возраст, отсутствие, как казалось, реальной угрозы, внешняя (в лесу) и внутренняя (в собственных мозгах) неподвижность, но... Не должен волшебник спать на боевом посту. Ни под каким соусом. Даже Черный Властелин, умудрившийся обделаться тысячей разных способов, ни разу в своей истории ничего важного не проспал. Причем Бьорн сознавал трудности бессменного дежурства, но не назначил других караульных, пребывая в твердой уверенности, что любой из его юных безответственных компаньонов всенепременнейше заснет, и вот сам же облажался... А во-вторых, гномья принцесса манкировала однозначным приказом Бьорна и не стала привязываться к веткам. Она тоже была свято уверена, будто никак не сможет спать на этом жестком, бугристом, во всех отношениях дурацком дереве. Да и вообще, что за дичь - самой себя связывать? Фин не сомневалась: ни одна особа королевских кровей никогда так не поступит - несовместимо это с августейшим достоинством.

Но, разумеется, здоровый молодой организм в течение весьма непродолжительного времени справился со всеми досаждающими мелочами, веки смежились, мысли замедлили свой ход до нуля, и Фин преспокойно отправилась в объятия Морфея, ничуть того не заметив. При этом спала она крепко, можно даже сказать, прочно, почти без шевелений. Но только почти... И если в первые несколько смен положений, хоть и балансировала на грани, все же не рассталась со своим спальным местом, то очередная попытка перевернуться на бок и устроиться поуютнее, закончилась неизбежным - центр тяжести покинул пределы ветви, и Фин сверзилась.

Проснулась она еще в полете, но расстояние до земли было недостаточно велико, чтобы успеть издать вопль ужаса, а шлепок от падения на мягкий мох - не слишком громким, оглушающим только для непосредственного участника. В результате кроме волколаков никто и не встрепенулся. Впрочем, они тоже отреагировали осторожно, явно подозревая какой-то подвох - лишь один оборотень, ближайший к эпицентру происходящего, поднялся на лапы, вышел из-за ствола, за которым прятался, и напряженно уставился на гномиху, готовый скорее к бегству, нежели к нападению... Фин тем временем довольно споро приняла вертикальное положение, оперлась спиной о могучий ствол дуба и, приведя органы зрения в рабочее состояние, засекла волколака. Понятно, что сейчас было бы самое время ей заорать, но поскольку боевой топор тоже упал с дерева и махануть им как следует вроде ничто не мешало, она промолчала. Из гордости, конечно. Дескать, всего-то один волчара - не повод позориться и звать на помощь.

Между тем оборотень, не получая никаких посланий от грозного волшебника, вынужденно осмелел, двинулся вперед, подбираясь на дистанцию прыжка, и зарычал. Тихо, аккуратно, стараясь никого не будить, но в то же время зловеще, с недвусмысленным подвыванием. Фин это нисколько не впечатлило.

- Ну-ну, валяй! - прошипела она, не уступая экспрессией в интонациях.

Как говорится, дальнейший ход событий был предопределен. Волколак подумал-подумал и прыгнул, а Фин маханула. При этом и тот и другая продемонстрировали высокий класс. Оборотень атаковал низким стелющимся прыжком, пытаясь проскочить под топором и сбить врага с ног, а потом уже заняться горлом. Но мастерство Фин оказалось выше. Она не старалась предугадать действия оборотня, а просто среагировала по ситуации: немного изменила хватку, опустила лезвие и в точно выбранный момент рубанула с двух рук широким боковым ударом. Сил, как и техники, ей было не занимать - придя в соприкосновение с волколаком, топор как будто не встретил никакого сопротивления и произвел мгновенное разделение шеи, а вместе с ней и всего зверя на две неравные части...

Обезглавливание - не самый элегантный способ убийства, зато тихий. Фонтан кровищи мигом залил все вокруг, тело оборотня, двигаясь по инерции, чуть не врезалось в Фин, а голова и вовсе больно стукнула ее по ноге, прежде чем покатиться дальше. Но никаких предсмертных визгов и воев, так, какая-то малопонятная возня, и это гномихе понравилось. Более того, отмечая победу, она вскинула руки над головой и потрясла окровавленным топором, как бы молча салютуя себе и показывая лесу - видали, мол...

Ну что скажешь, волколаки отлично все видали. Они видали и не такое. И в смысле техники, и силы, а вот в смысле наглости - редко. "Неужели эта пигалица воображает, что управится с нами без волшебника?" - примерно так подумали волколаки, разозлились и взялись за дело всерьез.

Следующие минуту-другую Фин толком ничего не могла разглядеть. Она прекрасно видела и ориентировалась в темноте, но контуры оборотней перемещались слишком быстро, от одного укрытия к другому. Тем не менее что-то явно готовилось, и в глубине гномьей души все-таки зашевелилась тревога. Несмотря на излишки храбрости, дурой Фин не была. Она помнила, что волколаков вокруг до гоблинской матери, и сознавала - если кинутся все разом, то хана. Однако она слишком долго колебалась - как кричать да что...

На этот раз волколаки пошли в атаку парой, с разбега. Фин сразу засекла две пары красных глаз, стремительно приближающихся слева и справа по диагонали, но что-либо чирикать уже было поздно, оставалось только защищаться. Не очень, правда, понятно как, - вдруг выяснилось, что гады чересчур быстры и тактически грамотны... Но поколебать уверенность гномихи в себе, было свыше волколачьих сил, она лишь покрепче взялась за топорище и принялась импровизировать под девизом: "Лучшая оборона - это атака!" Выглядело это, как неожиданный бросок навстречу левому оборотню, сопровождавшийся замахом от плеча, не оставлявшим места для сомнений - если вдарит, суши весла. Волколак и не усомнился, он резко затормозил и отскочил в сторону, в то время как его подоспевший товарищ не преминул воспользоваться возможностью прыгнуть на расположенного вполоборота врага. Это был высокий, красивый прыжок, с выгнутым дугой телом, прямыми лапами и вытянутым в струну хвостом. Вот только гномиха почему-то именно этого и ожидала. В последнюю секунду она резко пригнулась к самой земле, а когда воздух над ней заполнился тушей, выбросила левую руку с топором вбок и вверх... Прием очень сложный, поэтому получился не блестяще: и амплитуда не та, и скорости не хватило. Но все-таки Фин слегка зацепила противника! Точнее сказать, тот самый хвост, гордо реявший позади волколака, внезапно оказался обрублен у самой... э-э... далекой от носа точки тела. Оборотень, естественно, остервенел. Ну знал он, знал, что нельзя пасть разевать, но удержаться мочи не было. Волколак взвыл. И не просто взвыл, а взвы-ы-ыл!..

Очень, надо заметить, вовремя. Для Фин. Потому как в последующие несколько секунд дела у нее пошли катастрофически плохо...

Если вы уже составили правильное впечатление о волках-оборотнях, то можете законно удивиться: неужели они в такой ситуации были не в состоянии придумать чего-нибудь получше, чем тупо удвоить число нападающих? Разумеется, были. Им даже ничего придумывать было не надо, поскольку командное взаимодействие у них было отработано почти до автоматизма, а логическая цепочка представлялась элементарной. Надежнее всего поразить врага, напав на него со спины. Но это трудно сделать, если враг стоит спиной к дубу. Значит, надо заставить врага двигаться, к примеру атаковать его двумя боевыми единицами одновременно с разных сторон. При этом неплохо разместить еще две боевые единицы в засаде позади дуба. Тогда, что бы ни случилось с первыми двумя, куда бы ни двинулся противник, у одного из сидящих в засаде появится идеальная возможность для нападения. Нужно только не упустить момент. А так все просто и безошибочно.

В данном случае соответствующая боевая единица свой выход не проворонила, и Фин, едва выпрямившись и переведя дух, получила сильнейший удар между лопаток, в результате которого вверх тормашками полетела на землю. От немедленной смерти ее спас лишь выработанный бесчисленными поколениями гномов рефлекс: никогда не выпускать из рук топор. Когда сбивший ее с ног оборотень накинулся на уже вроде беззащитную жертву, она сумела извернуться и полоснуть врага лезвием по брюху. Волколак выбыл, но это был последний успех гномихи, по сути ничего не менявший. Подняться на ноги она не успела, а лежачего и обычные-то волки завсегда разорвут... Короче, когда через пару секунд Фин обнаружила прямо перед собой клыки, готовые вонзиться в горло, ей пришлось-таки выпустить оружие и попытаться задержать их голыми руками. Параллельно этому одна пара челюстей с хрустом сомкнулась на щиколотке, другая впилась в предплечье, еще несколько были на подходе и... Тут, как всегда происходит в правильных сказках, пришла подмога.

От описанной выше ноты, покорившейся лишившемуся хвоста волколаку, на дубе проснулись все (на вязе, впрочем, тоже, но это на процесс не влияло). Причем, как ни странно, быстрее и лучше прочих вник в происходящее Джерри. Однако в силу отсутствия стремления к какому бы то ни было риску все его действия ограничились философской констатацией: "Похоже, кому-то настал звездец!" Волшебник тоже сообразил, что гномья принцесса рухнула с дуба в самом прямом смысле, но постсонный синдром и сильнейшая досада от совершенной оплошности не давали сосредоточиться. Луна давно зашла, внизу ни зги не видно, и что делать? Жахнуть молнией наобум? А ну как по своим засандалишь - от такого позора вовек не отмыться! Попытка же наспех колдануть освещение результата не дала - заклинание не особо сложное, но требует определенной аккуратности, а Бьорн там что-то с последовательностью компонентов напутал. Словом, пока волшебник таращился в темноту, как филин, секунды бежали. И уже в который раз роль первого плана в критический момент пришлась на долю Бугая. Нет, он не вышел за рамки привычного репертуара - запрягал долго, - но зато как поехал...

Приняв некое решение, Бугай одним движением разорвал веревки, которыми дисциплинированно привязал себя к веткам, а следующим спрыгнул вниз, несмотря на то, что точку приземления даже примерно не видел. Но ему по-честному повезло. Мало того, что он оказался на ровной поверхности и устоял на ногах, так еще совсем рядом с местом, где волколак уже начал грызть гномиху.

Бугай все равно практически ничего не различал, но, к счастью, в драке не питал склонности к тактическим изыскам. Вижу - бью, мало - добавлю, в таком ключе...

Первым в поле зрения Бугая угодил оборотень, вцепившийся в ногу Фин. Это был наш бесхвостый дружище, и вот ему сегодня по-настоящему не перло. Получив мощный пинок в многострадальную пятую точку, он надолго утратил всяческие представления о реальности... Следующим оказался не самый осторожный волколак, который, заметив нового противника, решил без затей прыгнуть и сбить его с ног. Бугай действовал внешне неторопливо, не слишком грациозно, но факт остается фактом: поймал оборотня прямо в прыжке. Одной рукой за горло, второй под брюхо. Волколак, конечно, дергался, извивался, щелкал челюстями, и это Бугаю мешало. Пришлось перевернуть тело прямо в воздухе и с силой хряснуть спиной о колено. После этого можно было исполнить первоначальное намерение: поднять затихшего (что не удивительно, со сломанным-то позвоночником) волколака над головой и с размаху швырнуть в кучу, копошившуюся вокруг Фин.

Падение бомбы нарушило стройные ряды грызущих, предоставив гномихе необходимую передышку, да и вообще волколаки слегка прибалдели. По их общему мнению, вновь спрыгнувший клиент и вправду взял круто. Они бросили Фин, не представлявшую более угрозы, и в условиях явного цейтнота вынуждены были пойти на самый незамысловатый прием - штурм медведя сворой собак. То есть серые тени почти мгновенно окружили Бугая и полезли вперед, штук семь-восемь одновременно.

Но, несмотря на очевидное внешнее сходство, Бугай в отличие от медведя не стал рычать, крутиться и бездумно колотить лапами воздух. Напротив, он проявил хладнокровие, необходимую по ситуации расторопность, а главное, незаурядную находчивость. Перед десантом в гущу драки, когда избавлялся от пут, наш богатырь был не слишком аккуратен, и довольно приличный кусок веревки остался болтаться, привязанный к его запястью, - вот этим обстоятельством Бугай и воспользовался. Пока волколаки готовились, он размотал веревку и собрал ее в элементарную петлю, а потом наметил себе жертву, покрепче уперся ногами в землю и встал. Досталось ему сильно. Основной фронт атаки располагался, разумеется, сзади и по бокам, а волколак с крестиком на лбу находился спереди, так что последовала целая серия чувствительных ударов, в разные части тела Бугая впились когти и зубы. Но он стоял намертво, заботясь лишь, чтоб руки были свободны. Когда же избранник тоже пошел в бой, нацелясь запустить зубы куда-то в район живота, Бугай исполнил сольный номер. Уже проверенным способом он одной рукой поймал волколака за горло, второй накинул на шею веревочную петлю, затянул и переменил хватку, взявшись обеими руками за свободный конец жгута. Ну а потом Бугай, точно как медведь, стал вращаться вокруг своей оси, только при этом у него был еще оборотень на веревке в качестве молотильного цепа...

В общем, когда волколаки, поодиночке, но быстро разлетевшиеся в разные стороны, поднялись и отряхнулись, боевой задор у них сошел практически на нет. Как говорится, чем только их в жизни не били, но чтоб волколаком... Это надо было пережить.

А тут в довершение всего из летаргии вышел Бьорн. После не лишенного отваги поступка Бугая волшебнику стало совсем стыдно, произошел выброс адреналина, и на этом дополнительном ресурсе он наконец-таки сваял осветительное заклинание верно. В результате в поддубье на высоте пары человеческих ростов засиял переливчатый шар (переливчатость, кстати, чистый брак в осветительной магии), после чего Бьорну уже ничто не мешало заняться простым и понятным метанием молний. И хотя из залпа дуплетом цели достиг только первый выстрел, волколаки окончательно передрейфили и бесславно покинули поле сражения, оставив лишь тех, кому до ближайшей полуночи двигаться уже не грозило.

Собственно, на этом сколь-нибудь значительные события данной ночи завершились, хотя спали до рассвета далеко не все - Бьорну пришлось лечить, а Фин и Бугаю соответственно лечиться. В недавней беседе старый маг не преувеличивал: врачевал он отлично, и не только мозоли. Так что после нескольких часов добросовестной и молчаливой (а что поделаешь, надо расплачиваться за собственные ляпсусы) работы от многочисленных рваных ран у пострадавших остались только свежезарубцевавшиеся шрамы да еще коллекция синяков, но это дело тем более проходящее.

А вот утром, когда наши друзья спорхнули с веточек вместе с птичками, темы ночного побоища первой коснулась Фин. Не без злорадства рассматривая останки волколака, которого разделала первым, она поинтересовалась у волшебника:

- Я понимаю, что они оборотни, перекидываются туда-сюда, оживают по новой, но что, этот вот завтра тоже целенький будет?

- Обязательно, - мрачно подтвердил Бьорн, но Фин скептически поджала губы и брезгливо подпихнула ногой к туше валяющуюся отдельно голову.

- А если я его сейчас топором в фарш порублю? Все равно оживет? А если сожгу и пепел по ветру развею?

Бьорн вознамерился было провести краткий экскурс в историю подобных экспериментов, но его опередил Джерри:

- Да какая, блин, разница?! Дрова из них всяко хреновые. Как и наши дела. Или кто не согласен?

Глава восьмая

Дискутировать на предложенную Джерри тему и заявлять, будто все идет по плану Бьорн предусмотрительно не стал, что никак не отразилось на практических действиях отряда. Наскоро позавтракав, они собрали вещички, разграблением которых волколаки погнушались, и в прежнем порядке принялись продираться через лес. Изменилось только направление - Бьорн свернул к югу, что могло вернуть их в цивилизованную часть королевства. Теоретически. Эдак через недельку. Беда лишь в том, что загадывать на подобные сроки в их ситуации было попросту наивно, это понимал каждый, и поэтому никакого прилива оптимизма в массах такой поворот не вызвал. Да Бьорн и сам не питал иллюзий. Из опыта он знал - не можешь придумать ничего кардинального, хотя бы поработай с мелочами. К примеру, он не отказался бы иметь под рукой водную поверхность, а насколько помнилась география, в южной части даландских лесов немало ручьев, даже и речки попадаются.

От себя замечу, что ручейки и речки имеют ярко выраженную тенденцию попадать в леса с гор, то есть в данном случае они текли в основном с севера на юг, и встретить их, двигаясь в прежнем направлении, было как минимум не менее вероятно. Однако иногда не самые правильные посылки тоже дают положительный результат, и к полудню волшебник набрел на желаемое. Это была не речка, конечно, но полновесный лесной ручей, чистый, неглубокий и холодный. И хотя кроме питьевой воды проку от него не виделось, волшебник скомандовал устроить привал на залитой теплым солнышком прибрежной полянке. Предложение было встречено со спокойствием, больше похожим на равнодушие, а когда Бьорн сообщил, что именно теперь он собирается серьезно подумать и желающие могут составить ему компанию, таковых неожиданно не обнаружилось. Повод был у каждого: Элли и Эрик не видели в участии большого смысла, Фин и Бугай слишком устали после ночи, да и чувствовали себя неважно, а Джерри... Ну, он был не прочь помолотить языком, но когда обнаружил, что остается с волшебником тет-а-тет, тоже предпочел ретироваться. Не от избытка стеснительности, конечно, просто выделываться стало не перед кем.

И все же запас нерастраченной энергии, выражавшийся в стремлении пообщаться, оказался у трактирщика слишком велик, так что, когда компаньоны распределились по территории - Элли, Эрик и Бугай безмятежно загорали посреди поляны, Скиталец с сумрачным челом сидел на берегу ручья, а Фин, по понятным причинам не жаловавшая светило, устроилась в тени деревьев, - Джерри, слегка поколебавшись, направился именно к гномихе. Его самого отчасти удивил такой выбор, все-таки большой симпатии, мягко говоря, между ними не было: Джерри хоть и не определял свои чувства в таких терминах, но, во-первых, не без оснований считал, что Фин является инородным телом в конгломерате выходцев из Сонной Хмари, а во-вторых, в иерархической лестнице отряда существовала некая неясность. На вершине был бородатый, а вот следующая ступень оставалась вроде как незанятой. И явных претендентов туда, по мнению Джерри, было двое...

Так что, усевшись под деревом рядом с принцессой, трактирщик выступил в своем привычном стиле. Измерив взглядом расстояние до Бьорна, он вполголоса поинтересовался:

- Слышь, ты ж любишь все... того... предсказывать. Как, по-твоему, придумает чего-нибудь волшебник?

Фин ничуть не хотелось ни ругаться, ни вступать с Джерри в беседу, но характер оказался сильнее желаний.

- На кой дьявол тебе мои предсказания? Ты ж их в грош не ставишь!

- В грош, ни в грош - не за прилавком поди... - пробормотал Джерри тоном ненавязчивого извинения и почти просительно прибавил: - Ладно тебе, я серьезно спрашиваю.

- Правда? А смысл какой? Если придумает, то сам скажет, если нет, тем более узнаешь. - Джерри, насупившись, сделал вид, будто собирается уходить, но гномиха вместо законного удовлетворения ощутила нечто, отдаленно напоминавшее укол совести. - Ну хорошо, отвечаю: нет, волшебник ничего не придумает.

- Угу... А почему?

- Еще не пора.

Надо заметить, что по существу вопроса Джерри придерживался того же мнения (и в глубине души надеялся, что Фин выскажет обратное, а потом этим можно будет ей в глаза потыкать), но названная причина удивила его искренне и глубоко.

- Не понял! Чего ждать-то? Или покуда все просто недостаточно хреново?