Чтение 10–й страницы книги ~Сыщик~

- Я был против! Против! - закричал Денис. - Смотрите, они разбили мне нос! - Он демонстративно размазал кровь по лицу.

- Что это значит? - Глаза наварха, и без того красные, сделались алыми. - Кто позволил, трибун?

- Переход через нуль-портал через пятнадцать минут, - сообщил компьютер. - Выход в секторе планеты Лаций.

- Неужели нужны какие-то объяснения? - В одно мгновение трибун окутал молекулярной нитью наварха. - Вам придется посидеть взаперти до прибытия на планету.

- Мальчишка - всего лишь раб, хотя с него и сняли ошейник. Что ты позволяешь себе, Флакк? - Корнелий скрипнул зубами. - Что вы можете сделать? Вы, Валерии? Ты или старик Корвин? Вы в меньшинстве. Уже давно в меньшинстве.

- Все может перемениться.

Трибун повернулся к медику:

- Вызови Терри. Скорее!

Флакку очень хотелось перевести бластер Друза в максимальный режим и сжечь медика дотла. Но трибун космических легионеров умел контролировать свои чувства.

Марк сидел на полу, по щекам его катились слезы.

- Как ты? - спросил Флакк.

- Они сняли с меня протектор... чтобы... голова отломилась, как у раба.

Флакк спешно проверил новый "ошейник". Застежки были закрыты.

- Запомни, Марк Валерий Корвин... ты еще, конечно, не настоящий Марк Корвин, но скоро им станешь. Так вот, запомни, - голос его, как всегда был бесстрастен, но от этой бесстрастности у Марка мурашки побежали по спине. - Не все на Лации рады твоему возвращению. Отнюдь не все.

Терри, вызванная Денисом, появилась в каюте и тут же принялась хлопотать возле мальчишки, напыляя на ссадины искусственную кожу.

- Советую занять посадочные места. Мы скоро проходим через нуль-портал, - сказал Флакк. - Не стоит мчаться к своим каютам. Наварх любезно предоставил нам в распоряжение свои апартаменты. Мест хватит на всех.

Глава III

Сектор Лация

Марк сидел за пультом управления звездолета. Он знал, что это истребитель класса "Центавр", он знал, что его корабль называется "Бешеный", и еще знал, что этот кораблик дважды спасал ему жизнь. На обзорном экране чернело бархатистое небо с белыми каплями звезд, слева наплывал голубой диск планеты, а справа маячили два светлых блюдца, увешанных гроздьями плазменных ракет. Вражеские истребители. Марк выжимал из своего корабля максимальную скорость, пытаясь уйти от преследователей. Боеприпасы у него почти закончились. Лишь три автономных лазерных заряда остались в стволе правого орудия. Три заряда на два корабля. Он не понимал, почему эти двое не стреляют, почему не превратили его кораблик в облако раскаленных атомов, пока не увидел, что слева к нему подбирается еще один истребитель Колесницы. Марка примитивно пытались взять в клещи. Слева один. Справа двое.

"Мишень слева", - отдал он приказ искину корабля.

Увидел, как на голограмме сужается алое кольцо вокруг белого блюдца, и вдавил кнопку. Белая вспышка. Обзорный экран автоматически поблек, защищая глаза пилота. Что, не ожидали? Марк рассмеялся. Это было безумием - сражаться сразу с тремя истребителями. Три заряда на три корабля. Но ведь его и называли порой безумным...

- Луций, где ты, Орк тебя задери! На помощь! - выкрикнул он.

Откуда-то издалека, сквозь помехи и хрипы отозвался голос:

- Иду.

Марк очнулся весь мокрый от пота. Мокрыми были и простыни, и подушки. Он - пилот истребителя. Ну да, да... не он сам - его отец. Во время войны с Империей Колесницы. Ускоренный курс пилота - и в космос. Лаций в те годы мало нуждался в следователях. Во всяком случае, куда меньше, чем в пилотах.

Марк вскочил, прошел в тесную кабинку душа, включил воду. Индикатор замер почти на нуле - юноша расходовал воду, не скупясь. Ну и дьябль с ней, с водой! Марк запрокинул голову, подставил лицо под прохладные струи. Вода затекала за протектор, капли щекотали кожу. Неужели каждый день ему будут сниться подобные сны? Что это - плата за свободу? Не слишком ли она велика? Сначала убийство Друза, потом этот неравный бой. Что еще вывернет услужливая память?

Марк вернулся в каюту. В кресле, положив на софу еще не зажившую ногу, сидел Флакк. На нем была форма трибуна космических легионеров. Красный мундир с золотым шитьем, парадный броненагрудник отсвечивал призрачным лунным блеском. Золотой орел с хищно выгнутым клювом на груди казался живым.

- Мне нужно поговорить с тобой, Марк.

- Вообще-то я не завтракал.

- Завтракай. Я тоже с удовольствием выпью кофе.

Марк достал из шкафчика упаковку со стандартным пайком и дважды нажал на пищевом комбайне кнопку. Одно название, что комбайн. Все, что он умеет делать, - это баночки с горячим и жиденьким кофе и клейкие сдобные булочки. Впрочем, не рабу с усадьбы Фейра привередничать. Только откуда Марк знает, как питаются рабы?

- Итак? - спросил он, отхлебывая кофе. Подумал: "Сейчас речь пойдет о моей карьере сыщика".

- Прежде всего: что ты сказал Корнелию?

- О чем?

- О своих снах, конечно. Ведь он спрашивал тебя, что тебе снилось, после того как сняли ошейник, не так ли?

- Мои сны - только мои, - пробормотал Марк.

- Великолепно. Надо полагать, именно так ты и ответил наварху?

- Именно так. Корнелий пришел в ярость.

- Не сомневаюсь. Так что ты ему рассказал?

- Отец сжег все улики по делу наварха.

- Что еще?

- Клянусь, ничего.

- Чем... или кем ты можешь поклясться, Марк?

- Не знаю... На Колеснице мы клялись... нет, я решил забыть все, что было на Колеснице. Я не знаю, чем мне теперь клясться, Флакк.

- Клянись памятью рода Валериев Корвинов, это теперь самая большая ценность, какая у тебя есть.

- Клянусь памятью нашего рода... Он ничего не узнал. Хотя и клялся, что был другом моего отца. Вранье...

- На Лации говорят: "Врать патрицию бесполезно". Наварх, видимо, считал, что тебя нетрудно обмануть. Я хочу тебе кое-что объяснить, Марк.

На голографическом экране мелькали какие-то пейзажи. Марк не смотрел на экран.

- Как ты уже догадался, патриции Лация обладают генетической памятью. Она передается ребенку, даже если только один из родителей принадлежит к патрицианскому роду. Эта наша особенность и одновременно проклятие, жернов на шее. Если отец командовал космическим кораблем, то сыну дорога только в космос. Потому что, выбери он другую профессию, все его преимущества обратятся в дым, он будет соревноваться с плебеями, не имея ни их цепкости, ни их сноровки.

- Патриции... почему нас называют патрициями? И кто тогда плебеи?

- Мы так себя назвали. Потомки первых колонистов Лация, получившие в наследство от отцов и матерей генетическую память. Кто-то из отцов-основателей грезил римской историей. Патриции - это избранные, помнящие все от начала времен... То есть от начала времен колонизации. Плебеи - все остальные. Ты будешь смеяться, но каждый гражданин Лация обязан иметь тогу. Он надевает ее по праздникам. Каждая колония хочет быть в чем-то неповторимой. Мы выбираем себе прошлое, а будущее наступает само собой. Жители Лация воображают себя римлянами. На Колеснице царит французский дух. Древний Египет ожил на Александрии.

- А на Неронии?

- Нерония... - Флакк нахмурился. - Нерония - типичный космополит. Там царит дух гедонизма. Быть может, чтобы позлить наших республиканцев, они назвали свою планету "Нерония". Но поверь, название - единственное, что связывает их с Нероном.

- Я... то есть мой отец... он бывал когда-то на Неронии, - сказал Марк.

- Тебе уже снился сон об этом?

- Нет... Пока нет. Но я знаю. - Марк жевал какую-то серую галету и не чувствовал вкуса. Ему вдруг невыносимо захотелось маисоли со специями, жаренной на огне.

- Можно вспоминать и наяву. Если сосредоточиться. Но тут нужен определенный навык. И потом - наяву нет таких ярких видений, как во сне, - объяснял тем временем Флакк.

- Скажу честно: я совсем не гонюсь за остротой ощущений.

- Итак, как ты понял, род Валериев Корвинов всегда занимался расследованием особо важных дел... Все тайны Лация сосредоточены вот здесь. - Флакк коснулся лба Марка. - Вскоре ты вспомнишь немало такого, от чего у тебя волосы встанут дыбом. Ты будешь знать все или почти все о громких преступлениях Лация.

- И я буду заниматься... расследованиями?

- Именно. Но преступлениями в высших сферах, а не обычными бытовыми убийствами.

Марк отложил недоеденную галету. Аппетит пропал. Начисто.

- Извини, но это какой-то бред... Ты увозишь меня с планеты и говоришь, что я суперсыщик. Привозишь на линкор. Здесь на меня накидывается спятивший от злости наварх...

- Почему "спятивший от злости"? Он всего лишь хотел знать, что известно тебе о его деле.

"Ему ничего не угрожало..." - чуть не ляпнул Марк. Но вовремя прикусил язык. О находках отца на Психее и о том, что следователь эти находки до времени скрыл, похоже, не знал никто. Наварх как-то пронюхал, правда...

Ма фуа! Да тут немудрено запутаться во всех этих диких интригах.

Марк затряс головой:

- Пойми: я ничего не умею.

Он готов был разрыдаться. Как никогда прежде ощутил свою беспомощность.

- Я - никто! - выкрикнул он, вскакивая.

Трибун отрицательно покачал головой:

- Ты - Марк Валерий Корвин. И этим все сказано.

Марк упал в кресло.

- Отпусти меня... - попросил жалобно.

- Не могу. Только ты способен узнать, что случилось с моей сестрой на Психее.

- Но... этого дела мой отец не расследовал.

- Нет. Сестра погибла два года назад. Со смерти твоего отца прошло семнадцать с половиной лет.

- А если я откажусь? - с вызовом крикнул Марк.

- Ты не можешь отказаться, - сухо отвечал Флакк. - Это ноша патриция. От нее никто не отказывается.

- Я сбегу. - Нелепый жест отчаяния.

- Не получится.

- А если кто-то еще, как наварх Корнелий, захочет узнать, что мне известно, какие тайны хранит мой мозг? Или меня просто-напросто захотят прикончить - что тогда?

- Я буду тебя охранять. И не я один. Такое не повторится.

- Кстати, а что наварх Корнелий, как он поживает?

- Он под арестом. Пока здесь, на "Сципионе". О его выходке известно на Лации. Все наши порталы галанета только об этом и твердят. Сенаторы в ярости. Разумеется, у многих это показная ярость, но для нас сойдет и такая. Патриция может судить только сенат. Никто, разумеется, не посмеет безмерно унизить род Корнелиев, тем более что теперь у сенатора Корвина появился наследник. Равновесие прежде всего - вот девиз сената. Но твои тайны теперь Корнелиям недоступны, клянусь звездой Фидес и всеми ее планетами.

- А ты сам? Разве тебе не хочется узнать какую-нибудь мою тайну?

Если Марк рассчитывал уязвить трибуна, то он ошибся.

- Нисколько.

- Ты не хочешь узнать, чем именно интересовался наварх Корнелий?

- Нет.

- Так я скажу тебе без всякой просьбы. Его интересовало, что узнал мой отец о судьбе уничтоженной колонии на планете Психея. Вот! - выдохнул Марк.

Он вдруг почувствовал громадное облегчение, выпалив эти слова в лицо Флакку. Ну, как? Нравится обладать тайной?

- Никогда... - сказал очень тихим ровным голосом Флакк, - Никогда, - повторил совершенно бесстрастно, - не делись своими тайнами с другими. Это может оказаться смертельно опасным, Марк.

Юноша отвернулся. Он испытывал и странное торжество, и стыд одновременно. Неужели он не способен взвалить на плечи ношу патриция? Или это жалкий раб взбунтовался и кричал?

- Скажи, как это происходит? Я помню то, что было не со мной. С моим дедом или отцом. Или прадедом... До конца, кто есть кто, я не разобрался, потому что кажется, что везде только я...

Флакк посмотрел на экран. Пейзажи сменились реальной картинкой. С Лация стартовал военный катер, теперь он приближался к линкору. Интересно, кто решил пожаловать на борт?

- Никто не знает механизма, - объяснил Флакк. - Если потомок патриция рождается на Лации, он всегда обладает генетической памятью. Это наш дар и наше проклятие. Человек приходит в этот мир, помня, что до его рождения сотворили отец или дед. Разумеется, передается та память, которой патриций обладал до зачатия своего потомка. Чтобы скрыть нежелательную информацию, случается, что отцы отправляют своих жен рожать детей на другие планеты. Если известно, что родится девочка, ее зачастую стараются лишить генетической памяти, чтобы она могла выйти замуж за любого из патрициев. Утративший память ребенок лишается патрицианского звания, и ноши патрициев - тоже. Патриции роднятся друг с другом, но сберегают свои тайны.

- Значит, чтобы обладать генетической памятью, надо быть патрицием и родиться на Лации? - переспросил Марк.

- И быть зачатым на Лации.

- А я... я тоже родился на Лации?

- Я же говорил... Да, ты родился на Лации, но почти сразу же был увезен на Вер-ри-а. Сенатор Корвин опасался за твою жизнь. У тебя были няньки, телохранители, охрана... Помнишь?

- Да, помню... большой дом. Но я все время был с мамой. Остальные люди от меня как бы прятались... Странно... - Марк улыбнулся. Теперь и свою прежнюю жизнь он вспоминал куда четче, чем в те дни, когда носил ошейник.

- Увы, все расчеты рухнули. Началась война, Вер-ри-а захватили войска Империи, и ты был увезен на Колесницу вместе с другими пленными.

- Разве ошейник раба не уничтожает генетическую память?

- Только если его надеть сразу после рождения. В этом случае так и происходит. Раньше по закону Лация любой незаконнорожденный ребенок патриция имел право появиться на свет только за пределами Лация, и сразу же после рождения его делали рабом. В твоем случае память только угасла на время.

- Но у вас же на Лации нет рабства! - Марка вдруг привела в ярость манера Флакка обо всем говорить отстраненно. Не поймешь, одобряет он то, о чем рассказывает, приветствует или относится индифферентно.

- На Лации нет, - подтвердил Флакк, не обратив внимания на вспышку Марка. - Но было на Вер-ри-а. И есть на Петре.

- Значит, оно вам выгодно, это рабство?

- Мы его используем. Вернее, использовали. Десять лет назад закон об обязательном превращении незаконных детей в рабов отменили. Теперь достаточно лишить их памяти - то есть их матери должны до родов покинуть Лаций. Отныне незаконные дети становятся гражданами Лация. Плебеями.

- А плебеи... Они не обладают генетической памятью?

- Нет. Таких казусов еще не бывало.

Марк расхохотался - зло, ядовито, пытаясь заглушить нелепые слезы, которые почему-то наворачивались на глаза:

- Представь... какая-нибудь патрицианка наставит рога своему муженьку. Родится ребенок... А он... он не помнит ничегошеньки о прошлом па паши, дедушки и прадедушки. Какой... как ты ска-зал... казус!

- Мой младший брат лишен генетической памяти нашего рода. И патрицианского звания, разумеется. Дело в том, что он был зачат здесь, на "Сципионе". Теперь он - лидер одной из плебейских партий. Самый яростный враг патрициев.

Флакк поднес к губам контактный браслет и обратился к капитану линкора:

- Кто прибывает на катере?

- Сиятельный сенатор Фабий Максим в сопровождении двух администраторов, - последовал ответ Горация.

- Вот оно что! - Флакк посмотрел на Марка. Что выражал его взгляд? Ничего, как всегда. - Фабий возглавляет комиссию по чистоте патрицианских родов. Они прибыли проверить, может ли сенат принять решение о возвращении тебе прав рода Валериев Корвинов.

- В каком смысле - проверить?.. Эти ребята тоже хотят узнать мои тайны? Какую пытку придумают они? Подвесят к потолку? Поджарят на медленном огне?

- Не волнуйся. Эта проверка ничем не грозит роду Корвинов. Сенатору Фабию надо убедиться, что ты обладаешь генетической памятью.

- Но ведь наварх Корнелий в этом не сомневался!

Флакк по своему обыкновению усмехнулся одной половиной рта:

- Не вздумай сказать об этом Фабию. Приготовься. Они сейчас будут здесь.

- Что они хотят проверить?

- Видишь ли... они могут подозревать, что тебе через шунт искусственно закачали максимальный объем информации. И что ты можешь имитировать генетическую память...

Марк поднялся. Провел ладонями по протектору. Да, вид у него не особенно бравый - физиономия разбита, губы опухли, и, несмотря на все усилия Терри, синяк под глазом так и не исчез. Ребра робот-хирург ему уже срастил, но многочисленные гематомы рассасывались не так быстро, как хотелось бы. А впрочем, это даже хорошо. Невыразительное лицо раба, привыкшее имитировать тупую покорность или восторг при виде хозяина, скрыто под маской синяков и ссадин.

- Как тебе мой вид? - спросил Марк.

- Фабий будет в восторге, - пообещал Флакк.

* * *

Но прежде Фабия в каюту вошел центурион инженерных войск - красавец с орлиным носом и каштановыми вьющимися волосами. Удивительный матовый оттенок кожи, изогнутые в легкой усмешке губы - где-то видел Марк это лицо, и эти волосы, и этот золотой браслет с алым, как кровь, камнем запомнил. Ну, конечно же! Друз. Младший префект следственного отдела Друз из его сна. Кто же сейчас перед Марком? Сын? Или внук убитого? Судя по возрасту, сын...

- Поздравь, Флакк, все случилось, как я предсказывал. Меня списали. Вся моя карьера в жопу. А я бы мог возглавить через пяток лет весь технический сектор "Сципиона". Теперь меня ждут латрины на Петре. И то, если повезет. А это и есть малыш Корвин? Привет! Надеюсь, мы будем друзьями, ты должен помнить, что твой отец дружил с моим.

Марка так поразило присутствие Друза, что он забыл, что ожидает встречи с главой сенатской комиссии. Потому он пропустил момент, когда Фабий вошел в каюту.

Лишь когда услышал произнесенное кем-то "бывший раб", вздрогнул, как от разряда парализатора, и повернулся. Перед ним был мужчина лет пятидесяти, несколько грузноватый, с породистым мясистым лицом, в светлом просторном кителе с пурпурной полосой на груди. За Фабием следовали два молодых человека в белоснежных мундирах. На груди у каждого сверкала голограмма - золотой орел и под ним глобус. Марк представил, насколько неудобно было пролезать в корабельный шлюз в таком одеянии, и фыркнул.

Фабий смерил его взглядом. Сколько презрения! Казалось, один взгляд сенатора способен испепелить дерзкого мальчишку не хуже лазерной пушки. Но Марк без труда выдержал этот взгляд.

- Приветствую тебя, трибун Флакк. Это и есть тот юноша, которого Марк Валерий Корвин хочет объявить своим наследником? - спросил Фабий.

- Да, это он, - подтвердил Флакк. - Сейчас он под моей временной опекой.

- Ну что ж... мы немедленно приступим к испытаниям. У вас есть свободный истребитель класса "Центавр "?

- Разумеется.

- Пусть юноша проведет испытательный полет. В войну его отец был пилотом истребителя. Если парень справится с управлением, этого будет достаточно. Только отключите новомодные программы. Ведь он помнит то, что было двадцать лет назад. Проводите его на корабль! - приказал Фабий своим спутникам. - Трибун Флакк, вы можете сопровождать опекаемого и наблюдать за идентификацией из рубки линкора.

Марку показалось, что у него отнялись ноги. Что за спектакль решили устроить эти идиоты?! Запихать бывшего раба в истребитель и зашвырнуть в космос! Еще, может быть, и пострелять в него, чтобы поглядеть, как он умеет маневрировать?

- Я... Я... то есть отец... он же следователь...

- И пилот истребителя в течение пяти лет, - улыбнулся Фабий. - Это не забывается.

"Лучше бы меня оставили на Колеснице... я бы сейчас сидел в старом доте и ел жареную маисоль... Мне не нужно... ничего не нужно... ни свободы, ни звания патриция... я не хочу... спасите..."

Мысли проносились в голове Марка с калейдоскопической скоростью, пока он спускался на нижнюю палубу, где его поджидал истребитель.