хуже дыма будет, - задумчиво проговорил он. - Добро! - вернул змея Мышу и
зашагал прочь.
Ему ж сам Скольд...
В ГОРОДИЩЕ МАЛЫЙ ТОРЖОК
противника: Ишку-угра, холопа со двора Жердяя, старшины гончарного конца.
Во-вторых, раззадорил самого Жердяя, и тот самолично явился на рынок вместе со
своими родичами и челядью. В-третьих, Чифаня дал несколько кун Мышу, а тот, в
свою очередь, раздал малышне, чтобы те кричали на своих и чужих дворах про
будущий кулачный поединок... Короче, когда солнце коснулось верхушек деревьев
и, стало быть, наступил назначенный для схватки час, чуть ли не пол-Торжка уже
теснилось на рыночной площади. Наиболее шустрые залезли на крыши лавочек,
прилавки, навесы над рядами. В результате один навес, не выдержав, рухнул.
Никто, к счастью, не покалечился.
деду Чифани, костлявому высокому старику с желтой бородой, глазами философа и
молодым именем - Любим. На почетное место усадили также старшин кузнецов и
плотников и богатого огнищанина с того берега реки.
своего борца. Когда Чифаня предложил всему честному люду сделать ставки, его
сначала не поняли. Чифаня разъяснил смысл предложения еще два раза, а затем по
знаку Мыша несколько подговоренных заранее парней полезли вперед с деньгами. Их
ставки были оговорены и проплачены. Деньги принял Духарев и громогласно объявил
расклад: на Сычка - одна куна, на Ишку - три. Публика не въехала. Чифаня
растолковал; ежели победит Сычок, тот, кто ставит на него куну, - получит три,
а ежели Ишка, то поставивший на него получит треть своей ставки. Но десятую
долю победителю в любом случае придется отдать организаторам турнира.
считай, ничего? Но кто-то более расторопный уже полез ставить на Сычка. Через
полчаса ругани и столпотворения Духарев, делавший пометки на берестяном листке,
огласил новые результаты. Одиннадцать против одного на Сычка. Теперь заорали
ставившие на бойца кожевников. Жердяй и Чифанин дед, с удовольствием
поглядывавшие на растущую кучку серебра (старшине гончаров тоже была обещана
доля), при первых же признаках беспорядка дали знак, и плечистые родичи
сомкнулись вокруг организаторов представления. Наиболее рьяных возмутителей
угомонила рыночная охрана, Скольдовы отроки. Опытный Духарев уговорил Чифаню
отстегнуть им заранее и посулить дать еще в случае успеха предприятия. Чифаня,
у которого глотка была натренирована ежедневной практикой, вскоре сумел
переорать крикунов и еще раз растолковал простое правило. Поставленные на кон
деньги будут поделены между всеми, кто ставил на победителя. В соответствии с
личными ставками. Разобрались. Серега опять начал принимать деньги, причем
обнаружил, что среди тех, кто ставил теперь на Ишку, оказалось немало уже
поставивших на Сычка.
Просто записать ставку и имя оказалось недостаточно. Одних только Малов в
списке оказалось шестеро. Приходилось вносить особые приметы: "рыжий", "рыжий
маленький", "рыжий, маленький, без половины уха"...
тучи незнакомого народа!
лесом.
полюбоваться зрелищем. Идея, понятная любому здешнему скомороху. Но у этих двух
дурачков все наставления вылетели из головы, едва они встали друг против друга.
Налетели, сцепились и стали давить друг из друга масло. Какое там зрелище -
одно медвежье пыхтение. Публика орала. Каждый считал своим долгом подбодрить
своего борца. Сычок изловчился, присел, подхватил угра под колено и бросил.
Вернее, угр упал, а Сычок свалился на него. Побарахтались в пыли, встали.
Разочарованный исходом силовой борьбы Сычок перешел к кулачной: размахнулся -
аж позвоночник скрипнул - и влепил Ишке в скулу. Звук - будто резиновой
дубинкой по деревяшке. Угр ухнул, схватил Сычка за рубаху и влепил ему башкой в
подбородок. Подпрыгивавший рядом с Духаревым Мыш в азарте шлепнул Серегу по
спине. Духарев восторга названого брата не разделял. С его точки зрения, это не
борьба, а позор один. Уж Сычок мог бы работать поинтереснее. Опыт есть, да и
Серега успел показать ему пару-тройку приемов.
незамысловато душил противника. Впрочем, душить Сычка была не такая уж и
простая работенка. С его-то шеищей. Руки у угра были длиннее, чем у Сычка, зато
у последнего длиннее были ноги, и Сычок принялся лупить пяткой по голени
противника. Ишке это не понравилось, он отвлекся, и Сычку удалось оторвать его
пальцы от собственного горла. Р-раз... И он наконец применил то, что ему
показывал Серега: передняя подножка с одновременным толчком в грудь. Угр
полетел на спину, Сычок подпрыгнул и приземлился пятками Ишке на живот. Пробил.
Угр раззявил рот - зубов у него был явный дефицит - и безуспешно пытался
вдохнуть. Вряд ли этому способствовало то, что Сычок уселся ему на грудь и,
оскалившись, сдавил глотку угра железными пальцами кожемяки.
выручать угра...
ЕГО! - взревел Любим, на миг перекрыв вой и ор толпы.
скатился с угра, выпрямился и уставился на старшину взглядом нашкодившего пса.
ДАЖЕ СЛАБЫМ ДОМАШНИМ ПИВОМ. ГЛАВНОЕ-ВЫПИТЬ ПОБОЛЬШЕ
лично снизошел. Без поклона, правда, как только что звал гончарного старшину,
но уважительно. Как сообщил позже Чифаня, Духарев поразил деда быстротой, с
которой прочитал и распределил выигрыши между полусотней счастливцев. А ведь
кое-кто не поленился и перепроверить Серегины расчеты по местной системе.
Быстро, сказал тоже! Серега, пока считал, изматерился про себя. Ему бы
паршивенький китайский калькулятор! Но деда Любима, выходит, он и без
калькулятора очаровал. Вероятно, изрядная куча серебра тоже способствовала
очарованию. Богатый город - Малый Торжок. И народ разошелся воодушевленный.
Выигравшие - прибылью, проигравшие - надеждой на отыгрыш. Было объявлено, что
через три дня состоится следующий чемпионат. И участвовать в нем будут уже не
двое, а четверо. Третий борец будет от кузнецов, а четвертым сам вызвался
пришлый: молодой купец Тишка. Последняя кандидатура вызвала у Духарева
сомнения, но Чифаня и Сычок уверили его, что недостаток веса кандидата вполне
компенсируется происхождением (новгородец) и профессией. Купец, по здешним
понятиям, всегда воин. Иной купец княжьего отрока стоит. А то и гридня. Участие
же представителя высших сословий поднимает престиж чемпионата.
за которым уместилось человек сорок. Мужчин. Женщинам полагалось прислуживать,
а есть - когда мужчины наедятся. Впрочем, засидевшихся можно и поторопить.
особой ложкой отстегивал пайку "предкам" - кидал в открытую печь, где горел
огонь. В "столовой" было жарко, дымно и поначалу относительно тихо. Ели молча.
Даже не ели - вкушали. Это уже потом, наевшись и подвыпив, кожемяки оживились и
загалдели.
Любознательный оказался дедушка. И властный. Домочадцев своих держал в ежовых
рукавицах. Сыновья, здоровенные, с проседью уже мужики, отцу в рот смотрели. О
прочих и говорить нечего.
рассказать не решился. Наплел про затерянное в горах племя, про страны
заморские... В общем, в лучших традициях отечественной фантастики. Потом уж и
сам не помнил, что врал. Кто-то шепнул Любиму, что гость неравнодушен к пиву, и
приставленная к Сереге девчонка без устали подливала в его кружку. Скорее
всего, дед Духареву не поверил: пара-тройка заданных старшиной вопросов
показала, что старик в местной географии разбирается неплохо, а "странник"
Серегей - ни в зуб ногой.
на реку. Городские ворота оказались закрыты, но за кувшинчик пива сторожевой
отрок отпер им калиточку и пообещал впустить обратно - еще за один кувшинчик.
Скольда в кремле нету!
песни типа "Вновь по выжженной земле иду, гермошлем защелкнув на ходу, мой
"фантом"..." и так далее. Братан Мыш тянул тоже что-то неподобающее про "милку
задасту да титясту". Ввалились в избу, что-то перевернули, запалили свечу,
разбудили Сладу. Серега спьяну полез к ней обниматься. Девушка вывернулась
молча и яростно. От этого молчаливого отпора Духарев сразу отрезвел,
пробормотал:
Лукин Евгений
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Херберт Фрэнк
Андреев Николай
Трубников Александр