Чтение 10–й страницы книги ~Додж по имени Аризона~

- К какому ящику на колесах не подпускать велено?

- К этому, - и на полуторку показывает.

- Ну, вот и стойте себе, - говорю. - А мне второй гроб нужен.

И, пока они в своих немытых головах эту мысль прокручивали, я себе спокойненько в кузов "студера" влез.

Порылся, подобрал себе комплект формы - гимнастерка, правда, офицерская, ну да нашивки потом перешью. А вообще можно было бы и с лейтенантскими погонами пофорсить - местным-то все равно, хоть штаны полосатые нацепи.

Нижнее белье тоже переодел, только сапоги и ремни свои оставил. Хром - это, конечно, вещь, но скрипу от него...

Жаль, камуфляжа никакого нет.

Прицепил кобуру, выскочил - эти двое все еще стоят, пялятся. Тоже мне, охраннички, ППС. Некому вас в чувство привести, в божеский-то вид.

Ладно, думаю, черт с вами, стойте. Не до вас.

Пошел Кару искать. Хоть и очень сильно не хотелось мне с ней связываться, но про нее я хотя бы твердо знал, что минимум один раз она на территорию противника проникла, да еще с конем и даже "языка" обратно приволокла. "Язык", ей, правда, тот еще попался.

Поднялся в левое крыло, где Аулей с семьей квартировал, и как раз на Матику наткнулся.

- А где, - спрашиваю, - Кара?

- Вон по той лестнице вверх, - показывает. - Только она, наверно, спит еще.

- А что, будить ее раньше времени нельзя?

- Нужно, - вздыхает. - Решился бы кто на это.

- Ну, один герой, считайте, нашелся.

Взлетел я по этой лестнице, постучал - тишина. Постучал сильнее - а дверь возьми, да отворись. Тут-то я глаза и вытаращил.

Рыжая себе спит вовсю, раскинулась на кровати - покрывало с одной стороны, подушка с другой, волосы рыжие до пола свисают. А ночнушка на ней - мне б через такую ночнушку на план немецкого наступления полюбоваться, живо бы Героя получил, хотя там вид куда менее замечательный - и вдобавок задралась.

И улыбается во сне.

Пару секунд я на нее смотрел, потом пулей оттуда выскочил, дверь захлопнул, спиной к ней привалился. Ну, Кара, думаю, ну, рыжая, ну шпринг-мина. Если кто меня в гроб обратно загонит - то только она.

Ладно. Спокойно, начинаем считать... на четыре вдохнул, на шесть выдохнул, дрожь унял, развернулся - и в дверь сапогом. Сейчас, думаю, ты у меня проснешься.

Пять раз ударил. На шестой только ногу занес - дверь распахивается, а за ней рыжая, в той самой ночнушке.

Нет, думаю, врешь, не отвернусь. Но покраснеть покраснел.

- И долго еще, - спрашиваю, - спать собиралась?

Прежде чем ответить, Кара потянулась так томно, зевнула и только после этого ответила:

- Пока не разбудят.

- Ну вот, - говорю, - я тебя не просто бужу, а, считай, по тревоге поднимаю. Живо одевайся, и чтоб через пять минут внизу была.

Скомандовал, поворачиваюсь и только ногу над первой ступенькой занес, как рыжая от двери:

- А что это ты на меня так странно уставился?

Спросила, как в спину выстрелила.

Я медленно развернулся, посмотрел на нее - странно.

- А что это ты, - спрашиваю, - полегче одеться не могла?

- А зачем?

- Да так, - говорю, - прохладно ведь.

- А мне, - улыбается, - вовсе не холодно. Даже жарко.

И прежде чем я успел хоть глазом моргнуть, подняла руку - и р-раз - упало это воздушное одеяние невесомой кучкой вокруг ее замечательнейших ножек.

Еле отвернуться успел.

- А что это ты, Ма-алахов, на меня взглянуть боишься? Я что, не нравлюсь тебе?

- Нравишься, - сквозь зубы цежу, - очень даже нравишься.

- Тогда зачем ты отвернулся?

Слышу, ближе подходит.

- Мне очень приятно, - шепчет, - когда мной, моим телом восхищаются.

Я на всякий случай зажмурился и еще руками глаза зажал, для надежности.

- Ну а что будет, - выцеживаю, - если я тебя сейчас об стенку размажу?

- А тогда, - и голос у нее сразу заледенел, - мой отец вздернет тебя на самой высокой башне замка Кроханек.

- Этого ты добиваешься?

- Да!

Тут уж я развернулся и в глаза ее желтые уставился. И ни на что, кроме тех глаз, уже внимания не обращаю. А они огнем полыхают.

- Ах ты... ты... тьфу!

Крутанулся и посыпался вниз по лестнице. Даже не оглянулся ни разу.

- Чтоб через пять минут, - снизу ору, - была внизу. Одетая.

Ну, думаю, послал же бог напарницу.

Спустился во двор, привалился к стене - черт, думаю, нервы ни к черту, тьфу, опять заговариваться начал. Выматериться, что ли? Я вообще-то после второго ранения зарок дал - ни слова. И пока держал. Ну уж очень хочется. Черт, какая все-таки жалость, что не курю. И выпить, как назло, нечего. Хлопнул бы сто грамм, глядишь, и полегчало.

Да уж, полегчает после такого. Да и какие сто грамм перед делом?

Ладно, думаю, зато теперь все точки и запятые расставлены. Она меня ненавидит, я ее... тоже люблю. Да так, что взял бы и пристрелил на месте, стерву рыжую.

Ничего. Зато спину мою она в бою беречь будет больше, чем свою собственную. Я уже один раз такое видел - двое солдат у нас в роте, что характерно - земляки, не то что видеть, слышать один другого не могли, глотку были готовы перегрызть из-за взгляда косого. А потом одного ранили, причем так, что не видел никто, кроме второго. И этот второй его из-под обстрела выволок. А когда его спрашивают: "Ша...", короче, ты чего, ты ж его больше фрицев ненавидел, он глазами сверкнул и отвечает: "Мой враг - никому его не отдам".

И у рыжей, чувствую, так же. Удовольствия мне глотку перегрызть она никому не уступит.

Ладно. Всю эту лирику - скатать и запихнуть поглубже. О деле предстоящем думать надо.

А что о деле? Автомат бы?

Ну вот, думаю, опять песню завел. А пулемет не хочешь утащить? Или винтовку? Винтовки-то у тебя, Малахов, тоже нет. Рыжей стерве отдал. Ну, у кого просить будешь, у нее или у Трофима? Или так и пойдешь с пистолетиком?

А что? При стрельбе в упор, если уж на то пошло, пистолет куда расторопнее винтовки. А в перестрелку я ввязываться не собираюсь. И потом, у меня еще кое-какие гостинцы заготовлены.

Смотрю - Кара из двери выходит. Оделась во вчерашние сапоги с кожанкой, причем сверкает вся эта галантерея на ней, словно новенькая. Вроде и не перемазалась она вчера так, что сапоги от лица не отличить. Я только приготовился рот открыть, прислушался - не скрипит.

Ладно, думаю, черт с тобой, а то еще опять примется прямо посреди двора раздеваться.

И винтовка за плечом.

Подходит так спокойно и смотрит вопросительно, словно и не было между нами ничего пять минут назад.

Хорошо, думаю, забыли до поры до времени.

- Патроны к винтовке?

- Пять обойм.

- Где?

- В карманах. Показать?

- Не надо. Прикажи лучше этим олухам, чтобы пропустили нас к машине.

- Они меня не послушаются.

- А ты, - говорю, - прикажи так, чтобы послушались.

Снова глазищами сверкнула, развернулась, подошла к этим двум болванам, кротко что-то бросила - шарахнулись, как от змеи. А что, их понять можно. Я, например, их очень хорошо понял.

- Эй, - кричу, - куда рванули-то? А ну назад.

Вернулись. Стоят, с ноги на ногу переминаются.

Очень им тут неуютно и явно не из-за меня с грузовиком.

- А ну, - командую, - снимайте весь ваш металлолом, мечи, кольчуги, все снимайте и становитесь во-он сюда. Будете ящик принимать.

- А что, господин, - один блеет, - с ними делать?

- На землю ставить, - рычу. - Аккуратно. Уронишь - я тебя на том свете достану. Ясно? Вперед.

Черт, еще бы такую же парочку вверх, но уж больно не хочется никого из местных в кузов пускать. Хотя... одного можно.

- Эй, не-рядовая. Арчета сюда, срочно.

Трофима тоже можно было бы. Да ну эту бороду. Не успел пару верхних ящиков стащить - рыжая назад вернулась. И Арчет с ней.

- Ну воин, - интересуется, - чего тебе на этот раз ни свет ни заря нужно?

- Пришел? Отлично. Давай, - руку протягиваю, - прыгай ко мне. Тут работы много. И как раз для тебя.

Вдвоем мы до гранат за десять минут добрались. Передали их вниз, спрыгнули, с меня пот ручьем, а Арчету - хоть бы что. Если и устал, то по нему незаметно.

- Ну и что теперь? - спрашивает.

- Теперь, - говорю, - твоя задача, пока меня не будет, все остальные ящики точно так же разгрузить.

- Слушай, Сергей, - усмехается, - а почему ты все это мне приказываешь? Тебе что - именно мной охота покомандовать?

- Да нет, - отвечаю, - просто я тут еще мало освоился и кому, кроме тебя, такое ответственное дело поручить можно - не знаю. Не Иллирию же.

- Можно и Иллирию, - говорит. - Он от ответственных поручений никогда не отказывался.

- Вот когда его увидишь, - говорю, - обязательно передай, что я просил все эти ящики разгрузить. До моего возвращения.

- А ты куда?

- Да приятеля одного навестить собрался, - говорю. - Лысого.

Тут Арчет моментально улыбаться перестал, и глаза его серые сразу стальными сделались.

- К Гор-Амрону?

- Уж не знаю, - говорю, - как его кличут. Сам он мне представиться позабыл, редкостно невежливый тип, а при мне его только Мессером обзывали.

- Мессир - это не имя, это титул. И с его носителем... лучше не шутить.

- Так я и не собираюсь ему глазки строить. А вот узнать бы, что эта личность замышляет - другой вопрос.

- Очень многие, - говорит Арчет, - с радостью дали бы отрезать себе правую руку затем, чтобы узнать, что замыслил Арик Гор-Амрон.

- Ну, руку резать я не собираюсь. А горло кое-кому при случае - не откажусь. Одному уже вторую улыбку нарисовал.

- Кому?

- Мунгору. Слышал про такого?

Арчет от этого имени скривился и в сторону сплюнул.

- Как же. Об этом... можно порассказать много такого, что не выдержит никакая бумага. Так ты говоришь, он мертв?

- Когда я его последний раз видел, - говорю, - выглядел как натуральный мертвец.

- Хотелось бы надеяться, - говорит Арчет. - Очень жаль, что тебе не удалось сжечь тело.

- Ну, извини, - говорю. - Крематория под рукой не оказалось.

- С кем идешь?

- Да вот, - киваю, - с ней.

- Хороший выбор.

- Да уж.

- Я серьезно. Кара - один из лучших бойцов в замке. И она умеет обращаться с оружием из твоего мира. А главное - она может ходить Тайными Тропами.

- Да хоть парашютными стропами, - говорю. - Был бы у меня выбор...

- Между вами пробежала кошка?

- Нет, "тигр" проехал.

- Жаль. Я бы пошел с вами, но меня Арик учует за десять лиг до замка. И большинство остальных тоже. А с Карой... у тебя есть шанс.

- Ну, спасибо. Утешил.

- В утешении, - говорит Арчет, - из вас двоих нуждается она.

- Как же. В плетке она нуждается. Хорошей.

Арчет промолчал.

- Может, возьмешь мой меч?

- Да нет, - говорю, - спасибо, но обойдусь как-нибудь... Хотя дай-ка на секунду.

Поддел мечом крышки и р-раз - вскрыл оба ящика с гранатами.

- Можешь, - спрашиваю, - мешок заплечный организовать? И заодно НЗ, в смысле, съестное чего-нибудь туда кинь.

Я было думал - просто по карманам распихаю, а сейчас решил - нет, неудобно. Да и еду какую-никакую все-таки надо взять. Кто его знает, на сколько идти придется.

- Сейчас принесу.

Пока Арчет за мешком ходил, я гранаты выложил - четыре "лимонки" и две противотанковые. Запалы пока по карманам спрятал - на той стороне, думаю, вставлю.

Тут Арчет прибежал.

- Вот.

Я мешок взял, на руке взвесил, заглянул.

- Э, нет, - говорю, - тут продуктов на неделю. А ну, подставляй руки.

Опустошил мешок на три четверти.

- Вот так, - говорю, - дело другое. Можно тащить.

- А мы что, - рыжая проснулась, - пешком пойдем?

- Именно.

- А почему не на...

- Слушай, не-рядовая, - говорю, - мы сейчас с тобой в сторонку отойдем, и тогда я тебе объясню. Договорились?

Промолчала.

- Ну... - Арчет стоит, всю охапку жратвы к груди прижимает. - Да пошлют вам боги удачу.

Я уж было собрался его к черту послать, но в последний момент опомнился. Вдруг не принято, думаю, они ж тут на религии все задвинутые. Так что послал его мысленно.

- Ну что, не-рядовая Карален. Пора идти.

Странно как-то в этот раз получилось. Дергано, скомкано. Эх, не умею я все толково организовать!

Вышли мы за ворота, и тут рыжая поворачивается - руки в боки.

- Так почему мы должны идти пешком?

- Да потому, - отвечаю, - что мотор "Аризоны" за километр слышно, если не больше, а что касается твоего коня недорезанного, то я тебя в прошлый раз по его запаху и обнаружил. Раньше, чем ты меня. Помнишь? Так что, давай, показывай свою Тайную Тропу.

- Тайными Тропами могут пользоваться только посвященные.

- Во что?

- В таинства.

- Ну так я, - говорю, - самый что ни на есть посвященный. Не просто пионер там какой-нибудь - комсомолец, почти что кандидат в члены партии. Улавливаешь уровень?