Чтение 10–й страницы книги ~Ультиматум~

- Что это значит: они знают, что вы на борту? - удивился капитан.

- Вот именно.

- Эта провокация, генерал! - сказал от двери Бакстер. - Они блефуют!

- Не суетись, готовь лучше людей, - сказал ему Ник.

- Сэр, они предлагают локальную связь на указанной частоте! - сообщил капитан.

- Соединяйте. И не пытайтесь вызывать подмогу, капитан. Если они это заметят, первый выстрел все равно за ними.

- Конечно, сэр.

Прикрывая дергавшийся глаз, штурман неловко передал Нику переговорное устройство. Генерал отошел в угол и, включив прибор, сказал:

- Слушаю вас, майор...

- Рад вас слышать, сэр. Нам необходимо встретиться на моем или на вашем судне при минимальном количестве свидетелей... И, если можно, поменьше вопросов. Канал небезопасен.

- Хорошо, швартуйтесь с левого борта...

Ник вопросительно посмотрел на капитана транспорта, тот утвердительно кивнул, показывая, что он все слышал и уже готовит шлюз.

- Абордаж с рейдера нам не грозит. Ник, - тихо сказал Бакстер. - Если и попытаются, у них ничего не выйдет.

- В том-то и дело. И человек, с которым я говорил, на сумасшедшего не похож.

И все же, чтобы застраховать себя от возможных действий противника, все пехотинцы в транспорте были подняты по тревоге.

Наскоро нацепив защитную амуницию, они широко зевали и спрашивали друг друга, что такое могло произойти, когда "Коперник" уже почти уперся носом в их базу.

- Наверно, сержанту опять не спится, - предположил кто-то из солдат, наблюдая за Бакстером.

- Не иначе как сон ему страшный приснился, - сказал другой и, опершись на винтовку, снова зевнул.

О левый борт транспорта лязгнули магнитные захваты, затем в шлюзе зашипел сжатый воздух.

Разбуженный Бакстером командир батальона Катаоми еще раз растер руками затекшее от сна лицо и поглубже натянул шлем. Сейчас ему следовало выглядеть страшным и непобедимым.

Наконец перегородки на шлюзах обоих судов одновременно поднялись, и в освещенное пространство перехода шагнул невысокий, по "корсарским" меркам, урайский офицер.

Не замечая свирепого лица майора Катаоми и толпившихся неподалеку солдат, ураец шагнул к Нику и протянул ему руку.

- Я майор Берроуз.

- Генерал Ламберт, - ответив на рукопожатие, представился Ник. - Следуйте за мной, майор, в каюте капитана нам будет удобнее.

Берроуз кивнул и поспешил за Ламбертом, не обращая внимания на настороженные и любопытные взгляды.

- Чем обязан таким неожиданным визитом, майор? - спросил Ник, закрывая за гостем дверь каюты. - Насколько я понимаю, в вашу задачу входило расстрелять транспорт издалека и скрыться, воспользовавшись неразберихой в сторожевом охранении.

- Никакой неразберихи в охранении нет, генерал, - ответил Берроуз, опускаясь на вытертое кресло. Было видно, что ему не до красивых фраз и наружное спокойствие дается майору нелегко. - Когда мы продвигались наперерез вашему транспорту, эскадрильи перехватчиков перебирались в другие районы. Кто-то очень хотел, чтобы мы до вас добрались.

- А как вы узнали, где и когда пройдет наш транспорт?

- Радиотехническая разведка перехватила сообщение. Выглядело все так, будто у примаров на время слетел зонтик помех и они случайно отправили информацию в эфир незащищенной. Ну а потом - этот режим благоприятствования. У вас могущественные враги, генерал.

- Что-то я не пойму, вы что, пытаетесь меня завербовать? - В отличие от гостя, Ник так и остался стоять возле двери. Ему казалось, что стоя он лучше соображает, ведь появление здесь настоящего урайца повергло в шок всех без исключения.

- Я не настолько глуп, чтобы пытаться завербовать вас, да и не те у меня функции. Я командир летучего отряда, а к вам на судно заглянул прежде всего из любопытства... Да-да, генерал, не удивляйтесь. Я много слышал о командире Ламберте, а теперь у меня появилась возможность увидеть вас и даже пожать вам руку.

- Но ведь мы же враги...

- Мы враги, это так. Но мы уже не те враги, что были десять лет назад. С тех пор как в этой войне стали участвовать наемники, все мы - и урайцы, и примары - сильно изменились.

- А вы не боитесь, майор, что вас отдадут под суд, если вы откажетесь уничтожить транспорт?

- Ничуть не боюсь. - Берроуз улыбнулся. - Ведь если примары пытаются убрать какого-то человека, значит, он их враг. А враг моего врага - мой друг... Так что свои действия я прикрою элементарной логикой.

Сказав это, майор поднялся.

- С удовольствием побеседовал бы с вами подольше, генерал, но увы, может быть, в другой раз... И еще один момент - на случай, если бы я засомневался, стоит ли атаковать ваше судно, в "потерянном" донесении сообщалось об огромной сумме наличности. Такой, которая покроет любые потери при абордаже...

Две долгих мучительных недели конвой с танками производства "Хубер Текнолоджис" пробивался к планетам Прибрежных Миров. Многочисленные чиновничьи бюро, созданные вроде бы для облегчения торгового обмена между государствами и регионами, не довольствовались одним только жалованьем и ставили многочисленные рогатки, как только появлялась возможность урвать кусочек от финансового гиганта вроде "Хубер Текнолоджис".

Где-то конвой задерживали на пару часов, в других местах на полдня, а в результате вместо неполных восьми суток скоростные транспорты "Ижевск Эрроу" тащились целых четырнадцать дней, временами не успевая даже разогнаться, - так часто на коммерческих трассах торчали пункты контроля.

- Капитан незаявленного конвоя, немедленно остановитесь! С вами говорит санитарный инспектор дистанции! - Примерно так начиналась каждая новая проволочка, грозившая перечеркнуть весь график поставки.

- У нас все заявлено, инспектор! - возражал капитан-пилот Кесслер, бросая на Джона Саблина жалобные взгляды.

- А вот и не заявлено, - упорствовал гнусавый голос. - Выводите суда к маякам - будем разбираться.

После этого, согласно инструкции, Джон Саблин как лицо, сопровождавшее груз, связывался со штаб-квартирой "Хубер Текнолоджис" и передавал угрозы очередного инспектора специалисту по переговорам, который и беседовал с нечистым на руку чиновником.

О чем они говорили, Джон не знал, однако чаще всего конвой возобновлял свое движение уже через десять минут.

Джон с ужасом ожидал того момента, когда они выйдут за пределы Равновесного Мира и вся ответственность целиком и полностью ляжет на его плечи.

Пока же, за неимением другой работы, он приводил в порядок собранные в спешке танки.

Приданные ему трое механиков работали с утра до вечера, однако Джон находил все новые, не замеченные прежде огрехи и все повторялось заново: катки, шплинты, пальцы и пневмомолотки.

Старший механик Боун со слезой умиления вспоминал прежних сопровождающих, которые хотя и били механикам морды, не признавая оправданий, зато уж пили по ночам, предоставляя подчиненным известную свободу.

- Ты знаешь, Бо, - обратился к бригадиру второй механик Шланг, когда они вместе с третьим механиком - Фогелем лежали, обессиленные, под брюхом урайского "чифтера".

- Ну? - отозвался Боун, тупо уставившись в длинный ряд заклепок. В ряду их было двести четырнадцать штук, и все они оказались ошибочно установленными, то есть имели примарскую маркировку. А танк "чифтер" предназначался для морской пехоты урайцев.

- Я чего думаю, - продолжал Шланг, вертя в руках деталь от сносившегося пневмомслота. - Саблин-то наш начинает осмотр всегда с одного и того же места - забирается по лесенке на контрольный мостик...

- Ну и что? - без энтузиазма откликнулся Боун, пытаясь в уме помножить количество неправильных клепок на одном танке на общее количество машин, которые забраковал Саблин.

- А дальше он перебирается с мостика на "чифтер", стоящий аж на четвертом ярусе.

- Ну и что?

- А то, что прыгает он всякий раз на крыло, а оно покатое. Если маслицем смазать, ему лететь метров семь...

- А? - Боун резко приподнялся и грохнулся головой о днище танка. - Что ты сказал, Шланг?

- Я сказал, семь метров ему лететь. Не каждый это выдержит.

- Не каждый, - согласился Боун, почесывая на голове очередную шишку. - А если сверху еще молот уронить или пару гусеничных траков...

- Можно не пару, а всю гусеницу, - мечтательно добавил Шланг. - Один палец вынуть - и фьюи-ить, стечет ему на голову, как водичка...

- С другой стороны, - Боун вздохнул, видимо вспомнив, что он бригадир, - если не останется сопровождающего, груз может накрыться.

- А если сопровождающий останется, то можем накрыться мы.

- Тоже верно, - согласился Боун. Молчавший до того третий механик Фогель с трудом перевернулся на живот и сказал:

- Травить его нужно. Самое правильное - травить.

-Чем травить-то? - усмехнулся Шланг. - Жидкость из гидравлической системы он пить не будет - не тот человек. Да и много ее выпить нужно, этой жидкости. Покойный Пшеслав полтора ведра высосал, пока его не перекосило.

- На камбузе должны быть таблетки от тараканов, - продолжал Фогель. - От пяти штук любой загнется. Это научно доказанный факт.

- И все же лучше начать с плана Шланга, - подвел итог Боун. - Если не сработает, будем думать дальше.

- А я бы лучше отравил, - свистящим шепотом произнес Фогель, глаза его лихорадочно блестели.

Сегодня утром ему на ногу упал молот, что объясняло особую позицию Фогеля.

Утро очередного дня, по внутреннему расписанию судов конвоя, наступило для Джона Саблина в половине седьмого. Будильник трижды повторил записанные самим Джоном фразы, которые напоминали ему со сна, где он находится и в каком качестве. Это изобретение позволяло сопровождающему груз значительно экономить время, так как в противном случае пришлось бы долго разглядывать незнакомые стены и вспоминать, как он здесь оказался.

С записью же все было просто: "Джонни, проснись. Проснись и вспомни - ты важное лицо. У тебя есть пистолет, деньги в черном чемоданчике, и не забудь отослать письмо маме".

Быстро приняв душ из настоящей водородсодержащей жидкости, Саблин высушил голову портативным гелиодифрактором и с удовольствием надел свежую сорочку и отглаженный костюм.

Прикрепленный к нему матрос-хозяйственник поддерживал гардероб сопровождающего груз в идеальном состоянии.

К слову сказать, сорочка, пиджак и галстук казались на судне не совсем уместными, однако Саблин был важной персоной, поэтому никому и в голову не приходило сделать ему замечание. Сам Джон даже не подозревал, что одевается как-то не так. Ему казалось, что люди на судне просто замечательные, а механики так вообще обожают его.

Он так и писал в посланиях своей маме: "...механики относятся ко мне как к лучшему другу. Все время улыбаются и с удовольствием работают по шестнадцать часов. Раньше я боялся себе признаться в этом, наверное из-за излишней скромности, но теперь, мама, я могу совершенно объективно заявить: я хороший человек..."

Выскочив в коридор в самом хорошем расположении духа, Джон пробежался по запутанным ходам и, чтобы размять ноги, дважды сворачивал не в ту сторону.

На камбузе его ждал горячий чай, булочка с джемом и каша с черносливом. Улыбчивый кок, как всегда, поинтересовался его пожеланиями относительно обеденного меню, хотя еще ни разу эти пожелания не выполнил.

После завтрака полный сил Джон отправился на мостик, где застал лейтенанта Шоу, который замещал капитан-пилота Кесслера.

- Какие проблемы, дружище? - громко поинтересовался Джон.

- Да никаких, сэр, - со странной интонацией в голосе ответил Шоу и переглянулся со штурманом. - Я ожидал неприятностей от властей Треугольника, но они пропустили нас без разговоров.

- Так это же хорошо!

- Хорошо, сэр, только два их судна идут по нашему следу. Это военные суда, и неизвестно, как они поведут себя, когда мы окажемся в диких местах, где никто не придет нам на помощь.

- Думаете, они поднимут руку на "Хубер Текно-лоджис"? - уже без прежнего оптимизма и жизнерадостности спросил Джон.

- Не знаю. Но, по-моему, они и сами не знают, как поступят в следующую минуту.

- А вы не могли бы показать их отметки?

- Мы можем показать вам даже их изображения. Они ведь совсем близко.

С этими словами Шоу набрал на пульте необходимую комбинацию, и на большом демонстрационном экране появилась отвратительная хищная морда судна-преследователя. Это был малый крейсер типа "магирус", характеристики которого позволяли использовать это судно как перехватчик. Чем-то он напоминал акулу-мутанта из школьной книжки по фауне морей и океанов

- А где же второй? - после минутного замешательства спросил Джон.

- Вторым идет торпедоносный корабль, однако его закрывает крейсер.

- Но я хотел бы взглянуть на него! - воскликнул Джон, сам не зная, зачем ему это нужно.

- В этом нет никакой необходимости, сэр, - прозвучал голос неожиданно появившегося на мостике капитана Кесслера.

Джон обернулся на голос и застыл, пораженный. Капитан явился в старом банном халате и в колониальных тапочках на босу ногу.

- Что с вами, Альберт, и почему вы в таком виде? - удивился Джон, машинально поправляя свой галстук

- Я почти не спал. Очень беспокоюсь за судьбу груза, не могу уснуть.

Капитан присел на пустовавший стул оператора связи и тяжело вздохнул.

- Не знаю, сэр, стоит ли вам об этом говорить, но торпедоносец "Цивилдорф" - штатный убийца в бандитском флоте Треугольника. Если другие суда они, случается, отправляют для запугивания или слежки, то "Цивилдорф" выходит только с одной целью - убивать.

- Но позвольте, за что же нас убивать?! - воскликнул Джон, протягивая руки к Кесслеру, словно именно от этого человека зависела его судьба. В голове промелькнули воспоминания о маме, об учебе и о предприятии Хубера. А еще ему вспомнилась драка с глупым забиякой Тони Пацильери, из-за которой он, собственно, и попал в этот злополучный рейс.

- Сожалею, сэр, но эти люди на все имеют свои собственные взгляды. Треугольник - гнездо революционных социал-террористов.

- Но, может быть, нам помогут переговорщики из штаб-квартиры "Хубер Текнолоджис"?

- Я уже связывался со штаб-квартирой, - угрюмо произнес Кесслер, - но их вмешательство не помогло Бандиты посоветовали им убираться в задницу...

- Куда-куда?

- Ну, обычное дело, сэр. Впрочем, очень может быть, что корабли Треугольника идут по своим делам в сторону Прибрежных Миров. Кажется, эти социал-террористы организовали там что-то вроде колонии.

- Но что же нам теперь делать?

- Думаю, сэр, заниматься своими делами. Практически все коммерческие дистанции пройдены, и теперь мы можем заняться обустройством судна... Вы что планировали на сегодня?

- Как обычно, - развел руками Джон - Ремонт и перекомплектацию.

- Вот и хорошо. - Капитан улыбнулся вымученной улыбкой. - Значит, не умрете от скуки.

Любимец нового команданте камрад-полковник Брицц стоял на мостике крейсера "Жолио Патрик" и с нескрываемым удовольствием наблюдал за судорожными маневрами перепуганного конвоя. Четыре тяжелых транспорта, под завязку набитые экспортным вооружением, то и дело "оглядывались", обдавая крейсер волнами радарных сканеров.

- Напугайте их, Брицц, - сказал ему начальник оперативного отдела Шави. - Напугайте так, чтобы у них затряслись поджилки. Пусть они свяжутся со своими переговорщиками и пожалуются им. Те обратятся к нам, а мы пошлем их подальше. Пусть они знают, кто уничтожил их транспорты, иначе не будут нас бояться.

- Разрешите взять с собой "Цивилдорф"? Это напугает их куда сильнее, ведь репутация торпедоносца широко известна.

- Что ж... - Шави улыбнулся камрад-полковнику вставными металлическими зубами. - Я рад, что вы поняли меня. Берите "Цивилдорф" - ради хорошего спектакля мне ничего не жалко.

И вот теперь этот спектакль начинался, а Брицц был его режиссером и зрителем одновременно. Он знал, как поведет себя жертва и о чем она будет думать, до последнего момента теша себя пустыми надеждами. И только потом, когда корабли Треугольника выйдут вслед за жертвами за пределы Равновесного Мира, эти несчастные попытаются сбежать.

Подобные финальные моменты операции нравились камрад-полковнику Бриццу больше всего. Он ненавидел буржуазию в лице конкретного человека - мультитриллионера Эдгара Хубера и был готов преследовать и жечь его имущество даже вместе с наемными экипажами.

Однако эта операция устрашения не была просто проявлением революционного духа. Эдгару Хуберу мстили за конкретный проступок - доставку новых наркотиков на своих грузовых судах.

Как человек практический, Хубер прекрасно понимал, что пробег порожнего транспорта приносит убытки, а потому решил заполнять его попутным товаром. И хотя он знал, что наступает на мозоль производителям традиционных наркотиков из Треугольника, последствий от столкновения с социал-террористами он не боялся. За несколько последних лет Эдгар значительно расширил сферу своего влияния и считал, что может позволить себе выказать пренебрежение к тем, кого раньше боялся.

К предупреждениям, которые послали ему боссы Треугольника, он отнесся прохладно и не особенно переживал из-за гибели нескольких пустых транспортов, поэтому в следующий раз социал-террористы решили нанести более чувствительный удар и уничтожить суда вместе с дорогостоящим товаром.

- И этот мерзавец Эдгар Хубер, и конвой с танками... - пробормотал стоявший неподалеку от Брицца пожилой штурман. - Что-то подобное в этих местах случалось...

- Что здесь могло случаться? - Полковник улыбнулся своим мыслям. Он считал, что вся история зародилась только с его появлением и с приходом к власти команданте Либермана. Сразу после этого все, кто при прежней власти был никем, получили повышение. А прежние политические функционеры были уничтожены.

В революционной среде Треугольника такое случалось периодически: вместо зажиревших камрадов приходили новые люди, в основном коменданты трудовых лагерей, ну а их места тут же занимали лучшие из надзирателей.

Сам Брицц тоже был когда-то надзирателем. А еще раньше простым трудармейцем, фактически рабом. Тысячи его товарищей так и сгинули на сырых плантациях, холя белые ростки болотных грибков. Но ему, удача улыбнулась - их тогдашнего надзирателя укусила ядовитая сороконожка. Взгляд, исполненный преданности, и готовность немедленно исполнить любое приказание начальника не остались незамеченными - Брицц возвысился над себе подобными, превратившись из трудармейца в камрада Брицца. Потом была ударная, безжалостная к трудармейцам работа, донос на старшего надзирателя - и Брицц поднялся на следующую ступеньку. Однако бывший раб не почивал на лаврах и продолжал напоминать о себе, пока не попал в молодежный набор на флот. Особой квалификацией Брицц не обладал, однако его храбрость и удачливость в ситуациях, когда из десяти выживал один, сделали свое дело. Так он стал камрад-полковником.

- Я ж говорю, сэр. Была здесь уже свалка, связанная с танками. И был конвой Эдгара Хубера...

- Что же с ним случилось? - нехотя спросил Брицц. Все же ему любопытно было послушать, чем все это закончилось.

- Мы тогда его пропустили.

- Струсили? - Полковник презрительно покосился на штурмана.

- О причинах, камрад-полковник, я ничего не знаю. Говорили, что это было решение самого команданте Нагеля.

- Может быть, - неопределенно пожал плечами Брицц. - Но нынешний команданте Бенни Либерман - человек, выточенный из гранита. Я предан ему, скажу это без излишнего пафоса... Ну и чем кончилось дело с тем конвоем?

- Разнесли его. В пыль разнесли. Как потом оказалось - урайская экспедиция.

- А причины?

- Покрывали убийство населения в Прибрежных Мирах.

Шедшие далеко впереди транспорты сделали очередной трип-граунд, маневр, позволявший сканерам лучше снять картинку судов-преследователей.

- Прошу прощения, камрад-полковник, вас ждут в кают-компании, - напомнил появившийся на мостике лейтенант-артиллерист.

- Да, конечно. Уже иду.

Ему предстояло участие в конкурсе патриотической песни. Полковник не только пел, но и писал стихи о неизбежности мировой революции.

"Вот я сейчас пойду и буду петь, а чем займутся эти прихвостни капиталиста Хубера?" - размышлял Брицц. Хроническое мечтательное любопытство было его единственным недостатком.

Когда Джон вошел под своды огромного грузового трюма, трое механиков выстроились в шеренгу и, торжественно задрав подбородки, казалось, жадно ловили каждое его слово.

- Ну как вы отдохнули... друзья мои? - немного невнятно начал Джон. Мысль о том, что где-то рядом рышут корабли-убийцы, лишала его уверенности и не давала сосредоточиться на деле.

- Спасибо, сэр! Выспались чудесно, уже позавтракада и готовы приступить к работе, - за всех ответил Боун.

"Какие благородные люди, - внутренне восхитился Джон, и ему стало совестно, что он так загружает их работой. - Впрочем, они, кажется, понимают меня", - тут же успокоил он себя.

Джон стал подниматься по лесенке. Верные механики тотчас последовали за ним.

Оказавшись на мостках, протянувшихся через все пространство грузового трюма, Джон окинул спящие туши "чифтеров" опытным глазом, прикидывая, какой сегодня выбрать маршрут.