Чтение 10–й страницы книги ~Поводыри на распутье~

Грег приободрился. Приятели нахального черенка не планировали прессовать заезжего электрика, так что еще пара секунд унижений, и его отпустят. Но юнец, к сожалению, не прислушался к совету друзей.

— Да какой он работяга, Махмуд? — Указательный палец Сайда уткнулся в бицепс беза — тонкая ткань комбинезона не могла скрыть могучего сложения. — Ты посмот ри на его лапы! Здоровый, гад.

— Меня мама таким родила, — смущенно пробормотал Слоновски.

Это было истинной правдой.

— А где твоя мама? В «Пирамидоме» служит?

Юнец сделал маленький шаг вперед. От него пахло соевым кебабом и «травкой». Злые глаза, чуть подрагивающие губы. Щенок нашел жертву.

— Сайд, успокойся!

Медленно звереющий Грег помялся и несмело улыбнулся:

— Пожалуйста, можно я пойду? Мне не нужны неприятности.

— Ты зачем сюда приехал?

— Абдурахман задолжал за электричество… — машинально выдал легенду Грег и тут же прикусил язык, запоздало поняв, что для истеричного черенка следовало бы придумать что-нибудь иное.

— Кровопийца вонючий! — взорвался юнец. — Из честного человека деньги тянешь? У нас кришны магазины жгут, а тебе деньги подавай, да? Пошел отсюда, сволочь!

Черенок толкнул Слоновски в грудь. Попытался толкнуть.

И тут Грег допустил вторую ошибку. Он ответил. Достала его роль инженера. Не справился.

Удар пудового кулака отбросил щенка к стене.

Стая оторопела.

Слоновски молча развернулся и бросился наутек.

Толпа была разнородной.

Впереди неслись черенки, штук семь или восемь. Рты перекошены, видимо, орут, у некоторых в руках ножи. Следом бежали мужики постарше, скорее всего решившие развлечься местные бандиты. За ними зеваки и дети. Этим интересно посмотреть на развязку, увидеть, что сделают с чужаком. Убьют или измолотят до полусмерти? Окна в квартире стояли хорошие, звуки не пропускали, но Урзак знал, что шума на улице достаточно. Люди всегда кричат, когда пахнет кровью.

Аравийцы преследовали громилу в форме электрика. Что он натворил? Какая разница? Натворил, и все. Люди напряжены, и любой пустяк может вывести их из себя: наступил на ногу и не извинился, слишком пристально посмотрел на женщину, не уступил дорогу мулле. Громила допустил ошибку и теперь пытался спастись. Сумеет? Вряд ли. В обычное время его мог выручить патруль СБА, но сейчас безов на улицах мало, и станут ли они связываться с толпой — большой вопрос. Так что попал электрик, крепко попал. Правда, удирал громила мастерски. Беглецов, как правило, перехватывают прохожие: кидаются под ноги, хватают за руки, за одежду, заставляют притормозить, потерять время. Но здоровяк оказался силен, и смельчаки, рискнувшие преградить ему путь, кеглями разлетались в стороны. Потом вскакивали и присоединялись к преследователям. Толпа росла на глазах. Кто-то запустил обрезок трубы в витрину, кто-то ударил битой оказавшийся на дороге мобиль. Хозяин пострадавшей машины вцепился в обидчика, у того нашлись защитники, несколько прохожих вступились за владельца мобиля. Завязалась драка. На улицу, потрясая дробовиком, выскочил владелец магазина. Грохот выстрела долетел даже сквозь толстые стекло-пакеты.

Урзак отошел от окна.

— Беспорядки начались.

— Еще нет, — спокойно ответил шейх Удэй. — Но скоро начнутся.

— Вас это не беспокоит?

— Беспокоит, — признал шейх. — Но это естественная часть жизни любого общества.

— Естественная?

— В рай мы попадаем после смерти, а на земле слишком много зла. Кого-то выгнали с работы, кто-то недоволен низким доходом, у кого-то несносная жена, чей-то сын стал наркоманом или дочь опозорила себя, связавшись с неверным. В повседневной жизни слишком много негатива. Какое-то время человек держит себя в руках, потом начинает срываться на близких, потом выходит на улицу. Провокаторы неспособны создать неудовольствие, они лишь спички. Костры же раскладывает жизнь.

— Вы хотите сказать, что есть провокаторы?

— Конечно, — после короткой паузы кивнул Удэй.

— Бунт вызывается искусственно?

— Любой бунт вызывается искусственно, уважаемый Хасим. Кто-то должен встать и сказать: «Пойдем». Кто-то должен показать, что можно перейти черту: ударить первым, разбить витрину, поджечь мобиль.

— Вы не препятствуете?

Шейх вздохнул и долил кофе в свою чашку.

— Уважаемый Хасим, я знаю, вы живете уединенно.

— Совершенно верно.

— Как часто вы встречаетесь с людьми?

— Только по необходимости.

— В таком случае вам не следует осуждать тех, чей образ жизни кардинально отличается от вашего. Поведение, разумное в пустыне, выглядит глупо в джунглях. И наоборот. Население Анклава давно перевалило за сорок миллионов человек. Восемь из них живет у нас, в Аравии. Вдумайтесь в это число, уважаемый Хасим, — восемь миллионов! Мы не заперты в клетке, наши люди ездят на работу на Колыму, Болото и даже в Сити, но ведь и там они не оказываются в пустыне. Толпы повсюду: на улицах, на площадях, в метро. Днем и ночью, двадцать четыре часа в сутки. Дешевые жилые дома похожи на муравейники, люди во дворах, люди на лестницах, люди на этаже. Взгляды, голоса, смех, слезы. Чужие эмоции. Шум. Уединение практически недостижимо. Лишь двадцать процентов жителей Анклава могут позволить себе отдых за его пределами. Остальные варятся в котле постоянно.

— В какой-то момент им все это надоедает, — пробормотал Урзак.

— Очень сильно надоедает, — подтвердил шейх. — И тогда мы читаем в новостях о том, как скромный лавочник учинил пальбу на оживленной площади. Девятнадцать убитых, шесть раненых. «Дрель» — прекрасное оружие для уличного боя, а новые боеприпасы «Науком» не оставляют ни одного шанса.

— И вы не мешаете людям выпускать пар.

Удэй промолчал.

Банум уселся в кресло напротив шейха и одним глотком допил остывший кофе.

— Когда полыхнет?

— Почему вас это интересует?

— Я снял квартиру в Аравии. Думал, здесь спокойно.

— Полагаю, вам следует переехать.

— Понятно. — Урзак отщипнул две виноградины, повертел в пальцах. — Жаль.

— Мы запускаем внутрь наны, вживляем «балалайки» и летаем на Луну, — медленно произнес Удэй. — Но изменить себя мы не можем. — И посмотрел на Банума: — Мне жаль, что так получилось, уважаемый Хасим. Но во всем остальном вы можете рассчитывать на мою полную поддержку.

Лишней крови Слоновски не хотел, но и терять темп не желал, знал, что если догонят — убьют. Пока Грег справлялся с появляющимися смельчаками с помощью кулаков, костяшки разбил в кровь, но это ерунда — очень уж не хотелось стрелять. Слоновски понимал, что первый же его выстрел окончательно взорвет ситуацию. Преследователи откроют ответный огонь, и все закончится большим шумом.

Слоновски не хотел стрелять.

Но пришлось.

Развернувшийся поперек улицы мобиль кулаком не смахнешь. Грег перепрыгнул через капот, но сидевший за рулем парень успел выскочить и ударить Слоновски по ноге. Без покатился по асфальту. Толпа взвыла. Грег опережал ближайших преследователей шагов на двадцать, и аравийцы не сомневались, что успеют нагнать дерзкого электрика. Слоновски в свою очередь не сомневался, что успеет удрать, потеряв пять-семь шагов преимущества.

Ошиблись все.

Грег молниеносно вскочил, но продолжающий играть в героя водитель уцепился за его лодыжку, намереваясь вновь отправить беглеца на асфальт. Не получилось — крепко стоящего на ногах Слоновски можно было свалить разве что танком, но время…

Через мобиль перепрыгнул первый черенок.

И словил пулю.

Переключение на автомат, и очередь из шести пуль по толпе. Переключение на одиночный, и герой-водитель утыкается в асфальт. Переключение на автомат, и еще две очереди в толпу.

Опустевшая обойма со звоном упала на асфальт. Слоновски на бегу перезарядил «дыродел» и юркнул в ближайший переулок.

— Нас слишком много, уважаемый Хасим, и у нас слишком мало места. Увы, это факт. Анклавы являются срезом общества: ограниченная территория и колоссальная численность населения. Заметьте: смешанного населения. Остальной мир пока не достиг этой стадии, но приближается к ней. Вы говорили, что живете уединенно. Насколько?

— Ближайшее поселение находится в двух километрах, — ответил Банум.

— Старое поселение?

— Нет, новое.

— Когда оно появилось?

— Я понял ваш вопрос, Удэй, — вздохнул Урзак. — Двадцать лет назад от моего дома до ближайшего жилья было девять километров.

Шейх склонил голову:

— Мир изменился, уважаемый Хасим. В Европе относительно спокойно, но только потому, что, слава Аллаху, население моей родины однородно. Но что произойдет, когда оно станет слишком большим?

Или в мире появится чересчур много чужаков?

Индусов и китайцев под зеленые знамена не поставишь, у них свои Традиции. То же с Католическим Вуду. Даже болезни не в состоянии существенно снизить численность населения, современная медицина справилась с пандемией белого гриппа за месяц, четырнадцать миллионов умерших не повлияли на общую картину: людей становится все больше и больше.

Рано или поздно инстинкт самосохранения погонит их на соседей. Что случится, если Омарский Эмират и Китай схлестнутся по-настоящему? Не в далеком Тихом океане, ради нескольких нефтяных скважин, а на земле? Ради земли?

Когда-то считалось, что главная проблема человечества — еда. Генная инженерия закрыла этот вопрос. Еды хватает. Пусть она искусственная, но ее можно есть. Мы сумели найти выход из водяного кризиса, обеспечили людей дешевой и сносной водой. Мы преодолели проблемы с нефтью, пересадив экономику на электричество. Но все равно оказались в тупике. Мы становимся врагами друг другу. Мы погибнем без новых земель.

Шейх помолчал.

— И мои рассуждения возвращают нас к вопросу, ответа на который у вас нет: что нужно Чудовищу?

Банум недоуменно посмотрел на собеседника.

— Пытаться оживить Традицию — глупо, — развил свою мысль Удэй. — Воду нельзя налить в разбитый сосуд.

Вы — прошлое, уважаемый Хасим, вы мертвы. Развязать войну, чтобы отомстить всем? Для этого не требуется прикладывать усилий, достаточно просто подождать, рано или поздно мы сами сойдемся в битве. Но Чудовище не затаилось, оно рискует. Ради чего? Какой путь оно видит? Куда? Не сможем ли мы пойти следом?

— Вы правы, Удэй, у меня нет ответа на этот вопрос.

— Не получится ли так, что Чудовище знает больше вас, уважаемый Хасим? Не получится ли так, что, убив его, мы останемся в тупике? Превратим мир в арену Последней битвы и своими руками погубим наши Традиции? Не потому ли Чудовище пошло на риск, что знает: в любом случае добьется своего. Если оно победит, то получит желаемое, если проиграет — отомстит всем нам?

Урзак опустил глаза и посмотрел на свои руки. На свои мертвые, механические руки. «Не допустил ли я ошибку?»

— Вы правы, Удэй, пребывая в уединении, я выпал из реальной жизни.

Шейх улыбнулся и вернулся к роли радушного хозяина

— Попробуйте пахлаву, уважаемый Хасим, она великолепна.

— Благодарю.

Банум откусил сладкий кусочек, прожевал. Прищурился, глядя на спокойное лицо араба.

— Традиции сдерживают людей, но делают их чужими. Не позволяют смешиваться по-настоящему. Получается, пока они существуют, есть поводы для войн.

— Если Традиции умрут, мы превратимся в животных.

— Европейцы не превратились.

— Потому что в большинстве своем ушли в нашу Традицию. Выбрали правильный путь. — Удэй помолчал. — Сделали нас сильнее.

— А если ваша Традиция рухнет?

— Аллах всемогущ, — спокойно ответил шейх. — Понимание этого факта и есть ответ на ваш вопрос, уважаемый Хасим. Чудовище опасно для полубезумных Католиков Вуду и желтых варваров, которые до сих пор играют в мистические игры. Мы слишком сильны для него. А потому готовы подождать и посмотреть, что Чудовище сможет нам дать.

Называть Марата своим спасителем Слоновски не стал. Зачем? Напарник поступил именно так, как должен был поступить в данных обстоятельствах.

Увидев, что Грег дал стрекача, Марат спокойно выехал на параллельную улицу и медленно двигался по ней, ожидая, когда шустрый напарник соизволит к нему присоединиться. Свои действия безы корректировали через «балалайки» и, если бы не герой-водитель, обошлись бы без жертв. Но раз пришлось стрелять, Марат в стороне не остался, прикрыл напарника, когда тот прыгал в заботливо открытую заднюю дверцу фургона: дал очередь по толпе, после чего вернулся за руль и надавил на газ.

Меньше чем через минуту фургон покинул пределы Аравии.

* * *

анклав: Москва

территория: Болото

«Фабрика домашних любимцев»

хочешь добиться своей цели — не пренебрегай ничем

В знаменитую Звероферму на Таганке, в генетическую лабораторию по созданию экзотических домашних животных, Пэт приходила с удовольствием. И не только потому, что ей нравилось разглядывать причудливых тварей, клетки с которыми заполонили весь первый этаж, хотя она и не упускала возможности полюбоваться странными зверями. Основная причина заключалась в хозяине «Фабрики», Корнелиусе Ежове, первом человеке в Анклаве, назвавшем себя ее другом. И подтвердившим это. Благодушный, немного рассеянный конструктор встречал девушку с неизменной радостью, и Пэт частенько обращалась к нему за советом и поддержкой. Чаше, чем к Кириллу. И плевать ей было на то, что дружелюбный Корнелиус — храмовник.

— Как дела в Университете?

— Учусь, — рассмеялась девушка и погладила вынырнувшую из-за клеток гигантскую ящерицу. — Барсик, привет.

Злобная тварь, надежно защищавшая Звероферму от мелких хулиганов, настойчиво потерлась о ноги Пэт, требуя обязательного подношения.

— Я не забыла, не забыла… — Девушка скормила зверю кусочек сахара.

— Нравится учиться? — поинтересовался Ежов.

— Ты смеешься? Себя студентом помнишь?

— Э-э… помню. — Корнелиус почесал в затылке. — Не очень ярко, конечно…

— И тебе нравилось?

— У нас другие правила, — усмехнулся конструктор. — В Мутабор приходят добровольно, к тому же надо доказывать, что достоин обучения…

Храм Истинной Эволюции, он же корпорация Мутабор, считался одной из самых закрытых организаций на Земле. Храмовников не любил никто: ни верхолазы, ни правительства, ни простые граждане. Машинисты, особенно нейкисты, их ненавидели. У храмовников были устойчивая репутация двинутых на голову и… выдающиеся достижения в области генной инженерии. В своих разработках Мутабор значительно опережал крупнейшие корпорации, а потому храмовников приходилось терпеть.

— В Университете иначе.

— Согласен. — Корнелиус улыбнулся. — Хотя Илье, насколько я понимаю, учиться нравится.

— Но он у нас гений.

— Тогда прибавь мне жалованье, — немедленно подал голос молодой человек. Он оторвал взгляд от монитора и весело посмотрел на Ежова. — Гениям надо платить много.

— Ты начинающий гений, — махнул рукой конструктор. — Ты должен быть голодным и с горящими глазами. Тогда из тебя выйдет толк.

— Ты разбираешься в гениях?

— Я разбираюсь во всем.

— И ведь не поспоришь, — пробормотал молодой человек и вновь уткнулся в экран.

В отличие от хозяина «Фабрики» Илья Дементьев храмовником не был — обычный машинист. Или не совсем обычный… Так же, как и Пэт, Илья поступил в Университет этим летом, учился на первом курсе, но за обучение не платил, поскольку набрал на вступительных экзаменах максимально возможный балл. Информация об одаренном студенте дошла до корпораций, и парню уже предложили контракты «Хруничев», «Науком» и «Боинг», однако Дементьев заключать договор не спешил и продолжал работать на Ежова, приютившего когда-то бездомного беглеца из России.

— Корнелиус, отпустишь Илью на пару минут? — поинтересовалась Пэт.

— Хочешь похвастаться?

— Ага.

— ОК. Но только на пару.

Ежов направился в лабораторию, а молодые люди вышли во внутренний дворик Зверофермы, где девушка оставила мотоцикл.

— Класс! — Илья восхищенно замер. — Отец купил?

— А кто еще?

— Щедрый у тебя папаша.

Пэт поморщилась, но спорить не стала. Вместо этого она провела пальцем по хромированному рулю «Плуто» и негромко спросила:

— Можешь мне помочь?

— В чем?

— Поставить дублирующий канал.

Дементьев недоуменно посмотрел на девушку:

— Объясни. Что значит «дублирующий канал»?

Пэт запнулась. Судя по всему, она плохо понимала, что хочет:

— Я цепляюсь к мотоциклу через «балалайку», правильно?

— Правильно.

Подключение к бортовому компьютеру не было обязательным и рекомендовалось только любителям быстрой езды. Эта связь позволяла существенно увеличить скорость реакции водителя.

— А если «балалайки» у меня нет? Вытащила. Но ехать надо очень-очень быстро. Рискованно ехать. Можно сделать второй канал? Не через «балалайку»? Подключиться к мотоциклу скрытно?

— Только в том случае, если у тебя в голове два чипа, — сразу же ответил Илья. — Один вытаскиваешь, на втором работаешь. Без «балалайки» подключение невозможно.

— Гм… — Пэт взмахнула длинными ресницами. — И даже у Мутабор нет какой-нибудь хитрой технологии?

— Храм отрицает «балалайки».

— Жаль…

Илья помялся.

— Но… может, если ты расскажешь, что произошло, я постараюсь помочь.

Девушка колебалась недолго. В конце концов, она сама завела разговор и понимала, что этот вопрос обязательно возникнет.

— На меня наехали свамперы.

— Вагоны не любят одиночных ездоков.

— Я хочу их отшить, предложить гонку по опасной трассе и выиграть ее.

— Но хочешь подстраховаться.

Пэт внимательно посмотрела на Илью, но не увидела и следа неодобрения.

«Ах да, он же бежал из России!»