Чтение 10–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Я с наслаждением вгрызся в горячее мясо, сок потек по пальцам до самого локтя, я пытался подхватить одну струйку языком, мне можно, я же варвар, сэр Растер даже зарычал, впиваясь в ножку, словно вампир в яремную вену молодой девушки, я на миг усомнился, что человек произошел именно от обезьяны, разве что та обезьяна сумела поиметь саблезубого тигра.

Рыбу поджарили и съели напоследок: она готовится впятеро быстрее мяса, можно бы ее раньше гуся, но мы же цивилизованные, и если рыбу подают после, то и мы после. Разве что жирные пальцы вытерли о траву за неимением слуг с пышными волосами и хорошо мнущимися нарядами.

— А вина у вас нет? — поинтересовался сэр Растер. .

— Какое предпочитаете? — ответил я любезно. Он засмеялся.

— Как-то помню, разграбили мы один караван... А в нем помимо всякого добра везли еще и дюжину кувшинов какого-то редкого вина! Как мы тогда надрались... Это потом уже сожалели, когда узнали, что за каждый кувшин можно было снарядить по десять конных рыцарей и оплатить их на год вперед!

— Как вино называлось? — поинтересовался я.

— Фессалийское, вроде бы... да, фессалийское. Как вспомню...

Он сладострастно и вместе с тем горестно вздохнул, как большая лягушка в брачный период. Я молча поднялся и пошел к своему мешку, что под охраной Пса лежит под деревом. Фессалийское совершенно случайно пил недавно, вкус помню, им гордится граф Дюрангерд, в его подвалах хранится с древних времен.

В мешке помимо всего прочего три фляги, одна почти пуста, я вылил остатки воды на землю. У костра сэр Растер затянул веселую песню, слух у него, как у галапагосской черепахи, да и голос того же тембра. Я отвернулся и, сосредоточившись, начал как можно более отчетливее вспоминать вкус фессалийского, представил себе, что им наполняется фляга, отсек все звуки и шорохи, только вкус вина и его местоположение, я же не волшебник, который может создать вино вместе с флягой или кувшином, у меня все по-другому, опаснее, до сих пор боюсь прибегать к этому способу, хотя возможности у него еще какие...

Фляга в руках потяжелела. Я чувствовал, как дрожь бьет все тело, стало холодно, по спине озноб, даже суставы заныли, будто при сильнейшей простуде. Я перевел дыхание, на всякий случай сделал осторожный глоток, чтобы я да не перепутал... уф, пронесло...

Сэр Растер прервал песнь и вскинул брови, когда я протянул ему флягу.

— Что там?

— Попробуйте, — сказал я небрежно, — у нас это слуги пьют, да нередко и коней поят...

Он поморщился, понюхал, глаза расширились, сделал осторожный глоток, ахнул, перевел ошалелый взгляд на меня.

— Фессалийское!.. Я никогда не забуду его вкус!

— Пейте, — сказал я, лег на спину, руки забросил за голову. — Раз нравится, не стесняйте себя.

— Сэр Светлый... но... откуда?

— Из фляги, — ответил я.

— А... во флягу откуда?

— Из бурдюка, — ответил я. Поправился: — Нет, вино очень старое... Наверное, из кувшина. Сэр Растер, не дворянское это дело — вино наливать! А извозчики на что? В смысле, слугам скажешь — делают...

Не отвечая, он смаковал, закатывал глаза, делал осторожный глоток и долго катал вино во рту, давая ему возможность всосаться напрямую и не быть разложенным на составляющие в желудке, снова делал глоток. Морда раскраснелась, глаза блестят…

Зайчик наконец ощутил симпатию к огромному спокойному коню сэра Растера, идут голова к голове, о чем-то переговариваются на своем лошажьем языке. И хотя Зайчик не совсем лошадь, но раз уж косит под коня, то косит умело. Дорожка петляет между глыб, я угадываю оплавленные до самого основания звездным жаром башни, иногда торчат чудом сохранившиеся фрагменты стен с затейливым барельефом, как живое доказательство, что уже здесь начинаются земли, через которые перемахнула все уничтожающая Желтая Волна.

Все заметнее становилось дыхание реки, выехали на пригорок, я охнул и остановил коня. Даже Пес и Зайчик насторожили уши, значит, мне не почудилось, через реку в самом деле переброшен дивный мост без всяких опор, хрупкий и сверкающий... весь из серебряного света, через него просматриваются на том берегу камни и набегающие волны.

Растер бросил на меня самодовольный взгляд, словно это сам он только что устроил. — Ну как?

— Ошарашивает, — признался я. — Эх, если бы по такому мосту...

— Не успели, — ответил он непонятно.

— Мы не успели?

— Строители не успели, — ответил он хмуро. — Говорят, они сперва делали вот так... чтобы видеть, что получится. Если не нравилось хозяину замка, то меняли колдовством форму. А когда уже приходили к соглашению, то договаривались об оплате, начинали строить. Говорят...

Он помялся, я подсказал:

— Колдовством и строили?

— Да, — согласился он. — Потому и говорю, что не успели сделать. Говорят, от такого вот призрачного моста до настоящего — один-два дня. А если бы война началась на недельку позже, то, глядишь, сейчас бы мы по такому вот мосту и проехали...

Я опустил взгляд на мутную быстро бегущую воду. Там время от времени мелькают острые спинные плавники, словно касатки гоняются за тунцами.

— А как на ту сторону?

— Я знаю, где мелководье, — ответил он гордо.

— Показывайте, — сказал я раздраженно, сэр Растер все чаще подчеркивает, что я завишу от него. Еще чуть, и восхочет уже и мои доспехи. — Или будете переправляться здесь? Тогда я после вас.

Он захохотал:

— После меня? Нет уж, это я после вас. Но вы правы, лучше подняться выше по течению. Там речка растекается вширь...

Брод отыскался на полмили выше, я издали видел белое песчаное дно на глубине двух ладоней, берег отодвинулся втрое, зато на таком мелководье шныряют одни пескари. Зайчик понесся, вздымая по обе стороны крылья брызг. Пес обогнал и первым выскочил на тот берег.

Под самым берегом вода промыла русло поглубже, там я успел увидеть пару крупных затаившихся рыб, если это рыбы. После первого выстрела рыба забилась в конвульсиях, ее понесло по течению, вторая ринулась рвать из нее внутренности. Следом за мной захлюпала вода, сэр Растер с великой поспешностью взобрался на берег.

— В прошлый раз были мельче, — сообщил он озабоченно. — Если так пойдет, то и здесь брод перекроют!

— Они по всей реке?

— Да, но чаще сбираются там, где звери перебираются на другой берег.

— Местный лорд должен этим заняться, — заметил я.

— Местный лорд убит, — сообщил он.

— В драке?

— Нет, в столице. Проклятый тиран Барбаросса, что вот уже двадцать лет правит на захваченном им у законного государя троне, предательски убил благородного сэра де Бражеллена! А вдова, по слухам, собирает войско, чтобы отомстить за мужа. Ей пока не до этих рыб...

— Да, — протянул я, — хорошо здесь поработала пропаганда...

Я все подумывал, как бы отделаться от сэра Растера, но пошел дождь, пришлось полдня стоять под раскидистым дубом на сухом пятачке, в то время как везде хлещут струи, земля уже не успевает впитывать воду, бегут мутные потоки, волокут сухие листья, щепки и целые ветви.

Дождь прошел только к вечеру, земля раскисла, сэр Растер тут же начал собирать сучья в пределах круга сухой земли.

— За ночь земля подсохнет, — сообщил он оптимистически. — А нет, так под солнышком схватится коркой. А не схватится — настоящему рыцарю грязь не помеха.

Пока он добирал последние веточки, я быстро поджег сложенные шалашиком палочки. Сэр Растер, если и заметил, что я зажег огонь без огнива, смолчал. Пес посмотрел на кусты, густо обвешанные крупными каплями, поежился и лег к огню поближе. Зайчик превратился в гранитную статую, в одном месте запруда из веток прорвалась, ему на круп потекла холодная струйка, но странный конь даже не шелохнулся.

Сэр Растер то и дело посматривал на него, наконец не вытерпел:

— Вы его расседлывать не собираетесь? Я отмахнулся.

— Зачем? Ночи летом короткие.

— Но... гм... моего если не расседлать, спину собьет... Да и отдыхать коню надо!

— А мой такой мелочи не замечает. Вина хотите?

— Сэр Светлый, вы иногда такие странные вопросы задаете!

Ночь тиха, но я слышу таинственный шепот мириадов насекомых, и хотя знаю, что это звенят их крохотные крылышки, но чудится, будто переговаривается вокруг весь невидимый и недоступный человеку мир. От деревьев опускается приторно сладкий запах, днем его рассеивает ветерок, но сейчас в полном безмолвии он плывет широкими волнами, настолько плотными, что зримы даже сэру Растеру.

На дальнем озере лягушки квакают так громко, что сюда доносятся уже не голоса, а слаженный хор, умело вплетенный в шелест крыльев ночных бабочек, шуршание ночных мышек и подземное движение неведомых зверей.

Звезды в небе похожи на драгоценные камни, а на Севере напоминали мне кристаллы льда, чистого и жгуче-холодного. Сэр Растер наконец отложил пустую флягу, движения рыцаря стали медленными и расчетливыми, над каждым он раздумывал, чтобы невзначай не опрокинуть заодно и все мироздание.

Чуть ли не впервые после ужина он прислушался, огляделся, из груди вырвался неожиданный вздох.

— Чудо, что за вино... Теперь особенно обидно, что мы заночевали здесь! Деревня близко.

— Рыцарь не должен стремиться к теплой постели, — заявил я надменно.

Он фыркнул.

— При чем здесь рыцарь? Когда нет шансов, рыцарь тоже отступает. А против Прозрачника нет шансов ни у кого.

Я переспросил в удивлении.

— Против... кого?

— Против Прозрачника, — повторил он. Всмотрелся в мое лицо. — Господи, да вы не просто варвар...

— Ну-ну, — сказал я с угрозой в голосе, — что еще?

Он помотал головой.

— Сейчас не скажу, но вовсе не потому, что вы подумали. Дело в том, что Прозрачник охотится именно в этих краях. Еще в древности вычислили, что он может двигаться только в пределах некоего квадрата... Не понятно, почему у него такое ограничение, но все это знают и ночевать здесь не остаются. Разве что в деревне за закрытыми дверьми и с охранными амулетами.

— Охотится только ночью? — спросил я скептически.

— Да.

— Ночные хищники обычно мелковаты, — сообщил я. — Самые опасные — дневные.

Он развел руками.

— Только не Прозрачник. Судя по его силе, он может разорвать целую толпу, но предпочитает нападать на одиноких. В крайнем случае на двух спутников. Однако, если нападет, у тех не бывает шанса. Каждого разрывает пополам, и еще не находили следов, чтобы кому-то удалось ранить монстра.

— Плохо искали, — буркнул я. — Все оставляет следы.

— Даже птица, что летит по воздуху? — спросил он насмешливо.

— Даже птица, — ответил я серьезно. Он фыркнул, сдвинул плечами.

— Ладно, посторожите, сэр Светлый, а я вздремну. Перед рассветом разбудите, я сменю.

Я молча кивнул, пусть спит, будить не стану, я могу трое суток провести без сна благодаря дару одного из Валленштейнов. Он завернулся в плащ и лег близко к костру, но так, чтобы не смотреть в огонь. Я отошел чуть ъ сторону, нехорошо сидеть на виду, и хотя за нами вроде бы никто не гонится, но береженого Бог бережет.

Холодок пробирался под одежду, я все ежился, пока внезапно не сообразил, что это вовсе не от понижения температуры. Холод страха явственно сковывает мышцы. Я напрягся, заставил кровь быстрее струиться по жилам, адреналин плеснул ведрами, сердце грохочет в ушах, пальцы сомкнулись на рукояти меча...

...но я все равно пока еще никого не видел, не слышал, хотя все чувства кричат, что нечто опасное приближается ко мне. Тошнота ударила, как молот, я согнулся, но продолжал шарить во всех доступных диапазонах. И тут внезапно увидел, как сдвинулись листья на земле между деревьями шагах в двадцати... в пятнадцати... в десяти...

Отчаянно напрягая зрение, я ничего не увидел, даже смутного силуэта, прозрачного или полупрозрачного, сквозь приближающееся нечто вижу далекие деревья так же отчетливо, как и по сторонам...

Когда до меня оставалось пять шагов, я напрягся, просчитал до трех и, вскочив, изо всех сил ударил наискось, как если бы рубил закованного в латы человека от плеча и до пояса. Лезвие меча на миг ощутило сопротивление, словно я перерубил пару струн, я даже услышал тонкий звон на грани ультразвука.

— Я тебя вижу! — заорал я. — Так что не старайся...

Листья под неизвестным взлетели вихрем, я на всякий случай пригнулся, над головой просвистел ветер, я быстро ткнул мечом, снова ощутил сопротивление, но такое же мимолетное, тонко-тонко щелкнуло, я упал и перекатился в сторону, тут же вскочил и в отчаянии вперил глаза в тьму, что не тьма.

Раздался грозный рев, сэр Растер вскочил и, ошалело оглядываясь, обнажил клинок. Он раньше меня что-то увидел или почуял, прыгнул вперед и начал рубить мечом. Страшный удар швырнул его через костер, но уже я прыгнул к тому месту и точно так же начал наносить крестообразные удары. Звон стал чаще, затем я услышал тоскливый вой. Листья взлетели столбом, закружились, и нечто исчезло, я ощутил это всеми фибрами души.

Пару мгновений я стоял, прислушиваясь, затем перепрыгнул через остатки костра и склонился над сэром Растером. Лицо в крови, кольчуга на груди разодрана, глубокая рана обнажила, как мне кажется, сердце, если это сердце. Я поспешно наложил обе ладони, сосредоточился, выждал, а когда раны на груди рыцаря затянулись, торопливо вернулся к тому месту, где вроде бы упал... или куда исчез неведомый враг.

Пока я рассматривал следы, испуганный и встревоженный до крайности: как хорошо было раньше, когда от моего взора ничего не могло укрыться, а что это за неведомая магия...

Донесся стон, с той стороны костра поднялся сэр Растер. Он оглядывался ошалело, с недоумением щупал жутко порванную на груди кольчугу, стирал кровь и все не мог понять, оттуда ее столько натекло.

— Прозрачник... — произнес он тупо. — А мы... уцелели?

— Да, — ответил я.

— Тогда он еще вернется, — сказал он с глубокой убежденностью.

Мне не понравилась обреченность в его голосе, я сказал резко:

— Не думаю.

— Он всегда возвращается... Тьфу, он всегда разрывает жертву.

Я с обнаженным мечом потихоньку двинулся в ту сторону, где в последний раз ощущал Прозрачника. Ни следов, ни крови, хотя я его сильно ранил, слышно по его вскрику и вою, никаких примет, что он был здесь...

Сердце екнуло. Как не обратил внимание, среди опавших листьев, серых в темноте, много абсолютно черных. Эти черные листья выложены странным узором, как будто некто двуногий прошел по листве в запыленных сажей сапогах...

Сзади послышались шаги и тяжелое дыхание. Голос сэра Растера прозвучал с тревогой и подозрительностью:

— Неужели следы?

— Да.

— Где, не вижу...

— Это и неудивительно, — проворчал я.

Он засопел и пошел молча, лезвие его длинного меча я видел то справа, то слева от себя. Расстояние между следами становилось все короче, а каждая ступня как будто сильнее погружалась в землю, вдавливая уже и листья.

Я увидел тело первым, но молчал, подходя с осторожностью, а сэр Растер вскрикнул за моей спиной:

— Это... он?

Между двумя деревьями, почти зависнув, белеет крупное тело, похожее на белорыбицу размером с быка. Оно так и не стало белым, я видел сквозь него листья и сучья на земле, но и полупрозрачности достаточно, чтобы сэр Растер охнул, едва не выронил меч.

— Господи, сэр Светлый... Это в самом деле Прозрачник!..

Я внимательно рассматривал тело.

—Огр?

— Похож, — согласился сэр Растер с трепетом в голосе. — Но не простой... Не знал, что среди огров могут быть колдуны...

— Да не колдун, — возразил я. — Мутант. В смысле, урод, ублюдок, байстрюк, бастард...

— Сэр, — сказал сэр Растер, голос его сразу изменился, — не надо так о бастардах. Среди них бывают и очень приличные люди.

— Прошу меня извинить, сэр Растер, — сказал я поспешно, — никак не хотел задеть вашу чувствительную, нежную душу. Я только хотел сказать, что колдовство здесь ни при чем. Бывает, что рождаются телята с двумя головами, так и этот огр родился среди обычных огров... вот таким интеллигентом. А изгнали его или сам ушел, уже не важно.

Глава 12

До утра сэр Растер с обнаженным мечом просидел у трупа. Охранял от мелких хищников, но, как объяснил утром, страху натерпелся, когда представил, что явится родня Прозрачника и захочет отомстить. Они не ограничатся, что разорвут его пополам, эти звери все равно что варвары... гм...

Очень возбужденный, он все спрашивал, что будем делать с добычей, я заявил, что у меня здесь еще дела, а он сделает мне огромную услугу, если увезет это чудище в ближайший замок и возвестит, что отныне можно ходить в этих местах даже по ночам без страха.

Он зарделся, как юная девушка, я с изумлением смотрел, как краска заливает эту вырубленную из тяжелого камня морду. Он потоптался на месте, развел руками.

— Сэр Светлый... а не будет ли это уроном...

— Чему?

— Вашей рыцарской чести?

— Смеетесь? С чего бы?

— Это вы убили! Вы и должны привезти, чтобы получить все причитающиеся почести.

Я отмахнулся.

— Да ладно вам шутить, сэр Растер! У нас таких зверюшек дети забивают палками. Увозите, а мне надо здесь навестить еще пару мест...

У него глаза загорелись.

— Что, еще более опасных?

— Что вы, сэр Растер! Я имею в виду злачные места. Восхотелось оттянуться, побалдеть, расслабиться, понежиться в теплой постели на чистых простынях... ну, вы понимаете!

Судя по его виду, он не очень-то понял, как можно променять громкую славу победителя чудища на какую-то теплую постель с мягкой девкой, этого добра везде навалом, явно я задумал что-то еще более рыцарское, победное, но не желаю делиться славой.

Я помог ему погрузить Прозрачника на седло, сам сэр Растер взял коня за повод.

— Здесь близко деревня, — повторил он. — Там переложу на телегу. Негоже рыцарю в замок входить пешим.

Я проводил взглядом сэра Растера, он едет в ту сторону, где замок, я свернул под углом: куда угодно, только не с ним вместе, и тут едва слышно дернулась копалка. В другое время я не обратил бы внимания, но сейчас почти на мели, еще чуть — и нечем будет расплачиваться за обед. Неприятный сюрприз для того, кто привык золотыми монетами швыряться не глядя.

— Назад, — сказал я поспешно. — Быстро назад!

Зайчик тут же развернулся, пошел обратно, следуя за отпечатками копыт. Пес навострил уши, посмотрел по сторонам, потом с недоумением — на меня.

— Мы ищем много вкусного мяса, — объяснил я. — Жареного, печеного... и чтоб много сахарных косточек! Наконец снова дернуло, я тут же соскочил на землю, копалка задергалась сильнее. Я воровски оглянулся по сторонам и вытащил из мешка меч Арианта. Да простит меня древний герой, но ни лопаты, ни кирки, а земля утоптанная, твердая, почти как камень.

Острое лезвие легко вонзалось в землю, я сперва побаивался действовать, как рычагом, но сталь оказалась удивительно прочной, даже не гнется, куски выходили крупные, я подхватывал и отшвыривал в сторону. Копать пришлось почти на глубину своего роста, устал, взмок, но копалка уже тряслась в ладони, указывая, что клад просто огромный.

Лезвие звякнуло о металл, я поспешно убрал меч, дальше ковырял кинжалом. Землю выбрасывал пригоршнями, в яму с интересом заглядывали Пес и Зайчик, но увертывались от летящей снизу земли. Показалась крышка небольшого сундука. Я хотел открыть прямо на месте, но как-то страшновато находиться в такой яме, будто в могиле, с усилием вздернул наверх и поставил на край ямы.

Пес возбужденно обнюхивал, суетился, заглядывал мне в глаза, будто старался сказать что-то очень важное. Я оглянулся: никого — сбил замочек и с замиранием сердца откинул крышку.

Пес взвизгнул, а Зайчик мотнул головой, словно он этого и ждал. Сундучок почти доверху заполнен золотыми монетами. В кожаных мешочках лежат в уголке драгоценные камни, у меня дух захватило от дивной красоты чистейших алмазов, еще горка золотых колец, перстней и сережек, в мешочке из тонко выделанной кожи неведомого зверя запряталось тонкое кольцо из легкого, похожего на алюминий металла.

Я осторожно потрогал его пальцем, взял на ладонь. Внутри ободка странная вязь, похоже на тайнопись, а может, в далекой древности таким был алфавит. Колечко выглядит простым, очень простым и очень легким, только не пойму, что за металл...

Осторожно попробовал согнуть, не получилось, нажал посильнее — тот же результат. Ощутив азарт исследователя, я постучал по нему камнем, рукоятью меча. Наконец стукнул молотом — даже не звякнуло. Ударил уже изо всей силы, и хрен с ним, кольцом, позорит меня только, но молот лишь вбил его вместе с крошевом камня в землю на глубину, пришлось выкапывать. Однако если камень в пыль, то на колечке снова ни царапины.

— Сдаюсь, — прошептал я.

Дрожащими пальцами надел кольцо на палец, монеты и драгоценности переложил в мешок, а самые ценные камни зашил в седло, там их запасы что-то очень сильно поубавились за последнее время. Зайчик даже не обратил внимания на добавочный груз, Пес чихнул и. посмотрел на меня с ожиданием.

Я сказал с укором:

— Что ты хочешь? Если знаешь, что за кольцо, то возьми и скажи!.. А сам я буду сто лет разгадывать. Вон как с доспехом Арианта опозорился... А что за пояс у меня, до сих пор не пойму.