— В любом случае правдивые ответы мы сможем получить лишь во дворце Донато, — в глазах Аламеза появилось спокойствие и холодная решительность, — выбить их из очкарика Викторо или устроить допрос с пристрастием красавице графине. Кстати, второе — моя мечта еще с кодвусийских времен.
— Но Жалотта права, там слишком много вампиров, — возразила Диана, просто не представлявшая, как четверо смельчаков и один предатель смогут взять штурмом хорошо укрепленную крепость врага с многочисленным гарнизоном.
— А вот как мы поступим, — лукаво усмехнулся моррон. — Пока наши друзья отдыхают, мы кое-куда отправимся. Предлагаю совершить маленькую прогулку, но только не под ручку. Служители порядка — ханжи, они под ручку не ходят!
Гроттке совсем позабыла, что на них с Аламезом форма виверийской полиции, поэтому сразу и не поняла смысл его слов. Устало улыбнувшись, девушка кивнула и, поправив выехавшую из-под тугого ремня рубашку, поспешила вслед за шагавшим в сторону городских улиц напарником. На ее сердце вдруг стало легко, тяжкие думы отступили. Не важно, будет ли их случайный роман иметь продолжение или нет, победят ли они в схватке с вампирами или погибнут в неравном бою. Они были вместе: он и она; пока живы, не предадут друг друга и всегда прикроют спину, как в буднях, так и в бою. Эти отношения многого столо, они сильнее, чем мимолетное увлечение; крепче, чем многолетняя привязанность, и уж намного приятнее, чем тоскливые любовные переживания. Они бойцы «Одиннадцатого Легиона», легионеры, соединенные общими помыслами и обреченные шагать вместе по жизни.
Миндор Шамбо проработал охранником в банке семь лет, до этого двадцать лет прослужил в полиции маленького виверийского городка. У него был а бурная жизнь, за которую довелось столкнуться нес одним преступником, расследовать и быть свидетелем не одного ограбления, но такого глупого, абсурдного налета на банк ему еще не приходилось видеть.
В отличие от большинства филиалов центральный офис «Виверийского морского банка» работал лишь до восьми часов вечера. В 19.45, то есть за четверть часа до закрытия, когда посетителей уже почти нет, в зал обслуживания состоятельных частных лиц не спеша вошли двое полицейских. Мужчина с нашивкой капрала на плече попросил позвать управляющего, а его напарница встала у выхода, не давая задержавшейся супружеской парочке средних лет покинуть здание банка. Г-н Гарбиус, недавно назначенный начальником операционного зала, поспешил объяснить, что управляющий не встречается с рядовыми представителями правоохранительных органов, за что и получил удар резиновой дубинкой в живот. Шамбо и трое его коллег схватились за оружие, но лжеполицейские уже успели взять на мушку напуганных посетителей.
Миндор вместе с товарищами действовали согласно инструкции, то есть отдали оружие и досматривали криминальный спектакль, лежа на полу с ладонями, сведенными вместе на затылке. Вроде бы обычная схема третьесортного по изобретательности преступления, однако чудеса только еще начинались. Во-первых, ряженая девица забрала наличку только из одной кассы, в то время как в зале их было шесть. Во-вторых, оба преступника просто заляпали спинки кресел и стойку руками, на которых не было перчаток. В-третьих, грабители не забрали с собой оружия, прихватили только обоймы. И наконец, самое удивительное: уходя, они сами нажали сигнал тревоги, как будто бросая вызов блюстителям порядка, а может, и хозяину банка, таинственной личности по имени Викторо Донато, которого никто и никогда не видел.
— Ну вот, первое ограбление за сегодняшний день у нас уже на счету. Что дальше? — поинтересовалась Диана, согласно приказу капрала Аламеза перейдя на медленный шаг.
— Дальше казино «Мурена», — ответил Дарк, внимательно следя, когда же по сигналу тревоги к банку начнутся съезжаться полицейские машины.
— Что, в карманах деньги завелись, сразу кутить надо? — пошутила Гроттке. — Почему казино, почему не еще один банк?
— Во-первых, мы грабим не банки, а финансовую империю клана Донато. «Мурена» тоже принадлежит Викторо, да и находится неподалеку, всего в двух кварталах.
— Зачем тебе это? К чему так грубо работать? Если хочешь, мы могли бы...
— Чем больше объектов клана потревожим, тем больше вампиров ночью отправятся на наши поиски, — раскрыл свой замысел Аламез. — Мы ведь не просто так пальчики везде наоставляли, это наши визитные карточки. Если бы ты в шахматы играла, то знала бы: «...чтобы ослабить позицию врага в центре, чаше атакуй на периферии».
— Не умничай, стратег, лучше скажи, что нам теперь делать?
Впереди, прямо посередине пустынной улицы, десяток полицейских оборудовали мобильный опорный пункт. Близился комендантский час, а следовательно, и обыски, облавы, рейды по злачным местам и притонам. Бессмысленные мероприятия с точки зрения здравого смысла, но вполне политически уместные. Властям нужно было показать горожанам, что они что-то делают, и создать иллюзию безопасности.
Из-за угла, в который можно было бы успеть свернуть, как назло, вывернул совместный патруль: двое полицейских и трое военных, не считая злобно щерящейся собаки. За спиной завыли сирены, к зданию банка наконец-то подъехала первая и, наверное, единственная машина.
Диана хотела было все же свернуть обратно к банку, но Дарк вовремя одернул ее за рукав. Резкая смена направления движения могла насторожить блюстителей порядка, и так подозрительно косящихся на патрульных, одетых по форме номер один, то есть без касок и тяжелых бронежилетов.
Расстояние между патрулями быстро сокращалось. Армейский лейтенант уже хотел было остановить нарушающих приказ командования патрульных, но его полицейский коллега вдруг шепнул офицеру что-то на ухо. Выражение лица последнего поменялось мгновенно: строгость черт куда-то ушла, уступив место сочувственному выражению.
— Держитесь, ребята, мы сволочей найдем, не сомневайтесь! — вдруг выкрикнул офицер, вскинув вверх руку в знак солидарности.
— Что это было? — тихо прошептала на ухо Д арку Диана, когда патрули благополучно разошлись.
— Наши бляхи. — Аламез легонько постукал себя по груди. — Мы же из разгромленного отделения. Потеряли своих коллег из ночной смены, а бесчувственное начальство даже не дало погибших на посту друзей помянуть, на улицы выгнало. Вот и сочувствуют нам, ты же сама в полиции сколько прослужила, знать бы должна!
— Я служила в участке категории «В 7», — ответила Диана, изменившаяся в лице. — Там никто никого не поминал, а в месяц выбывало семьдесят процентов личного состава: одни в больницу, другие сразу на кладбище. Лица напарников так быстро менялись, что я уже больше половины не помню.
— Извини, я не хотел. — Дарк нарушил правила конспирации и обнял вот-вот готовую заплакать Диану за плечо.
— Извиняю, ты не знал, — сухо произнесла Гроттке, сбрасывая мужскую руку.
В сочувствии она не нуждалась, она нуждалась совершенно в ином.
Поздние вечера в Варкане холодные и промозглые. Солнце еще не село, но морские ветра уже накидываются на ненавистную сушу. Курт сотню раз пожалел, что перед тем, как скакать по скользким крышам, он не поймал в подворотне какого-нибудь растяпу и не отобрал у него одежду. Однако сейчас уже было поздно что-то менять. Он лежал пластом, прижавшись животом к нагретым солнцем за день листам крыши, сверху спину массировали редкие, но крупные и холодные капли дождя. По левую руку покоился мертвый снайпер со свернутой шеей, а справа расположился Арно, рассматривающий окрестности сквозь окуляр снайперского прицела. Неудачное окончание в принципе довольно неплохого дня; гадостное преддверие ночи, сулившее им спокойную жизнь и свободу.
После судьбоносного совещания, на котором обоими авантюристами было принято решение «встряхнуть поросенка», судьба улыбнулась им своей красивой белоснежной улыбкой. Они нашли укромное местечко в дебрях городских джунглей, где смогли бесплатно отоспаться на довольно сносной кровати. Правда, хозяин комнатушки был против приема незваных гостей и пытался всячески выразить свое возмущение, но загнанный в рот бедолаги кляп и два метра веревок, крепко обмотанных вокруг его членов, создали наемникам долгожданную тишину.
Две чашечки горячего кофе и пара толстых сигар помогли выспавшимся к концу дня убийцам окончательно прийти в себя и найти душевный покой после недавних злоключений. Выйдя затем на тропу войны и проделав трудный путь по сараям, им удалось проникнуть на хорошо охраняемую территорию частного аэроклуба, угнать спортивный самолет вместе с двумя парашютами и в итоге сложного маневра оказаться не где-нибудь, а на крыше дворца Донато. К сожалению, крылатую игрушку пришлось бросить прямо в воздухе. Небольшой взрыв от падения самолета привлек внимание полиции и солдат, которых этим вечером было необычайно много на улицах.
— Как там у тебя? — Голос Курта дрожал, кажется, он подхватил воспаление легких.
— Плохо все, — честно признался Арно. — На крыше правого флигеля еще один снайпер, на самом высоком дереве парка наблюдательный пост. Вампиры как к войне готовились.
До этого момента удача была благосклонна к наемникам. Еще паря в воздухе, они обнаружили снайпера на крыше основного здания и смогли незаметно спуститься прямо у него за спиной. Шансы были минимальными, но они их не упустили. Вот только что нужно было делать теперь, ни Курт, ни Арно не знали. Солнце садилось, скоро на ночное дежурство должны заступить вампиры.
—A y кровососов каждую ночь война, не живется им мирно, — зашелся кашлем Курт, на горячем лбу наемника появилась испарина. — Не нравится мне этот город, все здесь как-то не так, шиворот-навыворот, в общем.
— Ага, маги бесследно пропадают, полицейские вместе с островами на воздух взлетают, и монахи с четками из гранат по улицам бегают, — пошутил Арно, наконец-то окончивший осмотр крыш, наглухо закрытых окон дворца и прилегающих окрестностей. — Но меня эти странности почему-то не беспокоят, волнует меня лишь то чудо, что крепко засело в наших задницах и скоро доставит нам массу неприятностей.
— Не переживай, успеем, — ободрил напарника Курт, хотя сам боялся, что ошиблись в подсчетах времени и его недуг не просто простуда, а результат случайно прорвавшейся капсулы.
— Как там наш дружок, не зашевелился?
—А с чего? — Курт бросил мимолетный взгляд на тело мертвого снайпера. — Он же человек, не вампир. Наверное, прислужником клана был. Сейчас много таких идиотов, которые к долгой жизни и силе рвутся, даже кровь сосать готовы.
Курт брезгливо поморщился и сплюнул. Ему часто приходилось иметь дело с вампирами, хоть те и знатные мастера скрывать свою истинную суть. Однако человек его профессии просто не может позволить себе упиваться глупой иллюзией, что кровососов не существует. Ночь — основное время свершения темных дел у наемных убийц и террористов, а Курт был и тем, и тем, ареалы обитания с кровососущей братией совпадали. Как можно не верить в существование того, что постоянно находится под носом. Вампиры различных кланов и радикальных группировок часто мешались у них с Арно под ногами. Курт недолюбливал их, презирал, ненавидел методы, которыми они пользовались, и давил при каждом удобном случае, как назойливых тараканов. Его напарник, Арно, относился к «детям ночи» довольно лояльно, но тем не менее не упускал случая встретить кровососов приветственным залпом из своей винтовки, чаще всего в голову, так убойнее.
— Как диспозиция? — Курт отвлекся от неприятной мысли.
— Двор пока пуст, возле ограды только пара полицейских машин. Окна тонированные, из какого-то особого сорта стекла, что внутри не видно, — отчитался Арно и протер платком заслезившийся глаз, оптика была не из лучших.
— Сколько у нас времени?
— Четверть часа. Как солнце скроется, на всех постах вампиры будут, да и внутри дворца челядь проснется.
— Спускаемся?
— Заметят, — покачал головой Арно.
— Твои предложения?
— С боем, это единственный выход, — расстроил напарника Метцлер. — Кто же знал, что у них винтовки без глушителей? Такое старье еще поискать надо, лет двадцать, как с производства снято.
— Нашумим.
— Не без этого, но выхода другого нет.
— Ладно, на ходу что-нибудь придумаем. Действуй! — отдал приказ Курт, срезая стропы парашюта и связывая их в веревку.
Метцлер не кивнул и даже не ответил по-армейски «есть», просто вскинул винтовку, припал к окуляру и нажал на курок. Грянули выстрелы, глушитель на стволе отсутствовал, но поднятый шум с лихвой компенсировался быстротой стрелка. Снайпер на крыше флигеля завалился набок с простреленной головой, через пару секунд отошли в мир иной и наблюдатели надереве. Внизу заметалась охрана, с десяток маленьких фигурок бегали, кричали, задирали голову вверх, но не могли никого разглядеть, ослепленные светом мощных прожекторов, установленных по периметру крыши. Хорошо продуманная система охраны начала работать против себя самой, а наемники не преминули воспользоваться ее слабыми местами. Скрутив веревку метров десять длиной, Курт кинул ее в руки Арно и приступил к резке строп со второго парашюта. Метцлер прикрепил один конец тонкого, но прочного троса к телевизионной антенне, а второй обвязал вокруг пояса. Напарник еще не успел подготовить второй канат, и в запасе у стрелка еще оставалось около минуты времени.
Безделье — смертный грех, по мнению любого человека действия, такой же непростительный, как для культуриста ожирение третьей степени. Арно нашел способ с толком скоротать выпавшие на его долю сорок секунд бездействия, вскинул винтовку и разрядил остатки магазина по мечущимся внизу охранникам. Четверо из семерых упали, остальные поспешили скрыться внутри дворца.
Курт с точностью повторил действия своего напарника и, хлопнув его по плечу, подавая знак, что наступила пора спускаться, встал на край крыши. Холодный ветер обжег лицо и заставил ежик коротких волос подняться дыбом. Озноб пробежал по всему телу, и в коленях появилась предательская дрожь. Курт не боялся высоты, но в его организме точно что-то разладилось, непонятные симптомы вызывали страх. Арно встал рядом, и они, как парочка дружков-самоубийц, прыгнули вниз. Еще до того, как узкие тросы стянули ребра, наемники развернулись в воздухе на сто восемьдесят градусов и почти одновременно поджали ноги. Техника ускоренного спуска была отработана уже не один десяток раз. Именно такой прыжок, а не неуверенное сползание вниз по отвесной стене, неоднократно спасал им жизни в Намбусе, Полесье и Геркании. Трусливо выползшие из своих норок охранники не успели прицелиться и расстрелять в воздухе беспомощные мишени.
Ветер свистел в ушах и хлестал по щекам, перед глазами пронеслись огни прожекторов, стены и быстро приближающееся окно. Курт закрыл глаза, вытянутые вперед ноги натолкнулись на твердую поверхность, прошли сквозь нее, а сила тяготения потянула назад. Звон разбитого стекла стоял в ушах еще долго, примерно до тех пор, пока наемник не вытащил из окровавленного свитера последний осколок.
— Ты как? — спросила изрезанная стеклом физиономия, смутно напоминавшая лицо Арно.
— Также, как ты, — ответил Курт, бегло оглядывая место жесткого приземления. — Рожа в порезах, зад в осколках и копчик-попчик болит...
Посадочная площадка экстремалов поневоле напоминала номер-люкс фешенебельной гостиницы. Именно в таких, воистину царских апартаментах останавливались короли, принцы, президенты и магнаты. Номер-сказка, номер-мечта, да вот только задерживаться в нем было опасно. Вампиры хоть сильно и отличаются от людей, нотакже, как и они, терпеть не могут незваных гостей, проникших внутрь ночью и с порчей хозяйского имущества.
— Нам залечь нужно, спрятаться, пока шум не утихнет, — предложил Арно, вскидывая любимую штурмовую винтовку с полупустым магазином и передергивая затвор.
— Бесполезно, — покачал головой Курт. — Комнат здесь много, прятаться есть где, но они по запаху крови нас вычислят. Комната Тьера знаешь где?
— Нет. — Метцлер отрицательно замотал окровавленной головой.
— Плохо, — пробурчал себе под нос Курт и приступил к решительным действиям, то есть выбил ногой дверь в коридор.
Поскольку проникновение в логово клана Донато прошло довольно шумно, трудно было рассчитывать на легкий и тихий поиск апартаментов варканского представителя Дора. Таблички с надписью «Внимание, шаконьесский посол!» на ближайших дверях не было, да и на остальных вряд ли имелась. Арно настороженно прислушался и, переведя штурмовую винтовку в боевое положение, встал лицом к двери, ведущей к главной лестнице. Курт прикрыл товарищу спину, взяв на мушку противоположную дверь. Маленький пистолетик шестого калибра, позаимствованный у мертвого снайпера, еле умещался в большой ладони наемника. Громбмайсер вообще сомневался, что выстрел трофейной игрушки приведет к какому-нибудь результату, хотя бы на секунду задержит рвущееся вперед крепкое вампирское тело, но зато к ней имелись две сменные обоймы, в то время как в «Гауце 456» Арно оставалось двенадцать— пятнадцать зарядов.
— Стреляй по глазам, — порекомендовал как будто услышавший мысли друга Метцлер.
— Это что, новый способ борьбы с кровососами? Он намного эффективней чеснока и прочей освященной дребедени? — рассмеялся Курт, по опыту знавший, что заточка осиновых колов очень увлекательное, но совершенно бесполезное занятие.
— Не-а, эффект почти такой же, нулевой, — на полном серьезе ответил Арно, — но вещь весьма неприятная, можешь как-нибудь на себе попробовать, масса незабываемых ощущений!
Не прошло и пяти секунд с момента занятия товарищами оборонительной позиции, как двери распахнулись, притом одновременно: и те, что находились под прицелом, и те, что вели в жилые помещения. На них напали сразу, со всех сторон, да еще так быстро, что Курт успел сделать всего один выстрел, а Арно сразу перешел к работе укороченным прикладом.
Любой хулиган, хоть раз в жизни разбивавший мячом соседское стекло, легко представит, что стало с оскаленной пастью вампира, когда в нее врезалось несколько килограммов металла. Фонтан осколков поранил и без того порезанное лицо Арно, но зато кровососа мгновенно откинуло назад, и его тело сбило нескольких нападавших. Курту пришлось хуже: рука с пистолетом оказалась прижатой к стене, а на него с разбегу запрыгнула парочка кровососов. Острые когти терзали мягкую плоть, а клацающие челюсти «больных людей» пытались добраться до глубоко втянутой в плечи шеи. К счастью, Арно правильно использовал замешательство противника и успел разрядить магазин в головы нападавших. Последнего врага пришлось сгонять с тела раненого друга ударами того же приклада по основанию шеи.
— Пошли! — не сказал, а прокричал Метцлер, рывком подняв с пола корчащегося от боли Курта и таща его за собой к дальней двери коридора. — Нам нельзя останавливаться, они сейчас очнутся! Давай живей, шевели ногами, дружище!
— Пусти, я в строю, — прошептал Курт примерно через двадцать шагов волочения.
Когти врагов хоть и разорвали в трех местах мышцы левой руки, но по счастливой случайности не повредили артерий. Кровь сворачивалась довольно быстро, но вот от боли наемнику хотелось громко орать и биться головой о стену. Громбмайсер очень пожалел, что в кармане его брюк не завалялось одноразового шприца с дозой морфия, обычно носимой с собой именно для таких случаев. У Метцлера, видимо, тоже лекарства не было, иначе бы он сам вколол бы его боевому товарищу.
— Кажется, оторвались. — Арно силой втащил Курта в одну из открытых комнат и, подперев дверь платяным шкафом, стал безжалостно рвать свой любимый черный плащ на бинты.
— Это только кажется, — простонал Курт, терпя боль и стараясь не потерять от нее сознания. — От нас же кровью тащит за версту... через пару секунд пожалуют!
В подтверждение его слов в коридоре раздался топот бегущих, а затем дверь и приставленный к ней шкаф сотряслись под ударами.
— Ты иди... в окно... по карнизу... — закатив глаза, прошептал Громбмайсер. — К чему нам двоим.
— Нет, не брошу! — стиснув зубы, замотал окровавленными прядями волос Метцлер.
— Сдохнем оба, кто отомстит?! — привел самый весомый аргумент Курт.
Друг внял голосу разума и исчез в окне. Побелевший в лице Громбмайсер рывком поднялся с кровати и вдобавок к смешному пистолетику в правой руке вытащил левой из-за голенища ботинка нож. Смерть — неотъемлемая часть нашей жизни; каждый умирает так, как он жил: одни — борясь, а другие — лежа в теплой постели!
Сочувственные взгляды и бахвальство, воинственное потрясание оружием и молодецкая бравада, от этого цветника праведных эмоций Диану уже начинало тошнить. Никто не кричал о возмездии и не проводил митингов, когда семь месяцев назад подручные Дора хладнокровно вырезали ее отряд, лучший отряд во всей Континентальной Полиции. Несколько человек, разбросанных по всему Старому Континенту, сделали в совокупности... Да что в совокупности, каждый в отдельности сделал для спокойствия мирных граждан гораздо больше, чем все вместе взятые напыщенные, разжиревшие на взятках индюки, которых они перебили в проклятом участке. Сколько уличных торговцев, любителей выпить в публичных местах, проституток, нищих и безработных вздохнули свободнее, когда не стало их вымогателей? Но этого же никто не считал, это же было нельзя никак использовать ни в предвыборной гонке, ни при укреплении своего бюрократического авторитета.
«Народ — как стадо: куда гонят, туда и идет! Конечно, намного проще подхватывать чужие лозунги, чем попытаться думать своей головой!» — размышляла Диана во время несения мнимой патрульной службы, а на самом деле продвигаясь к казино.
Дарк во время дороги молчал, то ли просчитывая, кто в их теплой компании предатель, то ли прикидывая шансы, что Мартин выжил. Горько, когда неизвестна судьба товарища, хочется что-то предпринять, но подлые мысли не крутятся в нужном направлении. Хуже отсутствия информации может быть только ее избыток. В навязанной им игре было столько неизвестных фигур, что голова трещала и отказывалась думать. Авремя неумолимо шло, гнетущее ощущение, что вот-вот должно произойти что-то значительное и ужасное, не покидало обоих морронов.
— Пришли, — меланхолично сообщил Дарк, доставая из кармана форменной рубашки сигарету и закуривая.
Диана не была слепой, она и так поняла, что они достигли конечной точки маршрута. Высоко над головой красовалась трехметровая голая девица, сидящая верхом на пятнистом желто-зеленом драконе, совершенно непонятно, почему принимаемом всеми за мурену. Обилие выставляемых напоказ женских телес, да еще и в неприличных позах — один из основных принципов современной рекламы. Стоит только обзавестись вот таким вот уродливым чучелом, и ты просто обречен на успех, по крайней мере безграмотные толстосумы так думают, а ленивые рекламные агенты не торопятся их разубеждать. — Кажется, мы не вовремя. — Диана намекала на отсутствие очереди перед входом и большую табличку «Закрыто», прилепленную прямо на пухлую ягодицу искусственной девицы. — Особое положение, не лучшее время для азартных игр, да и туристов на улицах уже давно не видно.
— Отнюдь, — заметил Дарк, не вынимая сигареты изо рта. — Внутри лишь персонал, половина его наверняка из клана Донато.
— Доставшаяся половина? — Гроттке вдруг стала мучить совесть. Мысль, что во время налета могут пострадать невинные, не давала покоя.
— Прислужники клана или просто дураки, выбравшие не то место работы. — Дарк внимательно посмотрел Диане в глаза. — Послушай, твоя совесть проснулась в неподходящее время. Дай ей снотворного, погладь по головке и отправь на боковую! Мы играем в такие игры, где гуманность и сомнения только мешают.
— А разве ты никогда...
— Бывало, — не дал договорить Аламез, — но потом, когда дело до конца доводил. После того как смертный приговор целой стране вынес, Кодвусом называлась, лет двадцать, как каждую ночь вином набирался, и то так недолго разгильдяйничал и себя, бедного, корил только потому, что не сразу воскрес, а лет через триста.
— Но там же живые люди, — упорствовала Гроттке, не к месту вспомнившая, что когда-то давным-давно давала клятву «служить и защищать».
— Ясно, что живые, а не мертвые. — Спокойствие Дарка было незыблемым, как скала. — Интересно, а как ты назовешь индивидуумов, что движутся, едят, размножаются, справляют прочие физиологические потребности, но мыслят в жестких рамках поставленных перед ними задач и выражают только те эмоции, какие в данный момент захочет узреть хозяин?
Диана растерянно пожала плечами. Неожиданная постановка не относящегося к делу вопроса озадачила девушку и привела в замешательство.
— Понимаю, сложно дать определение, — покачал головой Дарк, — вроде бы и нелюди, и «зомби» не назовешь, так, нечто среднее... биологические единицы идентичного людям вида.
— К чему это ты?
— А к тому, милая, — тяжело вздохнул Дарк, — что если мы с тобой сейчас мягкотелость и слабохарактерность проявим, то люди такими вот уродами в будущем и будут. Ты этого хочешь?
Девушка промолчала, но по интенсивному мотанию ее головы Аламез понял, что не очень.
— Ну вот тогда дурью и не майся! Пошли, у нас мало времени, через час и семнадцать минут мы должны вернуться к фургончику. Естественно, нашим «друзьям» о случившемся знать нежелательно.
Дарк расстегнул кобуру и уверенным шагом направился к запертым дверям казино. Опасения Дианы не оправдались, служащих внутри не было, за исключением семи человек в форме охранников. Они не удивились появлению служителей порядка и тут же отперли перед ними дверь. Когда в городе творится черт знает что, желание властей осмотреть публичные заведения изнутри вполне уместно и понятно.
Дальше все произошло очень быстро, морроны вошли в холл, а через десять минут уже вышли, немного вспотевшие и истратившие половину боекомплекта. Еще через четверть часа грянул взрыв, третий за последние сутки в Варкане. Девица на пятнистом драконе уже не смущала взоры добропорядочных граждан своими аппетитными телесами.
ГЛАВА 17: ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ КРОВАВЫХ ДЕЛ
Первым жребий умирать выпал на долю Сампира Отто, восьмидесятилетнего старичка, Великого Вождя племени Консъеторо. Не то чтобы Конт недолюбливал благодушного дедулю или имел личные счеты с его соплеменниками, просто персональный вагончик Сампира находился ближе всех, в каких-то несчастных семистах пятидесяти милях на северо-северо-запад, и судя по всему, в депо подземной станции родового особняка Отто. По крайней мере так утверждал бортовой компьютер, которому моррон с каждой минутой верил все меньше и меньше.
Сбои программ участились, время обработки информации заметно увеличилось. Видимо, когда Конт запрашивал безобидную в принципе информацию из архива Сбора Вождей, все-таки произошел конфликт доступа. Неправильно введенный пароль или хитро поставленная шаконьесскими программистами ловушка активизировали систему агрессивной защиты и в качестве бесплатного дополнения к досье шаконьесских боссов подарили компьютеру Конта парочку-другую медленно пожиравших систему вирусов.
Не имея ни времени, ни надлежащих средств для борьбы с невидимым врагом, моррон просто отключился от общей системы и свел функции «раненой» машины к минимуму, то есть к автоматическому управлению вагончиком по введенному им вручную маршруту. Конечно, было бы лучше и проще сделать наоборот, но рычагов ручного управления в вагончике почему-то не было.
Первый сюрприз ожидал его на подъезде к конечной станции. На мониторе появилась крайне нежелательная надпись: «Введите код доступа и цель визита».
«Ну прямо как у людей! — посетовал моррон, давая компьютеру команду вежливо извиниться за сбой в навигационной программе и отъехать на пару километров назад. — Партнерам доверяем, но шастать где попало не позволяем, а даже самых близких друзей в некоторые комнаты крепости-дома не пускаем».
Дежурный по станции успокоился, когда состав выехал за пределы его территории, а напрасно, Конт хоть и не любил делать лишних движений, но пройти пару-тройку километров пешком вполне мог.
Детекторы движения не просигналили, когда мимо них нагло промчался рослый светловолосый мужчина. Они реагировали лишь на перемещение объектов большего размера: состава или как минимум маленькой вагонетки, которыми пользуются ремонтники и не стесненные в средствах злоумышленники. Никому из проектировщиков станции и в голову не пришло, что найдется сумасшедший, осмелившийся бежать по путям под высоким напряжением. Конт и сам понимал, что сильно рисковал, но безумный ум неуклонно тянул его к близкой цели.
Дежурную смену охранников моррон пока не тронул .Слишком рано поднятая тревога могла все испортить и дать шанс шаконьесскому вождю уйти. Бесшумно проскользнув в вертикальную вентиляционную шахту, Конт стал подниматься наверх, тем более что, по его расчетам, выход из шахты находился уже на охраняемой территории поместья, а значит, проблема перехода через внешний периметр отпадала сама собой.
«Все системы безопасности однобоки, начиная от примитивной сигнализации и заканчивая сложными установками термоконтроля. Их так легко обмануть, если ты уже оказался внутри, — размышлял моррон, карабкаясь наверх по скользким и холодным поручням. — Никто ведь и подумать не мог, что я пробрался внутрь святая святых, скоростной системы транспортных коммуникаций, да еще использовал в своих грязных целях не обычный товарный состав, а персональный вагончик одного из вождей... Кстати, если я разъезжаю в его, точнее, в ее вагончике, то где находится она сама? Почему Клотильда Дебарн еще не подняла тревогу?»
Вопрос был сложным, количество возможных вариантов ответа устремлялось в бесконечность. Путешествие же Конта по вертикальной железной трубе подходило к концу, наверху, метрах в пяти, уже виднелся люк, ведущий на поверхность. Он даже не был закрыт на висячий замок изнутри, хотя дужки имелись.
Пробежка по рельсам и долгий подъем утомили моррона. Конт решил немного передохнуть, перед тем как предстать перед шаконьесским обществом в полной красе. Дело в том, что согласно информации из досье у господина Отто был сегодня день рождения. Естественно, на восьмидесятилетии босса присутствовала вся верхушка Консъеторо и титулованные представители остальных племен. С одной стороны, этот факт весьма осложнял задачу, но с другой — значимость акции возрастала в несколько раз.
Конт не рассчитывал убить одним выстрелом сразу нескольких зайцев, насколько он знал, шаконьесский протокол не предусматривал неофициальных и полуофициальных встреч Великих Вождей. Видеться они могли только на Сборе и общеродовых торжествах, да и то в присутствии множества свидетелей. Предводители шаконьесов пытались обезопасить себя от своих же собственных интриг и заговоров.
Несмотря на сложность миссии, Конт был абсолютно уверен в ее успехе. Чем больше народа, тем больше беспорядка; чем больше охраны, тем больше шанс пройти и остаться в тени до самого последнего момента, момента, когда следует нанести удар.
Моррон отдохнул, привел сбившееся дыхание в норму и, прислушавшись, нет ли кого поблизости, отодвинул крышку люка.
Вспышка яркого света резанула по глазам, а прогремевший прямо над головой хлопок чуть не стоил моррону жизни, точнее, чуть не привел к падению его сжавшееся от неожиданности тело на дно довольно глубокой шахты. Конту как-то удалось удержаться одной рукой за скользкий поручень, а вторая автоматически выхватила из-за пояса пистолет, но тревога была напрасной, ночное небо с шумом пронзали тысячи разноцветных огней великолепного фейерверка. Шаконьесы не были жмотами, когда дело касалось круглых дат их предводителей, введенных в ранг важных племенных праздников. Таких красивых, мощных и частых вспышек в небе моррон не видел уже давно, наверное, потому, что слишком долго прожил в Полесье, где воруют и халтурят даже на создании хорошего настроения у народных масс.
Немного привыкнув к продолжавшим грохотать разрывам в небе, Конт выполз из люка. К счастью, он оказался среди хозяйственных построек, и появления подземного «монстра» никто не заметил. Единственным шаконьесом поблизости был дежурный техник: электрик, водопроводчик, газовщик и ассенизатор в одном лице, судя по аккуратно расставленному во дворе инвентарю. Естественно, тот, кому не повезло работать в праздник, никогда не будет заниматься делом. Работа в праздники и выходные вообще не что иное, как формальная профанация и уважительный повод для грамотного коллективного опохмела.
Толку от невысокого седого старичка в рабочем комбинезоне было мало, но моррону он мешал, поскольку дежурка находилась как раз напротив выхода из хоздвора и пробраться незамеченным мимо пялившегося в небо и важно потягивающего какую-то мутную пахучую жидкость из грязного стакана работяги было невозможно.
Эффективное решение проблемы нашлось быстро, на выручку Конту пришли его неординарная внешность и оставленная кем-то посреди двора коса. Основательно растрепав свои белоснежные длинные локоны, моррон подобрал инструмент борьбы с разросшимися сорняками и, обмотавшись сверху какой-то большой, местами промасленной тряпкой, придал своему скуластому лицу самое грозное выражение. «Доброта» взгляда бессмертного заслуживала особых похвал, люди боялись ледяного блеска его бесцветных, как у рыбы, глаз и в обычной жизни, а стоило ему чуть-чуть поднапрячься, и желанный результат был мгновенно достигнут.
Старик со стаканом в руке обомлел, когда из темного угла родной трущобы на него стала надвигаться старушка Смерть. Лезвие косы зловеще блестело в свете вспыхивающих в небе огней, а холодные глаза на бледном лице пронзали его насквозь и одновременно испепеляли отрешенной, идущей изнутри безысходностью. Бедный дежурный потерял сознание гораздо раньше, чем Конт успел до него дойти, упал со стула и распластался на полу, даже в самый страшный момент своей жизни не выпустив стакана из рук.
Дальше разыгрывать из себя посланца потусторонних сил не имело смысла, Конт скинул с плеч грязную тряпку, до которой при других обстоятельствах даже побрезговал бы дотронуться, и аккуратно поставил в угол косу. До старика моррону не было дела, а вот душевой рабочего персонала поместья он воспользовался. Перед выходом в свет нужно было навести марафет: пригладить волосы, удалив с них ляпушки засохшей грязи, умыться и, конечно же, прихватить с собой надежный инструмент бесшумного убийства: острое лезвие опасной бритвы и тонкую прочную нить для чистки зубов, которую при желании можно было легко превратить в удобную удавку.
С крыши подсобки открывался отличный вид на освещенное огнями торжества поместье. Перед четырехэтажным особняком постройки позапрошлого века находилась огромная площадка, предусмотренная проектировщиками, видимо, именно для таких случаев. Среди расставленных в несколько рядов столов сновали маленькие фигурки гостей, приглашенных артистов и прислуги. Играла приятная музыка, кто-то из признанных звезд эстрады пел, вальсируя с микрофоном в руках и осыпая присутствующих дам воздушными поцелуями. Судя по всему, празднество было в самом разгаре: официальная часть поздравлений была уже позади, а до заключительной речи юбиляра было еще очень далеко.
Фаза протекания торжества была оптимальной для нанесения удара, но Конт не торопился спускаться вниз с наблюдательного поста на покатой, скользившей под ногами крыше. Моррона смущало не столько количество охранников в строгих костюмах, сколько отсутствие подступов к самому зданию. В рабочем комбинезоне ему было не подобраться близко к жертве, а покопаться в обширных гардеробах проживавших в поместье мешало плотное оцепление. Поэтому убийца продолжил наблюдение, ища подходящий вариант действий.
Внимание Конта привлекла маленькая беседка, находящаяся на берегу искусственного водоема. Плохая освещенность местности, обилие густой растительности вокруг и отсутствие возле пруда охраны делали данный объект весьма привлекательным с точки зрения приобретения фрака или смокинга, в конце концов обычного костюма стоимостью в несколько тысяч. Рано или поздно в беседку обязательно пожаловала бы парочка, пожелавшая тайно уединиться в разгаре шумного празднества. Конт по собственному опыту знал, что на широкой скамейке под навесом в эту ночь повеселится не один десяток тайно влюбленных и просто жаждущих разнообразить скучные будни семейной жизни. Цель была выбрана, моррон покинул наблюдательный пост и, проверив, не пришел ли в себя суеверный старичок, начал осторожно продвигаться к пруду, намереваясь ненадолго превратить его в зону диверсионных действий.
Хорошо продуманный план — залог успеха. Конту пришлось недолго кормить комаров в кустах, вскоре на тропинке между деревьями показались три тени: мужчины, женщины в вечернем платье и бутылки шампанского необычно большого размера. Не успела парочка прелюбодеев дойти до беседки, как моррон выскочил из кустов и точным ударом кулака в висок уложил на каменные плиты тропинки не успевшего даже обернуться на шум мужчину. Красавица средних лет собиралась напугать гостей громким криком, однако Конт не мог допустить, чтобы кто-то омрачил веселье раньше него. Правая рука моррона быстро взмыла вверх, и цепкие пальцы мгновенно сдавили нежное горло. Придушенное, но еще живое тело обмякло и повалилось в руки бандита. Близость с уже разгоряченным в преддверии сладких утех телом на миг затуманила разум моррона, но миг этот был очень краток.
Затащив пойманных «пташек» в беседку, Конт не забыл прихватить и бутылку, по размеру тянувшую литров на пять. Раздевать женщину, естественно, оказалось намного приятнее, чем не очень чистоплотного мужчину, от нижнего белья которого исходил специфический аромат непристойной болезни. Брезгливо морщась, Конт натянул на себя чужие вещи. Запахи возбудили память, вспомнился эпизод из недавнего прошлого, когда моррону пришлось принимать ванну из сточных вод с ароматическими добавками плавающих в ней протухших пищевых отходов. Однако взять брезгливости верх над разумом моррон не позволил. Облачившись в трофейный костюм, Конт зашвырнул в кусты свой комбинезон и, аккуратно расстелив женское платье наподобие простыни, водрузил на жесткое ложе скамейки оба бесчувственных тела. Половину содержимого бутыли пришлось разбрызгать вокруг, остатками — оросить сплетенные в объятиях тела. Когда живописная скульптурная композиция «Оргия и вакханалия на лоне природы» была наконец-то создана, безумный творец одернул короткие рукава не сходящегося на нем костюма и важно направился в гущу народных гуляний. Естественно, пистолеты, запасные обоймы и бритва с нитью были взяты с собой.
Хоть гости между горячим и десертом уже успели изрядно испить, но бдящие на посту охранники не потеряли бдительность. Конт не успел дойти до столов, как понял, что недооценил противника. Его окружили грамотно, с трех сторон, отрезав все возможные пути отступления и выгоняя, как затравленную дичь, на рослого, розовощекого, пышущего здоровьем и силой начальника охраны.
— Позвольте узнать, кто вы такой? — вежливо спросило официальное лицо, гипнотизируя жертву тяжелым взглядом исподлобья.
— Рукеро Самерс, — не вступая в пререкания, заявил слегка улыбнувшийся Конт. — А вы, кажется, консультант господина Отто по социальным вопросам. Такая кутерьма... нас забыли представить!
— Нет, я начальник службы безопасности, — не попался в уловку розовощекий крепыш. — Никакого Самерса в списках нет, к тому же вы не прошли контроль. — Голова старшего охранника кивнула в сторону главных ворот. — Пройдемте с нами, и прошу, не поднимайте шума, не осложняйте себе жизнь.
Его не подхватили под руки и не огрели дубинкой по голове, но Конт чувствовал, что в его спину были нацелены дула сразу трех пистолетов.
— Это свидетельствует только о вашей некомпетентности, коллега. — Моррон еще раз улыбнулся и пронзил округлое лицо собеседника хищным взглядом. — Видите ли, я обеспечиваю личную безопасность госпожи Дебарн и здесь нахожусь для защиты посланника племени Одчаро.
Наглая ложь привела в замешательство, в голове оппонента появилось сомнение: «А вдруг это действительно так?!»
— Вашего вождя охраняйте как угодно, ротозеи, но здесь полно гостей... — отвесив полный презрения взгляд, моррон пошел напролом, больно толкнув плечом сбитого с толку собеседника.
— Постойте! — выкрикнул начальник охраны, когда обманщик уже удалился на пять шагов.
— Потом, — небрежно кинул моррон, — и при твоем хозяине.
Хотя его на время и оставили в покое, но Конт понимал, что бездействие охраны продлится недолго. Парочка шаконьесов с оружием в карманах брюк не сводили с него глаз, пока их коллеги связывались по экстренному каналу со службой безопасности племени Одчаро. У него было пять, от силы десять минут, чтобы завершить начатое, а цель была чуть ближе, но еще далеко.
Сампиро Отто восседал за отдельным столом, окруженный любящей семьей и первыми лицами племени. Стрелять отсюда — бессмысленно, бдительные телохранители успели бы его прикрыть и увести в безопасное место; подойти ближе — невозможно, один шаг в том направлении, и его расстреляют, не побоявшись испортить праздник. Конт пил шампанское и умиротворенно улыбался, в то время как в его голове прокручивались и прокручивались варианты, пока не нашелся один-единственный, приемлемый.
Музыканты прекратили игру, виртуозно создав последнюю фразу известного вальса. Глаза Конта быстро забегали по платьям и лицам расходящихся после танца пар, пока моррон не обнаружил подходящую даму для следующего танца. Высокий красавец отводил свою не очень привлекательную, немного костлявую партнершу как раз к отдельному столу для избранных. Конт быстро отставил фужер в сторону и кинулся наперерез.
— Можно вас пригласить? — Когда моррон хотел, его голос звучал обворожительно нежно, а суровое и страшное лицо выглядело вполне привлекательно.
— Но до следующего танца еще несколько минут, — прошептала удивленная таким вниманием родовитая дурнушка.
— Да, но вас так охраняют, — Конт без стеснения оттеснил зазевавшегося кавалера в сторону, — а вокруг вас крутится столько красивых мужчин, я боюсь не успеть.
— Так пойдемте со мной, — пришедшая в себя дама взяла моррона за руку и настойчиво потянула за собой через кордон изумленных охранников.
Хоть это и нарушало все писаные и неписаные правила, но противиться капризу любимой правнучки Великого Вождя не осмелился даже начальник охраны. Сердце облеченной властью и положением женщины — универсальная отмычка, она делает невозможное необычайно простым и доступным, как воздух.
Говоря циничным языком профессиональных убийц, моррон вышел на цель, и как только оказался возле стола, мгновенно толкнул не отпускавшую его руки девицу на ближайших охранников. Вскинутые руки и два фонтана огня, вырывающегося из дул пистолетов; метко выпущенные пули дырявили шаконьесские тела и валили их прямо на стол, на тарелки и блюда со снедью. Шаконьесская стража открыла ответный огонь, но поздно, моррон уже привел приговор в исполнение и бросился бежать. Всего несколько пуль успели просвистеть у него над головой, пока он не скрылся среди ветвистых деревьев парка.
Расчет моррона был прост: большая часть охранников наблюдала за периметром поместья, охраняя гостей и хозяев от несанкционированного проникновения извне. Возле гостей находилось всего двадцать — двадцать пять вооруженных шаконьесов в штатском. Половина из них не успели сообразить, что произошло, а когда выхватили пистолеты, были затоптаны толпой. Прогноз оправдался, за ним в парк побежало не более десяти шаконьесов, вооруженных, хорошо натасканных солдат, но не умеющих играть в прятки и не имеющих представления о хитром маршруте его отступления.
Они преследовали врага, полагая, что он помчится к ограде, к лазейке, через которую тайно проник, в то время как Конт прополз на животе прямо у них под носом в противоположную сторону, к хозяйственным постройкам.
Старичок-дежурный уже успел прийти в себя и дать клятву высшим силам больше не притрагиваться к спиртному. На что не пойдешь, лишь бы не видеть в ночи паскудных рож, явившихся по твою грешную душу. Едва новоявленный трезвенник отошел от потрясения, как смерть появилась снова: на этот раз не в балахоне и с косой, а в дорогом костюме и с пистолетами в руках. Она быстро промчалась мимо остолбеневшего дежурного и, даже не посмотрев в его сторону, спрыгнула в вентиляционную шахту.
Старший по смене подземной станции не успел нажать кнопку тревоги. Острое лезвие бритвы погрузилось в горло и, оставив глубокий рваный рубец, несовместимый с жизнью, тут же вышло. Конт не утруждал себя ломанием шейных позвонков и возней с удавкой, но и экономил патроны, боясь, что их не хватит в самый опасный момент. К тому же работать бритвой было удобно: ворвался в комнату, несколько быстрых взмахов и все, три трупа на полу и в креслах.
Один из красных огоньков на пульте управления станцией тревожно мигал, растревоженный улей шаконьесов посылал сигнал тревоги, но, к счастью, передать его дальше по скрытому каналу связи должен был именно тот шаконьес, который лежал у ног Конта в луже собственной крови. Четко отлаженная система опять заработала против самой себя, моррон получил отсрочку: полчаса, час, а может, и больше, в зависимости от того, есть ли резервный канал и как скоро догадаются те, наверху, каким путем к ним проник преступник.
Посчитав первую из двенадцати миссий удачно завершенной, моррон прихватил с собой коробку с программными дисками и направился к оставленному на путях вагончику. Бортовой компьютер барахлил, его нужно было лечить, и как можно быстрее. Конт надеялся, что в ворохе разноплановых и по большому счету игровых дисков все-таки найдется парочка нужных программ.
Задав черепашью скорость движения — четыреста километров в час, террорист занялся тестированием. К сожалению, борьба с вирусами лишь замедляла неизбежный процесс. Электронные паразиты напомнили Конту морронов, они также погибали, а затем вдруг воскресали в самых неожиданных местах. Придя к неутешительному выводу, что, начиная с третьей или четвертой миссии, ему придется ходить по подземным тоннелям пешком, моррон уже хотел залечь немного поспать, но его внимания привлекла маленькая табличка, мерцавшая в правом уголке четвертого дополнительного экрана.
Шаконьесы подняли тревогу, но что еще хуже, отслеживали перемещение его вагончика и точно знали конечную точку маршрута. «Через пять минут я попаду в засаду, — предположил Конт, глядя на подробную схему тоннелей. — Там будет переезд, дорога примерно три километра идет вверх, имеется пара ворот. Сначала преградят путь, а затем, когда дам задний ход, отрежут и путь к отступлению. Пока буду томиться в ловушке, они вызовут „воронов“ или кого-нибудь еще, только не наемный сброд, людей сюда не пустят».
До особняка вождя племени Грова оставалось каких-то триста восемьдесят семь километров; час езды или двое суток быстрого бега. Но делать было нечего, враг не оставил выбора, он должен был проделать этот путь пешком. По счастью, в аварийном шкафчике нашелся фонарик и несколько сменных батареек к нему. Конт снизил скорость движения на ближайшие десять километров до двадцати километров в час, а на последующем участке пути, наоборот, повысил до шестисот.
Моррона интересовало, выдержат ли шаконьесские ворота, когда в них на полном ходу врежется состав. Эксперимент, наверное, закончился бы неудачно, но проверять лич-но авантюристу не хотелось. В любом случае сам вагончик должно было расплющить при столкновении.
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия