Пастор долго извинялся за неожиданный визит, словно не хотел переходить к
теме, ради которой пришел.
- Я уверен, что это совсем незначительная проблема, - произнес он,
пристраиваясь на краешке дивана. - Но мы должны ее обсудить с вами. Вы не
представляете, как мне не хотелось бы беспокоить вас в вашем горе. - Голос
звучал приглушенно и неуверенно.
- О чем вы говорите? - не выдержал Борн, размышляя, не следует ли
позвонить в приход, чтобы удостоверить личность этого священнослужителя.
Детектив положил руку на бедро, поближе к кобуре, спрятанной под курткой.
- Не думаю, что это серьезно, - продолжал мямлить священник. - Конечно же,
пустяки, но, понимаете, я стал проверять записи, это такое обычное дело...
Вы ведь католик, мистер Борн, не так ли?
- Католик.
- А ваша семья?
- Тоже.
- Вы регулярно посещаете службы?
- Жена с дочерью ходят в церковь каждое воскресенье.
- А вы сами?
- Я не был там лет десять.
- И даже в Святую Пасху?
- Совершенно верно.
Священник на мгновение отвел глаза, словно увидел что-то непристойное.
Прокашлявшись, он продолжил:
- Могу ли я спросить вас, почему это произошло?
- Там теперь служат мессу на английском и играют на гитарах.
- Многие из нас тоже сожалеют об этих изменениях, мистер Борн. Но,
несмотря на это вам следовало бы исполнить свой долг христианина в день
Пасхи, чтобы оставаться в лоне Церкви и позаботиться о спасении души. Вы
неверующий?
- Да. - Борн почувствовал себя как на исповеди.
- Не верите в Церковь?
- Не верю в Бога. Простите меня, святой отец, но что вы хотели сказать?
- Пожалуй, я все уже понял. После того как я проверил все наши записи, я
позвонил в другие приходы. Я узнал, что ваш сын родился здесь, однако
нигде не обнаружил записи о его крещении...
Боже Всемогущий, ты послал своего Сына, чтобы спасти нас от рабства греха
и даровать нам свободу, которой могут насладиться только Твои сыновья и
дочери. Мы молимся сегодня за этого ребенка, которому придется вступить в
мир со всеми его соблазнами и бороться с дьяволом во всех его проявлениях.
Твой Сын умер и воскрес во имя спасения нашего. Пусть Его победа над
грехом и смертью освободит этого ребенка от власти тьмы. Укрепи его
милостью Божией и защити его на каждом шагу его жизненного пути. Через
Господа нашего Иисуса Христа обращаемся к Тебе. Аминь.
Он догадался, в чем дело, и испугался за Клер. Невозможно даже
представить, как ей сказать об этом. Принципиальность, черт бы ее побрал.
Это все его дурацкая принципиальность...
- Да, ребенок не был крещен, - тихо произнес он. Теперь Борн не
сомневался, что перед ним священник. Даже Кесс со своими людьми не мог бы
додуматься до такого.
- Сын мой, была ли у вас для этого серьезная причина?
- Первые два месяца малыш был очень слаб, и мы боялись выходить с ним на
улицу.
- Понимаю, но... Вы по телефону сказали, что ему было четыре, нет, пять
месяцев... Без сомнения, он вполне окреп для того, чтобы его можно было
принести в церковь.
- Я не хотел крестить его, потому что не был уверен, что хочу воспитать
его католиком.
- Крещение не связано с вероисповеданием. Крещение дает каждому
христианину надежду на спасение души - независимо от вероисповедания.
- Да, если верить.
- Но у вас не было права рисковать спасением его души во имя вашего
неверия. Вы точно знаете, что никто не крестил младенца? Может быть,
медсестра в больнице? Или ваша жена, пока он болел? Для этого ведь не
нужен священник. Любой христианин может совершить обряд с помощью обычной
воды.
Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа.
- Нет, - ответил он. - Я уверен, что никто его не крестил.
- Это усложняет дело.
- Продолжайте. Впрочем, я и так знаю, что вы хотите сказать.
Пастор, скорее для проформы, произнес:
- Канон церкви запрещает служить заупокойную мессу по вашему сыну. Он
также запрещает предавать его тело земле в освященном месте. Как младенец,
он не мог еще совершить никакого греха, а потому избавлен от проклятья
ада. Он успокоится в его преддверии и не испытает мук геенны огненной, но
обречен на вечную муку оттого, что никогда не узрит славу Господню...
В сопровождении детективов в тот же вечер они поехали в дом ритуальных
услуг. К этому времени он уже все рассказал Клер, в любой момент ожидая,
что она устроит истерику, обрушится с обвинениями, может, даже ударит его,
но она вообще никак не отреагировала. Она просто молчала, погруженная в
себя, и казалось, что она просто не замечает, что происходит вокруг.
Один из полицейских сел с ними в машину, другой поехал сзади, контролируя
обстановку; Добравшись до места, полицейские вышли, проверили сумеречную,
густо усаженную деревьями аллею перед домом и только потом разрешили им
войти в здание.
Внутри пол был устлан мягкими коврами; стены, задрапированные тяжелыми
темно-красными портьерами, излучали приглушенный свет. Откуда-то из-под
потолка лилась негромкая печальная мелодия электрооргана. Наверное,
магнитофон, подумал Борн, чувствуя, как сдавило горло.
Он не хотел брать с собой Сару, но и оставлять ее дома, даже под охраной
детектива, побоялся. Он захватил с собой несколько детских книжек, а по
дороге купил бисквитов и молока в какой-то лавочке. По крайней мере, их
можно есть без опаски. Он попросил служителя устроить ее где-нибудь в
уголке.
- Но я хочу увидеть Итена, - возразила девочка. - Почему мне нельзя
посмотреть на него?
- Потому что он будет не таким, каким ты привыкла его видеть.
- Он совсем изменился?
- Нет, но он не такой, как раньше. Сара задумалась.
- Он стал похож на куклу? Он вздрогнул.
- Tы этого боишься?
- Нет. Думаю, что не боюсь.
- Пожалуй, так он и будет выглядеть.
Девочка все еще продолжала размышлять над этим, когда служитель взял ее за
руку и повел за собой. Один из охранников двинулся за ним, другой быстро
осмотрел все помещения, постоянно оглядываясь на входную дверь.
Почти сразу же появился распорядитель. В черном отлично сшитом костюме,
высокий, худощавый, седоволосый, он подошел тихо, словно едва касался
ботинками ковра. Он был само сочувствие, но Борн уже в каждом незнакомом
лице подозревал человека Кесса. Распорядитель бросил взгляд на детектива,
застывшего у входа, и протянул руку Борну.
- Мистер Борн, примите наши искренние соболезнования. Рука на ощупь
оказалась мягкой и теплой.
- Ваш сын находится там. Надеюсь, вам понравится, как мы все устроили.
Они прошли зал, миновали одну комнату, в углу которой стоял гроб; женщина
в черном, сотрясаясь от глухих рыданий, обнимала тело молодого человека.
Над ней стояла другая, растерянно приподняв руки, словно, не зная, следует
ли ей дотронуться до плачущей, чтобы попытаться успокоить ее.
В следующей комнате был Итен. Борн почувствовал такой озноб, что с трудом
заставил себя передвигать ноги. Охранник в расстегнутом пиджаке опередил
их и расположился у двери так, чтобы можно было видеть, что происходит
снаружи.
Траурная музыка звучала не переставая.
Гробик был сделан из благородного темного дуба. Похоже на дом, подумал
Борн, только маленький, как игрушечный. Итен лежал на белом атласе, в
голубых шерстяных Ползунках, самых лучших, что нашла в шкафу Клер,
несколько часов перебирая все его вещички, чтобы отдать распорядителю.
Борн ошибся, сказав Саре, что Итен будет похож на куклу. Он был просто
мертвым. Его еще неправильно загримировали, применив крем для замазывания
морщин - как старику. Личико Итена и без того было гладким, поэтому
выглядело сейчас как восковое. Такие крохотные, такие нежные черточки...
Борн отвернулся, зажмурившись, потом медленно, усилием воли заставил себя
открыть глаза и смотреть, смотреть на это странное существо, которое
когда-то было его сыном.
Клер не отрываясь глядела на малыша. Ее лицо под густой вуалью закаменело
и резко постарело. Господи, почему она молчит, подумал Борн. Почему она не
плачет, не рыдает, изливая в слезах ту муку, которая сжигает ее изнутри?
А сам? Ведь это твой сын. Сам-то ты почему не плачешь?
Он заказал венок из красных гвоздик. Умирающие цветы источали
тошнотворный, сладковатый запах. Смерть. Всюду смерть.
Музыка звучала не умолкая.
Он резко встряхнул головой и отвернулся от гроба. Распорядитель все еще
стоял рядом. Чего он ждет? - подумал Борн. Благодарности? За то, что он
сделал с лицом Итена?
- Вас все устраивает? - произнес тот.
- Очень хороший гроб.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Сапковский Анджей
Прозоров Александр
Глуховский Дмитрий