Чтение 10–й страницы книги ~Разворошенный муравейник~

- Дерзкая.

Певица все еще была в серебряном платье, обтягивавшем ее, словно кожа.
Поставив локоть на стол, она подпирала рукой подбородок. И вдруг наклонилась
и перегнулась через стол. Интересно, настоящие ли они?

Или, может быть, ее груди сделаны из пластмассы или чего-нибудь
подобного? Если же настоящие, то интересно, застрахованы ли?

Я обдумывал, следует ли мне еще выпить.

- Еще стаканчик? - словно читая мои мысли, спросила она, разрешив
проблему.

Нам подали напитки, и мы медленно потягивали их, пристально глядя друг на
друга. Так продолжалось довольно долго.

- Вы можете отвезти меня домой, Шелл? - наконец спросила она.

Мне не хотелось отказывать ей, но пришлось.

- Я сейчас полупьян, - пояснил я, - и к тому времени, когда вы
протрезвеете, у меня перед глазами все еще будут летать гуппи. Кроме того, у
нас с вами еще есть работа.

- Я свою закончила, - возразила брюнетка. - Я закончила. Все.

- Вы не участвуете в шоу? - удивился я.

- Участвую. Но оно закончено. Сегодня было два отдельных представления.
Они оба закончены. Показывали только лучшие номера, - сказала она и добавила
извиняющимся тоном:

- Я не хочу представить дело так, будто я - самое лучшее.

Я улыбнулся:

- Вы, без сомнения, лучшая.

- Значит, вы отвезете меня домой?

- Мне нужно еще работать.

- Какой исполнительный мальчик! Вы хотите, чтобы я шла пешком?

Заколебавшись, я взглянул на нее.

- Я призываю вас рискнуть! - капризно продолжала она.

Я уступил.

- О'кей. Пошли с папочкой! - допив остаток напитка, бросил я.

- Хорошо, папочка.

Плотоядно оглядев ее, я вышел из клуба. Глория следовала за мной. Проходя
мимо гардеробной, я увидел Максайн. Она стояла подбоченясь и очень холодно
смотрела на меня. Я подмигнул ей из-за голой спины Глории.

- Шелл шлет свою любовь! - проговорил я, проходя мимо.

Она взорвалась:

- Чепуха!

Глава 6

На улице стало еще прохладнее. После гула и смеха, царивших в "Серале",
за его стенами мне показалось тихо, как в могиле. Глория вцепилась в мою
руку, будто это был сверток со стодолларовыми купюрами, и держалась за меня,
пока служащий в униформе вывел мой "кадиллак" и поставил его перед входом. Я
сел за руль, брюнетка скользнула внутрь и продолжала вертеться, пока не
устроилась, тесно прижавшись ко мне.

- Послушай, беби, мне ведь нужно работать. Я должен, по крайней мере,
сдвинуть с места машину...

Она захихикала. Я подумал, над чем она смеется? Может, над тем, о чем я
сейчас думаю?

- Это недалеко, - прошептала она.

- Что недалеко? - не понял я.

- Гм-м... - Дыхание Глории щекотало мое ухо.

- Что недалеко? - повторил я вопрос.

- Мой дом. Это на Парквью-стрит. Я тебе покажу... После того как она,
приятно прижимаясь ко мне своим полным телом, показала мне дорогу, мы
свернули с Уилшир на Парквью. Машина остановилась перед крошечным домиком,
который, как наряд невесты, весь утопал в розах. Певица дала мне ключ и
позволила открыть ей дверь.

- Входи, - пригласила она.

- Послушай, но мне надо работать... - слабо сопротивлялся я.

- Да ладно! Уже слишком поздно для дел. Или, может, ты хочешь отправиться
домой спать?

- Да, я думал об этом...

- Ну, так перестань думать. - Она лукаво улыбнулась. - Думай вместо этого
обо мне. Поспишь подольше завтра утром, если захочешь. Мне необходимо
общество, а ты - подходящая компания.

- Ну... - замялся я.

- Входи, входи. Сейчас я приготовлю тебе выпить. Ну, черт возьми, мог же
я позволить себе выпить стаканчик!

У Глории был приятный дом. Входная дверь вела в маленькую гостиную,
соединявшуюся в задней части с небольшой кухней. Около кухни была еще одна
дверь, как я понял, в смежную комнату. Справа находилось еще какое-то
помещение, отделенное от гостиной плотной темно-синей драпировкой,
прикрепленной медными кольцами к металлическому карнизу. Драпировка была
немного сдвинута в сторону, и я мог видеть туалетный стол с большим зеркалом
и огромную голливудскую кровать под белым покрывалом. Это была спальня. На
туалетном столике стояла пара фотографий. На одной из них был изображен
неизвестный мне человек, а другая очень напоминала Виктора Пила. Собственно
говоря, это и был Пил.

- Уютно, - сказал я.

- По моим возможностям, - откликнулась она. - Мне здесь нравится. Садись,
я сейчас все приготовлю.

- Я заметил у тебя в спальне пару мужчин, - пошутил я.

Она удивленно взглянула на меня.

- На туалетном столике. В рамках.

- О! - воскликнула она. - Эти? Ты меня удивляешь!

- Один из них - Пил!

- Да. Босс. Он ко мне удивительно хорошо относится. - Она нахмурилась. -
Я ведь не слишком хорошо пою, верно?

Я не стал ее разуверять и оглядел повнимательнее гостиную. Большой
цветной телевизор, аудио- и видеоустановка, проигрыватель у входа в спальню,
немного подальше - мягкое серое кресло. Драпировки, в дальнем углу - два
таких же кресла. Половину стены напротив входа занимало огромное окно с
темно-синими шторами. Перед окном стояла длинная кушетка. Я опустился на
нее.

Глория исчезла в маленькой кухне, и я услышал, как она гремит стаканами и
кубиками льда. Затем она высунулась из двери и спросила:

- Что ты хочешь? Скотч, бурбон, джин? Я встал и подошел к двери кухни.

- Бурбон, пожалуйста. С водой. Не очень много воды. Брюнетка занялась
смешиванием, а я наблюдал за тем, как она отмеривает компоненты на глазок, -
она не была искусным барменом. Глория наливала, смешивала, наклонялась...
Платье великолепно обтягивало ее полные формы. Я снова подумал, настоящие
они у нее или приобретены в дамском магазине под названием "Сверхсекретно".

- Вот. - Она снова подвела меня к кушетке, села на некотором расстоянии и
протянула мне стакан. Это был мягкий, хороший бурбон. Глория попробовала
свой напиток, потом сделала глоток и тут же выпила его залпом и поставила на
колено пустой стакан.

- Ого! - воскликнул я.

- По правде говоря, я не очень это люблю, - призналась певица. - Я пью,
чтобы хорошо себя чувствовать. - Она покачала головой. - Мне сейчас хорошо.

Она встала и обошла кушетку. Я медленно проглотил половину своего
напитка, как вдруг услышал какой-то металлический звук. Я повернул голову.
Глории не было видно, темно-синяя штора, закрывавшая вход в спальню, была
задернута. Я быстро проглотил остаток своего бурбона.

За портьерой ощущались какие-то движения, слышались звуки мелодии. Она
начала расслаблять меня, в то время как я продолжал наблюдать за
драпировкой. Глории понадобилось около пяти минут. Наконец занавес
раздвинулся, и я увидел Глорию, освещенную сзади теплым, мягким светом. Она
изменилась. О, как она изменилась! На ней было серое дымчатое прозрачное
неглиже, которое, казалось, обыкновенный паук мог сплести за неделю. Глория
с улыбкой направилась ко мне. Она шла как девушка, исполняющая свадебный
таитянский танец. Я ее не остановил. Я люблю танцы. Покачивая бедрами,
брюнетка подошла к большому окну с шаловливой улыбкой на губах и, потянув
плетеный шнур, задернула занавески. Затем она прислонилась к стене.

- Нравится? - проворковала она.

- Очень, очень нравится.

Мой язык болтался, как веревочка. Девушка рассмеялась глубоким, грудным
смехом:

- У тебя пустой стакан. Давай, я тебе повторю. Она близко подошла ко мне,
взяла из моей руки стакан. Ее грудь была настоящей. Действительно настоящей.

Брюнетка опасно наклонилась, взяла обеими руками мою голову и откинула
ее, смеясь глазами и губами. Холодный стакан, который она держала в руке,
прижался к моему уху, и я почувствовал ее губы, теплые, даже горячие. Они
прижались к моим. Эти губы были очень мягкими, как бархатные занавески, даже
мягче. Это было сначала. Затем они стали твердыми, настойчивыми,
требовательными. Я подумал, а нужен ли мне еще стакан бурбона, и решил, что
нет. Я был прав.

***

Я открыл ключом дверь своей квартиры, вошел и включил свет - маленькую
настольную лампу справа от двери. В первой комнате у меня было два аквариума
с тропическими рыбками. Рыбы как люди. Они не любят, чтобы в глаза им
внезапно ударил яркий свет.

Мне казалось, что я уже целую неделю на ногах. Я вошел в кухоньку и
заглянул в холодильник. Нашел бутылку и приготовил себе крепкий стаканчик на
ночь. Было половина четвертого ночи.

Квартирка у меня маленькая, состоит из смежных комнат - кухоньки, спальни