ключи, что я стучал в дверь, пока Лерка не открыла.
выбрался из ванной комнаты, постель была уже приготовлена. Я завалился в нее
и почувствовал, как напряжено тело. Хорошо бы сейчас сто грамм для снятия
стресса. Жаль, не держу дома спиртного.
Умница. Чувствует, что ужинать я отказался только от усталости, а на самом
деле голоден, как волк. Надо будет завтра обнять ее, сказать что-нибудь
хорошее. Она так это любит. Не забыть бы только. Скорее всего забуду, как
всегда.
протерлись. А я как раз нашла недорогие. Мне половину денег мама дала, а
остальные я, если можно...
свалился на подушку, на лету закрывая глаза. - Завтра отдашь маме ее
половину, потом возьмешь в моем столе деньги и купишь все, что надо.
хорошие...
- Все, я сплю. И ты ложись.
ванной. Лера стирала мне рубашки. Надо будет все-таки похвалить ее завтра.
не замечаю женщины, которая ждет меня допоздна над кастрюлями с остывшим
ужином, которая встает на час раньше, чтоб приготовить завтрак и почистить
мне ботинки, бегает с тяжелыми сумками по магазинам, избавляя меня от всяких
домашних проблем. Которая, наконец, просто любит меня - искренне и
бескорыстно.
произошло, когда всем надоело приходить ко мне. Странно, но до этого я даже
не предполагал, каким мучительным может быть одиночество. Человек-одиночка
представлялся мне независимой, немного загадочной фигурой со своим тайным
миром. Оказалось, что фигура эта вовсе не загадочная, а просто жалкая, и
ничего более. Это я узнал по себе.
возвращаться домой после работы. А возвращаясь, трепетно заглядывал в
почтовый ящик - вдруг там какая-нибудь весточка из внешнего мира? Но ящик
обычно был пуст. Я поднимался по лестнице, чтобы взглянуть на дверь - может,
кто-то оставил в ней записку? Может, кто-то вспомнил наконец обо мне и
кому-то я оказался нужен?
тишину, и жарил картошку или яичницу. Выглядывая в окно, видел стариков,
играющих в домино, и завидовал им.
успею добежать и открыть.
вечно спешащие женщины из ЖЭУ, либо какие-то беженцы с просьбой дать денег
или колбаски.
эти годы я, конечно, каждый день видел ее, но видел каким-то боковым
зрением, и Лера в моей памяти почти не отложилась.
после этого стали здороваться. Просто слегка кивали друг другу при встречах.
Эти встречи были частыми, потому что мы по-прежнему жили в одном районе. Но
это ничего не изменило. В моей жизни ее по-прежнему не было.
Лерой куда более тепло и приветливо. Я в ту пору особенно остро ценил своих
знакомых - и близких, и далеких, и случайных. Однажды мы заговорили друг с
другом на автобусной остановке. Потом нашелся какой-то повод вместе зайти ко
мне. И все. Как-то незаметно, легко, естественно она заполнила мой
опустевший дом. И осталась в нем.
узнала, что я, оказывается, не против, если к нам будут заходить ее подруги.
В моем жилище наконец-то снова зазвучали живые голоса и смех. Одним словом,
стеклянный шар, отделивший меня от мира людей, дал трещину...
неприметная угловатая девочка Лера еще в восьмом классе влюбилась в мальчика
Олега, который был на целый год ее младше. А так как в силу различных причин
выйти замуж ей не удалось, детская влюбленность непостижимым образом выжила
и дождалась своего часа.
и задумывался. Я ведь должен быть по гроб ей благодарен. Я должен хотя бы
иногда показывать ей это. В такие минуты мне хотелось подарить Лере огромный
букет. Или пойти вместе с ней в магазин и просто так, без повода, купить
самый роскошный наряд.
продолжала все так же стирать, готовить, заботиться, любить, ничего не
требуя взамен. Я был рядом - этого было достаточно.
вглядывалась мне в лицо.
мокрыми. Я был поражен: я не плакал уже много лет, я не выдавил из себя ни
слезинки, даже когда навсегда прощался с единственной любимой женщиной.
сердце холодными тонкими пальчиками, подержало совсем немного - и
ускользнуло прочь.
сейчас рядом. Я включил свет на кухне, уселся на холодную табуретку. Уши
сдавила удушливая ночная тишина, ее не разгоняло даже шипение прохудившегося
водопроводного крана.
необычное состояние. Я был уверен, это не пережиток дурного сновидения, а
что-то совсем другое...
ускользающего воспоминания. Маленькая скоротечная трагедия...
поверхность холодильника. Шипел кран. Горела желтая лампочка над головой.
Попытки разобраться в себе ничего не давали. Я был убежден только в одном:
что-то во мне изменилось, порвалась некая ниточка или лопнула скорлупа,
хранившая нечто важное, бесконечно далекое и дорогое.
фонаря отразился в открытых глазах Леры. Вот ведь дуреха, не уснет, пока я
не успокоюсь.
тайком выжидало в бездне подсознания, оно наконец выглянуло из мрака,
показало свой маленький кусочек.
сейчас решалось - жизнь или смерть.
бледно-зеленой травкой. Где-то рядом водоем - блики играют на стенах
приземистых строений с круглыми крышами. Все настолько яркое, реальное,
полное мелочей и деталей, словно я сижу перед телевизором, а не лежу с
закрытыми глазами на кровати.
слышно.
даже запахи. Я почувствовал, что могу шагнуть в нее из темноты своей
спальни, словно на ярко освещенную сцену. Каждую секунду рождались новые
подробности и ощущения, и вскоре я уже чувствовал даже солнечное тепло на
лице.
Там, кажется, должен быть такой длинный прямой пруд, похожий больше на канал
с песчаными берегами. Мы вечно бегали туда купаться и нырять с пушки. Да,
именно с пушки!
бедной голове?!!
ощущала спиной складки горячей простыни.
Вероятно, когда-то это был не пруд, а ее ложе, в которое она пряталась после
ратной работы. Может, это и не пушка вовсе, а просто какая-то труба...
Теперь механизм забился землей и камнями. А мы соревновались - кто выше
заберется по темному шершавому стволу и прыгнет в воду...