своеобразный коридор. Одна стена коробки сооружается из вертикальных
металлических прутьев, чем обеспечивается свободный доступ туда воздуха,
а в противоположной стене имеется металлическая дверь с маленьким
окошком из армированного стекла на уровне глаз. Внутри коробка
расчленена металлическими же перегородками на множество ячеек. Все это
кое-как окрашено серой эмалью. Получилась тюрьма.
дежурный в униформе. Джерри сказал ему что-то скабрезное про меня, и он
достал из ящика стола большой пакет из плотной бумаги и велел мне
положить в него все имеющиеся при мне ценности, а также ремень и шнурки.
Единственной ценностью у меня был мой бумажник. Я вернул дежурному
пакет, но Джерри поспешил добавить:
почувствовал, как меня охватывает паника.
рассматривать.
ему. Он положил их в пакет. Затем спросил мою фамилию и написал ее на
клапане пакета, после чего вместе с Джерри повел меня в эту коробку. Они
поместили меня во вторую камеру справа от входа и ушли.
левом. Некоторое время я стоял, моргая и щурясь, около металлических
прутьев, стараясь понять, куда я попал. Стены здесь были металлические,
железная койка была прикована цепями к потолку. Здесь же находился
маленький грязный умывальник и маленький грязный унитаз. Одна из стен
камеры, решетчатая, была обращена внутрь помещения, так что мне были
видны шесть камер на противоположной от меня стороне. Камера
непосредственно напротив моей была пуста, но мне удалось и без очков
разглядеть, хотя и не очень четко, окошко на внешней стене камеры.
мне надоело стоять у решетки, и я сел на койку. Она была застелена
тонким армейским одеялом, жестким на ощупь.
ни в колледже. По-видимому, я не попадал в неприятности не из-за боязни
последствий, но из-за моей естественной нерасположенности к этому.
Можете назвать это "моралью наоборот". Я никогда не был склонен
совершать поступки, чреватые арестом и заключением. И в этом отношении
мои взгляды и поведение не претерпели изменений. Однако я оказался в
тюремной камере, осмеянный и запуганный, лишенный даже возможности
видеть, что происходит вокруг.
под значком полицейского, способна вырваться наружу и сокрушить любого,
ни в чем не повинного человека? Оказывается, я все время жил в этом
мире, но просто по счастливой случайности не сталкивался с его злом.
нервы были напряжены от того, что со мной случилось, и от того, что еще
могло случиться, но сонливость победила, и некоторое время спустя я
вытянулся на железной койке и закрыл глаза.
меня трясти. И услышал донесшийся как бы издалека голос Джерри.
стараясь встряхнуть онемевшее тело. Я щурился от желтого, тусклого света
лампочки у меня над головой. Стоявший у решетки снаружи Джерри сказал:
побеседовать.
телу, а в голове шумело.
вошли в комнату с голубым линолеумом на полу. Уже знакомый мне пожилой
полицейский - по-видимому, это и был капитан Уиллик, - как и тогда,
сидел за столом, а лампочка, свисавшая с потолка, ярко горела, заливая
комнату ярким светом. В комнате находились и другие люди, но, поскольку
я был без очков, я не мог разглядеть их лица, я различал лишь их смутные
очертания, подобные теням на фоне стены.
обходил его, чтобы сесть. Я сел, потирая колено, и Уиллик спросил:
Они были произнесены нехотя и с какой-то затаенной злостью, которая,
казалось, была обращена не на меня, и не Джерри, и вообще ни на кого бы
то ни было, а на него самого. Впервые мне пришла мысль, что капитану
Уиллику не нравится то, что он сам и его команда делают со мной, и это
меня удивило. Я внимательно посмотрел на него, стараясь как можно яснее
разглядеть выражение его лица. Но не смог и подумал, что это не имеет
значения. Его лицо его не выдаст. Если бы на мне были очки, если бы мое
зрение было таким же хорошим, как мой слух, если бы я не так сильно
зависел от моей способности слышать, я, возможно, вообще не смог бы
уловить малейшие нюансы в его голосе.
покончить с этим", - недоумевал я, но ответа не находил. И потому решил
спросить его самого:
и сердито:
понять, кто говорил, но я послушался совета. Этот капитан Уиллик был
очень раздражительный, возможно, потому, что ему не нравилось то, что он
делал, и самое лучшее для меня - помалкивать. Капитан был прав: за
время, проведенное в "холодильнике", мой пыл охладился. Я продолжал
чувствовать, что со мной обращаются несправедливо, но уже не верил, что
способен что-нибудь изменить крикливыми заявлениями. В конце концов все
уладится; негодяи устанут от меня, отпустят и начнут охотиться за
очередной жертвой.
некоторое время моргал, пока глаза не привыкли и стали различать лица
людей и окружающие предметы. Теперь я увидел, что у стены стояли трое:
тот, который ворвался тогда к нам в номер вместе с Джерри и капитаном
Уилликом, и еще двое, скроенные по тому же шаблону. У всех у них были
расстегнуты пиджаки и криво повязаны галстуки, и все они держали руки в
карманах.
вместе. Он мрачно вперился в верхний листок, но тут же перевел взгляд на
меня:
грубый ответ, но я сдержался и спокойно ответил:
Гамильтоном.
поддаваться и сказал:
Гамильтоном?
месте?
Уолтер вообще куда-то выходил. И тут, с опозданием, я понял, что это был
один из провокационных вопросов, а Уолтер никуда не выходил и не должен
был выходить, потому что ждал Гамильтона.
ответ. Он только сказал:
как появились мы, верно?
кроме миссис Гамильтон, верно?