открытой дверце. Потертая армейская шинель, четыре медали на засаленных
лентах, прикрепленные к лацкану пиджака, заросший щетиной подбородок. Когда
он открыл рот, в нем блеснули три стальных зуба. Он бросил ей на колени
папку. Она достаточно хорошо понимала по-русски, чтобы потом повторить его
слова:
Такие люди могут быть опасны. Побледневшая Селия Стоун выехала на улицу,
открытая дверца болталась, пока от движения автомобиля не захлопнулась сама.
Она сбросила это нелепое прошение - или что это было - с колен на пол к
пассажирскому сиденью и поехала в сторону посольства.
Глава 3
втором этаже особняка неподалеку от Кисельного бульвара Игорь Комаров
связался по внутреннему телефону со своим личным секретарем.
сказать, - ответил Акопов. Все сотрудники Комарова обращались к нему
"господин президент", подразумевая его должность председателя
исполнительного комитета Союза патриотических сил. Они были уверены, что и
через двенадцать месяцев будут обращаться к нему так же, но с еще большим
основанием.
сейфу. Он знал комбинацию цифр на память и, не задумываясь, повернул диск
замка нужные шесть раз. Когда дверка распахнулась, он протянул руку, чтобы
взять папку в черном переплете. Но ее там не было.
за папкой. Акопов похолодел от страха, охваченный паникой и одновременно не
желая поверить в то, что, очевидно, случилось. Взяв себя в руки, он проделал
все сначала. Папки, сваленные на ковре у его ног, он рассортировал и
перебрал листок за листком. Черной папки не было. На лбу выступили капельки
пота. Он спокойно работал все утро в своем кабинете, убежденный, что
накануне, перед тем как уйти, убрал все секретные документы в надежное
место. Акопов делал так всегда, он был человеком привычки.
затем все шкафы и полки. Около часа дня он постучал в дверь кабинета Игоря
Комарова, вошел и признался, что не смог найти папку.
Президентом России, личность очень сложная. Невозможно было представить
большую противоположность его свергнутому предшественнику Жириновскому,
которого он открыто называл шутом.
серо-стального цвета волосы аккуратно подстрижены. Наиболее заметные
пристрастия: чрезмерная чистоплотность и глубокое отвращение к физическим
контактам. В отличие от большинства русских политиков, любящих пить водку,
произносить тосты, похлопывать по спине, панибратски обниматься, Комаров
требовал от своего окружения соблюдения строгости в одежде и обращении. Он
очень редко надевал форму "черной гвардии", и обычно его можно было видеть в
двубортном сером костюме и рубашке с галстуком.
могли сказать, что хорошо с ним знакомы, и никто не осмеливался даже делать
вид, что дружит с ним. Никита Иванович Акопов в течение десяти лет состоял
при нем в должности личного секретаря, но их отношения остались отношениями
хозяина и рабски преданного слуги.
выпивке и теннису, то Комаров, насколько было известно, только одному
человеку позволял обращаться к нему по имени и отчеству. Этим человеком был
начальник службы безопасности его партии полковник Анатолий Гришин.
менять личину, если было нужно. В глазах прессы, в тех редких случаях, когда
он удостаивал журналистов личной встречи, он выглядел серьезным
государственным деятелем. Перед своими же сторонниками он так преображался,
что Акопов не переставал удивляться и восхищаться им. Когда он стоял на
трибуне, то бывший педантичный инженер исчезал куда-то, будто его никогда и
не было. На его месте появлялся блестящий оратор, фонтан страсти, чародей
слова, человек, с безошибочной точностью выражавший надежды, страхи и
желания всех людей, их гнев и их фанатизм. Для них он был человеком,
олицетворявшим доброту с легким налетом простонародности.
Даже слуха о существовании этого третьего человека было достаточно, чтобы
держать в страхе окружение - сотрудников, коллег и охранников, что ему и
требовалось.
кипевший внутри этого человека, вырвался наружу. В других случаях он
оказывался свидетелем внутренней борьбы с этим гневом и видел, как вождю
удавалось сдерживать его. В тех двух случаях, когда хозяин терял контроль,
Акопов видел, как человек, который властвовал над ним, очаровывал его и
руководил им, за которым он шел и которого боготворил, превращался в
визжащего от ярости истеричного дьявола.
дрожащего подчиненного, вызвавшего его недовольство; однажды он довел таким
образом одного старшего офицера "черной гвардии" до состояния полного
идиотизма. Он изрыгал ругательства, грязнее которых Акопов никогда не
слышал, ломал мебель, и был случай, когда его пришлось удерживать, чтобы,
избивая жертву, он не совершил убийство.
СПС. Лицо Комарова покрывалось смертельной бледностью, его поведение
становилось еще более официальным и вежливым, а на скулах вспыхивали
ярко-красные пятна.
имели дело. Вы прочитали его и должны понимать почему.
немногих, самых близких мне людей, не будет разрешено увидеть его. Его
написал и даже напечатал я сам. Я, Игорь Комаров, действительно напечатал
каждую страницу сам, не доверяя секретарю. Вот насколько он секретен.
прочитать его. А теперь вы говорите мне, что он потерялся.
обратить неверующих в свою веру и нагнать страху на отступников. На скулах
побледневшего лица горели два красных пятна.
без посторонних. Ушел в восемь часов.
слова секретаря.
не оставил секретный документ на столе, а тем более не взял бы с собой.
сейфу.
скрывалась всевозрастающая паника. Наконец он позвонил в службу безопасности
на первом этаже.
полковником Гришиным. Передайте, чтобы он немедленно явился в мой кабинет.
Немедленно. Где бы он ни был, что бы ни делал. В течение часа он должен быть
здесь.
дрожащего помощника.
распоряжений.
***
Стоун уже давно пришла к выводу, что имеет полное право получать
удовольствие где и с кем ей нравится. В данный момент ей нравились молодые
твердые мускулы Хьюго Грея, приехавшего из Лондона два месяца назад, на
полгода позже ее самой. Он занимал должность помощника атташе по культуре,
того же ранга, что и она, но был на два года старше ее и тоже свободен.
Кутузовском проспекте, предоставленном британскому посольству для проживания
его сотрудников. Квадратное здание имело двор, удобный для стоянки машин, у
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия