Чтение 10–й страницы книги ~Книга Лидаэли и Артарна~

- Не губи, милостивец! - загнусавили они на разные лады. - Куды ж нам с мечами?! Мы ж так... при телегах... Дома жены, детишки. Нам еще и за отца Ие-ронимуса попадет... того и гляди надела лишимся...

- Эх, вы! - Аргнист зло плюнул в пыль. - Люди вы или кто?! Да прорвись здесь Орда, от лачуг ваших и от баб с ребятишками одно воспоминание и останется! Драться надо, бородатые, драться, а не на рыцарей уповать!

Иеронимус слабо попискивал в мощных руках старого сотника.

- А тебя я пока в камору посажу - охолони, подумай, - бросил монаху Аргнист, таща его за шкирку в дальний угол крепостного двора. Сотник исходил только из собственных представлений о том, где может находиться в форте такая камера, и не ошибся. Шесть ступеней вниз, железная дверь (похоже, единственная в крепости) и крошечная каморка шесть на шесть футов.

- Вот тут и посиди, голубь. - Аргнист впихнул монаха внутрь и запер дверь - ключ, по счастью, торчал снаружи в замочной скважине.

Не обращая внимания на глухо доносящиеся из-за двери негодующие вопли Иеронимуса, Аргнист отправился обратно - приспосабливать к делу нежданное подкрепление в виде дюжины обозных.

Он не думал о том, последует ли нападение Орды и сколь сильным оно окажется. Старый сотник оказался вновь в своей стихии и готовился к отражению штурма так, словно против него собрались все до единого рати Большого Хъёрварда.

- Вот он, Эгер, река великая! - Гном повернулся к Хеорту, ежесекундно рискуя свалиться с грифоньей спины.

Шел третий день их пути на юг, позади остались Лесной Предел, засечная черта Рыцарского Рубежа, и теперь крылатый зверь Эльтары неспешно летел над широкой темно-серой лентой. Эгер тек почти точно с севера на юг, в устье реки, на многочисленных островах ее дельты, раскинулся Светлопенный Гален.

- Ишь ты! - Юноша открыл рот. - Сколько раз отец мне ее в кристалле магическом показывал, а все равно своими глазами увидеть - совсем другое дело Эльтара едва заметно усмехнулась.

- Это ж разве чудо? Просто широкая река... а бывает и много шире. В Южном Хьёрварде, например.

- Прекраснейшая бывала и там? - почтительно осведомился Хеорт.

- А также в Западном и Восточном, - кивнула волшебница.

- Здорово... А вот мой батюшка никогда никуда не отправлялся. Всю жизнь в Снежном Замке так и просидел. А я бы хотел взглянуть, как там, за морями...

- Да почти все то же самое, - равнодушно пожала плечами Эльтара. - Люди, они, знаешь ли, везде одинаковы. Цвет кожи-то разный, а внутри - никакой разницы.

Волшебница была явно не в духе, и Хеорт поспешил сменить тему:

- Прекраснейшая, а не позволено ли будет мне попытаться разыскать Хисса? Если он плывет сейчас по реке... я знаю кое-какие заклятья...

- Ох, ну ты и шутник, парень! - Эльтара строго взглянула ему прямо в глаза. - "Поищу!" Да если у этой твари Печать, она твои чары тотчас почувствует Нет уж, сиди, пожалуйста, и не рыпайся Когда скажу - колдуй, тогда свои заклятья в ход и пускай А сейчас помолчите - вы оба! - я должна подумать.

Гном вновь обернулся и заговорщицки подмигнул Хеорту За несколько дней дороги парень и гном сдружились Хеорт оказался далеко не глуп, начитан, знал несколько языков, из Снежного Замка он пристально следил за продвижением Орды на юг; тут у них с Двалином нашлось о чем поговорить. Эльтара к их беседам не прислушивалась, а когда по случаю так получалось, она только морщила нос и демонстративно отходила в сторону, всем видом показывая, что ей открыто куда больше, но разводить разговоры с подобными неучами для нее, волшебницы Эльтары, не более чем пустой перевод драгоценного времени.

К вечеру грифон пошел на снижение. Они опустились на окраине леса, разительно отличавшегося от привычных гному и Хеорту чащоб Лесного Предела. Здесь сосна соседствовала с березой, ольхой, ивой, липой Народу на юге обитало куда больше, чем у истоков Эгера, и леса здесь занимали намного меньше места. Повсюду поля, пажити, покосы, изгороди - обжитый, мирный край. Домен его величества короля Галенского. Полным-полно монастырей, храмов, усадеб, больших поместий... Здесь и слыхом не слыхали об Орде; даже тревоги на Рыцарском Рубеже были тревогами далекого севера, никак не касавшимися здешних обывателей.

Солнце опускалось за Тайные Горы, у их подножий взметнул к темнеющему небу голые черные ветви Погибельный Лес. Через него не могло пробиться ни одно живое существо: ни человек, ни гоблин, ни тролль, ни даже великан или мормат. Да что там великаны и морматы! Даже самые могущественные волшебники Галена не могли прорваться к Тайным Горам. Погибельный Лес был силой сам по себе. Он не подчинялся магическим заклятьям, а любого вступившего под его безлистные кроны ждала быстрая и неминучая смерть. Весь берег был завален костяками - их упорно не заносило песком и не поглощало землей. Добела отмытые дождями черепа тупо скалились, как вечное предостережение тем, у кого возникнет желание отправиться в Погибельный Лес на прогулку.

- Нам туда. - Эльтара указала рукой на юго-восток. - Там галенский тракт. Еще засветло доберемся.

- А его? - Гном мотнул головой в сторону грифона.

- Отпущу. - Волшебница пожала плечами. - Когда понадобится, вызовем. Давайте-ка, груз на плечи - и вперед.

Двалин только скрипнул зубами, взвалив на плечи увесистый мешок. Эльтара привыкла путешествовать с комфортом, и потому главную тяжесть составляли ее наряды и прочие мелкие женские штучки, без которых не обойтись даже молодой и красивой волшебнице. Хеорт впрягся в лямки без единого звука, в то время как Двалин ворчал, вздыхал, жаловался, плевался и вообще всячески проявлял недовольство, на каковое Эльтара не обращала ровным счетом никакого внимания.

Как и обещала волшебница, башни и шпили Светлопенного города появились еще до наступления сумерек. Гален уже много лет не знал вражеских нашествий - последним нападением как раз и был тот лихой рейд морских разбойников, в результате которого его многомудрое величество король Грампедиус лишился трона. С тех пор стало поспокойнее; однако у королей Галена вечно не хватало денег, и городские бастионы не ремонтировались уже добрый десяток лет - дело при воинственном брате Грампедиуса совершенно невозможное. Увы, его наследники плохо распорядились нажитым добром. Мятежные бароны Фейна - враг привычный и не слишком опасный - никак не могли договориться между собой и выставить наконец единое, по-настоящему сильное войско, достаточно многочисленное, чтобы штурмовать столицу своего беспокойного сюзерена. Их не боялись, а разбитые пираты - хотелось верить - навсегда забыли дорогу к Светлопенному. Стены бастионов пообветшали, ров заплыл, мост теперь уже никогда не поднимался на ночь. В Галене строились дворцы и особняки, а не укрепления. И немалую толику в украшение парадной части столицы внесли отставные отцы-капитулярии Ордена Звезды...

Где-то возле города находилось королевское войско, проводя время в непрестанных воинских учениях, поджидая долженствующие вот-вот прибыть ополчения окраинных провинций и верных слову баронов Фейна. Так должно было обстоять в идеале, согласно коронным указам и рескриптам. На деле же...

Примерно в полумиле от городских ворот раскинулся пестрый палаточный лагерь. Высокие шатры лордов и дворян, украшенные гербовыми штандартами, окруженные палатками простого серого полотна, где ютилась челядь; большие тенты, под которыми стояли вбитые в землю столы и лавки. Тут же рядом - пестрые кибитки маркитантов, маркитанток и скупщиков добычи, а также прочего сброда, что всегда, словно воронье, следовало за наступающим войском. Хотя в походе против Орды взятия богатых городов не намечалось, войско рассчитывало поживиться в орденских владениях. Ничего, что свои же люди там, - воину тоже жить надо, а тамошние обитатели под рыцарской защитой немалые мошны, чай, накопили.

Большинство галенской знати тоже обзавелось палатками - отличное место для кутежей. Воины основное время проводили в городе; полки из дальних земель подтягивались медленно и плохо, бароны отделывались уклончивыми отговорками, и поэтому начало похода все откладывалось и откладывалось, несмотря на отчаянные мольбы магистрата рыцарейи, что куда более существенно, капитулата - сообщества, владевшего немалой собственностью в самом королевстве...

Все это Эльтара рассказала по пути своим спутникам, когда маленький отряд уже подходил к воротам Галена. Правда, и тут не обошлось без приключений - естественно, по вине волшебницы.

Широкий и наезженный торговый тракт шел напрямик через буйную зелень фруктовых садов к высоким надвратным башням. В этот вечерний час народу на тракте было уже немного - с наступлением темноты все старались держаться от буйного воинского лагеря подальше. И кошелек, случалось, отберут, и с бабенки зазевавшейся юбки спустят. Одно слово - войско бездельничает.

До городских ворот оставалось не больше трех-четырех сотен шагов, как навстречу Эльтаре и ее спутникам откуда ни возьмись вывернулся небольшой отряд изрядно повеселившихся баронских дружинников - из настоящих, замковых, потомственных. Эти и на гулянке не расставались с мечами, а кое на ком были надеты даже кольчуги. Двалин замедлил шаг и коротко присвистнул сквозь зубы, словно хотел сказать нечто вроде: "Влопались!"

Одиннадцать здоровенных, высоченных воинов с шутками и прибаутками преградили путь Эльтаре и ее спутникам. Двалин заметил, как Хеорт, словно случайно, потянулся к голенищу сапога, где носил спрятанный нож.

- Хо-хо! Красотка! Поздновато гуляешь! Да еще и в такой компании! Коротышка да мальчишка! Хо-хо!

Много с них не поимеешь! Пойдем лучше с нами! Мы доставим тебе удовольствие!

Не поворачивая головы, волшебница вознамерилась было гордо пройти мимо, но баронские ребята были не из той породы. Одно, другое, третье движение - Эльтара и ее спутники оказались в плотном кольце. Разгоряченные дешевым вином лица, руки уже лежат на эфесах. Двалин презрительно скривился и - плечо вперед, голова нагнута - полез вперед. Хеорт, зло прищурив глаза, напрягся, словно готовясь прыгнуть.

- Спокойно! - Эльтара вцепилась в плечо гнома. - Я разберусь сама.

Прежде чем здоровенные лапы дружинников вцепились в ее тонкие плечи, молодая волшебница на миг прижала ладони к глазам. Двалину почудились проблески белого пламени между ее пальцами; мгновение - и на месте изящной, стройной Эльтары появился черный невиданный зверь, наподобие громадной кошки. Алая пасть распахнулась, блеснули чуть изогнутые клыки.

С охальников, похоже, разом слетел весь хмель. Кто-то вскрикнул, падая окарачь, другие, посмелее, схватились за мечи.

Черное тело зверя растянулось в прыжке. Громадные лапы ударили в грудь не успевшего увернуться дружинника, человек опрокинулся навзничь. Прежде чем кто-то из баронских воинов успел даже размахнуться, зверь сбил с ног еще двоих.

- Колдунья! - словно поняв это только сейчас, истошно завопил кто-то из дружинников; добрая их половина пустилась наутек, зато оставшиеся, похоже, решили драться всерьез. Далеко не все из баронских молодцов были трусами.

- Эге-гей, Родгар, наконец-то мы позабавимся! - Двалин рванул из-за пояса секиру. Хеорт вытащил из-за голенища клинок.

Преграждая им дорогу, с мечами наголо стояли пятеро дружинников. А перед ними - справа Двалин, слева Хеорт, в середине черный зверь - Эльтара. Стало ясно, что боя не избежать, и все же здравомыслие заставило гнома предпринять такую попытку.

- Эй, братва, вам что, жить надоело? - Когда припирало, гном был способен говорить на самом что ни на есть подлинном жаргоне городского дна. - Да вам против нас ни в жисть не выстоять! Давайте-ка разойдемся по-хорошему - нам мертвяки на шее ни к чему.

Ответом стало мрачное молчание. Дружинники двинулись вперед, выставив клинки. Главным противником они считали Эльтару; гнома же и Хеорта, видно, попросту сбросили со счетов. И совершенно зря!

Сын Снежного Мага тотчас показал, что его батюшка не зря вдалбливал своему чаду азы чародейских наук. Заклятье он наложил мастерски - нож, словно живой, вырвался у него из руки и, прежде чем ошеломленные дружинники успели хотя бы пошевелиться, ловко полоснул одного из них по ноге. Воин застонал, схватившись за рану; нож мгновенно вернулся в ладонь Хеорта. Правда, паренек весь покрылся потом, но главное было сделано. Баронские ухари попятились.

- Мы еще встретимся! - прошипел тот, кого ранил оживший клинок Хеорта. - В Галене ныне колдунов не жалуют!

Дружинники поспешно ретировались, раненый опирался на плечи товарищей. Двалин опустил секиру. Черный зверь мгновенно вновь стал Эльтарой.

- Уфх! - выдохнул гном. - А я уж испугался, что этих болванов и впрямь сейчас придется убивать... А и ловок же ты, парень! - Он хлопнул Хеорта по спине.

- Нам нельзя терять времени, - глухо проговорила Эльтара. Она вся дрожала, словно от холода. - Пойдемте в город, пока тут не собрались все ополчения баронов Фейна! И еще мне не нравятся эти слова насчет колдунов... Ладно, идемте же скорее! Мне надо согреться. Эти превращения отнимают все...

Стоявшая в воротах стража проводила троицу лживо-равнодушными взглядами. Колдуны! За такой донос можно оторвать пару-тройку весомых желтых кругляков в храме Хедина Хранителя... или Ракота Миротворца...

ГЛАВА IV

Аргнист знал, что будет плохо. Очень плохо. Но что настолько - он и представить себе не мог. Весь гарнизон форта насчитывал четыре десятка молодых ополченцев - простых крестьянских парней, у которых не хватило серебра, чтобы откупиться от службы, да дюжину мужиков-обозников, отродясь не то что не державших в руках меча, но даже его никогда и не видевших. Кроме этой компании, он сам, Аргнист, да еще старый десятник Фрабар. Пятьдесят пятым в Гэсаре был отец-эконом Ордена Звезды Иеронимус, но его едва ли можно было причислить к защитникам - монах сидел под замком, не переставая виртуозно ругаться. Фрабар пару раз подходил к железной двери, прикладывал ухо к металлу, и по лицу его расплывалось почти что райское блаженство.

- Эк, как забирает, шельма! Такого даже я не слыхивал... Сильны ж браниться в капитулате!

Однако, несмотря ни на что, дело все-таки делалось. Мост разметали, выходившие на него северные ворота укрепили изнутри мешками с землей и бревнами. В форте хватало старого оружия - все новое, исправное, рачительный Иеронимус уже вывез. Аргнист сильно подозревал, что немалая часть этого добра была продана на сторону - галенским разбойникам, к примеру, или баронам, - те всегда скупали любую воинскую снасть. Впрочем, теперь это уже не важно...

Ноя, рыдая и размазывая сопли по щекам, новобранцы долго счищали ржавчину с древних мечей. Баланса никакого, но все же лучше, чем голые руки. Луков нашлось с избытком, но добрых - только два десятка. С самострелами дело обстояло получше - почти две сотни, но все старые, неподъемные, заряжать такие - сущее мучение. Еще нашлись кольчуги, шлемы (большей частью слишком большие) и щиты. Кое-как, с грехом пополам вооружив свой отряд, Аргнист принялся его немилосердно муштровать. Фрабар спустя некоторое время сорвал себе голос и мог только хрипеть.

Аргнист учил парней всему, что знал сам. Какие есть твари в Орде и как с ними справляться; где уязвимые места у хоботяр, броненосцев, брюхоедов и прочих; как нужно брать чудовищ в одиночку, вдвоем, втроем и вчетвером, когда один отвлекает внимание зверя, другой подрубает лапы, третий отсекает щупальца, а четвертый наносит последний удар. Крепко спаянная, слаженно действующая четверка (сам Аргнист с сыновьями, например) брала одиночного хоботяру в считанные секунды. Другое дело, что хоботяры уже давно не нападают по одному.

По мере сил сотник старался углубить рвы, подсыпать валы, но на подобное у его людей уже не хватало сил. Один из мужичков-обозников пытался сбежать, но Фрабар оказался начеку и поймал беглеца, когда тот с небольшой котомкой, где оказалось кое-какое крепостное добро поменьше да подороже, уже спускался по веревке со стены.

По всем писаным и неписаным воинским законам за подобное полагалась смерть, но Аргнист только рукой махнул. Что возьмешь с такого человечишки? По уху дать разок да послать на неделю нечистоты выгребать.

В трудах прошло десять дней. Казалось, что о форте Гэсар все забыли, и даже отцы-капитулярии не слали нарочных выяснить судьбу доверенного эконома Иеронимуса, который так и сидел в своей камере, - правда, браниться перестал и теперь лишь горько жаловался на судьбу.

И все же нельзя было сказать, что старый сотник зря терял время. Мало-помалу из сопливых, вечно хнычущих новобранцев выделялись те, кто готов был сражаться. Таких оказалось мало, раз-два и обчелся, но главное - они появились. И Аргнист сумел сколотить себе избранный десяток, на остальных он просто махнул рукой. Придет время - самим придется показывать, какие они есть воины. А не сумеют - значит, их судьба такая. Одним жить, другим умирать; человек сам свою судьбу выбирает. Первый воинский закон - не связывайся с тем, кто на тот свет к Хедину Милостивцу раньше срока собрался. И его не спасешь, и сам погибнешь. Жестоко? А то нет! Да только в войске, в настоящем войске, иначе нельзя. Не получается. Не выходит. Потому как тут нужно или зубами врага рвать, или самому подыхать. А почему с тобой при этом еще и другие должны гибнуть?!

Каждое утро Аргнист выводил своих на крепостной двор. И - дождь ли, солнце ли - гонял до седьмого пота. Он был уверен, что Орда не обойдет Гэсар стороной. Чутье старого солдата, безошибочно знающего, когда и где грянет главная баталия, еще никогда не подводило сотника. И теперь он велел устроить на лесистом берегу речки, на той стороне, откуда ожидал появления врагов, постоянный наблюдательный пост. Там дежурили самые верные и стойкие - из отборного десятка старого сотника.

До защитников форта не доходило никаких вестей о том, что творится на других участках Рыцарского Рубежа. В окрестных деревнях народ тоже ничего не знал. Бои шли где-то западнее, вблизи основных крепостей Ордена.

Аргнист лишь очень большим усилием воли заставлял себя не вспоминать хутор, Дееру и сыновей. Они все равно приходили к нему каждую ночь во снах, над которыми старый сотник не имел власти. Домашние молча выстраивались возле постели Аргниста, глядя на командира форта Гэсар с немым укором - мол, на кого ж ты нас покинул. Днем сотник спасался от черных мыслей работой - не щадя себя, гонял новобранцев, и мало-помалу это все же начинало давать результаты. Пусть боевой дух проснулся лишь в десяти из всех, остальные при случае тоже смогли бы за себя постоять, а не просто умерли бы, словно скот на бойне. Аргнист надеялся, что Орда поломает зубы о бастионы его форта...

Была ночь, теплая, тихая и безмятежная. В такую пору лучше всего гулять в обнимку с девчонкой, если ты молод, или покуривать трубочку на свежем воздухе, предаваясь неспешным раздумьям, если жизнь твоя уже идет под уклон и последний порог приближается; все, что угодно, хорошо делать в подобную ночь, но только не воевать. Однако приходится.

Аргниста поднял с постели заполошный крик ворвавшегося к нему часового - паренька из тех, что так и не научились драться без оглядки. Таких сотник ставил только на внутреннюю охрану форта - впереди, в дозорных секретах, сидели те, что покрепче духом.

- Отец-командир! Беда! Идут... сюда идут! - Молодой воин весь трясся от страха.

- Отвечай толком! - прикрикнул на него Аргнист, отбрасывая одеяло. - Кто идет? Откуда идет? И, самое главное, - куда? Орденский капитулат в полном составе пожаловал, что ли?

- Орда... - выдохнул юноша, без сил опускаясь на лавку, он настолько перетрусил, что ему было уже не до нарушения субординации. В иное время он тотчас схлопотал бы от сотника добрый подзатыльник, но сейчас Аргнист и внимания на это не обратил.

- Откуда? - отрывисто бросил старый воин, поспешно натягивая подкольчужницу. - Кто весть принес?

- Килиан... Он с передового поста прибежал, а Мром там остался... следить, значит... А весть такая - идет Орда, и ее там видимо-невидимо!... Все, как вы описывали... И хоботяры, и брюхоеды, и броненосцы, и иные, неведомые... Не перечесть! Идут вдоль старой тропы к мосту... то есть туда, где мост был.

- Бей тревогу, - распорядился Аргнист, облачаясь в доспехи. - Фрабара буди! Людей - на стены! Понял ли?

Юноша судорожно кивнул. Аргнист сильно подозревал, что штаны у этого горе-воителя уже давно мокрые.

Сотник вышел на крепостной двор. Гэсар еще спал, ловя последние сладкие мгновения, потому что вот-вот должен был ударить старый колокол, вырывая защитников из объятий дремы. Для многих это утро окажется последним.

Подбежал запыхавшийся Килиан, сразу за ним - Мром. Крепкие парни, из лучших, кто не зажмуривался и не кричал "мамочка!", когда надо было сжать зубы и драться.

- Валом валят, отец-командир, - выдохнул Мром, не забыв, однако, при этом вытянуться, как предписывал строгий устав. - И каких там только нет!...

- А вот это ты мне сейчас и должен сказать - каких там нет, - неодобрительно сдвинул брови сотник - службу спрашивай с того только, кто ее толком исполнить может.

Мром наморщил лоб от усердия.

- Каких же не было... Хоботяры были... Броненосцы... Брюхоеды тож... Главопасти... От стеноломов земли не видно. Нет, отец-командир, все, какие только есть, - все пожаловали.

- Значит, всерьез за дело взялись, - заметил сотник. - Что ж, нечего столбами стоять! По местам!

Аргнист сам прозвонил тревогу.

Старый сотник со смешанным чувством горечи и боли следил за тем, как меняются выражения лиц его новобранцев, когда им, еще полусонным, выдернутым из сладких ночных грез, внезапно объявили, что на форт идет Орда. Кое-кто разрыдался прямо в строю, соседей не стесняясь, кое-кто схватился за голову, а кое-кто и просто "мамочка!" заорал. Угрюмое молчание хранил лишь избранный десяток Аргниста. Мужики-обозники держались не лучше новобранцев. Казалось, все усилия Фрабара и Аргниста пошли псу под хвост, но старый сотник не спешил с выводами. Не зови никого трусом, пока от стрел бегать не начнет.

- Вот что, ребята, - начал Аргнист свою короткую речь. - На нас прет Орда. И судя по тому, сколько ее здесь, - драке быть жестокой. Помощи нам ждать неоткуда. А только знайте - за нами весь галенский край. Потому лучше нам всем здесь остаться, да не видеть, что Орда на юге учинит, коли прорвется. А значит, стоять крепко! Кто струсит, побежит - своей рукой уложу. Потому как один трус всех остальных к Ракоту Милостивцу раньше времени отправить может. Все! На стены!

Приказ поспел как раз вовремя. На противоположном берегу затрещали кусты. Нимало не прячась, Орда гордо и нагло выходила во всей своей красе на северный берег Гардрага.

Даже видавший виды Аргнист присвистнул про себя от этого внушительного зрелища.

Орда пожирала последние островки зелени. Под месивом из буро-черно-зеленых тел исчезала земля. Бесчисленные лапы втаптывали в грязь остатки листвы. Под напором тесно сгрудившихся тел трещали, ломались и выворачивались с корнем деревья. Выталкиваемые задними передние шеренги начали спускаться к воде. Нигде не было видно ни одного просвета.

Как там говорили мудрые отцы-капитулярии? Мол, Гэсар окажется много восточнее главного удара? Ну, если то что Аргнист видит перед собой сейчас, не есть главный удар...

Чуя близость врага, заржал во дворе верный Локран. На миг Аргнист до хруста сжал зубы. Эх, мужики, мужики! Остались дома... Сюда бы ополчение хуторов... или хотя бы те пять десятков всадников, что выводил в поле он, Аргнист...

Догадаться, что сейчас станет делать Орда, было нетрудно. Тактика ее не отличалась разнообразием - "навал", и ничего больше. Непонятно только, зачем они вообще вышли к Гэсару, где есть какой-никакой, а все-таки вооруженный гарнизон, если можно было атаковать неохраняемую стену в нескольких лигах к западу? Подкреплений Ордена ждать не приходилось, "Красные петухи" стерегли толстые пуза отцов-капитуляриев; а здесь, "восточнее главного удара", ты, сотник Аргнист, сам как хочешь выкарабкивайся.

Кто-то из молодых воинов истерично взвизгнул и, потеряв голову, бросился вниз со стены и дальше, через крепостной двор. Южные ворота были крепко-

накрепко заперты, все, что могло послужить в качестве лестницы, предусмотрительный Фрабар распорядился убрать под замок, но тем не менее несчастный парень, бросив и меч, и щит, попытался было взобраться наверх, уцепившись за выпиравшие петли створок Аргнист молча вскинул арбалет - так, чтобы видело как можно больше народу. Шутить он не собирался.

- Стой! - гаркнул злосчастному трусу сотник, однако беглец даже не повернул головы.

Аргнист нажал на спуск. Арбалет звонко щелкнул, и парень с воем покатился в пыль. Из бедра торчал хвост тяжелого железного болта.

- Эй, всем все ясно?! - рявкнул Аргнист, обводя взглядом побелевшие лица своих воинов. Бывшие обозники все как один шевелили губами, возводя глаза к небу - верно, молились...

Раненый сотником парень корчился и стонал на земле.

- Фрабар! - резко скомандовал старый сотник. Десятник быстро кивнул головой - понял, мол, - и, переваливаясь, побежал к устроенным на боевых площадках стен Гэсара метательным машинам.

Их Аргнист строил по памяти, однако все необходимые сведения оказались затвержены накрепко еще с гвардейских времен. На эти-то катапульты, баллисты и прочую механическую снасть и рассчитывал старый сотник, прекрасно понимая, что с пятью десятками воинов - будь они даже все из его бывшего полка - Гэсара не отстоять.

Возле бойниц осталось совсем мало народу.

Тем временем Орда покончила наконец с нерешительностью. Словно дождавшись чьей-то неслышимой для иных команды, она вся разом как-то дружно качнулась вперед и полилась вниз по склону. Во главе штурмующих шли неисчислимые стеноломы, за ними двигались твари посерьезнее - хоботяры, брюхоеды и броненосцы. Мелочи вроде ногогрызов и костоглотов Аргнист пока не видел. Оно и понятно - крепость не хутор. Перед хуторами рек, как правило, нет.

Гардраг вспенился и замутился. Казалось, Орда вот-вот расплещет всю реку по каплям; кое-где из-за плывущих тварей не видно было даже поверхности воды.

- Давайте же там, засранцы! - взревел Аргнист, словно вновь оказавшись во главе своей сотни на смертном поле в ожидании неминуемой атаки баронской конницы...

Фрабар повторил приказ. Мром ударом эфеса выбил удерживавший противовес клин, и сложная механика Аргниста пришла в движение...

Это было нечто вроде кистеня: на длинном деревянном коромысле, сделанном из двух цельных древесных стволов, на цепях висел здоровенный обломок гранита весом, наверное, как три добро откормленных племенных быка. Камень описал высокую дугу, со всего размаха опустившись в самой гуще плывущих бестий. Взвился фонтан окрашенной темным воды - с полдюжины тварей обратилось в кровавое месиво.

Одновременно пришел в действие и второй такой же "кистень" на другом краю северной стены форта. В сплошном ковре чудовищ Орды появилась еще одна проплешина, однако ее, как и первую, тотчас же затянуло. Тварей было слишком много.

Аргнист только и мог, что вздохнуть. "Эх, Защитника бы сюда сейчас!" Но Защитника, чудесного дара Хедина Заступника, здесь не было, и рассчитывать старый сотник мог только на себя.

Заскрежетали лебедки, канаты поползли по извивам блоков, вытягивая назад гранитные глыбы. Заполняя вынужденный промежуток, ожили стрелометы, их длинные дротики насквозь пробивали панцири и шкуры, но издыхающие твари тотчас же исчезали под напором новых и новых шеренг, что катились с северного берега.

Аргнист недаром корпел так долго над своей механикой. "Кистени" перезаряжались довольно быстро, а несколько совсем уж ни на что не пригодных по причине старости и хлипкости обозников уже разводили огонь под котлами со смолой.

Аргнист стоял в самой середине северной стены, над заваленными воротами. Старый сотник навскидку стрелял из лука, вгоняя одну стрелу за другой в головы самых опасных тварей Орды - хоботяр. Он не думал об отступлении. Такого просто не могло быть. Орда пройдет на юг только по его телу.

"Ну и что изменится, если ты сгинешь здесь? - внезапно возник в сознании незнакомый гаденький голос. - Орда все равно прорвется через Рыцарский Рубеж, если не сегодня, так завтра". Даже если бы он, Аргнист, отправил гонца в Гален или в главный орденский замок, помощь все равно бы не успела. Так что стой крепко, сотник! Видно, твоей службе скоро уже и конец. Что ж, от судьбы не уйдешь. Достанет повсюду. И недаром столько хуторян на Костяной Гряде полегло - видно, есть силы, которые отчего-то запретили тем, кто землей в Лесном Пределе владеет, возвращаться обратно на юг. Даже по приказу законного короля, который Новых Богов, Хедина с Ракотом, всегда очень даже чтил.

Передовые шеренги стеноломов достигли южного берега изрядно прореженными, и жуки тотчас занялись привычным делом - подрывать стены и строить живые приметы к бойницам. Аргнист бросился к ближайшему котлу со смолой, щедро зачерпнул ковшом и с облегчающим душу подсердечным ругательством выплеснул кипящую жидкость на вершину быстро растущего синевато-стального треугольника. Шипение, треск, ощутимо запахло паленым; пирамида тотчас же развалилась, дохлые жуки, точно кузнечные заготовки-крицы, покатились обратно к руслу Гардрага.

Вновь ударили "кистени", оставляя широкие кровавые прорехи в рядах штурмующих Аргнист мог бы гордиться собой - собранные под его руководством системы работали безукоризненно. Но - и сотник отлично понимал это - сегодня Орду смогли бы остановить только несколько дюжин Защитников. Опытный глаз старого воина не мог ошибиться - Гэсар продержится самое большее до вечера. А это значит, что гонца посылать все-таки придется - предупредить хотя бы поселян местных, чтобы бежали куда глаза глядят.

Несмотря на эти невеселые думы, сотник не упускал ничего, не забывая опорожнять на головы стеноломов один ковш смолы за другим. Скоро, скоро котлы покажут дно; и почему эти мужики орденские так долго копаются?! Давно уже пора было запасные корчаги подтащить - зря, что ли, из лесу их на своем горбе таскали?!

Одна из живых пирамид сравнялась по высоте со стеной. Аргнист выпустил очередную стрелу прямо в глаз попытавшегося перевалиться через парапет броненосца и ринулся затыкать прорыв, на ходу вытаскивая клинок.

Взмах! И другой! И третий! Меч Аргниста превратил в кровавую кашу трех самых быстрых стеноломов, четвертым ударом старый сотник отправил в небытие шуструю главопасть, первой взбежавшую по живому примету - себе на погибель. Рядом оказался кто-то из молодых, привзвизгнул - не поймешь, то ли от страха, то ли от натуги - и выплеснул полную баклагу кипящей смолы. Пирамида распалась, Аргнист смог оглядеться.

Фрабар командовал боевыми машинами и, похоже, неплохо справлялся. Каменные кистени проделывали широкие бреши в рядах наступающей Орды, но ударяли они нечасто, и ясно было, что тварей этим не удержать. Стеноломы все прибывали и прибывали, ковши скребли по днищам котлов со смолой; скоро закованные в броню панцирей жуки соорудят один большой примет шириной во всю северную стену Гэсара...

"Тебе не продержаться, старина, - мелькнуло в голове Аргниста. - Не обманывай себя, это так. Только мальчишек зря погубишь. Уходить им надо, и немедля".

- Эй, там, на лебедках! А ну, бросай, так вашу и разэтак! - заорал сотник, поминая Хедина, Ракота и всех прочих небожителей. - Щиты поднять! Уходим! Монаха выпустить не забудьте!

Обрекать брата Иеронимуса на страшную участь быть сожранным дикой Ордой Аргнист никак не хотел.

Его словно бы и не слышали. Молодые воины продолжали крутить вороты с каким-то зверским остервенением. Фрабару пришлось силой оттаскивать их от канатов.

- Не слышали, олухи, что сотник сказал?! А ну выполнять, живо!

Штурм Гэсара еще только начался, но ясно было, что крепость долго не продержится. Валивший из леса поток чудовищ невозможно было остановить с полусотней новобранцев да тыловиков. Будь здесь эдак сотен двадцать из старой королевской гвардии, тогда, быть может, дотемна бы и продержались...

Аргнист был бы никудышным командиром, не позаботься он заранее об отступлении. Наготове стояли кони, чуть что - в седло и поминай как звали. Сейчас, стоя лицом к лицу со всей силой Орды, Аргнист понимал, насколько наивны и смешны были его надежды остановить здесь, под Гэсаром. натиск воинства чудовищ. Куда там - остановить! Скажи спасибо, что пока никого из своих мальчишек здесь не уложил. Что ж, южане, придется и вам теперь учиться с Ордой соседствовать... Больше за стенами не отсидитесь.

Но, похоже, вошедшие в раж вчерашние новобранцы придерживались иного мнения. Там, где умудренный опытом воин видел поражение во всей его красе, недавно взявшим в руки мечи мальчишкам происходящее представлялось совершенно по-иному. Приказ Аргниста они выполнили только наполовину. В точном соответствии с услышанным они бросили рычаги и канаты, однако, вместо того чтобы бежать к коновязи, один за другим подхватывали щиты и сломя голову летели к сотнику, на гребень северной стены, через который вот-вот должна была политься внутрь Гэсара неудержимая волна атакующей Орды...

Аргнист остолбенел. Эти мальчишки, эти сопляки, из которых он только-только начал выковывать настоящих вояк, - они все всерьез собрались умереть здесь.

Геройство, конечно, похвально, но если врага столько, что он стопчет твой заслон, даже не заметив этого, и пойдет себе дальше по твоему трупу? Понятно жертвовать собой, если жертва твоя оправданна - продержаться, пока не подойдет помощь, скажем, - но сейчас-то помощи ждать было неоткуда!

Аргнист уже не успел ничего сделать - ни остановить своих людей, ни тем более повернуть их назад. Живые приметы в пяти местах сразу достигли края стены, и твари Орды полезли на парапет.

Я забыл, насколько это может быть приятно - просто бродить по летним лесам. Я, Губитель, сражавшийся в бессчетных войнах в бессчетных мирах, позволил себе на время забыть о первой цели - понять, кто такой Возрождающий и что за боги правят этим миром. Я забыл о ней, отдавшись мрачному очарованию тех мест, по которым меня несли ноги. Я не знал, куда идти. Люди жили далеко на юге, но туда я всегда успею. Я хотел побольше узнать об этих краях, тем 'более что во врагах здесь недостатка не ощущалось.

Да, это оказались те самые создания, чей зародышевый пруд из раскаленной лавы я обратил в ничто, когда жадно пил из потока Силы в крошечной подземной каморке, там, возле стертого ныне с земли Холма Демонов. Только теперь их стало гораздо больше. Сперва я удивился - это же огненные создания, для их бытия нужен холод, а сейчас теплое, можно даже сказать, жаркое лето. Здесь же ими буквально кишели все леса Правда, "кишели" - не совсем верно: длинные колонны этих тварей, словно вымуштрованные солдаты, двигались куда-то на юг. Что ж, кому-то повезло - у него появилась возможность развеять скуку. Не стану мешать. Пусть развлекается. Скука - наш единственный враг, а ненависть к врагу - единственное от нее спасение...

Правда, дважды я не смог отказать себе в удовольствии сразиться. Они были смелы, эти существа, сотворенные неведомым мне искусником, они бросали мне вызов, и как-то я решил не отвергать его.

Мы стояли друг против друга на середине круглой цветущей поляны в светлом и радостном лесу, окруженные здешними белоствольными деревьями с черными подпалинами на коре, - я помнил, что в одной из реальностей их называют "березы", - и ждали, кто первый дерзнет напасть. Разумеется, я сражался не в истинную свою силу, иначе поединок не доставил бы ни малейшего удовольствия. Я сознательно ограничил себя, оставив лишь чуть более того, чем владел обычный обитатель этих лесов. Если уж решил драться, дерись по правилам, чтобы потом не было стыдно перед самим собой.

Это было крупное создание, с длинной шеей, с пастью, усаженной кривыми, точно нуарсийские кинжалы, клыками, с мощными когтями на мускулистых и коротких передних лапах и не менее устрашающими - на лапах средних и задних, коими тварь пользовалась при ходьбе. Признаться, не помню, чтобы где-либо встречал шестиногов, но я много чего не помню. Местные обитатели называют их "хоботярами", как я узнал из подслушанных на хуторах разговоров.

Она чуяла, что со мной не все так просто, эта хитрая и осторожная тварь, однако она была слишком голодна. И потому, когда я сделал вид, будто намереваюсь повернуться спиной и спокойно направиться в лес, она разом оттолкнулась от земли всеми шестью лапами, вытянув шею и явно намереваясь одним махом перекусить меня пополам. Судя по клыкам, она вполне могла это проделать.

Я отпрыгнул в сторону. Кровь бурлила и кипела в жилах - опасная игра, игра, где ставкой была жизнь, являлась единственным моим развлечением, единственной отрадой. И сейчас я тоже рисковал. Сознательно ограничив силы, я превратился почти в смертного и, если бы твари удалось меня одолеть, расстался бы с жизнью. А ведь именно бессмертному по-настоящему страшно бывает умирать...

Что ж, померяемся силами.

Я подхватил чудовище за нижнюю челюсть и резко рванул вниз. Хруст, по рукам потекла теплая, вонючая жижа, лишь отдаленно напоминавшая кровь. Тварь судорожно забилась, однако мой второй рывок оставил ее и без верхней челюсти. Не больно-то крепко вы ладите, господа маги...

На этом все кончилось. Тело твари валялось на траве, вытянув нелепо длинную шею; вместо головы остались только окровавленные лохмотья мяса и торчащие из раны острые обломки костей.

Я остановился. Бой кончился слишком быстро, кровь не успела утихнуть. Тварь оказалась слаба.

Ну что ж, видно, придется поискать более достойного врага. Я подумал, что, быть может, напрасно так долго задерживался на севере. Красоты красотами, но имя Губитель так просто не дается Быть может, там, на полудне, мне найдется более достойный противник? Быть может, тот, против кого направлено острие удара этих тварей, не может справиться с этой угрозой один? Я никогда не вмешивался в чужие войны: величайшим оскорблением всегда почитал лишить кого-то врага.

Но здесь, среди злобных, неразумных, созданных грубой магией тварей, жили люди, обычные смертные, бессчетные поколения которых прошли перед моим взором. Странствуя по северным лесам, я смог достаточно близко видеть их жизнь, жизнь на затерянных в глуши крошечных хуторах, жизнь в окружении чудовищ. И далеко не всегда война с этими чудовищами оканчивалась для людей удачно...

Я, Губитель, по-прежнему странствовал с чистой памятью, по-прежнему не помнил, кто я, откуда, зачем пришел сюда и в чем, во имя всех вселенских сил, заключается тот самый мой Долг, с которым я вступил в этот мир; однако постепенно из неведомых глубин поднимались чувства. Мне что-то нравилось, а что-то, напротив, вызывало отвращение - вот как убитая сейчас тварь, например. Все чаще мне хотелось вмешаться, все чаще вид снующих и шмыгающих тварей побуждал меня отбросить наконец сдержанность и уничтожить их - не как врагов, а как нечистоты. Когда-то у меня был дом. И я знал, что время от времени в нем нужно делать уборку.

Кажется, это называлось "помощь". Помощь слабым и беззащитным. Бездны и Небеса, но я никогда не занимался подобным! Это-то я знаю точно. Неужели в меня вползло чувство жалости? Вползло неведомо откуда вкупе с остальными видениями явно не из моей жизни. Я ведь знал, что они чужие. Чужие от начала и до конца. Но откуда они взялись во мне?

Однако же лезть не в свою войну, тем более в войну магическую, для меня оставалось верхом непотребства...

Я медленно двигался к югу, описывая широкие петли по лесам, время от времени, словно дикий зверь, убивая голыми руками какую-то из тварей Орды, как называли местные этот пандемониум.

То были дни странной раздвоенности. Ничего не зная о себе, ощущая лишь глухие шероховатые стены запретов, проходы склонностей и зияющие бездны страстей, я брел, вслушиваясь в необычайно четко звучавший внутренний голос. Он твердил, что чудовища Орды - это величайшее зло и что их нужно как можно скорее уничтожить, ибо каждый час моего промедления означает мучительную смерть еще кого-то из несчастных обитателей сих мест.

Для меня это было внове. Я привык сражаться, а если когда-то и жил для чего-то еще, то сейчас ничего об этом не помнил. И какое мне было дело до всех тех, кто населял бесчисленные миры Великой Сферы? Я не трогал их, они не были моими врагами, эти смертные, я просто не обращал на них внимания. Мне не нужны были ни власть над ними, ни их поклонение. Хотя теперь я и понимал, что среди павших от моей руки было немало таких, кто жаждал властвовать именно над этими смертными, кто стремился сделать их своими послушными слугами - зачем, правда, я никогда не мог взять в толк.

А теперь... "Как же ты не видишь страданий и мук тех, кто волею судеб оказался слабее тебя? - криком кричал мне в ухо чей-то неслышимый голос. - Как же ты можешь проходить мимо них равнодушно? Почему ты не используешь свои Великие Силы, вырванные из заточения, чтобы облегчить несчастным их и без того горькую участь?..."