Чтение 10–й страницы книги ~Стервятник~

Правда, и самого немного изумляла та легкость, с которой он списал в расход всю прошлую жизнь. Но, немного поразмыслив, он понял, что в этом и заключается некое неуловимое отличие настоящего мужчины от жвачного стада. Слабый не способен одним рывком переиграть все... И потом, никакой ностальгии по прошлому не было. Он специально порылся в памяти, добросовестно пытаясь найти что-то, о чем стоило сожалеть, - и не отыскал...

Выпил парочку рюмок, по-прежнему сидя в одних плавках за чуточку подрастерявшим авантажность столом. На глаза опять попалась газета, открытая на "Криминальной страничке". Хмель снова забродил в голове, рождая нешуточную обиду на сопливого бесцеремонного щелкопера.

Он не утерпел - перелистав газету, набрал значившийся на последней странице номер. Время позднее, но они там, говорят, по рыночному обычаю до полуночи засиживаются - шакалы пера, твари такие...

Телефон у пижона Самсонова был с антиопределителем номера, так что риска засветиться не было. После десятка коротких гудков откликнулся женский голос:

- "Завтрашняя"...

- Олега Киреева мне нарисуй, красавица, - сказал Родион раскованно.

- Простите, а кто его спрашивает?

Не раздумывая, он безмятежно сказал:

- Из банка "Шантарский кредит" его спрашивают. По поводу спонсорства...

- Минуточку, - голос заинтересованно подобрел. - Попробую сейчас найти...

- А зашевелилась, а забегала... - пьяно фыркнул Родион, отведя трубку от уха, и наполнил рюмку. Вскоре послышался энергичный мужской голос:

- Киреев, слушаю...

Родион левой рукой держал газету с портретом собеседника - это помогло словно бы увидеть его вживе.

- Насчет банка я немного пошутил, Олежек, - сказал он спокойно. - Поживешь пока без спонсоров, уж извини... Это персонаж говорит.

- Какой персонаж?

- Не какой, а чей, - сказал Родион. - Персонаж твоей поганой хроники, детка. Улавливаешь?

- Ну, допустим.

- Ты мне давай без допущений, - сказал Родион. - Что, номерок-то не высвечивается? То-то... В общем, милый отрок, ты бы на будущее следил за базаром, а? Вроде бы не пацан уже, судя по снимочку - и пишешь не о пацанах.

- А конкретно?

- А конкретно - я не требую, чтобы ты нам пел дифирамбы, но и хамить не надо сверх меры, не о запойных слесарях пишешь. О людях трудной профессии. Так что словечки на будущее выбирай тщательнее...

- Еще пожелания будут? - довольно спокойно поинтересовался собеседник.

- Смотри, - сказал Родион, немного разозлившись. - Ведь и по рогам получить можно очень даже запросто...

После недолгого молчания Киреев с тем же спокойствием сказал:

- Слушай, персонаж, а не пошел бы ты на ту херню? - и в трубке запищали короткие гудки.

Бросив трубку, Родион осклабился в пространство: "Ну, ты у меня, сопляк, нарвешься..."

Разобраться с незадачливым летописцем, Нестором позорным, конечно, следовало в самом скором времени, но это сейчас было не самым главным: пора и собираться понемногу. Не то чтобы он боялся заночевать здесь и нарваться на неприятности дома - даже интересно было бы попробовать, прежде с ним такого не случалось, - просто могучий инстинкт семейного человека с многолетним стажем гнал его к родному очагу. В общем, он не был особо пьян - пройти по парку, а там, на Королева, и тачку можно поймать без труда, несмотря на позднее время. Внутренняя деревянная дверь была распахнута, как ее Вадик и оставил, уходя. Когда Родион в несколько приемов выносил на кухню остатки роскошных закусок, в который раз заслышал железное похрустыванье и лязганье, доносившееся с лестничной клетки, и окончательно убедился, что в нем присутствует нечто грешное, потаенное, воровское. Очень уж тихая возня и слишком долго продолжается - будь там загулявший законный жилец, он возился бы не в пример шумнее, по-хозяйски...

Глянул в глазок. Непроницаемый мрак на лестнице. Положительно, воры. Никто не высунется, конечно, даже если слышат и подозревают нехорошее, сидеть будут, как мышки в норе. Он бы и сам не вылез на площадку, случись все несколькими днями ранее, но теперь воришки, вздумавшие резвиться в двух шагах от берлоги благородного разбойника, заслуживали примерного наказания...

Пошарив в прихожей, он отыскал длинный импортный фонарик, нажал кнопку - горит. Сунув его в карман джинсов рефлектором вверх, держа пистолет в левой руке, тихонько растворил железную дверь и в одних носках выскользнул на лестницу, в сплошную темноту.

Железное позвякиванье этажом ниже, на втором, прекратилось, Родион стоял, сдерживая дыхание, глаза по-немногу привыкали к темноте. С улицы сквозь крохотные горизонтальные прямоугольнички окон проникало немного бледного света.

Звяканье и хруст внизу возобновились. Никаких сомнений теперь не осталось

- трудился домушник. На цыпочках Родион миновал два лестничных марша, рассмотрел смутно склонившуюся у двери фигуру - у ее ног стояла небольшая квадратная сумка, тщательно просчитал все и кинулся вперед.

Фонарик не понадобился, в общем. Света хватало. Левой рукой сграбастав вора за шиворот, Родион припечатал его к железной двери, уперев дуло пистолета меж подбородком и челостью, прошипел:

- Стоять! Тихо, не дергаться!

Какая-то железяка со звоном упала на бетонный пол. Ошарашенная жертва не оказала ни малейшего сопротивления. Времени терять не следовало, иначе упустишь главный свой козырь - внезапность, кто знает, что у него в кармане, еще сопротивляться начнет...

- Руки назад, тварь! - шепотом рявкнул Родион. Когда тот оторопело подчинился, левой рукой вырвал ремень из петель, потянул пленника за шиворот назад и, продев конец ремня под перила, быстренько сделал знакомую каждому солдату "мертвую петлю". Затянул рывком. Теперь пленник был накрепко принайтован к перилам, самому, без посторонней помощи, освободиться из этого капкана невозможно...

На миг включив фонарик, осветил испуганное, не столь уж молодое лицо с растрепанным чубчиком и крупным носом. Свой брат, славянин, мгновенно определил Родион. И не без злорадства сказал тихонько:

- Работаем?

- Слушай, братан, я ключ потерял... Вожусь вот...

- А почему - шепотом? - Родион, посветив себе фонариком, узрел, что небольшая сумка, скорее, ящичек из черной пластмассы, набита какими-то непонятными железками. - Это что - набор "Для дома, для семьи"?

- Хозяин, будь человеком, отпусти душу на покаяние... - тем же быстрым шепотом взмолился пленник. - Сука буду, и близко не покажемся...

Тщательно охлопав его, Родион извлёк из внутреннего кармана куртки небольшой тяжелый револьвер.

- Да газовик, газовик... - заторопился пленник. - Забери себе, возьми бабки в кармане - и разойдемся... - Должно быть, он уже сообразил, что Родион ведет себя как-то странно, не орет, поднимая соседей, не торопится бить по голове - и это, по голосу слышно, придало незадачливому домушнику уверенности.

Спрятав револьвер в карман, Родион преспокойно спросил:

- Кто это - мы? Где второй? - больно поддел дулом пистолета ноздрю. - Второй где, падло?

- На улице... В машине.

- Как его зовут?

- Вовик...

- Ну, постой пока, - сказал Родион, положил в сумку оброненный вором инструмент, подхватил ее за ремень и пошел вверх. - Сейчас приду, побазарим...

В квартире он быстренько сунул "Походный набор юного взломщика" в свою сумку, надел кроссовки, накинул куртку, тщательно запер квартиру и спустился этажом ниже. Негромко сказал:

- Постой еще бедолага, сейчас тебя распутают... Прежде чем выйти из подъезда, спрятал очки в карман и натянул капюшон с прорезями. Выглянул в щелочку, чуть отведя дверь от себя. Белая "семерка" стояла у самого подъезда, левым боком к нему - вот и отлично... Он даже хихикнул пьяно - хорошее решение проблемы, не придется тачку ловить...

Выскочив, рванул дверцу и упер водителю дуло.в висок:

- Тихо, Вовик, руки на руль! Мимолетно удивился сам себе - до того ловко и удачно все получалось... На лету набирался навыка.

Водитель застыл, как манекен в витрине, боясь вздохнуть.

- Позвольте представиться - неформальный ОМОН, - сказал Родион весело. - Теперь вылезай, и руки на крышу, а ноги, Вовик, поширше... кина американские смотришь?

Кроме приличных размеров перочинного ножа, оружия не нашел. Хотел сначала, загнав водителя в подъезд, сесть за руль и преспокойно поехать домой, но тут же передумал, жаль было заканчивать так просто.

- Дуй в подъезд, Вовик, - сказал он. - Там твой дружок скучает, развяжи ему белы рученьки и возвращайтесь оба...

- Ты что задумал, резкий? - угрюмо поинтересовался Вовик.

- Ничего страшного, - сказала Родион. - За то, что своей художественной самодеятельностью мне хорошее дело сорвали, отвезете на хату. Один будет рулить, а другой - анекдотами развлекать... А то смывайся, если хочешь...

- Тачка-то моя, законная...

- Тогда не смывайся, - сказал Родион. - Иди, отвязывай, пока соседи в милицию не брякнули...

"Смелость города берет", - подумал он, в темпе обшаривая бардачок и осматривая сиденья. Ничего огнестрельного там не оказалось. Видимо, машиной этой Вовик владел вполне легально, и своих колес ему стало жалко - оба вышли из подъезда, робко замерли под бетонным навесом.

- В машину, работнички ножа и топора, - распорядился он, поведя стволом, а сам сел на заднее сиденье. - И чтоб не дергаться мне, а то положу обоих, как бог свят...

Они сели, то и дело оглядываясь. Вовик не выдержал:

- Нет, что тебе надо-то? На мозоль наступили, что ли?

- Говорю, козел, дело мне сорвали своей возней, - сказал Родион, прилагая гигантские усилия, чтобы не расхохотаться во всю глотку. - За такое штраф полагается, так что гони к Маркса и не вздумай дергаться. Быстрей доедешь, быстрей отпущу. А ты сиди, сложив ручки на коленках, как турецкий святой...

Машина тронулась. Родион зорко следил за ними - ситуация, что ни говори, оставалась опасной. Не стрелять же в них всерьез, в самом-то деле? Хорошо еще, не рыпались, поверив, что столкнулись с кем-то серьезным...

- Слышь, борзой, - не поворачивая головы, сказал Вовик. - Может, обзовешься? Кто за тебя слово скажет?

Родион, озадаченно помолчав, нашелся:

- Сиди, тварь, не зли меня... - внезапно распорядился: - Давай помедленней. Видишь черного? - Левой рукой достал газовик, нажал кнопочку, крутнул пальцем барабан, высыпая патроны на пол машины. Рукояткой вперед протянул его второму, так и оставшемуся для него безымянным. - Вовик, сейчас тормознешь, а ты выскакиваешь и в темпе освобождаешь залетного от всего ценного...

На обочине одиноко маялся субъект в длинном кожаном плаще, еще издали идентифицированный Родионом как сын Кавказа. Неподалеку светилась окнами гостиница "Шантарск" - должно быть, оттуда и вышел, на свое несчастье рискнув прогуляться по ночному городу...

Он, ничего не подозревая, поднял руку, останавливая их машину. Безымянный выскочил, издали размахивая револьвером, завопил сердито, должно быть, срывая злость на безвинной дичи:

- Стоять! Руки вверх!

Вокруг не было ни души. Безымянный справился быстро, запрыгнул в машину, и Вовик, не мешкая, рванул с места. Родион в зеркальце заднего вида заметил, что ограбленный бестолково топчется, не соображая, кричать ему или бежать куда-то.

- Ведь номер запомнит, козел... - печально протянул безымянный.

- Ни черта он не запомнит, - с надеждой сказал Вовик.

- Отопретесь, дело привычное, - хмыкнул Родион - Давай все сюда.

- Эй, а в долю?

- Перебьетесь, - сказал Родион, распихивая по карманам пухлый бумажник, часы на браслете и огромный золотой перстень. - Вы и так мои должники оба, так что не чирикайте...

...Велел им остановиться на параллельной улице, он выскочил и, в три прыжка преодолев освещенное пространство, юркнул в проходной двор, услышав за спиной шум уносившейся машины. Содрал капюшон, сунул его в карман и преспокойно направился к дому, словно бы летя над землей. Настроение было распрекраснейшее, хотелось петь - все происходящее в последние дни настолько отличалось от прежнего унылого бытия, переполненного унизительными тревогами, что Родион чувствовал себя заново родившимся.

Тихо войдя в квартиру и обнаружив свет на кухне, он двинулся туда и узрел Лику, устало жевавшую бутерброд.

- Явился, гулена? - спросила она тусклым голосом. - Накатался?

- Ага, - сказал он. - Наработался - спина трещит... - вновь ощутив неудержимый прилив желания, примостился с ней рядом на стуле, властно обхватил одной рукой, положив ладонь на высоко обнаженную ногу. - Дожевывай, и пошли ко мне в комнату.

- Родик, да что с тобой такое? - спросила она то ли удивленно, то ли с подначкой, но высвобождаться не стала.

- Настроение прекрасное, - сказал он, запуская руку под халатик. - Пошли, потолкуем за импотенцию...

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Дебютант на прогулке

Вчерашняя вечерняя прогулка обогатила его на пару миллионов рублей и семьсот долларов. Правда, новенькие доллары показались ему подозрительными - сразу вспомнил все, что читал и слышал о мастерстве "джигитов" в подделке заокеанских бумажек.

И утром, едва Лика уехала на работу, а дочка ушла в школу, поехал в обменный пункт на Барковского. Сочетание этих двух понятий - имечко на табличке с названием улицы и обменный пункт, где белкой в колесе вращались иностранные денежки, было для того, кто помнил историю Шантарска, весьма пикантным. Героический красный комиссар Барковский как раз трудолюбиво устанавливал в Шантарске Советскую власть, на пару с верной сподвижницей Адой Лебеденко пачками расстреливая купцов и банкиров, пока не попался в руки казакам атамана Терещенко во время знаменитого восстания летом восемнадцатого года. Большевичку Аду казаки хозяйственно использовали в охальных целях, а комиссара, не питая гомосексуальных тенденций, попросту изрубили в капусту. Официальная историография обстоятельства кончины Ады старательно обходила молчанием, однако с падением Советской власти, на сей раз окончательным, писатель-краевед Дмухало опубликовал пикантные воспоминания чудом уцелевшего порученца Терещенко, записанные потаенно на пленку еще в семидесятом году... В общем, красный комиссар сейчас непременно перевернулся бы в гробу под шикарным монументом, увидев торжество буржуазии...

Чтобы не нарваться на неприятность, он попросил сначала просто проверить подлинность заокеанских сотенных - однако они оказались настоящими, и Родиону их честно обменяли, заставив, правда, предъявить паспорт. Так что на улицу он рышел с пухлым карманом.

Нет, эта жизнь начинала решительно нравиться...

- Эй, парень, не ты кошелек потерял? Он оглянулся - и убедился, что обращались именно к нему. Его семимильными шагами догонял сытый молодчик, держа в поднятой руке туго набитый коричневый кошелек.

Машинально тронув карман, Родион мотнул головой:

- Да нет, мой при мне...

- А мне показалось, у тебя выпал... - парень остановился рядом, расстегнул кошелек. - Мама родная, да тут битком... Где ж теперь хозяина искать, улица пустая... - Вид у него вдруг стал осененный, словно у Ньютона после исторического удара яблоком по темечку. - Слушай, давай поделим? Нас тут двое было, ты вроде как бы тоже и нашел... Вон туда зайдем, чтоб народ не смущать... - кивнул он в сторону высокой арки, прорезавшей насквозь высокую шестиэтажку сталинской постройки.

И тут до Родиона дошло. Об этом фокусе он уже слышал - Вадика как-то пытались облапошить именно таким макаром в прошлом году, он, как человек опытный, отбился и потом делился впечатлениями. Сейчас появится "хозяин" с дружками, начнется хай вселенский, обвинят в краже, и в результате уйдешь с вывернутыми карманами, хорошо еще, если не битый...

Он дернулся было, собираясь побыстрее увеличить расстояние меж собой и парнем, но спохватился. Новому человеку бежать было как-то стыдно...

Потому что кобура висела на поясе, под свитером.

- Пошли, посмотрим... - кивнул он, чувствуя уже ставший привычным прилив азарта.

Они зашли под арку. Молодчик радостно сопел, вытаскивая из кошелька пачку сложенных пополам купюр:

- Надо же, повезло, щас посчитаем...

Родион поверх его плеча смотрел в сторону улицы. Второго акта долго ждать не пришлось - буквально через несколько секунд под арку влетели двое таких же, сыто-кожаных, заорали издали:

- Эй, орлы, не вы кошелек подняли? Ну точно, потрошат уже, ты посмотри, Серега! Ох, шустрые...

- Ребята, да вы что? - довольно натуральным тоном откликнулся заманивший сюда Родиона. - Вот мужик мне предложил поделиться, с него и спрашивайте...

- и неуловимо быстрым движением успел затолкать кошелек в карман Родионовей куртки.

- Та-ак, - зловеще протянул "хозяин кошелька". - Ну-ка, выворачивай карманы...

В следующий миг все трое отпрянули к стене. Родион, отступив на шаг, нехорошо осклабясь, держал их под прицелом. Не сводя с них глаз, отступил еще на пару шагов, чтобы не достали в броске, вытащил обойму и продемонстрировал им так, чтобы увидели боевой патрон:

- Какие проблемы, земляки? - и сам удивился, как уверенно и небрежно прозвучала реплика.

- Нет, ты кошелек-то... - по инерции начал один и тут же опасливо замолк, получив от второго локтем в бок.

- Ты не дергайся, - сказал Родион, вставляя обойму. - У меня патрончик-то в стволе есть, иначе и вынимать обойму не стал бы... Что, молодежь, подрабатываем помаленьку?

Они угрюмо сгрудились у стены. Случайных свидетелей ожидать не следовало

- двор был глухой, на него выходили зады какого-то склада, потому, вероятно, был и выбран для постановки нехитрой пьесы под названием "Как раздевают лохов"...

Будь это вечером, Родион велел бы им вывернуть карманы и со спокойной совестью прихватил все ценное - но стоял белый день, на улице (одной из центральных) постоянно прогуливались милицейские патрули, так что затягивать игру не стоило, все равно их кошелек лежал у него в кармане.

- Всего хорошего, ребятки, - сказал он, медленно пятясь под арку. - В следующий раз поумнее выбирайте дурачков...

Спрятав пистолет, быстро вышел на улицу - и тут же что есть мочи рванул прочь, завернул за угол, они могли опомниться и кинуться вслед... Пробежал проходным двором, снова свернул. Вскоре убедился, что погони нет - и что он стал богаче еще на четыреста с чем-то тысяч. Что ж, сами себя обвели вокруг пальца, он их не просил пихать кошелек ему в карман...

Хорошо еще, машина осталась довольно далеко и они не смогли заметить номер. Здесь, в центре, была масса улочек с односторонним движением, и проще было пройти до обменного пешком, чем выискивать место для парковки...

Остановился вдруг, присмотрелся. Нет, никаких галлюцинаций - на лотке у двух симпатичных парней, примостившихся возле газетного киоска, лежали аккуратными рядками большие и маленькие черные пистолеты - "Вальтеры", какие-то стволы помельче...

Он подошел, всмотрелся. "Вальтеры" оказались безобидными духовыми "Кроссманами", зато маленькие - настоящие газовики, Лика раньше носила такой, пока не перешла на более престижную в их кругах модель. Газовики прямо на улице, с лотка - даже для Шантарска малость крутовато.

- Покупай, земляк, - по-свойски обратился к нему, оживившийся коробейник.

- Теща поперек что скажет - шмальнешь промеж глаз, чтоб плакала до утра...

- У меня получше... - рассеянно отозвался он. И тут вдруг наконец-то сообразил, какое оружие выбрать для вендетты. - Слушай, а дробовых патрончиков у тебя не найдется?

- К чему?

- Да так, для дела...

- Нет, я спрашиваю, к какому стволу? - ничуть не удивившись просьбе, уточнил симпатичный парнишка.

- МЕ-38, только не пистолет, а револьвер.

- "Лонг" подойдет, я пробовал, - сообщил напарнику его второй парень. - Нормально лонговские входят...

- А точно! - он, оглядевшись, извлек из внутреннего кармана прозрачную пластиковую коробочку. - Девяносто. Или тебе две надо?

- Одной хватит! - поразмыслив, сказал Родион. - Дичь не особенно и крупная...

- Ну, это твое дело, насчет дичи... - торопливо уточнил продавец.

- Это точно... - рассеянно повторил Родион, расплачиваясь. Сунул коробочку в задний карман и не спеша отошел. В самом деле, не бомбу же подкладывать (где купить бомбу непосвященному человеку?!), да и боевое оружие использовать не стоит - орлы мух не ловят...

Он совершенно не представлял, чем сейчас заняться. Сиеста выдалась насквозь неожиданная. На заводе в ближайшую пару месяцев делать нечего, стоит завод. Соне звонить, как ни подмывало, не стоило - придется мужественно ждать ее звонка, пусть убедится, что он стоит выше мелочной суеты... Интересно, найдется у нее что-то стоящее?

Вместо того, чтобы перейти улицу и сесть в машину, он прошел дальше и свернул во дворик, где определенно происходило что-то интересное: там на глазах разбухала толпа, слышались крики и перебранка, в эпицентре, судя по движениям стоявших вокруг, уже хватали друг друга за грудки. Идиотское выражение, подумал онлениво, вразвалочку направляясь туда: "друг друга..." Когда это друг друга хватал за грудки?

Над головами мелькнула милицейская фуражка, но крики и толкотня не стихли ничуть, наоборот разгорелись с новой силой.

Приблизившись и достав сигарету, он рассмотрел, что весь сыр-бор кипит вокруг новенького строительного вагончика и могучего КамАЗа, груженного отборным кирпичом - небольшие штабельки в плотной полиэтиленовой пленке. Грузовик возвышался над скандалившими людьми, словно мамонт среди молодых сосенок.

- Сожгу к херам!

- Я тебе так сожгу, своих не узнаешь!

- Что, стрелять будешь? Ну, доставай, что у тебя там! Кирпичом кину, прицелиться не успеешь!

- Нужен ты больно, стрелять в тебя! По судам затаскаю, зараза!

- Что, уже и суд купил?

- А ты видел, что я его покупал? Плюс сто тридцать первая - клевета...

- И членовредительство не забудь, щас оно будет...

- Граждане! Граждане! Ну что вы, как вооруженная оппозиция, успокоились живенько... Документы попрошу...

- Слышь, лейтенант, а тебя тоже купили?

- Ты иди похмеляйся, горюшко, ты ж здесь и не живешь вовсе...

Понемногу Родион разобрался в декорациях и персонажах: возле БМВ цвета мокрого асфальта, лет семи-восьми от роду, но ухоженного и производившего кое-какое впечатление на фоне приткнувшихся тут же к тротуару двух "Запорожцев" и синего "Москвича", прижавшись спиной к дверце, стоял мужик лет пятидесяти, в синем тренировочном костюме и кожаной куртке. На него-то и наскакивали все прочие, что делало его чрезвычайно похожим на персонажа бессмертной басни И.А. Крылова "Волк на псарне". Судя по решительно-озверевшему лицу мужичка, так просто сдаваться он не собирался.

Толпа заорала вовсе уж неразборчиво. Оглядевшись, Родион спросил высокого старичка, державшего на поводке рыжего кудрявенького пуделя:

- Из-за чего народное возмущение?

- Из-за гаражей, молодой человек...

- Так нет здесь никаких гаражей...

- В том-то и камень преткновения... Видите вон того субъекта с физиономией хозяина жизни? Ршил выстроить тут несколько гаражей, прямо посреди двора, а народонаселение решительно воспротивилось. Вот и заваривается каша... Вообще-то свинство, конечно, единственный пятачок был, где можно и собаку выгулять, и детям поиграть... Видите, уже и кирпич подвез, и вагончик стоит...

- Слушайте, но ведь есть же закон какой-то...