Чтение 10–й страницы книги ~Стандарт возмездия~

— Надеюсь, мне не придется кормить тебя грудью? — улыбнулась Виноградова.

— Что? — Кудрявцев расхохотался до слез. — Здорово. Слушай, бросай свою милицию и переходи работать ко мне. Начальником личной охраны. Три тысячи долларов в месяц будешь получать. Мало? Четыре.

— Я подумаю над твоим предложением. Только я работаю не в милиции, — ответила она.

— Ну, в ФСБ. Вообще-то я тоже подумал, что ты не из милиции. Слишком интеллигентна и очень жестока. Я видел, как ты тому типу ногу прострелила. Это впечатляло. Сотрудница милиции просто дала бы ему пистолетом в рожу, а ты решила не пачкаться. Значит, ты из ФСБ?

— Опять ошибся.

— Становится интересно, — приподнялся на локте Кудрявцев. — Так из какого ты ведомства? Неужели из Института охраны материнства и детства?

— Нет. Я из Бюро координации. Это международная организация, занимающаяся проблемами преступности в странах СНГ, — сообщила Виноградова.

Кудрявцев откинулся на подушку. Помолчал немного и сказал:

— Молодец. Я не думал, что ты правду скажешь, проверял тебя. А ты молодец.

— Не нужно было проверять, — спокойно ответила Надежда, — я ведь видела, что ты играешь. — Кудрявцев повернул к ней голову.

— Зачем пришла? Говори, что тебе нужно?

— Только одно. Кто и зачем хотел тебя убить? — Он отвернулся, закрыл глаза. Молчание длилось целую минуту. Потом спросил:

— А вы не знаете?

— Примерно догадываемся, но я хотела бы услышать твою версию.

— Зачем?

Она пожала плечами:

— Странный вопрос, если ты знаешь, чем именно мы занимаемся.

— Немного знаю, — признался Кудрявцев, — вернее, слышал о твоей организации. Нечто вроде местного Интерпола. Интересно, но глупо. Если местные ничего сделать не могут, то каким образом приезжие специалисты собираются разобраться в наших проблемах? Или в проблемах других республик СНГ? Глупо, ты не находишь?

— Не совсем, — возразила Виноградова, — проблемы у нас схожие, менталитет почти одинаковый, а преступность своя, доморощенная. Я думаю, мы быстрее поймем друг друга с украинцами, чем с французами или немцами.

— Ну, ну, — кивнул Кудрявцев, — значит, у вас полное взаимопонимание.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А какой ответ ты хочешь услышать?

— Только правду.

— Я не знаю. Вернее, я пока не уверен, кто это мог быть.

— Но у тебя есть предположение?

— Есть.

— Тогда скажи, кто?

— У каждого свои враги, — философски сказал Роман Кудрявцев.

Она покачала головой.

— Я начинаю сожалеть, что оказалась в тот вечер рядом с тобой, — призналась Надежда.

Он с интересом посмотрел на нее. Потом прошептал:

— Это была судьба.

Она встала.

— Ничего больше не хочешь мне сказать?

— Вы все равно не справитесь, — убежденно сказал он, — это мое личное дело.

— До свидания, — она пошла к выходу.

— Подожди, — окликнул ее Кудрявцев. Она повернула голову.

— Я всегда долги возвращал, — прохрипел он, — не хочу быть в долгу перед тобой. На меня покушались люди Горелого. А почему именно его люди и кто им заказал мое убийство, этого я тебе не скажу. Поймайте Горелого и узнайте все у него.

Она смотрела ему в глаза.

— Ну и собачья у тебя жизнь, Роман, — вдруг презрительно сказала она, — живешь с охраной, вечно всего боишься, даже девок к тебе водят под охраной.

Несчастный ты человек.

Она вышла из палаты. В коридоре ее ждали Сабельников и Тимошин.

— Узнали что-нибудь? — бросился к ней майор. Она отрицательно покачала головой.

Чуть позже, уже сидя вдвоем в машине с Сабельниковым, она сказала подполковнику:

— Это были люди Горелого. Он убежден в этом.

ГЛАВА 9

Только в самолете они узнали, что летят в Ташкент. Забрав их паспорта, водитель оформил им билеты, и они пошли на посадку, пройдя предварительно обычный таможенный и пограничный контроль, уже никого не удивлявший при пересечении границы бывших республик прежде единой страны. В самолете находилось не очень много людей, это был очень неудобный ночной рейс, к тому же они попали на разные места, из-за чего не могли даже разговаривать друг с другом. Кирилл, оказавшийся зажатым между двумя женщинами, просто заснул, откинув кресло до упора. Слава, сидевший рядом с симпатичной девушкой, улыбался ей всю дорогу, пытаясь ее разговорить. А Николай, напротив, сидел у окна и почти весь путь смотрел в иллюминатор, словно надеясь увидеть нечто неизвестное в вечерней темноте.

Сам Цапов, успевший купить в аэропорту газеты и журналы, просматривал их, время от времени оглядываясь назад, туда, где сидел внешне непримечательный и все время дремавший Раскольник. Цапов знал, что слова Горелого о его напарнике были правдой. Раскольник был не просто убийцей. Он был одним из тех редких типов убийц, которые наслаждаются видом жертвы, кому доставляют удовольствие страдания и мучения несчастного. Садист и палач, Раскольник имел явные отклонения в психике наводящие его на чудовищные по своей изощренности пытки для жертвы. В обычной жизни это был всегда молчаливый, аккуратный человек, слегка помешанный на чистоте и всегда имевший при себе несколько носовых платков. Но при поручении ему сложного задания он преображался, словно оборотень, превращаясь в настоящего волка.

Когда стюардесса разносила напитки, Цапов попросил налить ему стакан сока, а Раскольник выпил минеральной воды. Остальные ребята предпочли спиртные напитки. Кирилл выбрал водку, Слава взял банку пива, а Коля предпочел красное вино. Примерно через полчаса после того, как принесли скромный ужин, Цапов поднялся и прошел в туалет. Выходя оттуда, он столкнулся с Раскольником, курившим рядом с туалетами, находившимися в конце второго салона, где можно было курить. Увидев Цапова, он кивнул и вдруг спросил:

— Кто-нибудь знает про наш рейс?

— Никто. А почему ты спрашиваешь? — удивился Цапов. Обычно Раскольник никогда не задавал первым вопросов и вообще не отличался большой любознательностью. Но ответа он не получил. Раскольник просто пожал плечами и отвернулся, даже не став отвечать на вопрос Цапова.

«Типичный хам, — разочарованно подумал Цапов, проходя к своему месту. — Почему его заинтересовал этот вопрос?» — подумал он, но вскоре забыл о происшествии.

Самолет пошел на посадку, за бортом была уже глубокая ночь. Когда попросили пристегнуть привязные ремни, Цапов вдруг почувствовал, как к нему сзади наклонился Раскольник.

— Нас будут встречать? — спросил он.

— Да, — ответил, чуть обернувшись, Цапов.

— Мы же не поместимся в одну машину, — задышал ему в ухо Раскольник.

— Значит, за нами придут две машины, — пожал плечами Цапов, не понимая, почему так волнуется его напарник.

— У меня нехорошее предчувствие, — вдруг сказал Раскольник.

— Что? — не понял Цапов, но к ним уже подходила стюардесса с просьбой пристегнуть привязные ремни.

Еще через некоторое время самолет заскользил по бетонной полосе. К трапу подали обычные небольшие автобусы для пассажиров. Цапов, не чувствуя за спиной привычного дыхания Раскольника, одним из первых вошел в автобус. Он еще увидел, как следом за ним поднялся Коля. А по трапу спускался Слава, помогавший девушке, своей соседке, нести тяжелую сумку.

На пограничном контроле почти все кабины были закрыты, и лишь в двух из них сидели угрюмые пограничники, проверявшие паспорта прибывших пассажиров.

Цапов прошел к стойке пограничников и протянул свой паспорт. Мрачный пограничник привычным усталым жестом взял паспорт, поднял глаза на Цапова. И что-то записал на лежавшем перед ним листе бумаги. Потом вернул паспорт его владельцу.

— Следующий, — сказал он чуть дрогнувшим голосом, и вдруг Цапов увидел, как пограничник, повернувшись назад, кивнул кому-то, стоявшему за его спиной.

Отсюда не было видно, кому именно кивнул офицер, но было совершенно ясно, что кивнул он именно на проходившего пограничный контроль Цапова.

Он прошел в зал и направился к сидевшим за стойками таможенникам. Ему не понравился жест офицера, и он решил подождать остальных членов своей команды, взяв таможенную декларацию для заполнения. Когда пограничный контроль проходил Николай, офицер снова кивнул кому-то, показывая на проходившего мимо него в этот момент человека. Теперь сомнений не оставалось. На границе явно были предупреждены об их приезде. Но волноваться не стоило. Это могли быть люди, которым было поручено их встретить. Следующим, уже у другого офицера, проходил пограничный контроль Слава. Он галантно пропустил вперед девушку и лишь затем предъявил свой паспорт. И снова, уже этот второй офицер, кивнул головой куда-то назад, показывая на проходившего контроль Славу.

«Что здесь происходит?» — нервно подумал Цапов.

Слава пошел к выходу, где сидели таможенники. Он предъявил таможенную декларацию, что-то весело сказал таможеннику и вышел из зала. Кажется, все в порядке. За ним проследовал Коля, почему-то медливший с заполнением декларации.

Он вразвалку подошел к таможенникам и, положив декларацию, почти сразу вышел из зала. Что было дальше, отсюда не было видно. Пограничный контроль начал проходить Кирилл.

«Почему нигде не видно Раскольника? — нервно подумал Цапов. — Пора бы ему появиться у стойки пограничников». Он взял свою сумку и пошел к выходу.

Один из таможенников, азиат с раскосыми выразительными глазами, показал на его сумку.

— Что везешь, дорогой? — весело спросил он.

— Ничего, — ответил Цапов, — только белье.

— Тогда проходи, — засмеялся таможенник, и он, положив декларацию на столик, прошел к выходу из зала. У выхода его ждали несколько молодых людей.

— Вы Константин Цапов? — спросил один из них.