театрам и городам. И вот пять судимостей, шутка ли.
всеми. Мне пришлось перевидать всяких людей: и случайно оступившихся, и
заблудившихся, и совершенно озверевших. Такая уж работа. И я еще не встречал
ни одного, даже самого опустившегося, самого отчаянного, который бы мне
сказал, искренне, конечно: "Я доволен. Мне другого не надо". Я знаю, всем им
плохо, какой бы бравадой, какой бы дерзостью они ни прикрывались. И все они
творят зло. Поэтому мне хочется разобраться. Есть среди них и люди-амебы. В
них разбираться неинтересно, они слишком примитивны. Захотел напиться -
напился, отнять - отнял, захотел порезать - порезал, а может, и убил, дело
какое. Все это для него "семечки", для амебы.
примитивности. У него должна быть своя "философия", я так полагаю. Все
оправдывающая, все объясняющая и даже воспевающая. Это близко к
"сверхчеловеку", наверное, которому все позволено.
в базарный день. У него уже новая фамилия, новый паспорт и биография. И в
театрах он уже не играет. Он уже путь прошел немалый, вниз, конечно.
сейчас кинулся. От вора к убийце путь его.
кусается, если на нее наступишь.
Варвара-то твоя не звонила?
дождь. В комнате тоже холодно. Топить еще не начали. Чертов октябрь!
догадываюсь, что у нашего Кузьмича созрел какой-то план.
всегда, издалека.
кража немного выбила нас из колеи, - добавляет Кузьмич. - Засуетились.
Никуда это не годится. А почему засуетились? Да потому, что нет плана, нет
твердых версий. Розыск по приметам и по вещам - это само собой. А мы только
на него и положились. На первых порах это было понятно. Но сейчас... - Он
сердито трет затылок. - Так что давайте думать, милые мои. Одними ногами в
нашем деле не проживешь.
что мы знаем Мушанского, не последнее дело, Федор Кузьмич. И встреча Лосева
с этой Варварой тоже, при всех издержках даже.
Игорь об этом тоже знает. Сейчас он на это и намекает.
резюмировал Кузьмич. Но я вовсе не хотел никакой драки. Конечно, мне
хотелось, чтобы Толик ушел, ну, может быть, поссорившись с Варварой. Вот и
все. Мне же надо было с ней поговорить. "Глупости, - возразил Кузьмич. -
Знал, с кем связываешься. Так он тебе просто и ушел бы, как же". Еще он
заявил, что эта драка может нам аукнуться. И чуть не наложил взыскание. Я
даже не понял, что меня спасло. А теперь вот еще Игорь на это намекает. Хотя
в целом Игорь верно сказал, все-таки кое-что нами сделано. Но одно слово,
которое произнес сейчас Кузьмич, меня насторожило. Это слово "версии".
где такой народ собирается. Потом скупщики краденого, компании некоторые.
чувствую, что задел то самое, о чем он думает.
Варварой.
он туда, надеюсь, зашел.
две. Он москвич или он не москвич.
какие-нибудь там кафе или рестораны, а Плющиха. Уже кое-что поконкретнее. А
мы это с вами, милые, упустили. Хотя зацепочки тут есть. Подумать только
надо.
основательна. И я об этом уже думал. Только руки до нее не дошли. Я просто
утонул в старых делах Мушанского. Но время же в конце концов не упущено?
на меня, хотя в кабинете еще человек шесть.
инспекторами, они свой народ знают. А у нас приметы есть, фотографии, ну и
все прочее. Это первое.
совести. Мне неловко. Кузьмич говорит прописные истины, которые я сам должен
был если уж не осуществить, то хотя бы высказать. Вот я и делаю пометки в
блокноте скорее всего от смущения.
поглядывая на меня, и досадливо вздыхает: - Надо бы попробовать того
таксиста найти, который их вечером привез, Варвару и его. Хотя, конечно,
прошло уже четыре дня.
какая. Три дня подряд кражи, затем три недели тихо. Потом опять три дня, и
опять тихо. Странная периодичность, а? И притом розыск по Москве не дает
никаких результатов. А уж они искали как надо. - Он кивает на меня и
Авдеенко, тоже присутствующего на совещании.
проверить надо.
только совершить преступление, и потом исчезает. А через некоторое время
приезжает опять. Таких ловить, конечно, труднее, но здесь есть свои методы.
"Плющиха" и "гастролер". Под конец Кузьмич распределяет обязанности. Но у
меня все время такое ощущение, что он что-то недоговаривает. Мне достается
"Плющиха". Версия "гастролер" отходит Игорю.
почему-то настораживаюсь. Однако Кузьмич больше не возвращается к этому
разговору.
сам еду к Варваре.
будет ли, это еще вопрос. И не застану ли я у нее кого-нибудь, это тоже
вопрос. А мне надо поговорить с ней наедине. И откладывать этот разговор
нельзя, и так уже времени упустили немало. Но нарываться на новый конфликт с
каким-нибудь Толиком у меня, как вы можете догадаться, желания тоже нет.
Кроме того, меня беспокоит и сама Варвара. До конца положиться на нее я ведь
тоже пока не могу. Мало что может прийти в эту взбалмошную голову.
встречает меня холодным сырым ветром, дующим с такой бешеной силой, словно
это не старая темная подворотня, а аэродинамическая труба, а я та самая
модель, которую надо испытать на лобовое сопротивление. Я плотнее запахиваю
плащ и рукой держу шляпу, ее просто срывает с головы. Проливной дождь хлещет
с самого утра. Мне дьявольски холодно, сыро и противно.
окна. Занавески задернуты, в комнате и кухне горит свет. Значит, Варвара
дома. Только бы она оказалась одна, больше, кажется, мне ничего не надо. Я
почти на ощупь нахожу дверь, обитую старым дерматином, и звоню. На этот раз
дверь открывается без всяких проволочек и вопросов, и меня буквально вдувает
в маленькую прихожую, где под самым потолком горит тусклая, без абажура,
лампочка на изогнутом шнуре. Потолки здесь, как и во всех старых домах,
очень высокие.
рукавами и переднике, волосы небрежно сколоты на затылке. В руках у нее
полотенце. Ясно, занимается домашними делами. Варвара, глядя на меня,
улыбается дружески и открыто, и это мне тоже нравится.
крепкий, душистый чай. Ужасно я люблю, признаться, такой именно чай, свежий
и крепкий, без лимона и сахара. Это у нас в доме так заведено. Причем
Володихин Дмитрий
Лукин Евгений
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Майер Стефани