Чтение 10–й страницы книги ~Все дозволено~

перебивало мысль. В этом желтовато-зеленом вакууме хорошо думалось,
воспринималось, ассоциировалось. Даже мебели не было, а лежали они с
Капитаном просто на воздушной подушке метрах в трех-четырех друг от друга,
в тех же костюмах, с тем же снаряжением, причем ни излучатели, ни гранаты
не провисали, не оттягивали, лишь чуть-чуть прогибая пружинящую прозрачную
пленку, подвешенную под ними неким невидимым гамаком. Библ нащупал ее -
она действительно пружинила и прогибалась, как натянутая резина. Издали
казалось, что Капитан просто повис в воздухе, безмолвный и недвижимый.
Мертв? Библ прислушался. Ровное дыхание товарища успокоило: спит.

Библ сел в своем невидимом гамаке, и гамак тотчас же превратился в
кресло - ощущались даже более жесткие ручки-подлокотники - ни дать ни
взять творение искуснейшего художника-модельера земной мебельной фабрики,
только невидимое или уж во всяком случае с трудом различимое. Да и пол
обманул: газон только просматривался сквозь такую же прозрачную пленку, а
она чуть-чуть прогибалась и отталкивала ногу. Вероятно, по этому полу и
ходить было одно удовольствие, и Библ, вскочив, пружинящей, энергичной
походкой подошел к Капитану.

- Чудеса, Кэп, - позвал он, тронув спящего за плечо, - просыпайтесь!

Капитан открыл глаза и мгновенно, как цирковой акробат, подпрыгнул и
стал на ноги, готовый к защите. Ни Библа, ни комнаты он еще не разглядел -
просто действовал привычный рефлекс космоисследователя.

- Библ? - почему-то удивился он. - Что случилось? Ах да! Нас же сбили.

И тут Библ сразу вспомнил все то, что ускользало от него в этом
убаюкивающем зеленом мареве. Их последний прыжок к вездеходу. Падение
Капитана. Меднокожие в синих плавках, окутанные жирным дымом гранаты. Он
волочит Капитана к защитному полю вездехода. Укол. И - конец. Тьма.

- Очевидно, нас перенесли в эту колбочку из воздушной пленки. Если они
людоеды, так для откорма. А может, просто для изучения, не знаю.

- Какую колбочку? - не понял Капитан.

- А вы оглянитесь получше.

Капитан оглядел неразличимые стены, зеленое море газона, пощупал ногой
пружинящий пол, подошел к тому, что казалось стеной, ткнул в нее кулаком -
кулак протиснулся на четверть метра, натянув тончайшую, как от мыльного
пузыря, сливающуюся с воздухом пленку, и отскочил назад.

- Не пускает, - сказал Капитан. - А откуда же приток воздуха?

- Может, есть где-нибудь невидимое окошечко или вентилятор? -
предположил Библ.

Капитан молча обошел предполагаемое пространство "колбы", всюду пробуя
плотность стен, и всюду стена прогибалась и снова натягивалась.

- Крепко заперли, черти.

- Может, рванем излучателем? Кажется, подходящий случай.

- Едва ли. Лучше подождем. - Капитан еще раз оглядел их прозрачную
клетку. - Действительно, колба. Интересно, на чем же мы спали? На этих
воздушных подушечках?

Постели, ставшие уже креслами, по-прежнему едва просматривались.
Отсутствие материальности, вещественности, а главное, цвета раздражало, и
Библ не преминул заметить:

- Почему они игнорируют цвет? Если бы кресла, скажем, стали голубыми, а
стены - розовыми, потолок побелел, а пол...

Фраза оборвалась. Библ буквально онемел от неожиданности. Стены
мгновенно порозовели, висевшие в воздухе кресла словно выкрасили
ультрамарином, а облачко, затенявшее потолок, стало молочно-белым. Только
"недокрашенный" Библом пол оставался по-прежнему зеленой прозрачной
пленкой.

- Н-да, - сказал Капитан.

Библ молча сел в голубое кресло без ножек, подпрыгнул на нем, промял,
утонул.

- Неплохо. Любопытно, как это достигается?

- Просто это достигается. Проще простого. По щучьему веленью, по моему
хотенью. - Капитан с таким же удобством уселся напротив. - Стола только не
хватает.

И мгновенно возник стол. Стеклянно-матовый на вид, прямоугольный по
форме, только без ножек, как и кресла.

Просто в воздухе между ними повисла доска.

- Ну, если мы попали в сказку, так и будем вести себя по-сказочному, -
сказал Капитан. - Лично я выпил бы что-нибудь горячительное.

- И я.

На столе прямо из воздуха материализовались два странных бокала с
вмятинами для пальцев, наполненные густой розоватой жидкостью. Библ
попробовал: вкусно. Выпили. И сразу же мысль приобрела особенную ясность,
движения - легкость, а зрение - остроту.

- Хорошо! - крякнул Капитан. - Может быть, еще что-нибудь пожелаем?

- Я бы пожелал увидеть волшебника.

Никто не появился.

- Может быть, в их лексиконе нет слова "волшебник"? - предположил
Капитан. - Тогда скажем так: кого-нибудь из тех, кто поместил нас сюда и
выполняет наши желания.

- Я здесь, - откликнулось у обоих в сознании.

Телепатический зов донесся с другой стороны, и, обернувшись, они
увидели меднокожего гедонийца в синих плавках и рубашке из тончайшей
шнуровки, если это нитяное сооружение можно было назвать рубашкой. Шнурки
тесно прилегали к телу на расстоянии нескольких сантиметров один от
другого и ничем не скреплялись. Чему они служили? Защите от жары и солнца?
Но они не могли защищать ни от температурных колебаний, ни от солнечной
радиации.

- Вы ошибаетесь: они создают тончайшую воздушную прослойку желаемой
температуры. Сейчас она значительно ниже температуры воздуха.

- Но многие из вас ходят голыми, - проговорил Капитан.

- Только дети.

Говоривший или, точнее, передававший свои мысли гедониец был так же юн,
высок, атлетически сложен и красив, как и его соплеменники в одних
плавках. Лишь глаза его светились более глубокой и умной мыслью, да и
губы, как показалось Библу, складывались в подобие улыбки.

- А сколько тебе лет? - спросил он.

- Три года.

Стараясь даже мысленно не выказать удивления, Библ задал еще вопрос:

- Когда же у вас становятся взрослыми?

- Я уже взрослый.

- Но у вас дети выглядят такими же.

- У нас все дети выглядят одинаково.

- Даже старики?

- У нас нет стариков.

- Не доживают до старости?

- У нас нет старости.

- Все умирают молодыми?

- Никто не умирает.

- Но мы же сами видели мертвых.

- Это не мертвые. Это подлежащие регенерации.

- Но регенерация - это же возрождение. Ты хочешь сказать, что вы
победили смерть?

- Мы ничего не победили. Речь идет просто о переходе из одного
состояния в другое.

- Из какого?

- Оно похоже на сон. Сознание спит, а потом пробуждается.

- Ты это пережил?

- Нет.

- Но знаешь от того, кто пережил?

- Нет. Никто из переживших не сохраняет старой памяти. Регенерация все
начинает снова.

- Туманно объясняешь, братец, - сказал Капитан.

- Не понимаю обращения.

- Нормальное обращение. Друг, товарищ, парень.

- Пробел восприятия. Первых двух понятий не знаю. Последнее - это
юноша. Но я уже не юноша. Я закончил полный круг школы.

- А бывает неполный?

- Конечно. "Голубые" - это первое полукружие, "синие" - второе.
Стыковка происходит только после сдачи первого теста.

- Так мы запутаемся. Капитан, - прервал вопросы последнего Библ. - Мы
уже отклонились от главного... Как называется ваша планета? - обратился он
к гедонийцу.

В ответ они "услышали" нечто расплывчатое, неясное, невоспроизводимое.

- Вы что-нибудь разобрали, Капитан?

- Какое-то кваканье. Вероятно, в нашем языке нет ни аналогичных
понятий, ни похожих звуков.

- Почему вы жужжите? - спросил гедониец.

- Нас уже спрашивали об этом ваши соотечественники, - сказал Библ и
запнулся: дойдет ли до его собеседника понятие "соотечественники", но, не
"услышав" вопроса, тотчас же продолжал: - Мы передаем мысли в звуках
нашего голоса. Звуки образуют слова, слова складываются в предложения,
точно передающие мысль. Эту систему связи мы называем речью.

- Наша система связи доходчивее и проще.

- Согласен. Но речь обладает дополнительными качествами: богатством
интонаций, подтекстом, тональностью.

Глаза у гедонийца стали, как показалось Библу, чуточку больше, губы
сузились. Должно быть, он что-то не понимал.

- Не ясно, - откликнулся он. - Может быть, мой "ай-кью" ниже вашего.

- Вы слышали, он сказал "ай-кью"? - заинтересованно зашептал Капитан в
ухо Библу. - Ведь это чисто американский термин, и притом столетней
давности.

Библ улыбнулся: