прикосновениями, как библейский - книжный! - Иисус, навыка, однако, не потерял.
Ничего, маленький Иешуа, все своим чередом, я и тебя этому научу...
На повозке сидела Мария с двумя дочками. Иешуа шел впереди. Как взрослый
мужчина, которому не пристало праздно сидеть, а положено следить за дорогой: то
и дело попадаются крупные камни, их надо столкнуть с пути, колеса не должны на
них наезжать.
машинально, по инерции, нежели осознанно, ответил мысленно:
сандалиях?"
красивого, богато одетого мужчину. Откуда он взялся? Никого на дороге не было,
кроме назаретян...
незнакомец казался мальчику таким добрым...
остановились.
оглянулся по сторонам. Он привычно начинал злиться: опять этот непоседа пропал.
успокаивающая мысль.
дальше.
третьему в дом...
на мысленной беседе с мальчиком.
радость, имбирный запах предвкушения чего-то приятного, еще какие-то запахи и
вкусы. Эх, мальчик, мальчик... Нечасто же ты слышал слово "подарок" за свою
жизнь.
почти трогать. Страх - липкий и кислый, радость сладкая, мягкая, как сахарная
вата, - вот уж древний продукт! Зависть, ревность - выпуклые, скользкие,
горьковатые на вкус. Иногда такая трансформация чувств мешала. Особенно за
едой. Ешь, предположим, рыбу, а твой сосед по столу радуется собственной шутке.
И рыба получается приторной, как мед... Петру еще повезло. Иные Мастера
чувствуют человеческие эмоции как боль, а иные как звуки. Приходится постоянно
себя блокировать, чтобы не сойти с ума от моря ощущений. А Петру общение - что
лавка с пряностями: все время чем-то пахнет.
Страшный запах...
работать с разными людьми, думающими по-разному, на разных языках. Иной раз в
мыслях и хозяину-то трудно разобраться - не то что стороннему человеку, пускай
он хоть трижды Мастер. А эмоции у всех одни и те же. Житель двадцать первого
века и монах инквизиции радуются, завидуют, боятся совершенно одинаково. Налицо
- удобство и простота. Для Мастера, естественно...
просто набор добрых, теплых, успокаивающих слов. Они сейчас были очень нужны
мальчишке. Да и Петру - тоже. Иешуа должен научиться думать в резонанс с
Мастером. Как близкие люди умеют понимать друг друга с полуслова, так Петр и
Иешуа должны - и как можно скорее, времени нет вовсе! - начать понимать друг
друга с полумысли. Да что там - совсем без слов, даже мысленных! Импульс -
поступок. Жесткая причинная связь. Тем более что она должна установиться сейчас
и-на долгие годы вперед...
празднующие компании, Петр, Жан-Пьер и
Похоже, ты с ним уже знаком. Он посмотрит твою коленку.
загорелое тело обмякло на вовремя подставленных руках Кевина. Он поднял его и
бережно уложил на низкий топчан укрыл шерстяным плащом.
меньше придется чистить ему память
сухим и прохладным.
История...
понятая не имею как зажигается эта чертова лампада.
Технической Службы, был довольно громоздким. Массивный деревянный сундук, ящик
с простыми геометрическими узорами на крышке. Обыкновенный атрибут
обыкновенного жилища обыкновенного еврея. В таком ящике, например. хранят
пресный хлеб для Песаха, а в другие дни - что-то другое, что положено хранить.
Такие сундуки есть в каждом доме, и в доме Иосифа - наверняка. Техники, открыв
ящик, осторожно извлекли из него большой черный металлический параллелепипед и
несколько маленьких прозрачных кубиков. Далее на свет появились провода и
ажурная сетка.
к сборке агрегата. Петр тоже знал и как его собирать, и как им пользоваться, но
справедливо решил, что третий в работе профессионалов будет лишним. Он сидел и
смотрел на мир но спящего Иешуа. В неровном свете масляных горелок и дешевых
жировых свечей - собрали все источники света, какие смогли, - лицо мальчика
казалось темно-желтым, почти коричневым. Привычному ко всяким временным
передрягам Петру было почему-то зябко, несмотря на жару. Он взглянул на
Техников: они слаженно выполняли свою прозаичную работу - для них прозаичную.
"Черный ящик" - точный прибор для корректировки самой неточной в мире науки -
Истории - уже почти был собран, оставалось лишь подсоединить к нему ту самую
ажурную сеточку и надеть ее на голову Иешуа. Петр, повидавший - и исправивший!
- на своем, статочно длинном профессиональном веку множество сломав, больших и
маленьких, все никак не мог избавиться от невесть откуда взявшейся
сентиментальности, доселе абсолютно ему несвойственной. Вот он - Мессия, спит
перед ним, улыбается чему-то и пускает слюни в подушку. Ангелы не трубят,
небеса не раскрывайте никакого божественного света, лишь дрожащие огоньки
свечек... В сознании Петра возникло вдруг дурацкое номенклатурное слов
"профнепригодность". Ты же Мастер. Ты должен быть хладнокровен, отстранен от
происходящего. Все - театр. Ты - режиссер, а не зритель, рыдающий в темноте
зала. Почему ты вдруг начал распускать сопли перед этим мальчишкой? Что за
идиотские слова: "пенсия", "неполное служебное соответствие", почему они
крутятся мозгу? Тебе же всего сорок два!..
бессмысленный! - монолог Петра.
празднующих людей... Свежо. Боже, какая тяжелая голова, это, наверно, из-за
масляных горелок. Коптят... Надышался...
рабочее время? Обычное дело, обычные сроки...
сетка, непослушные волосы перепугались с проводами.
Посняков Андрей
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Майер Стефани
Шилова Юлия
Шилова Юлия