Чтение 10–й страницы книги ~Стена~

пад - спросила Ирка.

Сенька застыл на одной ноге - этакой удивленной цаплей,
не удержал равновесие, плюхнулся на кровать. Засмеялся:

- Ну, мать, ты даешь!.. Дело у меня есть, дело, понятно?

- Понятно, Сеня, - тихо сказала Ирка, хотя ничего ей по-
нятно не было, и пошла в кухню - собирать на стол, кормить
странного мужа.

А Сенька застегнул джинсы, босиком подошел к окну, прики-
нул расстояние от своего подъезда до двенадцатого. Получа-
лось: стена закроет выход на набережную, превратив двор в
замкнутый со всех сторон бастион. А если еще и ворота на
проспект запереть...

- Почему я? - с тоской спросил Сенька.

И тайный - внутри - ответил:

- Потому что ты смог.

- Что смог?

Но тайный на сей раз смолчал, спрятался, а Ирка из кухни
крикнула:

- Ты мне?.. Все готово. Хочешь - в постель подам?

Ох, не верила она, что Сенька враз выздоровел, ох, терза-
лась сомнениями! И пусть бы температура упала, бывает, но с
психикой-то у мужа явно неладно...

И Сенька ее сомнений опять не опроверг.

- Вот еще, - сказал он, - будешь ты таскать взад-вперед.
Ты что, не устала, что ли? Работаешь, как клоун... Слушай,
может, тебе перейти? Может, в садик к Наденьке - воспита-
тельницей? Давай прикинем... - Вошел в кухню, сел за стол.

Ирка тоже села - ноги не держали. Сказала покорно:

- Давай прикинем.

Будучи в командировке в одной из восточных стран, автор
не пожалел мелкой монетки для уличного гадальщика. Белый по-
пугай-ара встряхнул хохолком, порылся клювом в деревянном
расписном ящике, вытащил аккуратно сложенный листок бумаги.
Гадальщик с поклоном протянул его автору:

- Ваше счастье, господин.

На листке печатными буквами значилось по-английски: "Бой-
тесь тумана. Он не дает увидеть лица близкого вам человека".

Когда с работы вернулся муж, Алевтина Олеговна уже вчерне
сметала на руках платье для невестки, оставалось только
прострочить на машинке швы и наложить отделку. Муж оставил
портфель в прихожей, сменил туфли на домашние тапочки, вошел
в комнату, привычно поцеловал Алевтину Олеговну в затылок.
Как клюнул.

- Все шьешь, - сказал он, констатируя увиденное. - Из
Свердловска"не звонили?

- Никто не звонил.

Алевтина Олеговна отложила шитье; поставив локти на стол,
подперла ладонями подбородок. Следила за мужем.

Стеценко снял пиджак, повесил его на спинку стула, рас-
пустил узел галстука, пуговку на рубашке расстегнул.

- Жарко сегодня. - Подошел к телевизору, ткнул кнопку.

- Не надо, - попросила Алевтина Олеговна.

- Почему? - удивился Стеценко. - Пусть гудит.

- Не надо, - повторила Алевтина Олеговна. - Там сейчас
ничего интересного, а я устала. И ты устал, Саша.

- Тишина меня душит, - сообщил Стеценко, усаживаясь в
кресло и укладывая ноги на пуфик. - А с чего бы ты устала,
интересно? У тебя же свободный день.

- Ничего себе свободный! Одних тетрадей гора. И платье
для Симы.

- Все равно дома - не в офисе. Могла и отдохнуть, подре-
мать...

Экран нагрелся, и на нем возник цех какого-то металлурги-
ческого завода. Раскаленный брусок металла плыл по рольган-
гам, откуда-то сверху спустились железные клешни, ухватили
брусок, уложили на ровную площадку. Тут на него упала баба
молота, сдавила-взлетели небольшим фейерверком огненные иск-
ры.

- Я спала, - сказала Алевтина Олеговна.

- Вот и ладушки, - обрадовался Стеценко. - И я немножко
вздремну, с твоего позволения. Полчасика, хорошо? Ты меня не
трогай...

- А я сон видела, - совсем тихо добавила Алевтина Олегов-
на, но муж не слышал ее, он уже посапывал в кресле.

Сон Алевтины Олеговны был неинтересен Стеценко.

Она аккуратно сложила платье для Симы, спрятала его в
шкаф, туда же повесила на плечиках пиджак мужа. Подошла к
книжному шкафу, открыла створку, пробежалась кончиками паль-
цев по корешкам книг, вытащила потрепанный институтский
учебник по химии, машинально, не вглядываясь, перелистала
его. Прислонилась лбом к жесткой полке.

- Почему я? - с тоской спросила вслух, даже не ведая, что
слово в слово повторила вопрос мало знакомого ей Сеньки Па-
хомова, так загадочно возникшего рядом в ее суматошном апо-
калиптическом сне.

И словно бы кто-то тайный внутри ее пояснил:

- Потому что ты сможешь.

- Что смогу? - автоматически поинтересовалась Алевтина
Олеговна и сама себе ответила: - Если бы смогла...

Тайный не подтвердил и не опроверг слов Алевтины Олегов-
ны, да она и не ждала ничего, не верила в потусторонние го-
лоса. Она села за письменный стол, вновь раскрыла старый
учебник и стала искать указаний, как сделать "дым типа тума-
на" с помощью химических препаратов имеющихся в наличии в
школьной лаборатории.

Показалось или нет: стало темнее, вещи потеряли четкие
очертания, словно не сделанный ею туман тихонько проник в
комнату...

По всему выходит, что Алевтина Олеговна видела тот же
сон, что и Сенька Пахомов? Может быть, может быть... Автор
хочет обратить читательское внимание на то, что в описывае-
мой истории вообще слишком много повторов, одинаковых ситуа-
ций и даже одинаково произнесенных реплик - разными, заметь-
те, людьми. Увы, это так.

А где, любопытно, наш молодой человек в белой куртке, не-
понятный молодой человек, невесть откуда взявшийся, невесть
чего задумавший? Исчез, испарился - как возник. Фантом. Не
личность - знак. Но знак - чего?.. "Смутный персонаж", -
сказал бы профессор Топорин, употребив знакомый термин в не-
историческом смысле.

- Дед, - спросил профессора внук Павлик, входя к нему в
кабинет, - твои студенты интересуются: как ты к ним отно-
сишься?

- Переведи на общедоступный, - попросил профессор, зная
склонность внука к ненужной метафоричности.

- Что ты думаешь о моем поколении?

- Я на институтском диспуте?

- Ты дома, дед. Оглянись: представители парткома, профко-
ма и ректората отсутствуют. Пресса тоже. Говори, что хочешь.
Хотя сейчас все только так и разговаривают. Тем более прес-
са...

- Ты считаешь, что я говорю не то, что хочу?

- Отнюдь, дед. Просто в разных ситуациях желания у тебя
разные. Ваше поколение отлично умеет управлять собственными
желаниями.

- По-твоему, это плохо?

- Это удобно. Всегда безопасно.

- Напомню тебе не столько историческую, сколько бытовую
закономерность: неуправляемые желания всегда ведут к катаст-
рофе.

- Случается, житейские катастрофы приводят к душевному
равновесию, к обретению себя как личности.

- Софизм, внук. Оправдание для труса, которого подобная
катастрофа приводит, например, в монастырь.

- Демагогия, дед. Я имел в виду героя, которого подобная
катастрофа приводит, например, на костер.

- Ты научился хорошо спорить.

- Твоя школа, дед. Но ты так и не ответил мне... Не уп-
равляй желаниями, костра не будет. Как, впрочем, и монасты-
ря.

- Ты несправедлив, внук. Я никогда не боялся костров.

- А что такое костер в наши дни? Общеинститутское собра-
ние? Заседание парткома? Приглашение "на ковер"?.. Ты не бо-
ялся костра, потому что он тебя грел...

- Извини, Павел, но в таком стиле я не желаю продолжать
разговор.