увлеклись. Нам действительно нужно отдохнуть перед отплытием. Не так ли,
Слободан?
догадка подтвердилась, когда Иштван, покидая с Волчеком княжеские покои,
предложил своему младшему коллеге опрокинуть "на сон грядущий" по бокалу вина и
получил согласие.
беспокоил, запер изнутри кабинет и, пока до полуночи оставалось ещё немного
времени, постарался собраться с мыслями перед предстоящей встречей.
нет. Согласен ли Стэн воспользоваться кризисом центральной власти, чтобы
превратить Гаалосаг в независимое королевство и возглавить его; или же он
остаётся приверженцем единого и неделимого государства западных славов? Как
патриот своего народа, Стэн был против распада Империи. Но также он был и
патриотом своего рода - рода Конноров. Споря с Флавианом, Стэн, тем не менее, в
глубине души не мог не признать, что существование мощного централизованного
государства Гаалосаг с королём-Коннором во главе послужит возвышению всего их
рода, предоставит возможность каждому из Конноров в полной мере проявить себя и
занять место, положенное ему по праву. Так стоит ли, в самом деле, цепляться за
эту огромную, но разрозненную Империю, теша себя призрачной надеждой, что
когда-нибудь на её трон взойдёт мужчина из их рода?..
но вряд ли осуществима на практике. Сейчас во всём мире насчитывалось лишь
около трёх тысяч мужчин и женщин - потомков Коннора-прародителя. Под силу ли
будет им захватить и удержать власть в таком громадном государстве? Сумеют ли
они перестроить Империю на свой лад? И когда это произойдёт?
королём. Его влияние росло из года в год, и теперь ему ничего не стоило сменить
свой жезл земельного воеводы на королевский венец. Большинство жителей
Гаалосага приветствовали бы этот шаг. Князей и самых могущественных жупанов
пришлось бы усмирять силой, однако нет худа без добра - мятеж в верхах при
отсутствии должной поддержки среди нетитулованной знати и основной массы
военных не выльется в крупную междоусобицу, зато его подавление в конечном
счёте приведёт к усилению королевской власти. В нынешних условиях Златовар, кто
бы ни стал новым императором, окажется не в состоянии предпринять действенные
меры, чтобы восстановить свой суверенитет над Гаалосагом - особенно, если тот
выступит в союзе с Ибрией. Мало того, правители Западного Немета будут
вынуждены бороться с сепаратистскими настроениями значительной части своих
подданных, которые захотят присоединиться к Гаалосагу. А влошские князья,
которые, являясь славами, вместе с тем мнили себя преемниками традиций Древней
Империи и свысока поглядывали на остальных, считая их варварами, того и гляди
под шумок создадут своё собственное королевство - государство "культурных",
"цивилизованных" славов. Затем и юго-восточные провинции, не столь строптивые,
зато самые богатые в Западном Крае, возжелают большей самостоятельности. Тогда
уж и братья-славы с Востока не будут сидеть сложа руки. Жители исконно
славонских земель втайне ненавидели Империю, которую много веков назад сами же
породили, отправив своих лучших сынов покорять Западный Край. Ненавидели
отчасти из зависти: ведь в то время, как на Востоке шли нескончаемые
междоусобицы, западные славы сумели объединиться и создать мощное государство,
доминирующее в этой части мира. Так что восточные правители, без сомнения, не
преминут воспользоваться моментом, чтобы побольнее ужалить могущественного
соседа и поживиться за счёт своих западных соплеменников. Да и северные варвары
не станут равнодушно наблюдать за происходящим; в лучшем случае, они захотят
вернуть себе потерянный девять лет назад Ютланн...
осознавал, что крах может наступить и без его вмешательства - а просто в
результате попытки князя-регента Чеслава узурпировать императорский престол.
Будучи самодуром, Чеслав всё же не был дураком и прекрасно понимал, что ему
вряд ли удастся захватить власть во всём Западном Крае. Скорее всего, он
рассчитывал заполучить лакомый кусок из центральных и северных областей, где
сильно влияние Вышеградского дома, пожертвовав в угоду своим амбициям западом,
югом и востоком. Если Стэн сделает выбор в пользу независимого королевства
Гаалосаг, то князь Чеслав станет его естественным союзником, и они, пожалуй,
смогут договориться о разделе сфер влияния. Но... Сама мысль об этом вызывала у
Стэна отвращение. Политика - грязное занятие, но даже в политике есть черта,
через которую переступать нельзя, иначе потеряешь самое главное - уважение к
себе. Стэн ни за что не вступит в сговор с убийцей своего отца! Ведь тогда, в
Ютланне, Чеслав отправил отряд князя Всевлада прямиком в ловушку, устроенную
норландцами, о существовании которой, как потом выяснилось, он знал заранее.
Почти никто не сомневался, что Чеслав сделал это намеренно - дабы избавиться от
наиболее опасного конкурента в предстоящей борьбе за императорский престол...
сосредоточился и мысленно спросил:
отъехал в сторону, открыв нишу в стене, где был сооружён портал. Быстро
активировав его, Стэн отступил на два шага и послал мысль:
среднего роста, стройный, несколько хрупкого телосложения, с продолговатым
бледным лицом, вьющимися огненно-рыжими волосами и зелёными с малахитовым
оттенком глазами. Он был одет в светло-голубой костюм с золотым шитьём, длинную
алую мантию и коричневые сапожки из мягкой кожи; на его поясе висел меч в
богато украшенных ножнах, а голову венчал усыпанный бриллиантами золотой обруч
с зубьями в форме крестов - семью небольшими по бокам и сзади и одним покрупнее
- спереди.
сыном мужа своей матери, короля Юлиана VII, и знал об этом с детских лет. Также
он знал своего настоящего отца, но относился к нему довольно прохладно, хоть и
без враждебности. Как подозревал Стэн, Флавиана угнетала мысль, что он появился
на свет даже не в результате мимолётного, но бурного романа, был зачат не в
порыве безумной страсти, а по трезвому расчёту - с тем, чтобы возвести на
ибрийский престол короля-Коннора. Воцарение в Ибрии Флавиана было крупным
успехом радикального крыла Братства, члены которого ставили своей целью
скорейшее достижение мирового господства рода Конноров. Но впоследствии
оказалось, что, несмотря на столь блестящий успех на первом этапе, избранный
ими путь, тем не менее, ведёт в тупик. Хотя за триста лет Конноры расселились
по разным странам, в подавляющем большинстве они жили в Империи и считали себя
славами. Ибры были для них чужды, порядки в Ибрии представлялись им
варварскими, власть - чересчур деспотичной, и они выступали категорически
против ибрийской экспансии на восток. Надежды радикалов на массовый приток
Конноров в страну, где правит их сородич, не оправдались. Почти все Конноры
занимали неплохое положение в обществе, пусть и считали его недостаточно
высоким, но стремились возвыситься на родине и не очень-то рвались искать
счастья на чужбине.
Крае, как и предсказывали скептики, потерпела фиаско. Безусловно, при короле
Флавиане и его потомках Ибрия со временем превратится в государство, где
главенствующую роль будут играть мужчины и женщины из рода Конноров, но
произойдёт это постепенно, а не в течении нескольких лет и при интенсивной
иммиграции, как хотели того радикалы.
вместе с тем, оставался ибром и радел не только за свой род, но и за благо
своей страны. Ещё принцем он понял, что даже в случае победы над Империей Ибрия
всё равно проиграет - в том смысле, что ибры-победители попросту растворятся
среди славов и спустя пару поколений станут таким же второсортным меньшинством,
как гаалы, влохи, поморы, неметы, хэллины и прочие покорённые народы Империи. А
Флавиан был королём ибров и хотел, чтобы его подданные и в будущем оставались
ибрами.
образом стал лидером радикального крыла Братства, он предложил иной путь
возвышения рода Конноров: коль скоро невозможно захватить власть во всей
Империи разом, следует расчленить её на несколько государств и овладевать ею по
частям, начиная с Гаалосага. Новая программа была реалистичнее прежней, а
потому, с точки зрения умеренных и консерваторов, гораздо опаснее. Многие
молодые Конноры, в недавнем прошлом яростные противники "ибрийского варианта",
в одночасье стали горячими сторонниками идеи Флавиана. Добрая половина молодёжи
возрастом до тридцати лет буквально за одну ночь превратилась в радикалов.
к решительным действиям. Вот и теперь он пришёл за тем же. И теперь, в свете
новых обстоятельств, он станет давить ещё сильнее и в конечном итоге припрёт
его к стенке, вынудит сказать "да" или "нет"...
приветствие Флавиана, никак не вязавшееся с его праздничным одеянием. -
Проходи, присаживайся. С какой стати ты так нарядился?
письменный стол.
шутку, я хочу напомнить ему, с кем он посмел шутить. Вот так!
уловил твоей мысли. Я, конечно, далёк от того, чтобы обвинять тебя в
косноязычии, но ты, возможно, немного взволнован и не совсем ясно выражаешься.
Каменистый Артем
Земляной Андрей
Березин Федор
Корнев Павел
Вронский Константин
Шилова Юлия