Чтение 10–й страницы книги ~Кольцо великого магистра~

- Ладно, Конрад, довольно об этом, закончим игру.

Но сегодня великий магистр не мог сосредоточить свои мысли на
шахматной доске и проиграл партию.

- Вот, а ты говоришь - мне вредит вино, - снисходительно произнес
духовник. - От вина голова работает только лучше... Давай помолимся, брат,
пусть Иисус Христос и святая дева вразумят тебя. Нам предстоит разыграть
партию куда более трудную. В шахматной игре мы знаем, что стоят король и
королева, знаем, чем грозят остальные фигуры. А ты знаешь, кто будет
королем Польши? Нет, не знаешь. Известен ли тебе нрав герцога Ягайлы? Как
поведет себя московский князь в этой сложной игре, ты тоже не знаешь.
Новые правители несомненно покачнут сложившееся равновесие. Что-то должно
произойти. Надо заранее приготовиться к переменам.

- Но что, дорогой Симеон, должно произойти? - спросил великий магистр
с беспокойствием. Он знал способности своего друга, его тонкий ум не раз
выручал практичного, но не слишком далекого рыцаря.

- Пока не знаю, но что-то витает в воздухе.

- Не запросить ли нам астролога? Пусть посмотрит на звезды.

- Глупости! Напрасно ты держишь в замке старого плута и платишь ему
огромные деньги.

- Это не так, Симеон. Все владыки держат при своих дворах астрологов,
они иногда помогают.

Духовник молча взял со стола тяжелый серебряный подсвечник с оплывшей
свечой, поплевал на пальцы, снял нагар, и приятели направились в часовню.

Подвижное пламя свечи тускло отсвечивало на потемневшем золоте святых
и ангелов, наполнявших часовню. Из глубины ниш выступали фигуры апостолов.
Перед белеющим распятием братья опустились на колени. Духовник громко
прочитал положенное число молитв. Приложившись к ранам Христа, они
вернулись в спальню.

- Останусь с тобой, - сладко позевывая, сказал священник, - лягу вот
тут, у камина. - Он вытянул из-под ног магистра медвежью шкуру. - Помнишь,
как в Христианбурге... Зажги курильницу с благовониями, твои ноги потеют,
как и раньше.

Великий магистр дал приятелю теплую перину на лебяжьем пуху и
подушку, зажег курильницу.

- А все же ты, Симеон, во всем виноват, - сказал он, думая о чем-то
далеком, и замолк.

Личные покои магистра состояли из двух скромных комнат: гардеробной,
откуда вел ход в трапезную для гостей, и спальни. Кроме крепчайших
сундуков, окованных железом, и тяжелых резных шкафов, в стене, отделяющей
гардеробную от трапезной, находилось тайное слуховое окно, закрытое
железной дверью. Гардеробная соединялась со спальней. Убранство спальни
было богаче. Каменный пол в цветных изразцах устлан медвединами, по стенам
дорогие ковры. Роскошная кровать под высоким балдахином стояла неподалеку
от камина; она не имела ничего общего с соломенным тюфяком простого
рыцаря. Соседнюю со спальней комнату занимали телохранители. Слева у
дверей, если выходить из спальни, все время стоял вооруженный рыцарь.

- Брат мой, для чего в твоей комнате три двери? - спросил священник,
блаженствуя на мягком ложе.

- Кроме главного входа, я могу войти в спальню и выйти отсюда через
трапезную и через часовню. - Конрад Цольнер шевельнул усом, вспомнив
что-то. - Ключи от дверей хранятся только у меня. Есть еще домик в саду, с
тайным ходом за стены крепости.

- Многое в жизни нам дается слишком поздно, - пробормотал священник.
- Были бы у нас в Христианбурге такие удобства...

Ровно в десять часов вечера замковый комтур доложил Конраду Цольнеру,
что огни везде погашены, ворота закрыты и стража на месте.

- Все рыцари вернулись в замок и легли спать, - закончил он свой
доклад.

Пожелав великому магистру спокойной ночи, комтур удалился.

После десяти часов вход к владыке орденского государства был
запрещен.

Сняв шерстяной халат, Конрад Цольнер, кряхтя, полез на высокую
кровать. Но не успел он забраться под перины, как дверь приоткрыл
телохранитель.

- Могу ли я говорить, брат великий магистр? - спросил он, не
переступая порога.

- Говори, - ответил Цольнер, подняв с подушки голову.

- Литовский герцог Витовт у ворот замка, - с поклоном доложил
телохранитель.

Духовник Симеон резко повернулся на своем ложе и кинул быстрый взгляд
на приятеля.

- Много ли с ним воинов? - спросил магистр.

- Пятеро.

- Открыть ворота, встретить с почетом. Герцога привести ко мне в
кабинет через полчаса, - приказал магистр.

Торопясь, телохранитель захлопнул дверь. Пламя из камина метнулось в
комнату, запахло дымом.

Цольнер торопливо стал облачаться в парадное платье. Натянул белую
куртку с золотым крестом, опоясался, прицепил к поясу меч. Поверх надел
белый плащ и на голову шлем с белым лебедем.

- Если свидание будет удачным, - сказал он, посмотрев на брата
Симеона, - я обещаю поставить святой деве Марии большую свечу из чистого
золота.

Они вместе покинули спальню. Телохранители, гремя оружием, шли сзади.
В большой продолговатой комнате, где обычно гости ожидали приема, бил
небольшой фонтанчик; вода с тихим журчанием стекала в бассейн. Здесь можно
было умыться, вымыть ноги. Сейчас в комнате царил полумрак, на одном
паникадиле горели три свечи.

В кабинете было прохладно, телохранители сразу бросились открывать
заслонки духового отопления. Прибежал прислужник с заспанным лицом и
затопил камин. Еще двое придворных слуг уставили небольшой круглый стол
золотой и серебряной посудой.

Ровно через тридцать минут в кабинет торопливым шагом вошел князь
Витовт, за ним важно выступал слуга с костяной шкатулкой на вытянутых
руках.

Увидев великого магистра, князь круто остановился.

- Как здравствует ваша святость? - спросил он, слегка наклонив
голову.

- Благодаря богу и святым угодникам неплохо. Рад видеть литовского
герцога в своем дворце, - ответил великий магистр и тоже наклонил голову.
- Вы приехали вовремя, я собирался ужинать. - В этот момент он чем-то
напоминал кошку, увидавшую мышь.

Князь был одет в желтый камзол, застегнутый до горла на золотые
пуговицы в золотых петлицах. В розовых штанах и красных кожаных сапогах с
золотыми шпорами. По камзолу он был опоясан позолоченным ремнем. Из-за
пояса торчала рукоять кинжала, осыпанная драгоценными камнями. Поверх
камзола на князя был накинут короткий плащ гранатового цвета.

Великий магистр впервые видел в гостях язычника. Он искоса бросал на
него внимательные взгляды.

<Ни усов, ни бороды, под стать нашим попам>, - подумал он.

- Прошу вашу святость принять скромный подарок, - сказал Витовт,
кивнув слуге.

Преклонив колено перед великим магистром, слуга вручил ему шкатулку.
Легким поклоном Конрад Цольнер поблагодарил князя.

- Принимаю на украшение замковой церкви, герцог, - сказал он, с
жадностью глянув на сверкающие драгоценности, - во славу божью. Возьми,
брат Симеон.

Духовник равнодушно поставил шкатулку на круглый столик из красного
дерева.

Придворные слуги внесли большого жареного лебедя на серебряном блюде.

- Прошу герцога отведать наш скромный монашеский ужин, - пригласил
магистр.

- Я хочу говорить с вами, ваша святость, с глазу на глаз, - сказал
Витовт, - переводчик не надобен.

- Хорошо, - согласился владыка и движением руки приказал всем выйти.

В кабинете остался только один духовник. Лениво ковыряя пальцем в
шкатулке, он разглядывал драгоценности.

Витовт вопросительно посмотрел на великого магистра.

- Это мой духовник, от него, как от бога, нет секретов, - поспешил
сказать рыцарь.

Литовский князь взглянул на пожилого пастыря и, вздохнув, сел.

- Я пришел за помощью к ордену, - негромко произнес он, положив локти
на стол и уперев лицо о ладони.

На немецком языке князь говорил неплохо, изредка примешивая латинские
слова.

- Чего ты хочешь от бедных монахов, герцог?

- Голову моего двоюродного брата Ягайлы! - Глаза Витовта зажглись
мрачным огнем. - Нет, я хочу получить его живым. Я предам убийцу моего
отца мукам, еще невиданным на этом свете.

Князь с жадностью осушил большую чашу бургундского, заботливо налитую
духовником, взял из золотого блюда горсть сладкого, крупного изюма.

- Война с Литвой? Это дорогое, очень дорогое дело, мой герцог. Для
того чтобы поднять меч, нужно золото. Вряд ли благочестивый капитул
согласится на войну. Мы собирались отдохнуть, залечить раны, поднакопить
денег. - Великий магистр притворно вздохнул. - Видит бог, прошлая война
опустошила наши кладовые.

Желая показать гостю свой перстень, он, разговаривая, поглаживал
левой рукой широкую бороду.

- Я беру расходы на себя, - гордо сказал Витовт, - отдам все, до
последнего золотого. Моя месть священна.