прогуливаться вокруг трона. - Да ты вслух читай, не бубни!
- <...над честными людьми чинит произвол и беззаконие. Стрельцов понуждает
невинных через весь город в отделение волочить. А коли кто слово супротив скажет -
бьют нещадно...> Что, весь этот бред вслух читать или можно выборочно?
- А как хошь, давай хоть бы и выборочно, да только не торопясь и с выражением,
так чтоб аж слезу вышибало!
- Угу... так, значит... вот: <...руки скрутив, в харю мне плевал и ругался не
христиански. Дыбой грозился прилюдно, батогами, острогом и каторгой. По гроб жизни,
дескать, с нар не слезу!> М-м-м... так, еще здесь: <...а сам пьян был без меры и потому
зол зело. И сожительница его...> Кто?! Кого он сожительницей назвал? <...Баба Яга, ста-
руха, как есть зловредная, по его же наущению обещалась порчу навести и трижды
собакой гавкнула>. Во дает... он же сам себе приговор подписывает, Яга его за такие
оскорбления в мухомор превратит. Ага!.. Вот и самое интересное, на закуску: <...особу
твою царскую материл столь грязно, что и повторить боязно! А по сему прошу нижайше
доклад мой к сведенью принять, злодея Никитку укоротить, все бесчинные обвинения от
меня, неповинного, отвести и...> Суду все ясно. Судя по столбику цифр внизу он еще
пытается слупить с меня штрафы за моральный ущерб, судебные издержки, потерянное
время и нанесенное ему, как сотруднику аппарата власти, оскорбления. О, так это еще не
все?! <...Опосля чего в колодки его заковать, в поруб засадить и по суду твоему царскому,
справедливому казни предать, а тело сжечь да пепел по ветру развеять. Уж этим,
надежа-государь, я и сам займусь, чтоб даже памяти его...>
- Как тебе? - съехидничал царь. - Застращал ты в одночасье все мое
государство страшнее всех лютых врагов. Честным людям продыхнуть не даешь! Прям
Змей Горыныч какой-то...
- Ваше величество, подарите на память! Коллекционная вещь, на стену
повешу... - взмолился я.
- Отдай! Пущай здесь полежит, мне тоже иногда хочется перед сном страшную
сказку послушать. А ты доложи, как дело идет.
Я рассказал о нечищеных пуговицах, о визите в боярский терем, об инциденте,
там произошедшем, об установленной слежке за дьяком и необходимом ордере на арест
Мышкина. Горох слушал не перебивая.
- Таким образом мы окончательно выясним степень причастности данных лиц к
совершенному преступлению. Когда у меня на руках будут все доказательства, мы
возьмем банду.
- Одного я не пойму, - задумчиво сдвинул корону набок царь Горох, - зачем?
Ясно же без слов, что воруют, да и бог бы с ним. Мы все воруем понемногу чего-нибудь и
где-нибудь... С чего же на рожон лезть? Зачем они сразу столь много денег хапнули?
Ведь ясно же, что большой пропажи быстрее хватятся...
- А меня все так же тревожит украденный перстень. Почему он нигде не всплыл?
- Я тут с Митрофаном Древним переговорил. Видел небось? Седой такой
боярин, лет за сто ему, он ведь еще деда моего помнит... Спросил о перстне с
хризопразом. Откуда, мол, кто купил или подарил, кому да в честь чего. Оказалось, что
перстенек тот еще маме моей покойнице в приданом даден был. Вроде сила в нем
колдовская есть, а какая - не помнит...
- Давайте уточним, ваше величество, - заинтересовался я, - что, за все время
царствования вашей матушки как волшебный предмет перстень не использовался? Он на
вашей памяти вообще функционировал хоть раз?
- Нет... О чем тебе и толкую. Ты с Ягой о том поболтай, она бабка опытная,
может, своими путями чего и прознает.
- Царь-батюшка! - В дверях показалась смущенная стража. - Тут из думного
приказа дьяк новую бумагу передал. Срочный донос от боярина Мышкина.
Мы с царем понимающе переглянулись.
- Велю подать сюда!
- Я первый читаю!
- Нет, я!
- Пойдем на компромисс - читаю я, но вслух.
- С выражением?
- Естественно, как Смоктуновский! - уверил я, и царь согласился.
Опуская все необходимые в этих случаях титулы, мы быстренько переключились
на главное: <...холопов моих верных избил почем зря, а злостная Баба Яга собак цепных
ворожейным словом заколдовала, отчего они поныне скулят, а лаять или кусать кого -
не хотят!>
- А старушка-то все еще в силе, - искренне удивился царь, - мне говорили, что
она в молодости знатная колдовка была. В лесу дремучем избушку на курьих ножках
имела, в ступе по небу летала, помелом подгоняя. С самим Кощеем Бессмертным дружбу
водила, а уж всякие упыри, лешие да русалки - те у нее в подчинении как шелковые
ходили. Сколько царевичей-королевичей извела... и помыслить страшно!
- Да будет вам на мою хозяйку наговаривать...
- Так ведь и я думаю, что брехня! Фактов нету. Свидетелей тоже. Одни сплетни...
Ну, не тяни, дальше читай!
- Читаю: <Участковый же совсем стыд потерял и на честных бояр поклеп
возводит совершенно без уважения. Подозрителен без меры, к чинам, да имени
родовому, да заслугам перед Отечеством должного почтения не имеет. А еще доложу,
царь-батюшка, что требовал сыскной воевода откуп от меня, убогого! Полтерема,
четверку борзых коней, дворовую девку Парашку, а сверх того - пятьсот монет да
персидскую мухобойку, тобой, государь, пожалованную...>
- Тьфу ты, прости Господи! - рассердился Горох. - А мухобойка-то тебе на кой
ляд сдалась?!
- Митяя от варенья отгонять! - пояснил я.
- Так сразу бы оглоблю просил али пушку настенную... Чего мелочиться?
Дальше читай.
- Дальше... ага, тут он уже лично о себе пишет: <...и служил тебе, государь,
верой и правдою столько лет, живота своего не жалея. Ночей не спал, недопивал,
недоедал, все силы положил, казну твою от злодеев охраняючи. Смилуйся, царь-ба-
тюшка! Доколе аспид энтот в милицейском платье над слугами твоими верными
изгаляться будет? Доколе произвол и унижение терпеть, попреки да обиды сносить,
брань да побои принимать, страдая безвинно? А надо тебе того Никитку участкового
наказать примерно! Вот уж как он на дыбе повисит, а опосля в кандалы, да железом
каленым...> Дальше можно не читать... Все одно и то же. Меня уже мутит от богатства
садистской фантазии ваших подчиненных.
- И то верно, - согласился Горох. - Возьмешь моих стрельцов, перероешь
терем Мышкина и дьяка потрясешь. Да не рассусоливай с ними! Бумагу в приказе
возьмешь, я подпишу.
- А как же доносы?
- Пущай полежат до срока. Вдруг и пригодятся, не ровен час. А теперь пошли со
мной...
- Куда, ваше величество?
- Чай пить, - объявил царь Горох, дружески обнимая меня за плечи.
Мы с ним хорошо посидели. Несмотря на разницу в возрасте (мне - двадцать
два, ему - тридцать три), мы отлично понимали друг друга. Царь был вдов, его жена,
царица Ульяна, умерла три года назад, не оставив ему детей. Бояре, духовенство да и
весь простой народ активно уговаривали государя жениться. Предлагались на выбор
дородные красавицы из местных, самых благородных кровей, две княжны из
сопредельной Тьмутарака-ни, польская королевна из соседнего Крякова и, по-моему,
даже какая-то знойная негритянка из семьи многодетного вождя далекой Эфиопии. Од-
нако Горох не горел желанием вновь охомутать себя законным браком. Его вполне
устраивало тисканье дворовых девок в темных углах терема. Надо признать, мужчина он
был симпатичный и жалоб на <последствия> никогда не получал, щедро отсыпая каждой
подружке на столь богатое приданое, что их охотно забирали замуж царевы слуги. Но, так
или иначе, царь отдавал себе отчет в том, что когда-нибудь вопрос о престолонаследии
встанет ребром. Внебрачных детишек на государевом подворье носилось штук
пятьдесят, а настоящего царевича все-таки не было.
- Да женюсь я, женюсь... Куда денусь? - рассуждал Горох, прихлебывая
липовый чай с земляничным вареньем. - Вот хоть на Златке Збыш-ковской из Крякова
али на эфиопке энтой... как ее... Тамтамба Мумумба? Перекрестим в Татьяну Мумушкину,
наденем сарафан, вот только как косу заплетать? Глядел я на ее портрет - на башке
одни кудряшки! Чистая овца. Но ликом черна и прекрасна... В баню буду водить почаще,
отмоется поди, побелеет, а?
- Это вряд ли, - вздохнул я. - У негров такая пигментация кожи. Тут уж ничего
не попишешь, это на всю жизнь. Хотя... Вот ваши дети, например, могут рождаться либо
черными, либо... не очень черными.
- Хм... утешил. А сам-то ты, Никита Иванович, чего холостым ходишь? Али до
сих пор не приглядел себе ни одну зазнобушку?
- У меня была невеста... там, в моем мире. Хорошая девушка, педагогический
институт заканчивала. Наташа...
- Знатного ли рода?
- Ну, это у нас не играло такой уж важной роли. Хотя она по материнской линии
происходила аж от князей Долгоруких, основателей Москвы.
- Так чего ж ты тянул?! - возмутился царь. - Жениться надо было на княжне, а
все ученье свое она бы и дома продолжила. Не след девице шибко образованной быть,
не для того она в жизни предназначена. Ну да не горюй! Дело прошлое, чего было, того
не воротишь... Она уж, поди, давно за другим.
- Утешили, - в свою очередь хмыкнул я. А в самом деле, не могу сказать, чтобы
я сходил с ума от разлуки, и был благодарен за это именно ей, моей далекой Наташе.
Когда-то давно она, начитавшись Дейла Карнеги, вбивала в мою неуравновешенную
голову искусство перестать беспокоиться и начать жить. Если не можешь сию минуту
изменить ситуацию, не спеши, выдохни, займись другим делом, а к данной проблеме
вернешься потом. Если же и потом ничего не изменилось, значит, такова твоя судьба и не
стоит с ней бодаться - рога поломаешь. Живи тем, что есть. Помни о том, что было.
Верь в то, что будет. Но не позволяй ни прошлому, ни будущему портить твою жизнь.
- Ну, что Бог ни делает, то к лучшему! - очень к месту подытожил мои
умозаключения царь Горох. - Чую я - вместе мы свадьбы закатим, пока недосуг - дел
полно. Мне еще послов иноземных принять надо, да и ты сюда не за чаями шел. Стрель-
цов-то поболее возьми, не хочу, чтоб боярин вдругорядь в искушение впал да со всеми
своими хо-лопьями вас вдоль улицы дрекольем попер. Вы - царевы люди! Государева
служба! Милиция! Не хух-ры-мухры... В общем, действуй давай, сыскной воевода.
Я решил, что полусотни стрельцов мне будет более чем достаточно. Для пущей
важности им было приказано идти за мной с песней, и улочки вздрагивали от
залихватского:
Соловей, соловей, пта-шеч-ка!
Семенова Мария
Сертаков Виталий
Березин Федор
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Корнев Павел