логические размышления строит, Честертон ходячий!
Парень страшно смутился и покраснел, меня отвлекла Яга, уж очень мрачным
стало ее лицо.
- Никитушка, плохо дело! Надо этим жмурикам до заката осиновый кол в грудь
вбить и либо сжечь, либо в землю зарыть да могилку солью присыпать, чтоб,
не ровен час, не встали.
- Неужели настолько паршиво? - обреченно спросил я.
Старушка только многозначительно хмыкнула. Все ясно: остальная информация
не для случайных свидетелей. Но... поступить с мертвецами согласно
бабкиному предложению совершенно не представлялось возможным. Они -
граждане другого государства. Если мы еще вправе судить их по нашим
законам, то где и как им устроить похороны - частное дело немецкого посла.
Тут и так-то не знаешь, каким образом выпутываться... Взяли двоих
телохранителей под честное слово, вечером посадили в КПЗ. утром они оба
окочурились. Что подумает посол о наших методах ведения допроса? С другой
стороны, Баба Яга - очень серьезный специалист в своей области. Если уж
она говорит, что надо сжечь или похоронить с колом в груди, то именно так
и надлежит сделать, не иначе! Бабка - профессионал, лично я с ней спорить
не буду, мне уже приходилось от воскресших мертвецов ладанкой отмахиваться.
- Значит, так, ребята, - обратился я к ожидающим стрельцам, - грузите оба
тела на телегу и везите в немецкую слободу. Передадите с рук на руки.
Начальником с вами пойдет младший сотрудник. Митя, обязательно дождись
посла, перескажи ему все, что Яга советовала сделать с усопшими, и попроси
к вечеру заглянуть в отделение, мне с ним еще раз побеседовать надо.
- Все понял, Никита Иванович, исполню справно, не извольте сомневаться...
Один вопросик можно?
- По существу?
- А то!
- Валяй.
- Вот вы у стрельца про всех, кто к порубу подходил, спрашивали... Петуха
нашего особо упомянули. Неужто подозрения у вас против него имеются?
- Нет, - буркнул я, краснея. - Просто... был случай подвести его под
статью. Совсем, донимаешь, спать не дает...
Митька сделал умное лицо и умчался на конюшню готовить телегу. Мы с бабкой
присели на завалинке, требовалось поговорить. Для начала я высказал свои
скромные соображения:
- Дело становится интригующим, появились первые трупы. Совершенно
непонятно с чего... Визиты на армянский склад и в немецкое посольство
ясности не добавили. Такое, чтобы подозреваемый умер у меня в КПЗ в первый
же вечер по задержанию, - на моей памяти впервые. Как-то напрягает черный
дым, замеченный бдительным часовым. Потом еще эти мухи... Поруб все-таки
не медом намазан, да и уборная у нас в другом конце двора, с чего же им
явиться?
- Все так, Никитушка, - мудро качала головой Баба Яга, - во всем ты в
самое яблочко метишь. Хотя сама я в этом деле ничего понять не могу, но
чую - хлопот мы с ним огребем не хуже, чем с шамаханами.
- У меня похожее предчувствие. Так что если я правильно угадал, то версию
самоубийства мы решительно отметаем. Что-то или кто-то сумел проникнуть в
поруб, заставить охранников принять яд и исчезнуть до нашего появления.
- Все так и было... - призадумалась Яга. - Вот только кто это - ума не
приложу. В поруб он мушкой малой проник, на то большое умение надобно. А
из поруба - дымом черным вылетел, так то вообще колдовство великое. Не с
мелкой сошкой дело имеем.
- Может, опять Кощей за старое взялся?
- Может, и взялся, а только Кощей на тебя взрыв строить не стал бы. Не его
это рук злодейство, не русское оно вообще, не было у нас такого...
- Почему же не было? На первый взгляд никакого импортного колдовства не
заметно. Гномы по Лукошкину не шастают, эльфы не летают, гоблины с
топорами не бегают, даже у взрывного устройства самое что ни на есть
русское название - "разрыв-трава". Где вы тут иностранщину заметили?
- Чую... - развела руками Баба Яга. Что тут скажешь? Еще незабвенный
Шерлок Холмс советовал не пренебрегать таинственной силой женской интуиции.
Шмулинсон заявился сразу после обеда, на два часа раньше, чем его ждали. В
руках посох, за спиной холщовый мешок, из кармана выглядывает потрепанная
Каббала - словом, человек готов в дорогу.
- Проходите и присаживайтесь.
- И ви всегда так любезны после борща со сметаной, скажите на милость?
Нет, нет, я пройду и сяду, такой грех жаловаться на вашу воспитанность.
Когда ближайший этап?
- Чего? - не понял я.
- Ой, ну не делайте удивленное лицо! У моей Сары всегда бывает такое же,
когда я спрашиваю, где деньги? Она идет на базар, имея в кармане рубль, по
теперешним временам это - финансы! Но масло не мажется, маца пахнет
дегтем, а кукурузной каши так мало, что дети кушают ее в две ложки! "Где
деньги, Сара?" - спрашиваю я. Так вот она делает такое же лицо...
- Гражданин Шмулинсон, я вас пригласил не шутки шутить.
- Я жутко извиняюсь, гражданин начальник! - всплеснул руками язвительный
гробовщик. - Таки позвольте полюбопытствовать, шо вы хотели услышать
напоследок от бедного еврея?
- Просто хотел поговорить...
- Ну так разговаривайте.
- Абрам Моисеевич! - привстал я. - Что вы мне здесь комедию разыгрываете?!
Вы не в Одессе и "Золотого Остапа" не получите, а вот за нежелание
сотрудничать с милицией...
- Шо?! - прищурился Шмулинсон, сдвигая шляпу на затылок и оттопыривая
пальцем ухо. - Я не ослышался? Речь шла о сотрудничестве? Скажите мне, шо
я не оглох. Ви предлагаете мне сотрудничать с вами? Но, боже мой, я
категорически согласен! Шо я буду делать? Дайте же мне потрогать наш
трудовой договор, а вопросы оплаты обсудим позднее...
- Все... - сдался я. - Ответьте мне на один вопрос, и вы свободны.
- Всего один?! Ну, это даже как-то обидно... Ваш младший сотрудник, придя
в мой огромный дом, громко оповестил, шо меня ждет жуткий допрос со всеми
пристрастиями. Шо по моим пейсам в любом случае Магадан плачет, но
чистосердечное признание скостит лет десять, так шо к семидесяти я буду на
свободе. Сара сказала: "Абрам, сдавайся немедля! В семьдесят пять я еще не
буду сморщенной старухой. Возьми теплые носки и отправляйся, а не то
впаяют два срока". Она пожарила мне куру в дорогу...
- Где Митька? - Я повернулся к Яге едва ли не с нервным тиком.
- Дак со слободы немецкой не вернулся еще... - начала было моя хозяйка, но
ее прервали.
В двери без стука вломился молодой стрелец, тот, что дежурил у входа, и,
задыхаясь, доложил:
- Батюшка... сыскной воевода! Немцы!
- Что орешь, как белорусский партизан?! Еще скажи - танки, мотоциклисты и
отборная дивизия СС. Если из немецкой слободы, то пропусти.
- Да вся слобода сюда идет! Всем миром маршируют с камнями и палками.
Хотят все отделение дотла спалить!
- Что за бред?! Где Митька?
- Ворота бревном подпирает.
- А... посол немецкий где?
- К царю побег па твою милость жаловаться. Он, вишь, за ворота, а к
сотруднику твоему пастор местный пристал - скажи да скажи, зачем приходил?
Ну, он и... объяснил. Дескать, охранников ваших замели, а теперича упырями
вернули, делайте с ними что хотите. А если кто возмущение проявлять будет,
так и... в общем, по закону. Священник бледный стал, как поганка. В кирху
ихнюю забежал, начал своих скликать. Мы-то развернулись да в обрат пошли,
а смотрим, за нами вся немецкая слобода идет, с песней!
Буквально в ту же минуту раздался грохот булыжников, брошенных в наши
ворота. Я торопливо натягивал китель, Яга взялась за ухват, а гражданин
Шмулинсон, выглянув в окошко, присел в уголке, надвинув шляпу на нос:
- Ша, меня тут не было. Живым я больше пригожусь родной милиции...
Мы выскочили на крыльцо. За нашим забором организованно бесновалась толпа.
Был слышен лающий голос священника, вдохновенно орущего на чистом немецком
что-то о превосходстве арийской расы. Хотя я в школе учил английский, но
общий смысл его призывов был понятен без перевода. От напирающих людей
забор буквально прогибался. Двое стрельцов, дежуривших при отделении,
выпрягли кобылу и прижали телегой трясущиеся ворота. Со всех сторон
раздавались удивленные крики народа:
- Немчура нашу милицию атакует! Все, я полез на телегу - если их не
остановить сейчас, то горячие лукошкинцы полезут нас защищать и все
кончится грандиозной братоусобицей! Мое появление над воротами вызвало
шквал оскорблений...
- Думкопф! Убийца! Руссише швайн! Палач! Отомстим за гибель Ганса и Жоры!
- Граждане немцы! - заорал я во всю мощь, рискуя сорвать голос и надеясь
быть услышанным. - Вы находитесь во власти жестоких заблуждений! Ваши
действия ведут к нарушению законности и порядка! Предлагаю немедленно
разойтись по домам! На все вопросы я пунктуально отвечу перед вашим
представителем - гражданином Кнутом Шпицрутенбергом.
- Найн! Нет! Здесь и сейчас! - дружно взревели крепкие немецкие парни, а
из всех переулков, засучивая рукава, уже спешил на выручку наш народ, и
столкновение казалось неизбежным.
- Хорошо! Я готов к откровенному разговору, но прекратите кричать все
сразу. Пусть говорит один.
Посовещавшись, немцы выдвинули вперед маленького незаметного человечка в
коричневых одеждах католического пастора. Он говорил по-русски очень
неплохо, хотя и с явными проблемами в склонениях и падежах:
- Мы требовать ответа за смерть двух честных солдат из охраны нашего посла!
- Все ясно, сам факт их гибели я как начальник отделения не отрицаю.
Граждане Жуков и Гогенцоллерн были арестованы по подозрению в нападении на
Березин Федор
Майер Стефани
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Шилова Юлия