в спальные апартаменты. Лежа на моем костлявом плече, она счастливо
смеялась.
как девчонка притянула меня к себе, обрушила на кровать рядом с собой и
впилась в мои губы. Потом с воркующим смешком приподнялась, стащила с себя
шерстяной свитер и плотные чулки...
нас разбудил высокий, тощий как жердь юноша. Мы молниеносно оделись и
вышли вслед за ним. По пути я расстегнул узкий набедренный карман и
протянул Тин пару пакетиков питательного желе из боевого рациона. После
совершенно фантастической ночи я чувствовал себя легко, как воздушный
шарик, а девчонка имела счастливый и умиротворенный вид. Кто, однако, мог
бы подумать, что это невинное создание окажется искушенной и ненасытной
фурией, полной огня и вполне зрелой нежности?
поспешно напялил перчатки и плотно защелкнул их замки - морозец был весьма
ощутим. Шлем я надевать не стал, так как моя густая грива защищала голову
вполне успешно.
колесный вездеход и взялся за румпель (а иначе и не скажешь - система
управления здесь принята такая, что с трезвых глаз и не разберешься).
Раздраженно залаял тепловой моторчик, и наш возок понесся вперед по
раскатанному грязному снегу Дороги, петляя между башен замка. После пяти
минут езды, которая напомнила мне скачки на диком мустанге, мы выскочили
на летное поле. На взлетной полосе Уже стоял самолет - к нему мы и
направились.
либенского производства. Этой модели было лет десять, и размерами она
превышала наш "TR-160". Шесть громадных моторов с пропеллерами на огромных
широченных крыльях пока молчали. Вытянутый сигарообразный фюзеляж был
выкрашен в коричневый цвет и лишен каких-либо эмблем. Внешне аппарат
напоминал земные модели XX века, но имел и отличия. Могучие винты смотрели
не вперед, а назад. Фюзеляж был плотно утыкан орудийными гондолами, из
которых хищно щурились стволы легких автоматических пушек.
которой стояли двое мужчин в комбинезонах. Один был молод и рыжеволос,
телосложением напоминая хрупкого юношу, лишь лицо выдавало истинный
возраст. Второй являл собой почти явную противоположность - невысокий, но
широкоплечий, с густой гривой пепельно-седых волос, обрамлявших изрезанное
морщинами худое лицо аристократа.
уважением оглядел мою громоздкую из-за снаряжения фигуру, скользнул
взглядом по девушке и хрипло произнес: - Я командир Леак.
ее жест и чуть посторонился, приглашающе указав рукой на легкую лестницу,
ведущую к овальному люку в борту бомбовоза.
ходовую рубку. В одном из четырех кресел сидел смугловатый тип, внешностью
напоминавший либенца. Он внимательно осмотрел меня, но не промолвил ни
слова и безразлично отвернулся.
рубку вошли Тин и Леак. Рыжий отправился вниз, в кабину бомбардира. Леак
скользнул в левое кресло, заняв место у громоздкого пулемета, а мы с Тин
уселись по обеим сторонам от пилота.
надев свой собственный. Сориентировав частоту, я и так услышу все, что мне
нужно. Но в своем я еще и увижу массу интересных вещей, недоступных
невооруженному глазу.
мощный рык, брызнули фонтаны снежной пыли... пилот тронул рукоятку
совмещенного газа, и белая равнина рванулась нам навстречу. Разгонялись мы
долго и тяжело, потом грохот моторов достиг апогея, пилот крутнул странное
выпуклое колесо, которое он держал в руках, и мы с трудом оторвались от
земли. Вероятно, груженый бомбер взлетал бы еще более судорожной.
около двух тысяч метров. Я толком не знал, что именно я должен увидеть, но
был готов вобрать в себя максимум информации. Пока же под нами проплывала
лесистая заснеженная равнина. Было както странно лететь на этом сундуке с
такой низкой скоростью, наблюдая, как заснеженные деревья лениво уползают
назад. Я привык, что картина на обзорном экране мельтешит с
головокружительной быстротой, и поэтому чувствовал себя неуютно. Моторы
заревели еще резче - неуклюжая махина тяжко совершала набор высоты.
Видимо, мы подходили к границам оккупированной зоны.
многое не способны, к тому же наш сарай вкруговую утыкан скорострельными
автоматическими пушками... разумеется, при условии, что комендоры на
местах. Но если мы, чего доброго, напоремся на нездешний аппарат, нам
придется туговато. Стрелять по имперскому или там корварскому планетарному
катеру из этих пушек - все равно что колоть иголкой дракона...
на кафедре спецтактики: "Определенный процент риска в нашей деятельности,
джентльмены, присутствует всегда". Уникальный был перец - в любой карте, в
чьей угодно, разбирался в момент, а на тренажерах такие вводные отмачивал,
что я, например, неизбежно залезал в какое-нибудь гипотетическое болото
или загонял группу под кинжальный огонь собственных десантников.
спасательными системами и не пахнет... придется, если что, отстреливаться
из "эйхлера".
каких-то оврагов и черт-те еще чего, серыми квадратиками торчали, бараки.
Мелькнули ряды тупорылых броневиков на колесном ходу. Я быстро
сориентировал свой шлем: ага, монахи забегали, вверх глядят, руками машут.
Может, израсходовать всю эту публику? Одной гранаты хватит, а у меня их
десяток.
юг. Снегов под нами уже не было - мы пересекли границу Фариера. Внизу
лениво плыла уныло-однообразная коричневая степь - пустая и безжизненная.
Занесли ж меня сюда черти... Чертов Крокер со всеми своими орлами, а! Спят
и видят дворцы, рабов, женщин... И сияющие защитой борта своих звездолетов
У Крокера, как я знаю, веселая подобралась компания - и люди, и корварцы,
и орты, и лидданы. Только россов нет. Для росса стать пиратом так же
немыслимо, как сенатору-пацифисту заявиться на расширенное заседание в
доспехах и с мечом. Да, жизнь, конечно, у орлов веселая, но не хотел бы я
находиться на борту их корабля при встрече с имперским патрульным
линкором. Или даже с рейдером, если он с какой-нибудь дальней базы - в тех
дивизионах такая публика служит, что лучше им под руку не попадаться.
Видел я этих юных головорезов. В дальних дивизионах оповещения торчат либо
самые агрессивные лейтенанты, либо вконец отмороженные типы, которые
только и ищут, в кого бы им разрядить ракетные пеналы. Там, в приграничье,
сражение не стихает ни на минуту. Попадался мне один парнишка в чине
майора, лет от силы двадцати, на котором висели два интересных значка -
"пилот 1-го класса" к "25 побед экипажа". Нарвись на такого вот юного
дракончика, особенно когда его "Стархантер" или "Скайслэйер", весь
разрисованный черепами и обнаженными красавицами, только снялся с
дивизиона с полными пеналами и унитарными ямами. Маму позвать не успеешь,
как он в развороте влепит тебе и ракетами, и пушками - и поминай как
звали.
стоящий на лассиге-5. Туда собирают публику заматеревшую, в чинах и
наградах. На вооружении у них только линкоры - наглухо бронированные
чудовища, способные разнести бортовым залпом целый планетоид. От этих
мальчиков лучше сразу делать ноги на полных оборотах. Свирепость у них
звериная, а мастерство наработано в бесчисленных сотнях поединков, и любую
хитрость противника они раскусывают на полсекунды раньше, чем он успевает
ее придумать. Никто не знает их маршрутов - то они шныряют в приграничье,
то появляются в районах оживленных космических трасс. И за каждым хищным
зверем тянется в прошлое длинная-длинная вереница мертвецов... Нет, я не
хотел бы быть пиратом.
городишко - хаотичное нагромождение серых кварталов, острые иглы храмов,
вонзающиеся в небо. Несколькими ударами по сенсору я набрал нужный фокус:
машины какие-то ездят, публика в балахонах и без, ничего примечательного.
На улицах грязь, по окраинам бродят сикары и мясные животные, как их
бишь... лацце, да. Хорошее у них мясо. Н-да, бедлам, однако.
Гм... а куда же мы идем? Как я понимаю, все эти курсовые эволюции
направлены на то, чтобы обойти стороной густонаселенные районы. Учитывая
скорость этого летающего гроба, через час мы минуем залив Семи Снов и
выйдем за южную границу Фариера. Что там, э-э-э, дальше? Если идти этим
курсом, то дальше пойдут дикие леса королевства Ярзак. К западу от линии
курса будет лежать океан, к востоку - лесистые холмы, чуть южнее холмов -
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Мурич Виктор
Афанасьев Роман
Грабб Джеф
Афанасьев Роман