институт, и животными. Жабы почему-то подняли особенно тоскливый концерт и
стрекотали зловеще и предостерегающе. Панкрату пришлось ловить в коридорах
ужа, который ушел из своей камеры, и когда он его поймал, вид у ужа был
такой, словно тот собирался куда глаза глядят, лишь бы только уйти.
появился на пороге. И увидал странную картину. Ученый стоял одиноко
посреди кабинета и глядел на столы. Панкрат кашлянул и замер.
заплаканы. Это было так необыкновенно. Так страшно.
наорал на меня!"
ребенка, у которого отняли ни с того, ни с сего любимую игрушку.
окну, - жена - то моя, которая уехала пятнадцать лет назад, в оперетку она
поступила, а теперь умерла оказывается... Вот история, Панкрат милый...
Мне письмо прислали...
Москва... где-то какие-то белые шары за окнами загорались... Панкрат,
растерявшись, тосковал, держа от страха руки по швам...
спать, миленький, голубчик, Панкрат.
пробежал в свою каморку, разрыл тряпье в углу, вытащил из-под него початую
бутылку русской горькой и разом выхлюпнул около чайного стакана. Закусил
хлебом с солью, и глаза его несколько повеселели.
скамье в скупо освещенном вестибюле, говорил бессонному дежурному котелку,
почесывая грудь под ситцевой рубахой.
заменит.
деревне сидеть. Только она гадов этих не выносит нипочем...
Не было полоски под дверью.
Смоленской хотя бы губернии. Лето 1928 года было, как известно,
отличнейшее, с дождями весной вовремя, с полным жарким солнцем, с отличным
урожаем... Яблоки в бывшем имении Шереметевых зрели... леса зеленели,
желтизной квадратов лежали поля... Человек-то лучше становится на лоне
природы. И не так уж неприятен показался бы Александр Семенович, как в
городе. Лицо его медленно загорело, ситцевая расстегнутая рубашка
показывала грудь, поросшую густейшим черным волосом, на ногах были
парусиновые штаны. И глаза его успокоились и подобрели.
была прибита вывеска под звездой:
охраной.
устанавливая камеры в бывшем зимнем саду - оранжерее Шереметевых... К
вечеру все было готово. Под стеклянным потолком загорелся белый матовый
шар, на кирпичах устанавливали камеры, и механик, приезжавший с камерами,
пощелкав и повертев блестящие винты, зажег на асбестовом полу в черных
ящиках красный таинственный луч.
провода.
выплюнул три ящика, великолепной гладкой фанеры, кругом оклеенной ярлыками
и белыми по черному надписями:
тотчас захлопотался и стал распаковывать яйца. Распаковывание происходило
все в той же оранжерее и принимали в нем участие: сам Александр Семенович,
его необыкновенной толщины жена, Маня, кривой бывший садовник бывших
Шереметевых, а ныне служащий в совхозе на универсальной должности сторожа,
охранитель, обреченный на житье в совхозе, и уборщица Дуня. Это не Москва,
и все здесь носило более простой, семейный и дружественный характер.
Александр Семенович распоряжался, любовно посматривая на ящики,
выглядевшие таким солидным компактным подарком, под нежным закатным светом
верхних стекол оранжереи. Охранитель, винтовка которого мирно дремала у
дверей, клещами взламывал скрепы и металлические обшивки. Стоял треск...
Сыпалась пыль. Александр Семенович, шлепая сандалями, суетился возле
ящиков.
вы не видите - яйца?..
слой парафиновой бумаги, затем промокательной, затем следовал плотный слой
стружек, затем опилки и в них замелькали белые головки яиц.
роясь в опилках, - это вам не то, что у нас. Маня, осторожнее, ты их
побьешь.
подумаешь. Что я никогда яиц не видала? Ой... Какие большие!
деревянный стол, - разве это наши мужицкие яйца... Все, вероятно,
брамапутры, черт их возьми! немецкие...
Семенович... Маня, ты присматривай. Пускай дальше выгружают, а я иду на
телефон.
двор.
Профессор Персиков взъерошил волосы и подошел к аппарату.
отозвалась трубка женским голосом.
том что-то щелкало, а затем дальний мужской голос сказал в ухо
встревоженно:
откуда это говорят?
выражаетесь? Ну, конечно, может быть немного... помет присох... или
что-нибудь еще...
как вам нравится этот тип, Петр Степанович?
Степанович... ну, прекрасно... очень возможно, что на дейтероплазму
куриного яйца луч окажет такое же действие, как и на плазму голых. Очень
возможно, что куры у него вылупятся. Но, ведь, ни вы, ни я не можем
сказать, какие это куры будут... может быть, они ни к черту негодные куры.
Может быть, они подохнут через два дня. Может быть, их есть нельзя! А
разве я поручусь, что они будут стоять на ногах. Может быть, у них кости
ломкие. - Персиков вошел в азарт и махал ладонью и загибал пальцы.
Может быть этот тип выведет стерильных кур. Догонит их до величины собаки,
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Корнев Павел
Посняков Андрей
Березин Федор